"Дорожки пыли, пыль дорожек.. Белый, смелый, хитрый тоже.."
Острый приступ боли заставляет зажмуриться, но рука не дрогнет. Пускай сколько угодно говорят, что женщины Союза - изнеженные высокопарные фиалки, не способные сражаться.
"Покатились глаза по бледной коже.."
Пускай болтают. В конце концов, чесотка языка - та еще проблема. И самое печальное - еще не придумали, как ее лечить. Хотя нет, ложь. Придумали. Пуля в лоб. Впрочем, избавляет абсолютно от всех болезней с пожи-кхм-вечной гарантией. Может быть, саларианские женщины и правда занимаются только политикой и прочими делами, для которых не надо никакой физической нагрузки, кроме преисполненного приторного достоинства шастанья по уютным помещениям и шевеления пышными извилинами, но сражаться они еще не разучились. Не разучились убивать, не разучились терпеть боль и принимать поражение. Обещая жестоко отомстить, правда.. И да. Не разучились еще оказывать себе первую медицинскую помощь.
"У меня есть ножик, где-то ножик.."
Человеческая песня прошлых веков бьется в мозгу, иногда попадая в такт биения быстрого саларианского сердца. Кажется, иногда сбивает ритм, заставляет глубже вдохнуть. В воздухе вьется липкий запах крови. Панацелин пузырится вокруг раны, глушит боль, но, судя по всему, тут его будет маловато. Панацелином перелом ребра не вылечишь, так ведь?
А песня все бьется, теряясь в пульсе..

До медотсека С'Карр дошла самостоятельно, хоть и в сопровождении Дженсена. Она настояла на том, чтобы никто не поддерживал ее и не нес на носилках. Когда же уже знакомая массивная дверь оказалась перед носом, саларианка поблагодарила попутчика, но настояла на том, чтобы он удалился. Спорить Дженсен не стал.
Отряд вернулся на "Ниагару" полчаса назад, и хоть задание было выполнено блестяще, без травм не обошлось. Еще недавно крупной политической деятельнице Союза пока не хватало опыта для открытых сражений, тем более что С'Карр для себя уже решила: ее стиль боя - это поддержка из-за чьей-нибудь могучей спины. Просканировать противника, вскинуть винтовку, прицелиться и послать заряд в крошечное светящееся пятнышко, выявленное сканированием, - слабое место брони. Успеть увидеть крошечный кровавый фонтанчик, проследить за тем, как тяжело оседает на землю безжизненное тело. Идеально. Сейчас же нашелся какой-то умник с ракетницей, который умудрился вычислить, где засел снайпер. Летящую ракету саларианка заметила слишком поздно, взрывом ее отбросило и оглушило. И, как оказалось, сломало ребро. С левой стороны под ребрами красовалась приличных размеров рана, виднеющаяся из-под обугленных краев черной брони Мстителей. Все ожоги уже обильно замазали панацелином, а вот с ребром надо было что-то делать. Благо, никаких внутренних кровотечений и повреждений внутренних органов. Мелочь, хоть и больно.
Подняв руку, С'Карр надавила на кнопку на сенсорной панели, подождала, пока дверь с тихим шипением въедет в стену, и вошла в медотсек. Довольно просторный, неплохо оборудованный и хорошо освещенный. За то короткое время, что саларианка провела на борту "Ниагары", она уже успела узнать, что местный медик - Эшли Моноган - терпеть не любит нелюдей. Ну да, удивила. Среди людей, из которых девяносто девять процентов посматривали на С'Карр, как на врага народа. Правильно посматривали, впрочем. Врагом она была в каком-то смысле и для их народа, и для своего собственного, но уже в самом прямом смысле.

Отредактировано S'Carr (14 октября, 2012г. 13:00)

Когда Эшли поднялась с места, С’Карр не шелохнулась, следя за ней взглядом. Саларианка очень мало знала о людях, и каждая возможность понаблюдать за ними расценивалась как бесценная. А понаблюдать за медиком и вовсе толком не доводилось. Беглянка с Сур’Кеша, по сути, была в медотсеке всего лишь второй раз. Первый раз она проходила осмотр, коему подвергались все члены экипажа нового корабля. Жалко, что сейчас организм не был готов к тщательному и внимательному наблюдению, хотя все равно все досконально запоминал.
- Ложись.
Саларианка коротко кивнула, наглухо проигнорировав тон женщины, который можно было сравнить с.. ну, например, был на Земле такой Железный Феликс. Тяжелый, холодный. С ним и можно было сравнить. Немного прихрамывая, С’Карр подошла к койке и без труда сперва села - рост позволял легко пользоваться даже самой высокой человеческой мебелью -  а затем и легла на нее, вытягиваясь. Койка была человеческого производства – установлена на «Ниагару» уже после того, как корабль стал собственностью «Цербера», - и не очень подходила для особенностей саларианской спины, сильно выгнутой на уровне лопаток. Но саларианка не жаловалась. Поерзала, вытянула длинные ноги, немного выгнула позвоночник на уровне живота и откинула голову назад, расслабляя плечи и стараясь дышать так, чтобы поменьше беспокоить поврежденное ребро. Возможно, было бы благоразумнее сперва снять броню, а потом уже являться за медицинской помощью, но члены группы, с которыми вернулась на корабль С’Карр, решили, что во время попыток снять тонкую черную шкурку с пострадавшей можно потревожить раны, и последствия будут серьезнее. По идее, у Эшли должны были быть всякие-разные ножи для срезания брони с тела вокруг ран.. Все равно текущий костюм починке уже не подлежал. Да и, в конце концов, можно и раздеться, если медик вдруг попросит. Главное, чтобы при этом ребро не уткнулось в легкое. Остальное – ерунда.
Немного повернув голову, С’Карр продолжала следить взглядом за Моноган. Своей неприязни девушка не скрывала, профессионализма и намерения следовать пресловутой клятве Гиппократа – тоже. На секунду стало интересно, много ли врачебного опыта у Эшли по части саларианцев, но лишь на секунду. Тонкая струйка темно-зеленой крови бежала по белой поверхности койки, вот-вот норовя добраться до края и сорваться на пол. А С’Карр молчала, готовая отвечать на вопросы, если они вдруг возникнут. Спокойная и равнодушная, не смотря на боль в груди и прочих ранениях и ушибах.

Стол, небольшой ящик с инструментами. Длинные ловкие женские пальцы, туго обтянутые медицинскими перчатками, порхают над ними, безошибочно выбирая нужные и раскладывая их на стерильной салфетке рядом. У людей пять пальцев, и это безумно интересно. Пять костяшек, и даже под кожей и перчаткой можно различить, как натягиваются жилы. Сложный механизм, подходящий для мельчайшей моторики, недоступной трехпалым расам. Кое в чем люди однозначно были совершеннее.
Скальпели, щипцы, зажимы. Рыжие отблески активированного инструментрона скользят по хромированным поверхностям, будто стараясь придать им еще более устрашающий вид, отражаются в крупных миндалевидных глазах, мелко дрожа на их влажной поверхности, будто опавшие листья на воде черного озера. И лишь кроваво-алые дуги радужки портят это романтическое впечатление.
- Дышать тяжело?
- Немного. – коротко отозвалась С’Карр, поворачивая голову и наконец-то отрываясь от вдумчивого рассматривания орудий хирургического вмешательства. До сих пор, пока Эшли возилась с броней, саларианка на нее не смотрела. Только тихо шипела иногда, когда действия медика разгоняли по нервам особенно колючие волны боли. Теперь же она смотрела в потолок, не то пытаясь абстрагироваться от происходящего, не то внимательно прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. В ответ на новость про наркоз С’Карр кивнула, черные зрачки скользнули вниз, и цепкий взгляд остановился на Моноган. «Значит, таки перелом? Хех, какая досада..»
Женщина – или девушка? С’Карр не знала, по каким критериям отличаются эти обращения. В общем, Эшли задумалась. Интересно, о чем? О чем можно было думать, когда ты работаешь в «Цербере» а перед тобой на больничной койке лежит раненая инопланетянка? О чем можно думать, когда тебе надо лечить того, кого ты с большим удовольствием бы пристрелила? Чужая и среди чужих, и среди своих, которых для нее больше, в принципе, не существовало, - саларианка не знала. Спросить? Она ведь не ответит. О чем она думает, готовясь пройтись скальпелем по теплой, немного шершавой коже, на ощупь похожую на качественную сумку буро-желтого цвета с кремовыми разводами?
Приподняв уголки губ в едва уловимой улыбке, С’Карр вдохнула глубже, кожа на осколке ребра натянулась, заставляя его острым краем упереться в легкое, но с недостаточной силой, чтобы повредить целостность защитной мембраны. Острая боль зубами впилась в мышцы, заставив саларианку зажмурить один глаз и слегка напрячься. Но улыбка с ее губ, впрочем, все равно никуда не делась. И, что самое забавное, в этой улыбке не было ни капли безумия, которым можно было бы ее объяснить.

Саларианка слушала внимательно и вдумчиво. Перелом ребра, связанные с этим трудности.. И прочее. Мелочи. Да, С’Карр раньше никогда не ломала ребро.. вообще ничего не ломала, но и абсолютно аморфным образом жизни похвастаться тоже не могла. Активная, хитрая и болезненно любопытная с самого детства, окруженная чрезмерным вниманием, избалованная.. Она вечно куда-то лезла, вечно попадала в неприятности.. и вечно виртуознейшим образом избегала заслуженной взбучки. Может, это и воспитало в ней те самые хваленые навыки дипломатии, на которые обращали внимание даже самые умные и хитрые сородичи. Ей прочили грандиозное политическое будущее.
Но однажды она перегнула палку, правда? И это оказалось сродни наркотику. Никогда С’Карр не чувствовала себя такой живой, как после очередной встречи с самыми таинственными и – право – ужасными обитателями Галактики. Эти четыре горящих желтых глаза забыть.. невозможно. Мудрено ли.. Неужели она скучала по ним? Хотя нет. Не по ним. По этому ощущению живости, которые бывает только после того, как прогуляешься по лезвию ножа. Жалко, что оно так быстро проходит. Тридцать два года, до конца жизни осталось не так много. Что-то внутри будто выгорело, и ради того, чтобы заставить этот пепел вспыхнуть новым пламенем, пусть и коротким, пожирающим самого себя, она была готова на многое.
- Спокойнее, Моноган. – наконец, произнесла саларианка, видя, что девушка нервничает. Видимо, опыта лечения представителей этой расы у нее было немного, но.. С’Карр это не расстраивало. Она лишь продолжала улыбаться, иногда легко подрагивая. "Интересно, они нормально относятся к обращению по клановому име.. кхм, фамилии?" – Вы можете, иначе вас бы здесь не было.
На какое-то время она замолкла. Продолжать утешение было бы неразумно. Может, и начинать не стоило. Это могло унизить и оскорбить Эшли, которая, как-никак, была заслуженным профессионалом. При этом у С’Карр не было ни малейшего желания утешать человека. Это был лишь.. интерес?
Длинная игла коснулась кожи и легко ушла куда-то вглубь. Сложно было сказать, как глубоко. Саларианка прикрыла глаза, прислушалась, но так и не смогла по ощущениям определить, где находится игла. Обезболивающее хорошо делало свое дело. Предательница вздохнула, и во вздохе этом на один короткий миг отчетливо скользнули сожаление и досада. Наверное, стоило попросить обойтись без наркоза? Нет, для саларианского организма это быстро обернулось бы болевым шоком. Попросить дозу послабее? Эшли не поняла бы этого. Быть понятной, быть близкой, слушать тогда, когда рассказывают, говорить тогда, когда хотят слышать. Вот и вся хваленая дипломатия.
- Вам приходилось лечить ксеносов? - вкрачиво поинтересовалась С’Карр, приоткрывая глаза и глаза на медика почти детским взглядом, чистым и наивным. Но не так-то прост был этот вопрос. Эшли Моноган работала на «Цербер», более того, в составе восьмой ячейки. У нее должна была быть достаточно веская причина, чтобы встать на эту сторону баррикад. В истории каждого человека здесь, в «Цербере», был острый крючок, на котором все держалось. Иногда этот крючок был трагедией, вроде тех случаев, когда батарианцы-работорговцы убивают твоих родителей и вырезают колонию, иногда – что попроще. Крепкие крючки позволяли людям умирать с девизом «Цербера» на устах, слабые.. Долго ли такие удерживались здесь? И нет, не сбегали. Однажды их имена просто пропадали из оперативных сводок.

На вопрос Эшли не ответила, и С’Карр склонила голову к плечу, рассматривая человека. Почему? Слишком сосредоточена на своем деле, волнуется, а потому не услышала? Или же просто настолько ненавидит инопланетян, что не собирается произнести ни одного лишнего слова, не давая повода для нежеланной беседы? Второе было, в общем-то, вероятнее. Саларианка для себя уже давно поделила глубокую и стойкую ненависть на два равноправных подвида. Один – желание в самых жестоких формах стерать с лица Галактики как можно большее количество тех, кого ненавидишь, настойчивое преследование, поиск, жажда открытых столкновений, жажда чужой ненавистной крови. Второй – причудливый гибрид презрения с равнодушием. Во втором случае ненавистный предмет просто не был достоин внимания, не существовует в окружающем мире счастливого обладателя подобных чувств. Почему счастливого? А почему бы и нет?
Бинты тугим кольцом плотно сжали грудную клетку, но дышать это не мешало. Не смотря на то, что саларианскую грудную клетку Моноган наверняка бинтовала впервые, у нее прекрасно получилось. Никаких лишних узлов или мест, где бинт скатался бы, хотя учитывая специфику саларианского строения, накосячить таким образом можно было очень и очень легко. Талант не пропьешь - так, кажется, говорили люди. Правда, любителей выпить их талант обычно уже не спасал.
Заметила С’Карр и внимательный заинтересованный взгляд, коим Эшли от души побродила по телу саларианки, пока бинтовала его. К этому амфибия отнеслась спокойно и с пониманием. Если ты хочешь посмотреть на обнаженную человеческую женщину, азари, турианку или даже эротичного ханара – такого добра хватало во всяких популярных ныне мужских журналах. А вот саларианок там обычно никто не печатал. Ни фигурой не вышли, ни пылом страсти – или как там это называлось – похвастаться не могли. И томные глазки строить не умели. Зато если тебе надо обзавестись лишней тысячей яиц – всегда пожалуйста, бедный, но все же ассортимент саларианских самок. Или кроганских, на худой конец. Правда, тысяча кроганских яиц – это скорее повод бежать, чем радоваться..
И все таки жаль, что Эшли не ответила. Прошло всего несколько дней с тех пор, как саларианка стала членом экипажа «Ниагары», и до сих пор ее собеседником оставалась только Бета, если только ВИ корабля можно было назвать собеседником. Со всеми остальными С’Карр общалась исключительно по делу, а ведь она очень даже любила поболтать! Представительница инфантильной, эмоциональной и общительной расы, которую она благополучно предала, саларианка только и ждала момента, чтобы кого-нибудь разговорить. Люди были безумно ей интересны, но чертова дипломатичность, вбитая глубоко в подкорку, не позволяла никому навязывать свое общество – более чем экзотическое для оперативников «Цербера». Глубоко вздохнув и наблюдая за тем, как Моноган снимает с бедра паленые шмотки того, что осталось от брони, С’Карр думала о том, как много она могла бы рассказать и как много ей хочется спросить. И пусть тридцать два года – это маловато для того, чтобы начинать жизнь заново, но черт возьми, пути назад-то у нее все равно уже не было.

- Что касается ксеносов.. Можно сказать, да, лечила.
Моргнув, С’Карр заметно оживилась и подняла на Эшли взгляд, полный искреннего, прямо таки детского любопытства. Она ответила, ответила! Пожалуй, это был первый успешный взаимный контакт с человеческой расой. За такую неимоверную человечность Моноган саларианка готова была.. ну, например, презентовать ей отрубленную турианскую голову. С выколотыми глазами. Интересно, девушка бы оценила?
А еще слово это интересное – «человечность». Обозначающее все самое светлое и благородное, что только может сочетаться в разумном живом существе. А вот если бы сказали «саларианистость»? Это наверняка обозначало бы какую-нибудь скользкую продажную сволочь. И для большинства рас оказалось бы оскорблением. «Интересно, а кроган бы обиделся, если бы его назвали человечным?» - с ухмылкой подумала СКарр. – «Турианец бы точно обиделся.»
- Избила за то, что назвал тебя некомпетентным врачом? – отметив, что Эшли обращается к ней на «ты», саларианка решила попытать счастья и сделать то же самое. В обществе Союза с иерархией все было проще и понятнее, а у людей.. О какой иерархии может идти речь, если старшие офицеры Альянса Систем умудряются напиваться с рядовыми солдатами, а потом просыпаться в объятьях азари? Одной на двоих. Быть может, девушка пыталась установить более дружественный контакт? А может, пыталась показать, что она по отношению к С’Карр находится на более высокой ступени иерархии? Второй вариант саларианку, в общем-то, не устраивал, но она все же старалась не вступать в открытые конфликты на эту тему. Свое положение она отстаивала хитро и окольными путями, и заниматься этим сейчас, когда хоть кто-то, наконец, изъявил желание пообщаться с ней.. Не-ет. – Ну, в конце концов, не надо судить о том, чего не знаешь.
А медик все рассказывала и рассказывала. «Каждая азари пыталась принизить мою женственность, каждый турианец обвинял в трусости, каждый саларианец - в глупости.» Наверное, так оно часто и бывало. Так люди и приходили к вступлению в «Цербер». Выходит, сами нелюди и виноваты в наживании себе таких могущественных врагов. Впрочем, а когда это было не так? Разве что только люди – совсем еще юные, но уже амбициозные и энергичные, не захотели терпеть расовую дискриминацию и выразили это в такой яркой форме – в виде террористической группировки, которая обладала немыслимыми для террористов финансами и властью. Как там говорилось в том мифе, который неделю назад рассказывала Бета, очередной раз замученная вопросами об истории Египта? «Ты сам себе придумываешь казнь.»
Представив себе озверевшую Эшли, с кулаками прущую на все, что дышит и при этом является не выходцем с Земли и человеческих колоний, С’Карр приподняла уголки губ в легкой улыбке. Забавное зрелище. И легкий привкус отчаяния и безысходности делал его еще забавнее. Но Моноган нашла выход, и бело-желтая эмблема этого выхода красовалась на ее плече.
- История? – беглянка склонила голову к плечу, внимательно наблюдая за Эшли, ковыряющейся в поисках подходящей одежды для полуголой пострадавшей. – Скучная история. Родилась, выучилась, выросла. – она слегка пожала плечами, о чем быстро пожалела, когда ребра отозвались тупой болью. – У саларианцев  очень мало женщин, таким образом контролируется популяция. В год саларианка способна отложить с тысячи яиц, но в отличие от таких же плодовитых кроганов, саларианцы выходят из положения без вреда для галактического сообщества. – С’Карр немного отклонилась назад, упираясь ладонями в койку позади себя. Она избегала говорить «мы» и "нас", имея в виду саларианскую расу. Так уж сложились обстоятельства. – Союз строго контролирует рождаемость. Женщины и управляют Союзом, большинство идет в политику, в дипломатию. По этой же дороге пошла и я. А потом на этой дороге появились Коллекционеры.
Саларианка выдержала многозначительную паузу, не сводя взгляда с Эшли. Слишком уж интересно было посмотреть на ее реакцию.

И снова эта удивительная женщина оказалась не так предсказуема, как могла бы быть. Склонив голову к плечу, C’Карр несколько секунд рассматривала человеческую самку.. тьфу, женщину, так пристально, будто самолично проводила эксперимент, в котором одну блоху надо было заставить совокупиться с другой посредством пинцета и при этом не попередавить «молодоженов». Рассматривала, пытаясь найти объяснение. Совсем другой реакции ожидала саларианка на упоминание Коллекционеров. Обычно собеседники пугались, таращили глаза, начинали махать руками.. другие издевались, спрашивая, всерьез ли амфибия говорит о мифической расе, интересовались, не верит ли она в Деда Мороза. C’Карр не знала, кто такой этот «Дед Мороз». Может быть, Эшли тоже не знает, кто такие Коллекционеры?
В общем-то, витиеватая дорожка, по которой саларианка попала в «Цербер», не афишировалась направо и налево, и истинную причину ее предательства знали очень немногие. Обычно фразы «Призрак посчитал, что так нужно» было достаточно, чтобы даже самые дотошные оперативники сворачивали свою познавательную деятельность и принимались за реализацию каких-нибудь других потребностей. Ну должна была Моноган удивиться, должна была! «Чертовы люди, почему вы такие сложные?» - амфибия на секунду недовольно скривила губы. И недовольна она была вовсе не медиком, а собой. Собственной ментальной неповоротливостью. Люди, люди.. У нее никак не получалось их предсказывать, и это было непривычно и неприятно после общения с собственными сородичами, которых C’Карр буквально видела насквозь.
- Ну, да сути да, матриархат. – саларианка кивнула, смиренно принимая из рук девушки упакованную одежонку. Ничего удивительного, в общем-то, что медик ковырялась так долго. Наверняка все «ремесленники» «Цербера» до-олго не могли поверить, что им действительно надо смастерить что-то на представителя саларианской расы. Оставалось надеяться, что они не вшили где-нибудь между ног гвоздь, выражая таким образом протест против враждебного общества. -  Но не абсолютный. Среди крупных политических деятелей встречаются и мужские особи, например, Советник на Цитадели. Просто женщин меньше в несколько раз, к ним и относятся соответственно. – C’Карр пожала плечами. – Ценят, берегут, воспитывают в лучших традициях. Из кожи вон лезут, пытаясь заслужить право на размножение. Ты ведь знаешь, что саларианцы асексуальны? Мы не испытываем сексуального влечения и удовольствия. – она с улыбкой посмотрела на Эшли. – Нет ни структур, ни гормонов, необходимых для этого. Разве что азари еще способны что-нибудь расшевелись, но исключительно на психофизиологическом уровне из-за иной природы своей сексуальности. Представь, какой была бы человеческая культура, если бы для вас не существовало бы секса. Лишь размножение.
Решив дать Моноган время на подумать, представить и, возможно, сделать для себя соответствующие выводы, саларианка принялась распаковывать и потихоньку натягивать на себя униформу. Первый энергичный порыв быстро погас, когда ребра навязчиво напомнили о том, что не намерены терпеть слишком резкие движения. Тихо бурча, амфибия вынужденно заставила себя не спешить.
- А дальше.. Дальше наши дорожки пересеклись еще несколько раз. И каждый раз для кого-то третьего эта встреча оказывалась последней. В общем-то, так просто было нужно. Не мне, не кому-то там.. Просто нужно. Для Них. Мм.. – она склонила голову, ковыряясь с молнией и неожиданно понимая, что объяснить то, что ей казалось очевидным, не так-то просто. – Однажды я оказалась недостаточно внимательной, и мою маленькую благотворительную деятельность не оценили по достоинству. Дальше выбор был невелик. Если бы мне не подвернулась возможность скрыться в «Цербере», моя тощая туша уже гнила бы в какой-нибудь канаве.

- Мм.. – внимательно наблюдая за Эшли, С’Карр замечала, что девушка из слов саларинки делала какие-то свои выводы, и выводы эти были отличны от тех, которые предполагала амфибия. «Черт, как это сложно.» Обычно ей было все равно, какой смысл видят люди в ее словах но сейчас был явно не тот случай. Эшли тоже была женщиной, пусть и другой расы, Эшли была медиком и, можно сказать, о нее частенько зависели жизни обитателей «Ниагары». Эшли была человеком, рядом с которым C’Карр предстояло провести остаток своей короткой жизни. Разве нужны еще поводы для установления хоть каких-нибудь доверительных отношений? – Можно сказать и так, просто необходимость. – саларианка вздохнула, натянув плотные кожаные веки на крупные выпуклые глаза, после чего склонила голову к плечу и широко улыбнулась, выразительно, даже цепко глядя на врача. – Думаешь, я сделала это от большой любви к людям? Разве это вообще возможно – предать свою расу, свой дом, свою историю, свою культуру, просто потому, что тебе другая раса больше по нраву? Хотя, может и можно. – небрежно добавила она. – У меня были другие причины. Да, после того, как я разорвала отношения с Союзом, кое-какой выбор у меня, конечно, был.. Но не Омега же со всеми ее бандами, так? Меня бы там пристрелили в первый же день. Да и не хотелось мне посвящать остаток своей жизни всяким отбросам. Из всех альтернатив «Цербер» был лучшей. А если копать глубже.. – C’Карр улыбнулась шире и широко развела руки в стороны. – Я никогда не была патриотом. Наверное, поэтому мне здесь, среди тех, кто посвятил себя служению своей расе, вдвойне не место.. Но так уж сложилось.
Фразу про Коллекционеров саларианка проигнорировала. До поры до времени. Надо было одеться, а из-за полученных травм это было не так-то просто, к тому же, Эшли могла еще что-нибудь добавить, что подсказало бы амфибии, в каком направлении двигать беседу.
- Боль пройдет через несколько дней, а пока ребра ноют, тебе лучше соблюдать постельный режим. Если будет совсем нестерпимо, прими вот это. Одна таблетка в сутки, не больше.
Беглянка внимательно выслушала, осмотрела пузырек, бережно приняла его из рук медика и кивнула. В такие моменты C’Карр очень напоминала ребенка, столь инфантильными были ее движения, столь наивным – взгляд алых глаз. Пожалуй, во всех саларианцах было что-то такое, создающее обманчивое впечатление безобидности. Увы и ах, безжалостно убивать или ставить бесчеловечные эксперименты им это не мешало.
Конечно, перспектива соблюдать постельный режим не могла обрадовать разведчицу, которая, в общем-то, по жизни была дамой деятельной и энергичной, а потому C’Карр с легкой досадой скривила губы и до кучи понюхала пузырек, очевидно, завершая первичный сбор информации.
- Ранили? – поставив лекарство на тумбочку рядом с койкой, амфибия принялась аккуратно потягиваться, будто проверяя, как травмы будут реагировать на движение, и усмехнулась. Одновременно в мыслях скользнула легкое удивление тому, что Эшли не задала этот вопрос сразу. Не очень-то интересно было? Или ее способностей было достаточно для того, чтобы не забивать себе голову такими мелочами как источник травмы? – Не поверишь, почти поймала лицом выстрел из ракетницы. Какой-то умник вычислил, где окопался снайпер, мне повезло, что ракета угодила в ящики рядом. – вот, собственно, и все, добавить было нечего. Ушибы и царапины от деревянных и металлических осколков медик и сама прекрасно видела.

Немного помедлив, C’Карр грациозно соскользнула с койки и подошла к Эшли поближе, мягко ступая длинными тонкими ногами по полу медотсека. Со стороны она, наверное, напоминала какую-нибудь древнюю двуногую хищную птицу. Гораздо больше, чем обычную лягушку. Ребра отозвались колючей болью, как и рана в бедре, но это все было не важно. Это все заживет.
- Эшли. – остановившись в паре метров от медика, саларианка слегка склонила вытянутую голову к плечу. На ее лице уже не было улыбки. Только холодное, прямо-таки ледяное выражение, лишенное каких-либо эмоций. – Это сложно понять и сложно объяснить тому, кто никогда не видел их. Коллекционеры – это не просто раса. Половина Галактики и вовсе не верит в Них. В то, что Они похищают различных существ.. Я видела Их. Видела лично и лично передавала Им этих существ. Азари, саларианцев, кварианцев, турианцев.. людей. И нет, Они не платили мне за это. – амфибия помотала головой, на секунду прикрывая глаза. – Им это не нужно. Когда смотришь Им в глаза, ты видишь.. Вселенную. Вечность. Миллиарды звезд, триллионы лет, понимаешь? Они словно вышли из самых древних черных дыр. И это давит. Так, что вдохнуть невозможно. Попытайся хоть на мгновение представить все это – века, что были до нас и будут после, те расстояния, которые мы научились преодолевать. Для Них все это – мелочи. И что же такое тогда для них одна жизнь? Ничто. Настолько несущественно, насколько это вообще возможно. Они не говорят, но ты слышишь и понимаешь Их. То, что Они хотят, это правильно, и сомнения в этом возникают ровно до тех пор, пока Они не приоткроют тебе завесу своей сущности. В этот момент все переоценивается, приоритеты расставляются заново. Что-то в душе умирает. Какая-то.. вера в высшее, что ли. Потому что вот Они – хранители этого высшего, а ты – никто, тебя словно никогда не было и никогда более не будет. Твоя жизнь – мгновение, затерянное между звездами. А Они – предвестники нашего величия, они увековечат нас после нашей смерти. Хотя нет.. Не Они – Он. Предвестник..
Опустив взгляд, C’Карр замолкла и снова улыбнулась, но на сей раз слабо, как-то вымученно. Пожалуй, она и не надеялась, что ее поймут. Невозможно это объяснить. Невозможно постичь. Она и сама не понимала. Этот Предвестник никогда не называл себя, но она знала, что он существует, она слышала его имя. И был ли он один или их был легион? Кто знает.
Повернувшись, саларианка подошла к стоящему в углу кулеру и налила себе стакан воды. Повезло, что люди того же анимокислотного строения, что и разумные амфибии с Сур’Кеша.
- Наверное, теперь ты уверена, что я чокнутая. – она отпила и довольно выдохнула, горло от души благодарило за лишнюю прохладную влагу. – Может, это действительно так.