Очень. Очень. Очень громко.

Громогласный грохот входной железной двери в очередной раз оповестил весь корпус жилого дома о наличии у владелицы квартиры огромных размеров ленивой жопы, которая, по всей видимости, мешает ей уже вторую неделю починить в двери несчастный амортизатор. Или всю конструкцию рессор. Или что там ещё сломалось и не даёт створкам нежно и мягко входить в затворы друг друга, заставляя их с противным грохотом смачно нестись навстречу словно два воздерживающихся варрена в брачный период. В этой содомии не то что ковыряться, об этом даже думать лень было.

Но вот теперь напрячь извилины всё-таки пришлось: потому что, сдувая проносящимися по подкорке мыслями остатки сонного тумана, сознанию удалось выдуть на поверхность одну лаконичную, но немаловажную мысль. «И кто ещё припёрся?..»

Вариантов на самом деле было не так много. Уже сползая с постепенно остывающей кровати в помятой майке и трогательных трусах с кляксой в форме головы турианца на попе, девушка опять же мысленно начала тренировку своих телепатических навыков, шестыми чувством, скрытым под той самой головой туриашки, пытаясь предугадать, кто там.

«Хозяин квартиры бы предупредил… Да и приходил уже в начале этой недели. Да нет, точно не он. Его в прошлый раз так случайно сорвавшаяся с креплений модель двигателя напугала, что он сюда без запасных штанов, памперса и свинцового щита не явится…» - одновременно с этим смуглая рука со скрежетом разлучила поверхность тумбочки и блестящий разводной ключ, угрожающе цокнув последним по дверному косяку в процессе прокрадывания в коридор.

«Есть ещё один, неприятный вариант. Это могут быть очередные стервятники, пожелавшие поживиться на одинокой девушке. "Очередные" – не первые, и не последние, так что это не проблема…» - бесшумно шагая босиком в утренней темноте по ледяному полу и проклиная себя в сотый раз за предвзятую ненависть к коврам, Рейксхен поудобнее перехватила ключ, внутренне наслаждаясь обременяющей уверенностью тяжестью в руках.

«Ну и последний вариант…» - замахиваясь на размытую тень, стоящую посреди прихожей, Зенхель краем уха услышала щелчок выключателя – и практически тут же по глазам резанул яркий свет потолочных ламп. «Чёрт, я надеялась на грабителей.»

- Я вер-ну-лась… - мелодичный голос, слегка поддатый – но куда без этого – прозвучал для Рейкс звуком финального гонга об окончании спокойной жизни.
- Кажется, моя мечта выспаться в эти выходные дала трещину и стала напоминать задницу… - прикрыв вытекающие слезами боли глаза ладонью, девушка с болезненным прищуром попыталась идентифицировать стоящее перед ней черное пятно с белым кругляшком (лица, надо полагать).
- Отставить «выспаться»! – ничего хорошего бодрый голосок не предвещал, а вызывал лишь желание залезть под одеялку и долго оплакивать былое спокойствие. – Я к тебе с новым образом, с новой идеей, с новым смыслом жизни! Хватит из себя печального батарианца с жалобными глазами изображать. Лучше скажи мне… - Эрика – её головная боль и компаньонка – крутанулась на месте, позволяя пятну сформироваться в нечто, похожее на человека. – Как тебе? Подходит для капитана гоночной команды?
- А у меня синяя рожа на трусах, но я же не говорю, что моя жопа – азари. – Последнее словосочетание в вопросе подруги очень. Очень. ОЧЕНЬ. Не понравилось Рейксхен. Не говоря уже о том, что механик сразу же по нему догадалась, ЧТО хочет сообщить ей подруга-пилот. Та, кажется, судя по на секундочку вспыхнувшим глазам, тоже поняла, что её поняли. Пожалуй, это был один из тех немногих моментов, когда такое поразительное интуитивное понимание было не только нежелательным, но и опасным, по крайней мере – для Войд. Впрочем, как обычно…
- Я тебе в твою азари сейчас пластырь пропихну – а то она у тебя вот-вот подорвётся, - ухмыльнувшись и похлопав привалившуюся к стенке в незаконченной позе озадаченного мыслителя техника, Войд проскользнула в коридор, безошибочно – словно вагонетка по рельсам – проходя по стандартному маршруту «Прихожая – холодильник». – М-м-м-м, твои фирменные слойки с мясом! Кстати, о фирменном… Собирай свою боль в кулак и дуй на кухню, я тебе детали расскажу. 

«Господи, за что?..» - с тоской посмотрев на отблески света в отражении потертого местами ключа, Зенхель собрала в кулак отборную смесь самых пробирающих нотаций из своей коллекции и, приправив это щепоткой жопоболи, решительно двинулась в сторону кухни, откуда, помимо звона посуды, теперь доносилось нервное сглатывание. А кого обрадует постепенно приближающееся нервозное постукивание тяжелой железякой по стенам?..