[NIC]Reynauld[/NIC]
[AVA]http://s7.uploads.ru/SUuoH.jpg[/AVA]
[STA]Ave Maria, deus vult![/STA]

- Свет Господень, во тьме рожденный, озари наш путь.

Луна ярко освещает крышу старинного монастыря: укутываясь в перьевые тучи, она тревожно выглядывает из-за него, так словно, наблюдает за всем своим незримым взором. Если долго смотреть на неё, кажется, что на её месте оказывается зловещее красное око из глуби самой преисподней. Небо без звёзд, черное как липкая смола, уже месяц нависает над жителями гложущим, давящим чувством. День за днём оно давит всё сильнее, становясь ниже и ниже... наращивая по часам свою необъятную массу.

- Сквозь боль и страх, всели надежду, окропи сиянием наши сердца.

Ночной ветер особенно холоден сегодня, распуская сквозняк сквозь щели каменной кладки келий и молитвенных залов. Если прислушаться сквозняк напоминает хоровое пение, хотя всем известно, что монастырь не ведёт службы в полночь. Возможно, эта лишь игра воображения, а возможно, это голоса потерянных душ, что давно стали жителями этих старых стен.

- Дари упокоение заблудшим душам, павшим от нечестивых слуг.

Тело невольно содрогается в короткой волне озноба, прежде чем нога переступает порог величественного клуатра, расположенного в самом сердце монастыря. Звук воды, плещущей из фонтанов, запах лекарственных трав и успокаивающий аромат сандала. Всё здесь вокруг кажется иным, оторванным от реальности, даже небо и луна отсюда выглядят умиротворенно. Но надолго ли? Зов битвы столь ровный и отчётливый, как стук человеческого сердца. Весть о враге уже на святом пороге и столь ужасна, что вселяет ужас в сердца самых преданных и ревностных защитников света. Или может не столь-то и преданных? Не столь то и ревностных?

- В дремучем лесу, посреди вековых дубов, в царстве огня и вечного льда. Господин наш Всемогущий, укрепи наш дух.

Сестра битвы, сестра благочестия и безжалостности - весталка. Когда-то она бы сама, не задумываясь, откликнулась на зов человека в беде. Но былые шрамы и потрясения увековечили в её душе страх и ужас. Она стыдится того, что останется в тени, пока другой воитель – перед ней вынужден взвалить её бремя на свои плечи и исполнить свой священной долг перед Богом. Переминаясь с ноги на ногу, она всё же решается – и подходит к алтарю. Преклонив колено рядом со своим братом, она хрипло читает молитву дальше. Их голоса звучат в унисон их сердцам.

- Всели доблесть в нашей мужей, огради от бед и боли наших матерей, даруй детям нашим своё благословение.

Умелый мечник, ведомый святой целью, яростный воин – крестоносец. Он тёплым взглядом встречает свою сестру, переводя взор отрешенных глаз к алтарю. Это не первая его битва и далеко не последняя. Сколько же ужасов он поведал на третьем десятке своей жизни – одному Богу известно. Казалось бы, самая тёмная битва в его жизни закончилась ещё тогда – год назад, в залах Темнейшего Подземелья. Никогда больше. Так сказали двое из четверых, которым удалось выжить и покинуть это богом забытое место. Но трудно уклониться от своей судьбы, когда к ней взывают несчастные и отчаянные. Их неустанный плач будет преследовать тебя, где бы ты ни был, даже во сне...     

- Творец, Отец и Бог наш Милосердный. Услышь мою молитву! Окропи праведным огнём мои вены! Провозгласи меня вестником твоего гнева и воли. Да будет моя преданность тебе вечной! Аминь.

Слова в молитве сказаны, но услышат ли их тот, кому они адресованы?

- Сэр Рейнальд, мне очень жаль, что я не могу присоединиться к Вам, я просто...

О, сожаления слова, на самом деле сожалеют? Или сказаны они, чтобы исповедоваться перед самим собой? Монахиня хмура, а голос её слаб и жалок, что остается ей как не прятать глаза от взгляда того, чей взор всё так же храбр и решителен?

- Не нужно больше слов, сестра Биланджи. Твоё тело и дух изувечены скорбью и потерями. Всем нам нужно время для того чтобы рубцы зарубцевались. Хотя в этой битве мы не сможем сражаться бок о бок, как прежде, я всё ещё уповаю на твою молитву здесь - в стенах нашего дома.

Крестоносец распрямляется во весь рост и лик его воистину величественен. Некогда воинственная весталка теперь кажется ему маленькой и хрупкой женщиной, что с трудом унимает дрожь в руках, сжимая крест и чётки. Даже тьма порой проникает в сердца самых светлых.

- Конечно, конечно... я буду молиться за ваш успех и здравие, но... Сэр Рейнальд! Прошу, нет... умоляю. Не ходите в Чащу один, вы же сами помните как там опасно. Возможно, Сэр Тайрус согласится сопровождать вас.

- Сэр Тайрус? Он давно отрёкся от Света, теперь он жалкая тень себя былого. У меня больше язык не поворачивается называть его своим братом.

В глазах женщины – страх и вина, в глазах мужчины – гнев и гордыня. Крестоносец небрежно отпускает руку монахини. Вздор! Он и сам справится с таким пустяком. После того, что он пережил в Подземелье поиск пропавшего доктора в Чаще звучит как лёгкая прогулка. Или ему просто так хочется, чтобы так было? Год спустя это графство не стало безопаснее ни на йоту. Чтобы не пасть бесславной смертью от зверья в лесах, ему придётся найти соратников.

- Тогда... я знаю, вам это не понравится, но загляните в таверну. Я уверена кто-нибудь из...из... «искателей» согласится помочь нашему городу в трудную минуту.

Даже если придётся искать их среди недостойных.

- Ты имела в виду среди «алчных, безбожных головорезов»? - мужчина презрительно фыркнул, - Да они с горящего табурета не встанут, если им не заплатят. Это отребье никогда не согласится безвозмездно помочь страждущим. Наёмникам не видано сострадание, в них нет чести.

Бесчестие. Столь громкие слова для человека чести. Но в чём же честь в бесславной гибели? Без почестей?  Без лавров и награды? Для многих честь не более чем пафосное слово знатной крови, но какое дело до этого простому люду? Который просто хочет выжить, иметь крышу над головой, да тёплый кров, чтобы переночевать? Как жаль, что крестоносцу не понять слова наёмника иль вора, как тем и не понять слепую доблесть крестоносца.

- Возможно, ценность у них и другая, но они, как и мы, хотят лишь одного – наступления мира и спокойствия в этом проклятом крае. Не судите их так строго, Сэр Рейнальд. Не все из них бесславные убийцы. Дайте им шанс, я уверена, ваши слова достучатся их сердец, как достучались до сердца Розалин когда-то.

В небесно-голубых глазах тает решимость, а лицо рыцаря искажает боль и глубокая печаль. Услышать имя павшей и возлюбленной всегда столь горестно для слуха. Она было той из двух, кто не вернулся из Темнейшего. От стресса и боли, её сердце не выдержало и разорвалось в страшной агонии. Её предсмертный лик, обезображенный психозом, застыл в памяти как кошмар, приходящий каждую ночь и терзающий крестоносца за то, что тот не смог спасти её. Навеки вечные её душа не упокоена и жаждет отмщения.

- Розалин... Превосходный стрелок - она готова была принять любой вызов... она была другой.

- Я уверена, не только Орден Мушкетёров способен проявить милосердие к бедам простых людей. Если мы не разыщем доктора, чума поглотит не только крестьян, но и весь этот город... или хотя бы то, что от него осталось.

В глазах рыцаря прискорбное смирение и сдавленная гордость. Монахиня права – он должен действовать на благо человечества, даже если сама мысль для него просить помощи ему претит.

- Ты права, сестра. Иногда собственная гордость ослепляет меня, возможно, из-за моей гордости и погибла Розалин. Я не позволю этому повториться вновь, Бог судья моих слов. Во имя Света, я клянусь, что разыщу и приведу доктора назад, даже темнейшая тьма из Чащи не преградит мне путь! Ad victoriam*, сестра!

Крестоносец яростно ударил латной перчаткой об свою грудь и звонкий звук стали закрепил свидетельство его клятвы.

- Sit lux vobiscum**, брат мой!

Его тернистый путь лежал сквозь смрад разложения чумных улиц графства. Болезнь беспощадно выкашивала эти земли, от чего крестоносец лишь больше проникся важностью своей миссии. Покидая монастырь – последнюю обитель света и надежды, он направлялся в таверну - последнее убежище выпивки, драк и плотских утех.

___________
c латыни
* - к победе
** - да прибудет с тобой свет