Место рождения Сары Кенсингтон – одна из небольших человеческих колоний, находящаяся в Аттическом Траверсе, планета Мендуар. Одно из мест, где угроза нападения различных работорговцев и наемников особо высока. Тем не менее, для семьи Кенсингтонов это было родное место. Мама Сары, Линетт Кенсингтон, была ничем не выделяющейся среди людей женщиной, у которой основная деятельность заключалась в ведении домашнего хозяйства. Отец – Дилан Кенсингтон, был руководителем одного из цехов предприятия, за счет которого в общем-то содержалась большая часть всей колонии. Рождение дочери для них было большим переживанием и подготовкой к пополнению, после чего следовало чистое счастье. Оба родителя возлагали на своего ребенка большие надежды, мечтая увидеть её какой-нибудь влиятельной ученой. У мамы, что очевидно, появилось новое занятие, новые обязанности, которые она хорошо выполняла и Сара с раннего детства была окружена любовью и заботой. Всевозможные обучающие программы, развивающие игры и прочая мишура активно шли в ход, и к тому возрасту, когда наступала пора отправляться в детский сад, Линетт гордилась собой и Сарой, что воспитывает умную девочку. К слову, из-за того же воспитания Кенсингтон-младшая росла тихой и спокойной девочкой: не то из-за влияния матери, либо просто благодаря своему характеру. Её мама всегда была счастлива, что она и её дочь были друзьями, и в их жизни отсутствовали пустые капризы и детские обиды. Однажды в детском саду, когда её любимые игрушки отобрал один мальчишка, считавшийся самым большим хулиганом, Сара боялась возвращаться домой из-за своей потери. В адрес нарушителя прилетело лишь детское «Господь тебя накажет, дурак!». Кенсингтон была уверена, что её отругают. Отец подорвался вернуться в учреждение и разобраться сам, но мама же, узнав о случившемся, успокоила мужа и крепко обняла дочь, обратившись к ней: «Ты еще ребенок. Ты на своем собственном жизненном пути, и это прекрасно, но запомни - реальность не где-то там в неопределенном месте, она здесь и сейчас, и она чертовски несправедлива и страшна. Этот мальчишка лишь начало проблем, от которых, к сожалению, не укрыться. Будь всегда предельно осторожна, милая». Смысл сказанного Сара осознала гораздо позже, лишь несколько лет спустя. Это случилось в первые годы обучения в школе: юношеский максимализм уже тогда начинал набирать обороты, и первые пару классов - во время знакомства и привыкания детей друг к другу – не происходило никаких проблем. Затем одиночество и даже изгойство стало нормой. Нельзя было сказать точно, почему целью насмешек и издевательств стала именно Кенсингтон: она не вела себя высокомерно, относилась ко всем на равных, и лишь держалась ото всех на расстоянии, не стараясь с кем-то подружиться. Можно выразиться, что просто не умела – её черты интроверта не позволяли взять и начать разговор. Возможно, в этом и была истинная причина. Единственная, отделяющаяся от всего коллектива, и единственная, на ком никто не стеснялся спустить пар. Усугубляло положение то, что преподавателем никто не жаловался, а с родителями это обсуждать совершенно не хотелось. Как итог, за пару лет в Кенсингтон образовалось много комплексов и неуверенностей в себе. Тем не менее, девочка не особо чувствовала себя одинокой, ибо мама скрашивала большую часть её будней, а в свободные часы к ним присоединялся и её – Сары – отец. Любимым домашним занятием Сары стала готовка: сначала просто в виде помощи по дому, а затем это слишком сильно увлекло, и различные рецепты заполнили детский инструментрон. Она бы, пожалуй, отдала многое, лишь бы заниматься любимым делом и не выходить из дома. Комплексы, так усердно вбитые одноклассниками в голову, не позволяли спокойно смотреть в зеркало и выходить на улицу и учебу, ведь постоянно преследовало ощущение, словно на тебя смотрят, тебя обсуждают, над тобой смеются. Примерно в тот момент юная леди решила, что станет копить деньги на операцию со всех возможных источников подработки, и обязательно сделает себя красивой, и будет нравиться самой себе назло всем недругам. Стоит заметить, что несмотря на невзгоды, у Сары имелись неплохие успехи в учебе. Не отличница, но за большую часть предметов оценки стояли выше уровня «хорошо». Особенный успех замечался в технических точных науках, и уже тогда любимыми предметами ученицы стали математика и информатика. Сверстники крутили пальцем у виска, когда замечали лицо полное наслаждения от очередной решенной задачи повышенного уровня сложности. Уже в средней школе начали происходить события, определившие дальнейшую жизнь Кенсингтон. Полюбившаяся информатика поселила интерес о хакерстве, сначала на любительском уровне: банальные интересные статьи, истории из жизни, военные сводки профессиональных взломщиков и фильмы, от и до наполненные клише. Поначалу Кенсингтон просто воровала чьи-либо данные: подсмотренные пароли в электронной записной книжке омни-тула, подслушанные в разговорах данные и прочее подобное детское шпионство. Иногда срабатывало и удавалось заходить с первого раза, иногда приходил запрос на дополнительные защитные коды и пароли, и приходилось разочарованно закрыть вкладку с сайтом. Но экстранет, ставший вторым лучшим другом, позволил познакомиться с одним из турианцев: ненамного старше самой Сары, сам еще подросток и «начинающий» хакер, если можно было так сказать. С его слов, он умел не многое, но через некоторое время поделился одной вещью, программкой. Вирусное ПО, которое выдаст всю необходимую информацию и сгенерирует дополнительную, если потребуется. Подкинуть сюрприз самой мерзкой девице из всех знакомых оказалось не шибко сложным: прошло не очень много времени, после которого вся нужная и не очень информация с её страницы соц.сети была в чужих руках. Было ли стыдно? Было. Совестно? Возможно. Однако и стыд, и совесть быстро уткнулись, стоило лишь вспомнить с кем Сара имеет дело. Через несколько щелчков особо интересные личные данные уже красовались в общем доступе всех её знакомых и друзей. Как известно, люди в подростковом возрасте зачастую совершают кучу лицемерия, вранья и предательств. И каждый мог подробно почитать об этом. Крику было много. Кенсингтон естественно не афишировала то, что это её рук дело, и нелюбимую девчонку она тоже больше не видела. Уголовщины на это дело тоже никто не стал заводить, что-то вроде «нет времени разбираться с подростковыми проблемами» стало причиной бездействия. Чувство власти опьянило. И хотя это была мелочь, но чувство подобное господству над людьми еще долго не отпускало. Тогда же девушке стало ясно, что никакого Бога-Господа нет, и если хочешь, чтоб человека достигло наказание – соверши его сама. От окружающих людей, рядом с которыми училась Сара, постоянно слышались обрывки рассуждений, повторится ли подобное еще раз, и кто мог бы быть следующим. В конце концов, Кенсингтон не постеснялась залезть на еще несколько страниц и обнародовать неприятные подробности о некоторых ранее всеми обожаемых людях. Это было её началом, когда все свободное время стало посвящаться хакерству. Родители не могли не заметить то, что их дочь стала скрытнее, жёстче, но наивно перебрасывали ответственность на подростковый период. В тот же период времени началась её активная подработка в экстранете: власть властью, но комплексы никуда не делись, и только с помощью кредитов от них удалось бы избавиться. За взломы никому не нужных пользователей платили достаточно, по меркам девушки, и работа в целом была не сложная. Кенсингтон более чем устраивало положение дел. Жизнь стала устраивать еще больше, когда наступил выпуск из средней школы, отлично сданные экзамены, поступление в колледж и совершеннолетие. Родители, так сильно любившие свою дочь, подарили новенький терминал. Прошлые преподаватели отметили её как хорошую ученицу, никогда не забывавшую о ценности учебы. На новом месте дела шли куда более гладко: уже повзрослевшие одногруппники, ранее не знавшую о Саре и её проблемах, куда теплее относились к девушке, не устраивая бессмысленных выяснений отношений. Парочка ребят, которые изначально поступили вместе, к концу первого курса умудрились стать друзьями Кенсингтон, ни разу не подводившие даже в мелких пустяках. Тогда же более усовершенствованные способности хакерства перекочевали со взлома одноклассниц на взлом простецких сайтов, у которых отсутствовала какая-никакая серьезная защита данных. В этих действиях не было какого-то особого смысла или выгоды, делалось скорее ради поддержания себя «в тонусе», дабы навыки не растерялись со временем. Со временем Саре пришло в голову модифицировать свой инструментрон: в конце концов, терминал далеко не всегда был рядом, и вполне могли возникнуть ситуации, когда без нужных программ не обойтись. После прочтения множества соответствующей литературы, закупки необходимых предметов и нескольких попыток, все программы оказались загруженными на омни-тул. Пожалуй, это единственное, что выбивалось из серости всего этапа жизни, длительностью в один год, пока не случилось самое страшное событие в жизни Кенсингтон. То событие, из-за которого к батарианцам возникла слепая ненависть. Горящие дома, визг и истерики окружающих, запах крови и жженой человеческой плоти. Изуродованные тела родителей, навсегда запавшие в память как отвратительнейший момент из всех, которые могли когда-либо случиться. Сара сомневалась, что выживет. Небольшой овраг, в котором куча мертвых тел – единственное укрытие на несколько часов, единственное возможное видимое спасение, единственная причина почему она не оказалась мертва вместе с остальными. Новые человеческие крики, явно принадлежавшие не гражданским, ясно дали понять: Альянс их не оставил. Эта мысль давала веру хотя бы в крошечку хорошего. Ей не было известно, сколько она пролежала в провонявшем трупами овраге, пока её не обнаружил солдат Альянса, пока не увел в шаттл, в относительно безопасное место. Не было мыслей, в голову не приходило ничего толкового, лишь изуродованная картина родителей в их ранее радостном доме. Кенсингтон обнаружила себя в одеяле и с кружкой кофе в руках, когда внезапно очнулась от транса: перед ней сияли звезды в иллюминаторе шаттла, а медик, сидевшая рядом и отслеживавшая состояние здоровья спасенной, тихо произнесла «ты в безопасности». Еще несколько часов протекли словно слайд-шоу: перелет на Цитадель, знакомство вживую с различными расами Совета, первое впечатление о них, которое казалось таким неважным, перелет на Землю и раздумия, что теперь с ней делать дальше.
- Я буду служить в Альянсе, - голос был тихим и едва не прервался из-за длительного молчания, - я хочу служить. Я уже совершеннолетняя.
После этого началась бумажная волокита, стандартные первые года службы, и полная отдача своему делу. Сначала протекала обычная военная подготовка, в которой находились все новобранцы, и какой-либо «специализации» не последовало. Через некоторое время, когда каждый из служащих начал проявлять себя в каком-то конкретном русле, что случилось и с Кенсингтон, её отправили к остальным «техникам», на инженерную спецализацию. Скопленные кредиты со службы и до совершеннолетия позволили исполнить Саре её детскую мечту, и после хирургического вмешательства она наконец начала чувствовать себя гораздо лучше. Сослуживцы, заметив перемены, не приставали к ней с какими-либо вопросами: раз сделала, значит так надо, и на этом все размышления заканчивались. Через два года, потраченных на военную подготовку, Кенсингтон была определена в Первый Флот, на один из фрегатов, в качестве бортового инженера. Там ей удалось прослужить еще год, где основной деятельностью было обеспечение контроля над техническими установками. В тот период времени её инструментрон снова был модифицирован виртуальным интеллектом с аудиоинтерфейсом, чтобы было удобнее работать, не отвлекаясь на жесты. На этом же фрегате удалось вспомнить старые-добрые навыки готовки, когда корабельный кок по каким-то причинам отсутствовал на месте, и ужин пришлось взять в свои руки. Сослуживцы тогда остались чертовски довольны, и в итоге еще несколько раз упрашивали приготовить что-то «более съестное, чем едва перевариваемая одноцветная масса». Еще одиннадцать-двенадцать месяцев ушло на проверку Сары в полевых условиях: приходилось устраивать взломы вражеских техник, военных орудий и коммуникаций, переводы и расшифровки инопланетных (в т.ч. протеанских) письмен. Взломщица выступала в качестве поддержки основных военных сил, и, несмотря на наличие более квалифицированных инженеров, часть работы доставалась ей, дабы была возможность проверить её возможности в экстремальных условиях. По выводам самой Кенсингтон, руководство оказалось весьма довольно результатами, и вскоре пришло приглашение от Межпланетной Воинской Академии. Не было причин отказываться, и позже она едва ли не пожалела об этом. Первые месяцы нагрузка была настолько непривычной, что девушка едва ли не умирала от изнеможения. Ни одной свободной минуты, лишней передышки. Лишь новые задания и испытания, и каждый раз возникал вопрос, какие издевательства придумают на этот раз. Тем не менее, несколько лет жесткой закалки не прошли даром, и при выпуске Кенсингтон получила квалификацию В4. «Сложно, но не смертельно» - фраза, ставшая стандартным ответом для тех, кто интересовался «каково это там, в МВО?». Не прошло и года, где задания Альянса после Академии казались пустяком, когда ненавистные Сарой батарианцы снова дали о себе знать: Скиллианский блиц, о котором затрещали все журналисты, не позволил «пройти мимо». Несмотря на то, что Кенсингтон оставалась в качестве поддержки и могла не выходить на поле боя, оставаясь работать дистанционно, принципы не позволяли оставаться ей в стороне. Несколько подстреленных батарианцев меж очередными хакерскими работами не дали полной отдушины, но злость немного утихомирилась. В один момент, когда перестрелка стала особенно активной, Саре пришлось покинуть поле боя, действуя на расстоянии: очередная взломанная турель, обращенная против самих пиратов, очередное скачивание данных понемногу ослабляли противника, и через множество адских часов битва наконец была закончена, а город освобожден. В том же году стало известно об образовании программы Инициативы Андромеды – всеобщая затея по поиску нового дома. Кенсингтон на тот момент еще плохо знала, как стоит к этому отнестись, и стоило бы в этом участвовать вообще. С одной стороны, это отличный способ узнать много нового, исследовать новые технологии, мимо которых девушка бы не прошла в любом случае. С другой стороны, это путешествие в один конец, и если что-то пойдет не так, то вернуться обратно не получится. Этакая суицидальная миссия, где не ясно точно, выживешь ты или погибнешь. Сара обещала себе подумать над этим. Все остальные годы жизни не отличались чем-то особенным, очередной застой: стандартные запросы да приказы на скачивание информации с чужих терминалов. Было интереснее, когда приходилось физически находиться в запрещенных охраняемых местах, и адреналин от опасности раскрыть себя каждый раз сильно подскакивал. Такие вылазки стали скрашены некоторыми военно-политическими вспышками. Первая: битва на Торфане. И снова батарианцы. Жестокая битва, которая прошла даже хуже Скиллианского блица, несмотря на победу в конце. Выманивая пиратов из их бункеров, во время технических работ, когда от отряда не требовалось ничего кроме прикрытия, было пристрелено больше всего отличных бойцов. Но Кенсингтон не винила себя в их смерти. Она делала то, что должна была, делала с максимальной скоростью и точностью, ей не удалось бы никаким образом сдерживать наступавших на их команду батарианцев, и смерть почти половины отряда – не её вина. Тем не менее, после победы она была награждена, и на 2178 год заимела звание штаб-лейтенанта. Вторая вспышка: атака на Цитадель, которой не ожидал никто. Геты тогда дали понять, что что-то не то происходит во вселенной, но особой шумихи не поднималось. Лишь внезапная тревога и объявление военного положения резко раскрыли глаза на реальность. Никто ничего понять не успел, как уже потеряли множество боевых единиц: все стало протекать словно на пленке с ускоренным показом картинки, слишком быстро и сумбурно. Каждый, кто умел обращаться с оружием, был вынужден взять винтовку в руки и сопротивляться. Снова много крови, много тел – синтетических и органических вперемешку, отвратительная картина, окружавшая повсюду. С каналов связи повсюду слышались крики о помощи и вызове подкрепления, и девушку злило, что она не могла помочь всем. Тем не менее, настроившись на определенную волну, она смогла найти небольшой отряд, которому требовалась подмога, и осталась с ними до конца сражения. На Цитадель было страшно смотреть после происходящего, да и люди вокруг будто поменялись: исчезла некоторая доля наивности с лица каждого из них.
После этого вся деятельность протекала в нескольких руслах: сначала поиск активности гетов, которые могли не исчезнуть после атаки на станцию, затем свои типичные инженерно-хакерские дела. И взволновала лишь осень 2184, когда пришло предложение на участие в Инициативе Андромеда. Весь оставшийся год, вплоть до начала весны 2185 оставалось время на раздумье, стоит ли покидать Млечный Путь ради неизведанного.
Как итог – пришлось отказаться от полета в далекие звезды. Виной тому оказались сильнейшие травмы, полученные на одном из заданий, и если сама Кенсингтон была уверена в своих силах, то руководство так совершенно не считало. Вместо путешествия в Андромеду её основной деятельностью стала защита некоторых колоний, когда Коллекционеры стали совершенно не скрывать своих деяний, и исследования разведданных с этих самых колоний. Долго заниматься этим не пришлось, поскольку очень скоро с Коллекционерами разобралась коммандер Шепард.
Все последующее спокойствие прервало Вторжение. То событие, о котором знали, но ни за что не хотели принимать. Как итог – в один момент оказалось слишком поздно, и в пару мгновений Жнецы уже устроили разруху из её – Сары – Первого флота, уничтожив возле «Харона» больше половины кораблей, убив множество военных, и Кенсингтон – одна из той оставшейся части выживших, кому удалось отступить. С этого наступило самое страшное время, когда совершенно неизвестно – выживешь ты до завтрашнего дня, или тебя уничтожат с потрохами.

В маленьком возрасте, когда все сверстники Сары, в прочем, как и она сама, мечтали о космосе и полетах среди горящих звезд, она была самым простым и послушным ребенком - еще совершенно несформировавшаяся личность, чьи интересы ограничивались лишь выбором игрушек и любимыми мультиками по экстранету. У родителей никогда не было проблем с их ребенком, ведь несмотря на малое количество прожитых лет, она уже тогда отличалась спокойствием и этакой дисциплинированностью, не говоря про родительское воспитание: когда некоторые из одногодок не могли усидеть на месте и бегали без остановки, не стесняясь кричать нечто непонятное, Сара спокойно усаживалась в местечке поудобнее и проводила время с такими же тихонями как она сама. В том же возрасте девочка умудрялась верить в Бога, и когда кто-то из мальчишек пакостил ей назло, она в сердцах выкрикивала, что Господь обязательно его накажет. И тем не менее, все ребята и Кенсингтон-младшая были слишком юны, наивны и беззаботны, и никого из них не интересовало кто как выглядит и одевается - благодаря этому данное не волновало и Сару, она не зацикливалась на своем лице и просто была одним из беззаботных детей. В дальнейшем это сыграло против неё - не привыкшая к окружающему её юношескому максимализму и подростковой жестокости, Сара начала иметь проблемы в общении с людьми, а при переходе в среднюю школу они лишь усилились. Одноклассники, плохо контактировавшие с Сарой из-за её закрытости, в один момент начали искать объект для насмешек, и Кенсингтон показалась им идеальной целью. Несколько лет подколок, насмешек, высмеивания ее черт лица и внешнего вида заставили Сару заиметь кучу комплексов и неуверенность в себе, заставили замкнуться, и общаться лишь с родителями и с далекими знакомыми из экстранета. С окружающими её людьми заводить разговор на тот момент совершенно не возникало желания, а потому Кенсингтон оставалась одинокой, а вскоре выработалась и самодостаточность. С родителями, которые хоть и спрашивали о причинах плохого настроения, делиться переживаниями не хотелось от слова совсем, и подросток все переживала в себе. Именно все эти происшествия заставляют описывать девушку не слишком приятными словами: холодная, скрытная и совсем необщительная. События с первым взломом одноклассницы добавили ей жестокости и злости - ей чертовски понравилось мстить и заставлять платить по заслугам. Тогда же её религия перетекла в атеизм - никакого, даже случайного, наказания её недруги никогда не получали, и Сара сделала вывод, что высшие силы - брехня, и если хочешь отмщения, то должен творить его своими руками. Тогда же, когда одногодки активно пристрастились к алкоголю и курению, девушка «прошла» мимо всего этого: родители проводили с ней воспитательные беседы о вреде сигарет и выпивки, учителя твердили то же самое, но на неё не было оказано огромного давления запрета, посему и опробовать «желанный запретный плод» совершенно не хотелось, и всю свою жизнь Сара оставалась непьющей и некурящей. После поступления в колледж, из-за смены коллектива жизнь немного поменялась. Отношение к девушке стало иным, более спокойным и дружелюбным, но несколько лет подряд изгойства дали о себе знать, посему Сара не смогла как следует раскрепоститься и влиться в коллектив, предпочитая уже привычное уединение с собой и своими мыслями. Было лишь пару человек, кому удалось «пробиться» сквозь защитную закрытость одногруппницы, и Кенсингтон предстала перед ними совсем в ином свете: несмотря на свою внешнюю скупость эмоций и скрытность, друзья заметили, что она добрая в душе, и всегда с щенячьей теплотой относилась к ним – её близким людям; такое же отношение у Сары было и к её родителям. Они же нарвались на её немного специфичный юмор, основанный на сарказме и иронии, от которого всю последующую жизнь иногда возникали проблемы. Оказавшись среди ксеносов, к каждой из рас у девушки сформировалось отдельное отношение. Люди изначально стали вызывать разочарование (из-за проблем в юности) и недоверие, и со временем ничего не изменилось. Азари – полное пренебрежение. Почему? Потому что Сара была немного гомофобной: не по каким-то причинам, просто так сложилось, и вся азарийская раса из-за их «бесполости» вызывала неприятные чувства. Турианцы казались чертовски привлекательными, и Кенсингтон точно знала почему: не считая тембра голоса, которым можно было заслушаться, и эстетической красотой анатомического строения, их дисциплинированность, ум, самостоятельность и ответственность (и прочие подобные синонимы-качества, которые можно было продолжать и продолжать) выражали её понимание об идеальных партнерах. И в отличие от людской расы, где на такой список скорее всего ответили бы "ты слишком многого от меня хочешь", у турианцев имение подобных качеств было в норме, что не могло не радовать девушку. Саларианцев хотелось уважать: умные и говорливые, с которыми вряд ли заскучаешь за разговором. Кроганы и ворка своим видом просто кричали, чтоб от них держались подальше, а к батарианцам Сара испытывала чистую ненависть из-за разрушенного Мендуара. Все остальные расы не вызвали должного интереса, оттого к ним сохранился лишь нейтралитет. К работорговцам, большинству наемников и контрабандистам отношение выработалось такое же, как к батарианцам – мусор, не дающий покоя. Примерно в то же время, когда благодаря хирургам Сара изменила черты своего лица, она потихоньку начала приобретать уверенность в себе. Работая в Альянсе, со временем получила прозвище лоялистки среди некоторых кругов: сработало чувство благодарности, верности и преданности тому, кто помогал ей вылезти из отвратительного положения на Мендуаре. На службе, стараясь не заводить близких друзей, отношение к ней не сильно поменялось: Кенсингтон знали как сдержанную, хладнокровную и терпеливую, но при этом чертовски уверенную в себе и своих действиях, дисциплинированную и уравновешенную – ей никогда не составляло труда держать себя в руках и сохранять заветную субординацию, даже если кто-то раздражающий стал бы действовать на нервы. Руководители, стоящие выше по званию, отмечали, что Сара всегда выкладывалась по полной и являлась человеком дела, кто всегда выполнял поставленные приказы. Быстро, и чаще всего без лишних вопросов, потому что любила свою работу и не особо интересовалась, зачем кому-то из высших чинов понадобилось взломать терминал забытого всеми политика, как пример. К ней нередко обращались за N-ную сумму по личным просьбам кого-либо взломать, и получали отказ – Кенсингтон не желала брать на себя лишнюю ответственность и отвечать за чужое излишнее любопытство. Она всегда знала что делает, знала, что всегда следует рассчитывать лишь на себя, и строго придерживалась этого правила. В работе никогда не чувствовала стыда, когда нужно было копаться в очередном чужом терминале, ибо юношеские привычки вторгаться в чужую личную жизнь посредством взлома отбили стыд напрочь. Незнакомым, ничего не значащим для неё людям шла на уступки лишь в том случае, если это в её интересах. Кроме того, не терпела вмешательства в её личные порядки, когда её учили жить "по чужим" правилам. Она могла закрыть глаза на многие не лестные качества людей, с которыми ей приходилось работать или вообще как-либо контактировать: злость, наглость, грубость, эгоизм или мстительность - перечислять можно долго. Но были несколько вещей, заметив которые у Кенсингтон пропадала и капля уважения к существу: лицемерие, предательство и ложь. Её можно было назвать моралисткой в каком-то смысле этого слова, и вряд ли Сара стала бы отпираться.

Саре давно хотелось сделать своей однокласснице какую-нибудь пакость. Не потому, что Кенсингтон это было жизненно необходимо или что-то вроде того. Она не жила чужими унижениями, да и в целом была не того воспитания, но Элис Уокер – та сучка, которая во всем заслуживала расплаты. На самом деле, этого заслуживал почти весь её школьный коллектив, но некоторые особенно выделялись своей сволочностью. И Уокер – главная из этой небольшой компании. Сара порою надолго задумывалась о том, как свершить свое собственное правосудие, перебирая возможные варианты, начиная от каких-то слишком детских и бессмысленных, заканчивая слишком уж жестокими, где пришлось бы чересчур рисковать. Подкидывать что-нибудь противное в сумку, воровать личные вещи, писать анонимно с угрозами – слишком глупо и быстро наскучило, и её подростковой неугомонности нужен был новый план.
Валяясь на диване в теплое весеннее выходное утро, Кенсингтон хотелось никогда больше не идти ни на какую учебу, а так и валяться под нагретым теплом одеялом и дальше, зависая в какой-нибудь видеоигре и питаясь одной лишь пиццей. Несбыточная мечта. «Клич» мамы с кухни призывал вставать, умыться, и спускаться к завтраку. Выходной выходным, но тем не менее в их семье никто не позволял себе пролежать в кровати дольше обычного, ибо дел и занятий у каждого хватало на все сутки. Спустившись к маме, за столом обнаружился еще и отец, и Сара кивнула каждому, забираясь на стул с ногами.
- Сар, убери ноги, - недовольство вперемешку с заботой слышалось в голосе мамы, тут же сделавшей замечание. Кенсингтон послушалась, но ненадолго – ну неудобно ей сидеть так, как сидят остальные люди, и уткнулась в омни-тул, открывая несколько вкладок со страницами соц.сети. На своем профиле как обычно преобладала пустота, и лишь иконка «У Вас одно непрочитанное сообщение» скрашивала всю эту безысходность. Совсем не похоже на страницы всех социо-девочек, глядя на которые возникает чувство, что они проживают свою жизнь в экстранете гораздо больше самой Сары. А у неё, увы, пожизненный абонемент на застревание в виртуале.
В личных сообщениях засветился никто иной, как Кастор – один знакомый турианец, отличившийся из всей толпы при их первой встрече: скучный серый день в онлайн видеоигре разбавил этот бесстыдник, взломав игру и включив перед всеми «бога»: естественно, хаотично перемещающегося персонажа в пространстве сквозь находящиеся рядом стены и текстуры трудно было не заметить. Учитывая, что он кричал в голосовую связь, так и привлекая к себе всеобщее виртуальное внимание. В тот вечер долго ждать технической поддержки не пришлось, его тут же забанили, но Сара и Кастор смогли связаться в ином месте, и нашли общие темы для разговора. Как уже выяснила Кенсингтон, он был кем-то вроде хакера, взломщика, и совершенно не стеснялся лезть в чужие вещи и дела. В её терминале он не стал копаться из уважения, по его словам – или это была наглая ложь, и её личное виртуальное пространство уже было проверено, а сама Сара об этом никогда не узнает. Тем не менее, выделяющийся заголовок нового сообщения гласил что-то вроде «маленький презент для будущей взломщицы», а внутри оказался прикреплен документ и небольшая по весу программка. В документе – шуточное лицензионное соглашение, написанное лично турианцем, и инструкция как лучше всего подкинуть вирус нелюбимой Кенсингтон девчушке. Если все пройдет хорошо, то обещались горы компромата, интересующие всех переписки и личные фото, которые вряд ли видел кто-либо посторонний.
Мама, отвлекшая от размышлений, поставила перед девушкой тарелку с салатом да пару бутербродов с чаем. Не желая тратить времени и энтузиазма, Кенсингтон быстренько отправила всю посуду на поднос и собралась в свою комнату: естественно, нагоняй от мамы был тут же получен, ведь «есть нужно на кухне», но останавливать Сару никто не стал.
Тарелки, оставленные на тумбе, тут же перестали как-либо интересовать. Скачав программу, предварительно поинтересовавшись у знакомого, не уловка ли это для её собственной поимки, девушка погрузилась в чтение. В принципе, ничего сложного: просто придумать, что ей следует написать Элис, и под каким предлогом Уокер должна будет открыть программку. Долго думать не пришлось, и отправив ей на стену приватную запись якобы от анонимного фаната, который прикрепил к сообщению «красивую открытку», Кенсингтон стала ждать.
Уже ближе к вечеру, когда вся людская активность перекочевала из реальности в виртуальность, на омни-туле звякнуло оповещение о подтверждении приема и скачивании файлов. Вес загруженного оказался весьма приличным, и только через пару секунд до девушки дошло что это все значит. «Мышка попалась в мышеловку!».
Подождать пришлось примерно около получаса, может быть немного меньшим целого часа, прежде чем загрузка полностью завершится. Ей повезло, что Уокер не вздумала выйти в оффлайн за это время, позволив компромату слиться в полном объеме. Огромнейшая куча диалогов, с большим количеством сообщений. С некоторыми людьми переписка была буквально с пару слов, а с некоторыми – непрекращающиеся обсуждения длиною в несколько лет. Читая эту, у девушки были смешанные чувства: и удовлетворение, и злорадство, и небольшой стыд. Хотя последнее чувство отбилось довольно быстро, стоило лишь вспомнить в чьих вещах Сара копается. Она нисколько не удивилась, когда наткнулась на фрагменты, где обсуждают её саму, но читать это было бессмысленно по двум причинам: во-первых, не хотелось портить себе настроение, во-вторых, это не было интересно сливать, ибо на Кенсингтон в принципе все плевали. Куда важнее было найти упоминания таких же «знаменитых» особ, и устроить среди них гражданскую войну без права на помилование.
Отсутствие грамотности у некоторых людей поражало. Черт с ними, с этими сложными словами, некоторые из которых даже Сара иногда умудрялась написать или произнести неправильно, но написание простых повседневных слов было не таким уж сложным. Тем не менее, все эти переписки, полные сплетен, так и упрашивающие отфильтровать их словарем, очень скоро окажутся отфильтрованными глазами подростковых фанатиков и мимо-проходящих зевак. Первый час прошел практически незаметно, и в то же время бессмысленно. Уже после первых пятнадцати минут начало тошнить от кучи лицемерия и лжи этой социо-компании, но хотелось найти самое интересное, самое криминальное, за что бы можно было получить максимум разочарования и осуждения толпы. Так и прошли шестьдесят минут, но затем Кенсингтон просто плюнула, сохранила лишь самые важные диалоги и закинула в соответствующую папку.
Далее шли фото. Возможно, это было даже хуже переписок. Ибо там вполне могло находиться то, что захочется развидеть, но не получится. Все фото с противными лицами сразу шли мимо, так как их хватало и на самой странице Уокер. Личные фотографии с незнакомыми парнями, когда у Элис был молодой человек – уже интереснее. Взломщица даже задумалась на секунду, не перебор ли это. «Нет, не перебор». Перебором было то, как знаменитости её класса не давали Кенсингтон проходу, а это – заслуженное наказание. Играть в Господа, чем верить в него и ожидать чуда с небес, нравилось девушке куда больше. Всевозможные интимные фото, глядя на которые лицо Кенсингтон тут же скривилось, так же отправились в документы с названием «месть для Уокер».
Все сохраненные приватные записи со стен, номера телефонов и адреса, когда-либо упоминавшиеся в сообщениях, личные переписки, фото, видео – все самое интересное теперь хранилось на терминале Сары. Чувство удовлетворения от проделанной работы накрыло с головой, а в голове мельтешило лишь злорадное «чертова сучка окажется наказана». В голову даже пришла мысль о шантаже, пугани, анонимном видео с маской на лице, поставленными условиями, и фраза с измененным голосом «я предлагаю поиграть тебе в игру», как в типичных хакерских фильмах, но каждая из идей быстро отмелась. Бесполезная трата времени, дающая Элис время подготовиться и в последующем оправдать себя. Нет. Внезапный слив информации гораздо лучше. Куда-нибудь на локальный общественный сайт, где бывают все, и точно заметят пополнение.
Предприняв все необходимые меры безопасности, дабы вычислить её было практически невозможно, целью стал сайт их учебного заведения. Свободный доступ к медиа-файлам и документам, куда залить могут все что угодно. И хотя все модерируется через некоторый промежуток времени, зеваки успеют растаскать материал по всевозможным страницам. Ну а то, что попадает в экстранет, остается там навсегда.
Раз. Открытая вкладка школы. Два. Откытая страница медиа-файлов. Три. Выбранный архив данных. Четыре. Загрузка завершена. Пять. Первый десяток просмотров за первые несколько минут. Шесть. Первые новости и обсуждения в соц.сети. Семь. Огромный фурор, множество просмотров и удаленные страницы нескольких людей. Восемь. Накрывающее чувство господства и власти.
На следующий рабочий день краем уха едва можно было бы услышать какую-то иную тему для обсуждения. Все говорили лишь об одном. Самой мисс Уокер не наблюдалось ни на первом уроке, ни на последнем, а вместе с ней пропали еще парочка человек. Преподаватели учтиво молчали и уходили от темы, хотя можно было быть уверенной, что в учительской обсуждение кипит на таком же подростковом уровне. Полиция отказалась от расследования, отмахнувшись тем, что им некогда заниматься подростковыми делами. Гадая, кто же это мог быть, никто из учеников всерьез не думал на Сару, сомневаясь в её способностях. Сама же Кенсингтон, наслаждаясь своей первой блистательной победой, пообещала себе, что ни за что больше не даст себя в обиду.