[SGN][/SGN]
[NIC]Odoacer[/NIC]
[AVA]http://j-p-g.net/if/2017/01/11/0544582001484165538.jpg[/AVA]
Солнце... заходящее солнце Римской Империи. Эта великая держава, за которой заходило солнце и над которой оно восходило, ныне является лишь конвульсиями падшего человека. Варвары бывали у ворот не раз и не два, грабя, воруя и убивая римских граждан. Великое наследие было проебано изнеженными патрициями, как и полагается в выродившихся государствах. И действительно, на такие заявления есть все основания. Великая империя... а ныне это лишь её осколок. — думал тогда Одоакр.
И действительно, государство являлось не более, чем осколком.
            Но Непот... в Юлии Непоте Одоакр видел некоторую надежду. Этому был ряд причин, которые не давали Одоакру покоя, заставив того выделить Юлия из череды равных между собой братоубийц и мародеров, что "захотели порулить".
Во-первых, он был представителем старой римской аристократии. Той самой, что когда-то победила Арминия и пленила Верцингеторикса. Даже династический брак (а Юлий был женат на племяннице византийского императора) привносил к этому образу что-то стойкое, что-то римское. Это был один из немногих истинных римлян, что заняли этот пост кровью и потом, как делали это их многочисленные предки. Цезарь, Константин, Септимий Север... все они заслужили право править! А эти выродки вроде Гонория и Валентиниана заслужили лишь место в канаве. Вторая причина — крайне активная внешняя политика. Чередой договоров с вестготами Непот заставил их вернуть Провинцию (будущий Прованс — примечание автора) под императорскую тиару. Юлий Непот был прирожденным правителем. Да, он тень великого прошлого римлян, но все же великая тень.
             "Но почему варвар-руг является таким патриотом Рима?" — спросите вы. — "Ведь они нанимались лишь ради денег и славы!". Да, он нанялся ради денег, ради богатства, ради славы. Однако, в процессе Одоакр понял одну вещь. Руги являются слабым племенем. Они будут снесены волной превосходящих их франков, вестготов, лангобардов. Однако, если они заключат союз с Римом, то получат шанс выжить, расселиться на новых территориях. Это касалось и множества других племен, теснимых завоевавшими Европу варварами, ставшими её хозяевами.
           За несколько часов до сражения Одоакр находился в своих покоях. Это была незаметная комната в императорском дворце, с маленьким каменным окошком на улицу. С улицы доносились крики, а из окна мелкой щелочкой был видел пейзаж некогда цветущей Равенны. Ныне же изнеженные патриции предаются лишь развлечениям, не заботясь о том, что вокруг. Хаос... только взгляните за стены Равенны, ебучие бездари! Так проебать все за сто лет... вы — идиоты, патрицианство! Отношение у Одоакра к патрицианству было крайне негативным. Он считал его слабым, а слабость никак не входила в список качеств Одоакра.
           Вернемся к комнате. Комната, будучи маленькой, представляла из себя уютное и в меру светлое помещение. Просторный широкий потолок, несмотря на малый размер комнаты, придавал ей простора.
Маленькая кровать была покрыта тканевым расписанным одеялом.
Письменный деревянный стол был весь в записках и концептах, которые были отчаянно написаны рукой Одоакра. В углу стоял меч и щит, а под подушкой лежал кинжал. Всякое может случиться... особенно у западных римлян. Одоакр сидел на месте и писал очередные записки. В них были его мемуары и взгляды. К счастью, записки почти никто не видел, да и не было в них никакой антиримской пропаганды, скорее, напротив.
Но вдруг, в дверь стучится неизвестный.
— Войдите! — резко сказал Одоакр и дверь открыл гладко выбритый лицом и облаченный в броню палатин.
— Император желает видеть вас, Одоакр. Речь идет об Оресте.
— Аресте? За что? — удивленно спросил Одоакр, не расслышав фразу.
— О Флавии Оресте, подступающему к Равенне.
— Хорошо, скажи ему, что я сейчас выйду. — грубо сказал Одоакр, уткнувшись в записки.
— Он требовал придти сейчас.
— Требовать... наконец-то хоть император научился это делать.
— Хорошо, тогда проводите меня к нему, раз уж вам приказали.
— Слушаюсь.
                Помещение императора было большой и просторной комнатой гораздо большего размера. Посередине была заправленная красно-желтым бельем кровать с деревянными фигурными ручками. На постельном белье были вышиты диковинные птицы. На деревянном круглом столе стоял виноград и фрукты. За столом сидела сама императорская персона. Обритый налысо, Юлий продолжал удивлять серьезностью. Его голубые глаза были наполнены смыслом, а еле бритые грубые щеки были на ощупь как ежик. Голос был более мягким, чем у Одоакра, однако все же волевым.
— Как спалось? У нас тут битва через приблизительно пять часов. Хотел вас уведомить, чтобы не забыли. — съязвил император.
— Я о таких важных делах не забываю, император. Уже готовил планы битвы.
— И что же вы придумали?
— Смотрите. — сказал Одоакр, достав одну из записок. На ней был план битвы. — Для начала нам необходимы проскрипторы.
— Проскрипторы?
— Загранотряды. Они будут набраны из мирного населения и будут расстреливать со спины тех, кто посмеет отступить.
— Жестоко.
— Но действенно. У нас в арсенале есть оружие для таких людей? И есть ли сами люди?
— Из оставшегося оружия? Не так много. Распоряжусь, чтобы кузнецы ковали еще. Что еще требуется?
— Баллисты на стены со всех сторон, наибольшую концентрацию на севере.
— Нет стольких ресурсов.
— Разберите часть деревянных жилых домов на юге, все равно пустуют. Канаты сделать из любого полотна. Сможем?
— Постараемся. Что еще?
— Поверхность под стенами раскопать и поставить копья внизу. В целом, вся подготовка.
— Арвульф. — сказал император солдату-сопровождающему, — Скажи все, что Одоакр распорядил, сделать.
              Дверь закрылась. Гробовое молчание и разговор по делу сменились ожесточенной беседой.
— Вы действительно уверены, что эти меры сработают?
— Я — профессионал своего дела, император. Но поговорить я хотел с вами не об этом.
— Хм. Слушаю.
— Город ветшает. Гражданские войны этому лишь способствуют. Изнеженные римляне балуются развлечениями, а германцы ютятся в лачугах. Это и есть причина восстаний.
— И что же ты предлагаешь?
— Уравняйте в правах нас и вас.
— Вам же выделены земли
— Хватит земель. Там живут лишь поселенцы, которые защищают свои шкуры. Но не патриоты будущего Рима.
— Ваши речи пустословны. Как нам это сделать?
— Предписание организовывать варварам собственные поселения, подчиняя их всей вертикали власти. Постепенно вы превратите их в римлян.
— А как же римский расовый состав?
— Какой нахуй состав? – Одоакр взорвался и вскочил с кресла, — Вы все проебали. Эти патриции, как вы говорите, лишь кучка напыщенных идиотов. Из всех римлян, что я видел, вы — единственный достойный. А германцы, славяне, гунны... разве они хотят войны? Они хотят сладко жить. Как и вы. Как и мы. Почему вы не поделитесь тем, что имеете?
— И как ты это себе представляешь?
— Упразднение патрицианских богатств и передача части из них в руки варваров. Приглашение ряду малых народов Европы переселиться в обмен на полное подчинение римскому праву и создание единых городов.
— Но патриции организуют оппозицию.
— Пока у вас есть я, не организуют. Огнем и мечом подавлю.
— А если этой оппозицией станете вы?
— Неужели вы думаете... — спокойным, но гневным голосом сказал Одоакр, — Что я, не кинувший вас из-за богатства Ореста, не переметнувшийся к варварам и не ставший единоличным правителем Италии, что я кину вас ради этой кучки жлобов?
— Вы правы... — спокойно сказал Непот, — Нам действительно стоит это сделать.
Но сможем ли? Мы даже Равенну не факт, что выстоим.
— Рад, что вы поддержали меня. Успокойте народ. А я пока построю армию и придумаю детальный план сражения.
— Идите и удачи вам. — сказал Непот уходящему Одоакру. Он готовился к войне.

Отредактировано Ra'Amun Suteh (11 января, 2017г. 23:16)

[SGN][/SGN]
[NIC]Odoacer[/NIC]
[AVA]http://j-p-g.net/if/2017/01/11/0544582001484165538.jpg[/AVA]
Обреченность... она чувствовалась в каждом слове. Солдаты, защищающие бастион Цареграда, были обречены на смерть. Каждый из них рисковал пасть от меча Ореста. От мечей его солдат, не знающих милосердия и страха. От кровожадных лангобардских топорщиков, от вестготских кавалеристов, от многих них них, из тех, кто сражался лишь во имя денег и славы. Тех, кто позорил германское имя, занимаясь грабежами и убийствами в переделках римских вождей.
            Одоакр это ненавидел. Однако, выбрал путь не самый лучший. Он выбрал путь покорения. Покорения Риму. Он покорился Риму, покорился вместе с племенем ругов, надеясь на то, что в качестве федератов они принесут себе большую пользу, нежели сожранными под молотящими колесницами вражьих копий. Франки, вестготы, остготы — все они хотели лишь уничтожения. Уничтожения ругов и их подчинения. Непокорная нация избрала другой путь — союз с Римом.
             Однако, был и третий путь — идеальный, путь возвышенный. Это был путь не подчинения, но синтеза. Одоакр мечтал о нем как о будущем своей маленькой, но гордой нации. Он хотел, чтобы руги, гетулы и прочие мелкие народы объединились с Римом, создав подчиненную римлянам конфедерацию народов, которая бы стала новой, объединенной Империей. Империей, лишенной бессмысленной вражды, лишенной безумия предков. Лишенной лишнего расизма и ксенофобии.
            Но сейчас был голос отнюдь не мечты. Голос сражения, голос битвы. Тысячи солдат стояли на  страже Равенны. Солдаты готовили луки и стрелы, прощались со своими матерями и отцами во имя гибели за защиту своих семей, отцов и матерей. Лимитаны надевали панцири, которые никогда не видели в жизни, надевали шлема, что им больше никогда не пригодятся. И все ради победы. Ради защиты. Ради того, чтобы погибнуть достойно, а не бесславно. Ради веры в успех. Ради нашей и вашей свободы, свободы от варварства и тьмы и возвышения на огромной, несущейся в небеса карете под названием Солнце. Под названием Превосходство. Под названием Жизнь. Жизнь, полная человеческих добродетелей, полная мечты. Не скупленная пороком, не продавленная бесконечной жестокостью. Одоакр как никто другой понимал, что настало время новой, светлой цивилизации и возможна она только тогда, когда этнос римлян, галлов и германцев станет единым и неделимым. Тогда настанет время новой империи, империи, доходящей от берегов Атлантики до дальних вод Инда.
            И теперь пришло время биться. Солдаты приготовили свои луки на изготовку. Казалось бы, через мгновение прольется кровь. Можно было потерять голову проникнуться безумием, которое наступало все ближе и ближе. Но Одоакр молчал. Он не хотел угаться. Ему было не до этого. Он лишь спокойно управлял. Спокойствие — вот качество, которое он всегда ценил. Стремление
быть нейтральным духом и смиренным характером. Смиренность отражалась во всем. Начиная от небогатого одеяния и заканчивая
местом жития. Но сейчас время было не для этого. Мир был накален и лишь секунды оставались до битвы. Но вот, они прошли.
— Огонь! Вычистите этих мерзавцев! — кликнул Одоакр. Солдаты дали залп. Тысячи стрел посыпались на противника, не ожидающего такой напряженности воли и духа. Стрелы разили их туда, куда они не ждали. Грудь, спина, головы — все они были изрешечены металлическими поделками, что остановили жизни. Жизни таких же десятков и сотен солдат, как и сами защитники Равенны. Но тогда они были врагами. Врагами единой нации.
            Видя выкошенные ряды противника, видя начальные успехи солдат, видя валяющихся на поле боя лангобардов, бороды которых отныне были покрыты кровью от снарядов. Видя солдат, что были готовы воевать. Видя настрой, что имели защитники, настрой боевитый, Одоакр молча, сердито скомандовал артиллерии.
— Баллисты! Огонь по центральным порядкам строя!
            Баллистарии открыли шквальный огонь. Раздался звук падающего железного ведра, а именно на это были по слуху похожи выстрелы вмонтированных в стены деревянно-железных баллист. Два десятка стрел (или болтов, не знаю, как это называется) огромного размера прошили боевые порядки немногочисленных римлян-сторонников Ореста, постепенно разрушая их строй. Ряд солдат начали вскоре выходить из строя. Хаос отнюдь не начался, однако ряды сторонников Ореста начали сыреть во всех смыслах. На место опытных солдат первой линии приходили аутисты и недоношенные из последней, а стены щитов начали редеть. Оставалось все больше свободного места, что, конечно, было лишь на руку полководцу Равенны.
— Донимайте вепрей! Огонь!. 
         Солдаты приготовились стрелять. Лучники натянули тетиву, направив луки на своих, казалось бы, собратьев, ныне находящихся на иной стороне баррикад. Прошла секунда. Через неё град стрел снова полился на отряды штурмовой пехоты, идущей вперед. Снаряды падали взничь, скашивая ряды тяжелой пехоты.
         Однако, полного эффекта достичь не удалось. Наоборот, солдты были воодушевлены к бою и штурмовали Равенну рьяно.
Слышались возгласы: "Граааа! Ввархггх! За Ореста! В бой, ребята, выдубим шкуру этих мерзавцев!". Вперед выходило все больше варваров. Среди них были остготы, вандалы, аланы, саксы. Сборная солянка из самых разных народов. И где он понабрал таких фриков. Если я обнаружу здесь персидских лучников, я потеряю голову." К счастью, до персов было еще далеко. Ибо стреляют они не в пример лучше.
           Однако, Одоакр пожалел о подобных мыслях. Вскоре, раздался громкий волевой голос. Судя по всему, он принадлежал Оресту. Одоакр напряг щетину, после чего услышав длинное: "Лучники! Открыть огонь!". И это было ему не по душе. Орест оказался умным командиром, привыкшим к ожесточенному сопротивлению. Было ожидаемо, что вскоре этот парень начнет атаку лучниками и пехотой. Что он скоординирует ряды солдат. Одоакр думал быстро и скомандовал бойцам.
— Быстро нагнуться! Ожидается вражеский огонь! — быстро прокричал Одоакр, после чего его сосед, командир одного из подразделений лучников стал живым этого подтверждением. Его шея была прошита стрелой от лука, которая перекрывала сонную артерию. Агонизировать парень не смог. Еще секунда и он упал на землю. Замертво.
              Одоакр был погружен в мысли, но действовал. Он командовал солдатами, стремясь остановить десант, который все хотят высадить солдаты Ореста. Это были штурмовые башни, собранные из дерева. Они стояли на четырех деревянных колесах, соединенных черными стержнями. На башнях были пехотинцы, как римские, так и варварские. У некоторых бороды доходили до груди, а шлема не налезали на копну волос. Особенно это касалось немногочисленных кельтских наёмников.
— Видно я недооценил его численность. Стрелки, поджечь снаряды! — прокричал приказ Одоакр, после чего тихонько, спокойным голосом дополнил. — Живыми мы уж точно не сдадимся...

Отредактировано Ra'Amun Suteh (21 января, 2017г. 20:09)