Shotgun doctor

1. Имя и фамилия персонажа:
Келли Роукс, Kelly Rawxe.
2. Внешность:
● рост/вес: 169см, 71кг.
● отличия: Среднего роста дама, не имеющая возможности похвастаться модельной внешностью и телосложением. Обесцвеченные волосы, зачастую сведённые назад в постоянно меняющихся причёсках, карие глаза и широкий лоб, вкупе с широкими губами и скулами создают неповторимый образ, который едва ли можно забыть, увидев однажды. Поддерживает себя в форме и в целом ведёт почти здоровый образ жизни, за исключением приёма алкоголя и курения.

Прототип: Katee Sackhoff

1
2
3

3. Бой:
● класс персонажа: Инженер
● умения персонажа: Перегрузка, Заморозка
● биотический ранг: -
● способности: Навыки стрельбы из лёгкого стрелкового оружия (пистолеты, дробовики, штурмовые винтовки), развёрнутое теоретическое знание о строении тела человека, серьезный опыт практического лечения, некоторый опыт полевой хирургии. Знание всеобщего.
● оружие: M-22 «Потрошитель», М-5 «Фаланга»
● инвентарь: Ключи от дома на «Омеге», инструментрон.

4. Личное дело:
● герой/отступник: 45/55
● дата рождения: Апрель, 14, 2154. 32 Года.
● раса: Человек
● деятельность: Доктор Наук; наёмница.
● биография:
На стыке эпох, когда старый, привычный мир идёт прахом, уступая место новому строю, всегда лежат те, кого иные сочли бы жертвами перемен.
Семья Келли являлась жертвой. Когда огромные жернова перемалывали страны и государство в однородную массу, семейные проблемы разрывали эту конкретную ячейку общества на части.
Когда Келли было четырнадцать, её родители дошли до своей точки кипения. Обстоятельства не позволяли им разойтись мирно, а терпеть друг друга, судя по всему, им более не хотелось. В результате домашней ссоры, переросшей в драку (а потом и в смертоубийство), Роукс осталась сиротой.
Не имея ни малейшего желания отправляться в какой-нибудь детский дом, Келли сбегает и прибивается к уличной банде. В большом городе ей удается достаточно долгое время оставаться на свободе, творя мелкие пакости. Мелкие кражи, грабежи и вандализм – вот то, чем занималась Келли большинство времени.
Впрочем, все имеет свойство заканчиваться. В свой восемнадцатый день рождения Роукс, их всех ждал «сюрприз» от представителей власти: задержание банды в полном составе.
Толком предъявить подросткам было нечего – большинство из них не достигли совершеннолетия, и доказательная база дышала едва, грозясь рассыпаться под вопросами. Но Келли и еще несколько человек были в иной ситуации. Им, как наиболее взрослым, в обвинение могли записать вещи пострашнее вандализма. Впрочем, государство всегда было готово пойти на выгодную для него сделку. Так было и в случае Роукс, предложившей себя в качестве военнослужащей. После пары разговоров с незнакомыми ей людьми, Келли предложили долгий роман с армией, от которого, впрочем, ей очень не хотелось отказывать, ибо отказ значил довольно длительное тюремное заключение.
Бумаги были оформлены задним числом. По причине того, что тем самым задним числом до задержания, на которое оформлялись бумаги, Келли еще не исполнилось необходимых для записи в ряды ВКС восемнадцати лет, она была определена в кадетский корпус. Полномочия обвинения были переданы в армейский трибунал, который, в свою очередь, ограничился дисциплинарным взысканием, учтя все «смягчающие обстоятельства».
Таким образом, Келли Роукс удалось избежать справедливого суда, оказавшись военнослужащей. Два года в кадетском корпусе, в течение которых девушка получала многочисленные похвалы за сообразительность и успехи в учёбе. Впечатление от подобного становления на путь истинный было столь высоко, что ей поступило предложение стать офицером медицинской службы. О ней даже писали в газете, как об образцовом примере того, как можно дать человеку второй шанс.
Армейское медицинское образование, конечно, преподавалось иначе, чем гражданское. Плюс к тому, необходимо было проходить офицерские курсы обучения. На протяжении последующих трёх лет Келли формировалась как офицер, доктор и личность. Давление на неё конкретно было так велико, что в какой-то момент различные проверки на психическое здоровье участились. Впрочем, к двадцати трём годам лейтенант медицинской службы Роукс поступила на фактическую службу.
К сожалению (или к счастью?), её фактическая служба ограничилась несколькими боевыми операциями, лишь в одной из которых ей действительно пришлось принимать бой. По совместительству, это был первый раз, когда ей пришлось убивать собственноручно и принимать тяжёлые решения. Впрочем, командованию не понравились решения лейтенанта Роукс. Её ждали взыскания, которые, однако, кардинально не меняли ничего, кроме восприятия девушкой реальности.
В двадцать пять лет Келли Роукс поняла, что более не хочет находиться в рядах армии, но фактической возможности выйти с миром у неё не было, потому как её личный «контракт» предполагал, как минимум, еще пять лет службы (а на деле – семь-десять). Единственной возможностью заниматься своей жизнью во славу себя, а не правительства, было стать значимой в научных кругах, что, согласно приказам, позволяло освободиться от обязанностей, сохраняя права.
В итоге, в двадцать девять Келли Роукс получила учёную степень доктора за работу в области медицины. И пусть её труд по генетике получил довольно презрительное (неофициальное) нарицательное «справочный» среди учёных мужей и дам, его ценность невозможно было отрицать. Поэтому, разменяв третий десяток, Келли Роукс стала свободным человеком.
Сначала она пыталась открыть собственную клинику на Цитадели, но, из-за бюрократии отказалась от этой идеи. Омега подходила, с её точки зрения, для этого лучше. Пожив первые два месяца на ней просто для того, чтобы освоиться и понять, как в целом живут на станции, она все-таки открыла свою личную клинику, где практиковала около полутора лет.
Впрочем, не все было так гладко: по причине того, что доктор Роукс совершенно не делала различий по принадлежности к той или иной группировке для тех, кому оказывала медицинские услуги, у неё имелись разногласия, именно из-за которых, в итоге, и пришлось закрывать клинику, оставляя последний, с боем, подарочек для тех, кто искал сатисфакции в её, Роукс, персоне. Последние два месяца занимается лечением и операциями на дому под вымышленным именем, продумывая дальнейшие свои шаги. Не брезгует, однако, и непыльной работой в качестве наёмника, в которой требуются её профессиональные навыки.

5. Психологический портрет:
● Тип темперамента: Холерик
● Характер:
Келли Роукс за работой – это машина. Анализ данных и принятие наиболее верного решения с рациональной точки зрения за максимально короткий срок является её главным бонусом в любом деле. Впрочем, именно это её черта и определяет остальной её характер.
Доктор Роукс считает людей и других существ, без разделения на что либо, идиотами и никогда не стесняется в выражении своего мнения. Мастер развесить ярлыки на все, что ей встречается, она (кто бы мог подумать), редко заводит друзей. Ненависть ко всему живому в ней за невозможность отринуть рамки и шаблоны – стандартное её состояние души.
Отравленная душа, впрочем, не может оставаться спокойной вечно. Теряя контроль над ситуацией и попадая в передрягу, Келли может впасть в натуральную истерику, пытаясь этот самый контроль вернуть. Глупости и поступки, о которых можно было бы сожалеть после – прилагаются. Впрочем, чтобы вывести доктора Роукс из себя, нужно много стараний, приложенных внезапно, ибо она довольно устойчива морально в целом, а будучи готовой к неприятной для неё обстановке, может быть относительно спокойна и хладнокровна длительное время, позволяя себе скабрезные шуточки и многозначительные выражения лица в сторону собеседника.

6. Пробный пост:

Описание тяжёлых решений и их последствий, повляивших на мировоззрение Келли

– Лейтенант Роукс!
Суд был неумолим. По крайней мере, одна из трёх судей военного трибунала раз за разом, казалось, совсем не теряя терпения, призывала Келли к молчанию, когда той не хватало сил более молчать, оставляя присутствующих издеваться над её профессиональной репутацией в тишине.
– Лейтенант, это последнее предупреждение, – наконец, изрекла судья. Эта конкретная дама была главной судьей военного трибунала. Наверное, это должно было показать окружающим, насколько командование серьезно относится к делу и произошедшему. Келли же, постоянными замечаниями, пыталась показать свой шок и непонимание того, что, собственно, она здесь делает. – С начала заседания прошло менее получаса, а я делаю вам десятое замечание. Избавьте меня от необходимости принимать меры.
Двое других судей, глава медицинской службы ВКС Альянса в чине генерала и степени профессора, и какой-то странный и непонятный генерал, родом из бывшей России, соблюдали молчание на протяжении всего времени, оставляя даме и стороне обвинения задавать вопросы.
– Прошу прощения, ваша честь, - извинилась Келли перед присутствующими, - больше не повторится.
– Хочется верить, лейтенант, - сухо отозвалась судья. – Капитан? Суду необходимо дослушать полный список нанесённого ущерба.
Капитан, к которому обращался суд, был человеком обвинения. Военный прокурор, который, почему-то, с самого начала невзлюбил Роукс. Он был серьезно уверен в том, что Келли должна понести наказание за это происшествие. Или его убедили в его уверенности...
– Да, мэм… Помимо перечисленных мною повреждений корабля и оборудования, которые принадлежали частному лицу и упомянутых мною двенадцати погибших в результате приказа лейтенанта Роукс тяжелораненых бойцов охранения шахты... – Начал было прокурор, но был остановлен судом.
- В обвинительном листе вы так и написали, «в результате приказа лейтенанта Роукс»? – задала судья вопрос.
- Так точно, Ваша Честь, в результате приказа лейтенанта Роукс, - кивнув и без единой толики совести в глазах отозвался Капитан.
- Хорошо, продолжайте, - разрешила судья и список продолжился.
- Двое убитых в бою члена отряда лейтенанта Роукс, мэм, и один погибший гражданский из экипажа судна. Это все, что обвинение считает ущербом, непосредственно причинённым вследствие некомпетентности лейтенанта.
На этот раз Келли сдержалась. Повесить двух погибших членов Её Отряда на неё саму было верхом наглости и подлости. Впрочем, как она удостовериться несколько слушаний кряду, совести и чести у командования было поменьше, чем у батарианцев. В какой-то момент она подумала, что отдай она другой, более глупый приказ, она бы вообще здесь не сидела. Была бы мёртвой или была бы повышена, одно из двух.
- Хорошо, - кивнула судья. – Поскольку в данный момент в распоряжении суда нет непосредственных свидетелей, ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты, сейчас мы опросим обвиняемую, и, если не будет никаких дополнительных вопросов, назначим время нового заседания. Возражения, кто-нибудь?
Зал отозвался молчанием. Да и говорить в нём, собственно, было почти некому. Келли представляла свои интересы сама – никого отважного вдруг не нашлось, чтобы поддержать её. А обвинение в этом деле обходилось своим капитаном-посланником.
- Хорошо. Лейтенант, прошу Вас. С самого начала, по порядку. Расскажите нам, что произошло.
Келли кивнула. Она встала, одёрнула свой мундир, выдохнула. Это был её момент, и важно было не оплошать.
- Палладиевая шахта МНО-239х2 в момент атаки находилась на смене караула. Из-за проблем с техникой одного из двух суден сопровождения и отсутствием дальней связи, рабочий корабль отправился к ретранслятору, дабы передать через него сообщение о необходимой смене охранения. На момент начала столкновения я находилась на посту в качестве заместителя командира медицинской бригады, приписанной к группе быстрого реагирования по сектору; шел четвертый из семи дней моего дежурства. Штаб получил сообщения о неисправности судна в момент, когда я была в комнате связи – я обсуждала с командиром бригады рабочий вопрос. Сообщение было передано следующей смене караула, они должны были выдвинуться раньше срока, соответственно. Среднее время следования от штаба сектора до шахты – около часа тридцати, но точно я не замеряла.
Примерно через полчаса-час звучит общая тревога. Командир объявляет сбор, еще через десять мы уже были в полной боевой готовности. Брифинг состоялся краткий. Нам было объявлено, что к шахте полным ходом приближается три судна без опознавательных знаков, которые не отвечают на вызовы по радио. Соответственно, группа быстрого реагирования должна выдвинуться на прикрытие, так как был возможен бой.
В течение всего полёта мы получали обновлённую информацию о ситуации. Завязался бой, с, как нам стало известно позднее, вооружённым формированием, специализирующемся на работорговле, преимущественно составом из батарианцев. К моменту, когда мы прибыли на место, бой был закончен, непосредственной угрозы не было. Группа охранения и сменный караул, прибывший позднее, закончили бой до нашего прибытия. Один из кораблей группы реагирования отправился с нами к шахте, остальные два – остались у ретранслятора. Здесь я должна сделать отступление о том, каким судном мы пользовались. По сути, это был маленький фрегат с командой и медицинским отрядом на борту. У нас да, имелось необходимое для оказания помощи оборудование, но посадочных мест было недостаточно для погрузки всех раненых на борт. Сорок семь раненых, двадцать пять из которых имели тяжёлые ранения. Фрегат же имел, дополнительно, не более четырёх мест для посадки раненых тяжёлыми ранениями. Большинство лёгкораненых, к счастью, могли сами передвигаться. Вообще, полагалось, что эвакуацией должны заниматься и другие корабли тоже, но на месте атаки могли оставаться еще силы противника, посему мы воспользовались гражданским судном, чтобы перевезти раненых.
От шахты до ретранслятора около шести минут полёта, использование малоскоростного грузового судна увеличило время полёта до десяти. Командир бригады отдал приказ нам следовать за ним, сам проследовал вперёд, дабы не терять время. Я являлась старшим командующим офицером на гражданском судне, так как помимо меня там было лишь семеро бойцов моего взвода, двадцать один тяжелораненый боец, и десять легкораненых, жизни и здоровью которых ничего не угрожало. Команда корабля состояла из шести человек.
Когда мы удалились от шахты достаточно далеко, чтобы выйти из зоны обстрела орудия на кораблях, там расположенных, а фрегат командира бригады ушёл вперёд, все, находящиеся на судне, почувствовали толчок. Силовая установка дала сбой, включилось аварийное питание. В этот момент я была в кормовой части судна, в которой находились двенадцать из двадцати одного тяжелораненых. Проводила операцию по извлечению шрапнели, которую могла сделать на месте. Все аппараты, направленные на поддержание жизни, отключились, так как питались от основного источника питания. Навскидку, как минимум для троих это значило смерть до прибытия в госпиталь. Более точно сказать не могу, так как мы работали очень быстро.
В свете огней вспомогательного генератора я попыталась закончить операцию, однако, через, примерно, минуту, мы услышали выстрелы, после которых в помещение почти сразу ворвались неизвестные, с оружием наперевес. Их было трое. Я воспользовалась табельным оружием, и, выстрелила дважды сначала в одного из них, потом один раз – во второго. Они были заняты тем, что вели огонь в другую часть помещения, ближнюю к ним, предположительно по раненым. Могу утверждать, что нас они не заметили из-за плохого освещения. Третьего бойца добил рядовой Райден.
Таким образом, оказалось, что на корабль было совершено проникновение. Мы не знали, ни сколько противников находится на борту, ни об их вооружении. Однако, мне точно было известно, что они проникли на корабль с кормовой части, поскольку палуба на судне была одна, а вход в технические помещения был в отсеке ядра, в самой корме.
Я приняла решение отключить раненых от аппаратов, оттащить их в следующий, ближайший к носу отсек, задраить люки и продуть их, тем самым используя вакуум, чтобы устранить нарушителей. Нам удалось это сделать. Подоспевший на помощь фрегат командира бригады произвёл несколько выстрелов, после чего мы проследовали к ретранслятору и добрались до базы. К сожалению, ни один из раненых, кто оказался в зале в момент проникновения туда врага, не дожил до госпиталя. У шестерых нашли пулевые ранения, полученные во время стычки на судне, остальные скончались по причине иных ранений. По прилёту выяснилось, что в корме находился гражданский инженер и двое моих бойцов, Перкинс и Макхам. Их тела обнаружены не были. У меня всё.
В зале воцарилась тишина. Келли сглотнула, облизала губы. Она, наверное, очень долго говорила. Суд, молчавший все время, пока она вещала, наконец, задал вопрос, в лице командующего медицинской службой.
- В вашем рапорте говорится, что связь не работала. Однако, бортовой компьютер судна не зафиксировал исходящих трансляций. Как вы объясните это?
Келли выдохнула шумно, после чего ответила на вопрос.
- Командир бригады пытался вызвать нас после того, как заметил, что с борта корабля было совершено проникновение, а рядом крутится небольшой корвет. Безуспешно. Все сказано с его слов.
- А вы пытались связаться с кем-то? – последовал следующий вопрос. Где-то в этот момент Роукс ощутила, что её пытаются переиграть. Впрочем, лгать она не могла, ибо правда была очевидна.
- Нет, сэр. Необходимо было быстро принять решение. На связь не было времени. Каждая секунда была дорога.
- Таким образом, лейтенант, Вы признаете, что нарушили протокол? – задал вопрос третий судья, доселе молчавший.
Келли похолодела. Она действительно нарушила протокол, но считала это достаточным основанием, дабы это сделать. Суд, судя по всему, считал иначе.
- Именно так, ваша честь, - холодно, сквозь зубы подтвердила Роукс. Это, по её мнению, было откровенным предательством. Все, абсолютно все говорили ей, что причина была уважительная, но сейчас суд дает понять, что не согласен.
- Хорошо, лейтенант, этот вопрос ясен. Обвинение, вопросы..? – судья, сидевшая в центре, решила прекратить сей фарс к удовольствию Келли, и, получив отрицательный кивок от прокурора, закончила, - … назначим время следующего заседания...