Смачно выплеснув воду из ладоней сложенных лодочкой себе в лицо, Том энергично поежился и зафыркал. Когда вода в достаточно мере стекла в раковину, мужчина провел правой рукой по лицу и уставился в небольшое зеркало, уделяя повышенное внимание лысеющей голове.
- С днем рождения. Вот и пошел шестой десяток. Что тут у нас? Залысины стали ещё больше. Может стоит пересадить волосы? Нет. Это не натурально. Буду похож на престарелого гея. Лучше естественно. Хотя...- едва заметный взгляд на покоящийся в корзине с грязным бельем парик. - - Не сегодня. Далее по списку: зубы? Да не скалься ты так, на месте все, а вот выглядит это мерзко. Ладно, не парься, все и так догадываются, что половина из них не твои. Ещё что? Морщины. О да! Хоть отбавляй! Ещё пару лет и стану похож на деда Симпсона. Кстати, какой уже сезон идет? Кажется, ещё мой дед ещё смотрел их, когда был пацаненком. Ладно. Не так уж и плохо ты выглядишь. Правда, хоть куда, старина!- Том виновато улыбнулся своему отражению в зеркале и, продержавшись так секунд десять, устало бросил голову на грудь, обреченно выдохнув. - - Это безнадежно...

Внешность - Боб Оденкёрк

Том родился действительно в Киото, в семье инженера и программистки с немецкими корнями. Отец проектировал промышленные системы кондиционирования воздуха, а мать занималась созданием искусственного интеллекта. И, вроде, тут должен быть трагический поворот, но его не будет, пока не будет. Семья была дружная, отличный климат для воспитания полноценного и эмоционально здорового члена общества. Родители Тома  переехали в Японию из США за несколько лет до его рождения. Фамилию они сменили в надежде, что это поможет им лучше интегрироваться в общество, до сих пор сохранившее некую враждебность к иностранцам. Хотя, имя сыну было дано европейское, чтобы не терял связь со своими корнями. Трудно сказать, как сильно это повлияло на жизнь семьи, но никто из них не жаловался, а Том даже поблагодарил их, когда в школе обнаружил, что его гораздо меньше дразнят, нежели несчастного рыжего мальчика О'Мэйли, также родившегося в Японии.
Ранние годы Том провел в атмосфере любви и счастья. Учеба давалась ему легко, хотя, было множество предметов, на которых он, откровенно говоря, скучал, т.к. они требовали следовать строго определенным алгоритмам. Но это было ничтожным препятствием на пути взросления мальчика.
Том, к слову, рос весьма общительным ребенком, легко сходился с самыми разными детьми, имел очень подвижный характер и был по своей натуре добрым и хорошим малым. Но, у всех есть отрицательные черты, которые иной раз могут перечеркнуть все добродетели, словно бы и ничего хорошего никогда и не происходило. Проблемным местом Тома была его патологическая тяга к обману и хитрости. В начальной школе это было лишь просто забавное развлечение, врать, чтобы тебе поверили, но с годами это перешло в разряд способа к продвижению по жизни, когда честный труд уже не давал необходимого стопроцентного результата.
Но все было бы на уровне безобидных шалостей и легкого читерсва, если бы не одно обстоятельство, заставившее стать на скользкий путь мошенничества. Его родители в течение нескольких лет потеряли все в профессиональном смысле. Отца сократили и он, как человек глубоко оскорбленный, решил создать свою собственную контору, с пазааком и прочим приветом из SW. Но, к сожалению, он не был хорошим коммерсантом, что и погубило все его детище, загнавшее семью в долги. С матерью все было сложнее. Сначала пристальное внимание властей к её работам, затем увольнение под выдуманным предлогом, после затворничество, прекращение контактов с мужем и ребенком, одним словом, полная безысходность.
На фоне этого Том стал сильно переживать за родных. Отец постоянно жаловался, что фирме не хватает денег, мать все больше убеждала своими действиями, что без дорогостоящего лечения ситуацию не исправить. В итоге, парень решил, что будет помогать своим близким выбраться из ямы, в которой они оказались. Но, как известно, честный труд очень любят эксплуатировать, но платить за него - отнюдь. Поработав несколько месяцев на разных мелких работах, Том понял, что нужно действовать иначе. В итоге, после долгого и унизительного процесса знакомства с "теневым" бизнесом, парень принялся поднимать неплохие деньги, прибившись к банде лохотронщиков, попутно совмещая с этим учебу в школе, т.к. незаконный бизнес он видел только как средство быстрого обогащения, а не как смысл и стиль жизни.
Таким образом, к концу общеобразовательного курса мы имели уже сформировавшегося мошенника с тягой к науке, а в особенности к технике и всему, что с ней связано.
По завершении школы, Том слегка подзавязал с отъемом денег у населения, благо у отца дела не то, чтобы выправились, но хотя бы долгов стало в разы меньше, да и мать, после некоторой психологической помощи, стала выходить из своей комнаты, где она занималась, по её словам, исследованиями, способными перевернуть мир. Все это способствовало тому, чтобы парень сосредоточился на учебе и поступил в высшее учебное заведение. Почему его выбор пал на альянсовское училище? ДА ПОТОМУ ЧТО ТАМ УЧАТ, КАК ПОСТРОИТЬ ИЗ ГОВНА БОЛЬШОЕ СТРЕЛЯЛО ДЛЯ КОСМИЧЕСКИХ КОРАБЛЕЙ!!! УАААААААА!!!!! Нет. Не по этому. Хотя, кого мы обманываем. С головой погрузившись в учебу, Том совсем было забил на то, чтобы вешать лапшу на уши простым гражданам, но, полученные навыки легко и без зазрения совести использовал в учебе, что помогало ему проскальзывать самые страшные, по мнению многих студентов, моменты обучения и даже по окончании курса, поступить на службу в инженерный корпус войск Альянса, а впоследствии попасть на Шаньси, где ему "посчастливилось" участвовать в операции с небезызвестным Тадиусом Ахерном. Его заслуги в части работы с турелями и общей работы с отрядом не остались незамеченными, что позволило ему быть приписанным к флоту адмирала Кастани Дрешера и принять активное участие в освобождении колонии Шаньси в качестве инженера поддержки и несколько раз пилота транспортника. Заслуги, хоть и не все они были честно получены, в Войне Первого контакта сыграли свою роль и, в один прекрасный день Тома уведомили, что он выбран как кандидат на отбор в силы специального назначения.
После этого последовала командировка на Землю, в тренировочный лагерь, где началась подготовка Тома как солдата и специалиста совсем иного рода. Опуская подробности его обучения и множества операций, в которых он впоследствии участвовал, можно будет заметить только то, что его хитрость и изворотливость не сыграли ему на руку, ибо в некоторых случаях он был на волосок от вылета не только из спецподразделения, но и из армии в целом. Однако, его способность везде находить контакт с людьми и накопившиеся за время службы связи с армейскими чинами дали ему возможность остаться в Альянсе и даже получить ранг N3. Хотя, как он сам любит признаваться, он бы получил N6, если бы не пытался постоянно казаться умнее своих командиров.
Личная жизнь у достаточно харизматичного инженера спецподразделения складывалась достаточно хорошо. После нескольких непродолжительных романов Том встретил девушку, так же служившую в Альянсе, но бывшей скорее гражданским специалистом, нежели солдатом. Была сыграна свадьба, однако, детей они так и не заводили, боялись, что работа матери, связанная с нулевым элементом, повлечет за собой биотическую мутацию. А когда они все же решились на этот шаг, в жизни Тома случился крутой поворот, на несколько лет превративший его в самого отвратительного и беспринципного человека во всем его подразделении.
Его мать, как уже известно, проводила собственные, читай незаконные, разработки по части искусственного интеллекта. И, как любому "художнику", ей было необходимо признание. А неосторожное обращение пожилой гениальной женщины с сетью привлекло к ней повышенное внимание Цербера. Сначала организация предложила ей хорошие условия и оплату за труд. Но, она хоть и была одержима своей работой, любовь к своей семье, а в особенности к сыну, не позволила ей дискредитировать его. Отказ был воспринят Цербером весьма резко. Мать Тома решено было похитить. К сожалению, офицер со своей женой, в тот момент только что забеременевшей, как раз гостил на Земле в Киото у своей семьи. Незадолго до этого, Том, узнав от матери о поползновениях Цербера, установил дома систему безопасности, состоящую из "списанных" турелей, с любовью предоставленных ему такими же ушлыми членами Альянса, как и он сам. В тот, несомненно, один из самых паршивых дней в жизни Тома, он, со своим отцом отлучился по каким-то пустяковым, но, несомненно, приятным делам, вроде футбольного матча Киото Санга - Токусима Вортис. Пока шла игра и ничего не подозревающие отец и сын с удовольствием болели за любимую команду, уже который год, правда, никак не вылезающую из второй лиги, дома происходили события по накалу страстей превосходящие все футбольные матчи вместе взятые. Оперативники Цербера проникли в дом родителей Тома, обойдя охранные системы, используя удаленное подключение. Проникнув на первый этаж небольшого, но уютного дома, церберовцы обнаружили мать Тома за работой у себя в комнате. Однако, сразу предварить свой план в жизнь им не удалось. Как было сказано ранее, мать Тома была изобретателем искусственного интеллекта, в чем она делала неплохие, для одиночки, успехи. В момент, когда агенты Цербера уже собирались было схватить женщину, она запустила Сатоши. Сатоши - это была человекообразная механическая платформа, предназначенная для помощи в домашних условиях. В курс развития ИИ входил также протокол защиты, активируемый им при обнаружении угрозы. Конечно, такой "робот" не мог оказать должного сопротивления натренированным оперативникам Цербера, но он выиграл несколько минут для матери Тома, чтобы та смогла выскочить из комнаты и добраться до распределительного щитка, посредством которого ей удалось перезагрузить турели, установленные её сыном. И тут должен наступить счастливый конец, но, увы, все обернулось трагедией. В тот момент жена Тома, услышав возню на первом этаже, вышла на лестницу, посмотреть, что происходит. Как раз  в это время и была запущена охранная система. Несколько мгновений она сканировала помещения на предмет нарушителей границ дома, после чего был открыт огонь на поражение. Мать Тома не задело, т.к. её параметры были загружены в систему как доверенные, однако, грубая перезагрузка системы привела к тому, что данные жены Тома, которые он ввел в систему, как только супруги прилетели на Землю, были повреждены и несчастная женщина была распознана как угроза. Когда стрельба стихла, оперативники Цербера, Сатоши и несчастная невестка госпожи Ивасаки лежали в самых неестественных позах, сраженные пальбой турелей. Не успев осознать, что произошло, мать Тома отключилась, а очнулась уже в лаборатории Цербера, где её заставили принять сторону Призрака. Оказывается, помимо проникнувших в дом оперативников, было ещё несколько человек, отвечавших за систему безопасности. Повторно выведя её из строя, они молниеносно ворвались в дом и выстрелом из шокера лишили свою цель возможности сопротивляться. Наскоро погрузив тела погибших оперативников в заблаговременно приготовленный транспорт, Церберовцы скрылись в неизвестном направлении.
Не стоит описывать реакцию Тома и его отца, когда они вернулись домой и обнаружили там тело жены офицера и уничтоженный образец работы его матери. После этих событий характер Тома испортился до невозможного. Он стал раздражителен, зол, вероломен, однако, при этом, в душе он съедал себя заживо, так как известие о том, что его собственная система убила его жену, не давало ему возможности пережить эту трагедию менее болезненно.
В годы Скиллианского блица Том участвовал во многих операциях, обнажив, созревшие за время прошедшее после трагедии, худшие качества человеческой натуры. Однако, жестокость и беспринципность, проявленная в вышеназванном конфликте, были не более чем "морфием" для души, страждущей убежать от своих "демонов".
После участия в операции на Торфане, командование решило направить офицера Ивасаки в непродолжительный отпуск, по причине, как было сказано в досье "повышенной нервной нагрузки", а по факту, потому что он пристрастился отлавливать батарианцев и, расставляя их на пустыре, подальше от базы Альянса, словно корабли при игре в морской бой, и "зачеркивать" клеточки при помощи гранатомета. Почему это сошло ему с рук? Хоть его характер и претерпел значительные изменения, он не растерял своих связей и возможностей добиваться обманом и хитростью необходимого ему.
Почему он не искал свою мать? Он, конечно же, искал, но, выйдя однажды на след похитителей и оказавшись лицом к лицу с одним из людей, связанных с Цербером, он получил недвусмысленный совет не лезть в это, потому как жизнь его матери будет зависеть от его дальнейших действий. Ощутив полную беспомощность и безвыходность ситуации, Том зациклился на своей вине в смерти жены, однако, как ни странно, его мать смогла спасти его от полного внутреннего разрушения.
Женщина по природе своей не глупая, мать Тома, работая на Цербер, пыталась выйти на связь с сыном. Однако, сделать это было невероятно сложно и стоило бы ей жизни. По крупицам собирая информацию о Томе, его мать осознала, что её ребенок находится в крайне тяжелом эмоциональном положении, о чем свидетельствали его действия на службе, выкраденные ей у Альянса при помощи вычислительных мощностей Цербера, под прикрытием обычного шпионажа. Видя свою вину в смерти невестки, госпожа Ивасаки не оставляла попыток выбраться из своей клетки и помочь сыну пережить это горе. По прошествии нескольких лет, ей все же удалось отправить Тому письмо, в котором она убеждала его в том, что вина за смерть его жены ложится полностью на её плечи, так как это она неверно перезагрузила систему, которую он, её сын, только из заботы и страха о здоровье и жизни матери установил в их доме. В письме было много разного, но, все можно было свести к тому, что мать Тома просила его примириться с самим собой и не винить себя, оставив её саму искупить перед ним сполна все, что заставляет его страдать и разрушать свою жизнь.
То, что письмо не останется незамеченным, к сожалению, было предусмотрено госпожой Ивасаки. Как только она удостоверилась, что послание достигнет адресата, женщина привела в действие механизм самоуничтожения лаборатории, где она находилась, тем самым нанеся крайне ощутимый ущерб Церберу, сведя на нет многие успехи в работе последних нескольких лет, но, к сожалению, поплатившись за это своей жизнью.
Том, получивший письмо от матери, как раз тогда, когда находился в вынужденном отпуске, долго не мог придти в себя, осознавая, что никогда больше не увидит маму. Желая разобраться в себе, он подал в отставку, а после того как покинул ряды военнослужащих, получив при этом в личное пользование наградной образец пистолета "Орел" в честь двадцатилетнего стажа воинской службы, после чего долгое время провел в раздумьях, в конце концов смирившись с гибелью жены и потерей матери при помощи, как это ни очевидно, любви к ним. С этого момента его характер стал возвращаться в норму, глаза снова стали улыбаться, хотя и слегка устало и с тоской, сидящей глубоко-глубоко. Доброжелательность и жизнерадостность, вернувшиеся к нему, помогли не растерять и даже, в какой-то мере, приумножить свои связи и контакты не только среди Альянса, но и, особенно в последние годы, среди инопланетян. Сейчас Том, под завязку забившись оружием из арсенала спецподразделения (по причине застигшего его ностальгического импульса по знакомым пушкам), добытого им через десятые руки своих бывших сослуживцев, что были не прочь подзаработать лишних кредитов, из-под полы разбазаривая социалистическую...альянсовскую собственность, путешествует от одной планеты к другой, приторговывая техникой и оказывая услуги самого широкого спектра тем, кому необходимо отправить груз из пункта А в пункт Б, минуя бюрократические барьеры.

- Да, да, как насчет прочитать вот этот отчет, мудила!
Сделав недвусмысленный жест рукой в области гульфика, Том резко развернулся и пошел прочь, не обращая внимания на угрозы интенданта, сыпавшиеся ему в спину.
- В очередной раз придется изворачиваться, чтобы не вышвырнули к чертовой матери...хотя, когда-нибудь это ведь случится?
Зайдя в свою каюту, Том несколько секунд неподвижно стоял возле двери, вслушиваясь в монотонное гудение систем жизнеобеспечения корабля. Настроение в этот день было хуже некуда. Вся эта церемония с награждением явно затянулась, а лицемерие некоторых участников процесса и вовсе вывело из себя офицера, чуть было не сорвавшегося, чтобы опробовать наградное оружие на уродливой, лоснящейся харе тыловой крысы, гаденько улыбавшейся в лицо Тому, при вручении награды. А там ещё и отчет о последней операции, мол, почему такие разрушения, отчего стратегически важный пункт вместо того, чтобы быть захваченным и переоборудован под новую базу, лежит в руинах, хотя, тяжелое вооружение и уж тем более техника не были рекомендованы для участия в миссии.
Достав из красивого деревянного футляра новенький "Орел", мужчина принялся разглядывать дарственную надпись на внутренней стороне крышки, вышитую золотой нитью на черном бархате.
- Честь и достоинство не утратить с годами...пф...это не про меня.
Буркнув себе под нос, Том бросил футляр на стол, а пистолет кинул на койку. Усадив себя за стол и, брезгливым движением оттолкнув опостылевший футляр от себя, Том извлек из настенного шкафчика бутылку скотча и, предварительно понюхав откупоренное горлышко, с выражением лица говорящим: "Какого черта я это делаю?", - сделал уверенный глоток. Обожженные рецепторы не заставили себя ждать и ротовая полость, а вместе с ней и гортань ощутили на себе обжигающую спиртяжную волну.  Вздрогнув, хотя это было больше похоже на конвульсии от электрошока, Том отставил бутылку в сторону и, откинувшись на спинку стула, уставился в потолок.
- Кают-мастер! Включить стереосистему! Воспроизвести папку "Норвежская музыка начала XXI века". Уровень громкости 20.
Команды были выполнены системой каюты, после чего в колонках оглушающе загремели гитары и барабаны, унося Тома к воспоминаниям о войне с турианцами. Однако не прошло и десяти минут, как громкость музыки резко упала, а женский голос известил, что на терминал поступило новое письмо от неизвестного отправителя. Не реагируя, Том продолжил свое занятие, однако, через некоторое время ситуация повторилась. Затем снова и снова и снова, словно какой-то сбой произошел в программе, так как голос монотонно стал повторять "...увасновоеписьмоувасновоеписьмоувасновоеписьмоувасновоеписьмо...". Не выдержав, Том вскочил с места и со всей силы швырнул валявшийся на столе футляр от оружия в сторону панели управления каютой, при этом истошно закричав.
- ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, ПАДЛА!
После удара, футляр разлетелся на множество кусков, показав, что и в XXII веке люди экономят на клее. Но, надо отдать должное, его жертва была не напрасна, так как голос стих. Правда и музыка тоже вырубилась. С остервенением сжимая кулаки, Том снова уселся за стол и рявкнул на терминал.
- Вывести непрочитанную почту на экран.
Бегло пробежав по названия тем, офицер собрался было удалить все не читая, но, одно, последнее в списке письмо заставило его покрыться гусиной кожей и дрожащей рукой выбрать файл для прочтения.

Тому от мамы.
Дорогой мой Томас! Я с трудом смогла отправить это письмо. Я очень сильно соскучилась по тебе, мальчик мой! Ты не представляешь, как мне одиноко без тебя и твоего отца. Каждый вздох в этой темнице дается мне с огромным трудом, а осознание того, что я, скорее всего, никогда вас уже не увижу, убивает всякую волю к жизни...

Том тяжело провел рукой по лицу. Разинув рот от шока, мужчина пытался собрать мысли в более-менее понятную картину, но ничего не получалось, сколько бы раз он не читал эти строки. Сделав большой глоток виски, Том продолжил читать.

...каждый день я смотрю на эти опостылевшие белые стены и схожу с ума от горя и боли. От той боли и страданий, которые испытываешь ты. Которые я принесла тебе! Не надо было мне заниматься этими проклятыми исследованиями. Из-за них ты лишился самого дорогого, что может быть в жизни. Я так виновата перед тобой...

- Боже мой, мама, что ты несешь!? Причем тут ты?
Не забывая после каждой порции текста прикладываться к бутылке, Том продолжал, иногда невнятно бормоча себе под нос что-то вроде: "Нет...нет...нет...боже...боже..."

...простишь ли ты когда-нибудь меня? Я не могу просить тебя об этом, но я хочу, чтобы ты знал одну вещь. Твоей вины в том, что произошло, нет и никогда не было. Ты хороший человек. Ты всегда был добр ко мне и к отцу. Я знаю это. Я помню, как ты привел доктора Накамуру, на моих глазах вручил ему чип с кредитами и ещё эту огромную плазму...я всегда удивлялась, как ты смог один затащить её в дом. Я знала, что подрабатывая курьером или подметая полы в кафе, ты не смог бы её купить, но это было не важно. Ты делал все от чистого сердца. Я знаю. Я благодарна, что ты не бросил свою семью в трудный момент. Только благодаря тебе мы смогли вернуться к той жизни, которая должна быть у настоящей крепкой семьи. Спасибо тебе ещё раз! Но, я прошу тебя, не растеряй то тепло, что хранит твое сердце. Я понимаю, что ты человек военный, что не просто солдат, а гораздо серьезнее. Что ты защищаешь все человечество...но я хочу, чтобы ты оставался самым лучшим представителем нашей планеты. Таким, каким ты всегда был...

Слезы градом стекали по лицу Тома, остервенело кусавшего свои губы и скулящего, словно подстреленная собака. Всхлипы иногда прерывались булькающими звуками, свидетельствовавшими о том, что эмоции мужчины слишком сильны, чтобы воспринимать каждое слово без помощи извне.

...просто будь не так строг к себе. Не злись на себя. Я была там и знаю, почему так вышло. Вина лежит только на мне. Я слишком грубо выключила систему, не подумав, что это может ранить Линду. Я была напугана...прости...лучше бы я просто уничтожила всю свою работу, лучше бы я убила себя при первой возможности...если бы я знала, если бы я могла поменяться местами с Линдой, то, не задумываясь, сделала это, лишь бы только ты был счастлив. Я самая ужасная мать на свете. Я не достойна была иметь такую семью, такого сына. Ты не заслужил весь этот кошмар! Том, умоляю тебя, отпусти свое горе...

Не в силах дальше читать Том рухнул на стол и в истерике начал молотить по нему кулаками, попутно забрызгивая все слюной и слезами, уже неконтролируемым потоком лившимися из глаз и стекавшими с искусанных, кое-где кровоточащих губ. В голове, словно сирена, внутренний голос все твердил: "Линда! Мама! Линда! Мама! Линда! Мама!". Весь мир на какое-то время сжался до этих двух имен и размытых "портретов" мило улыбающихся женщин, руками машущих Тому из глубин сердца, долгие годы, старательно скрываемые мужчиной от самого себя. Отсутствие этих двоих постепенно превращало его в мерзкого монстра, не способного ни на какие эмоции, кроме самых кровожадных, топивших в крови все добродетели, которые изначально были в этом, пусть и не самом лучшем представителе человеческого вида, но уж точно не таком уж и плохом малом. Осознав это, хоть и не в полной мере, Том сполз со стула под стол, увлекая за собой бутылку скотча, при этом до сих пор не совладав со своими эмоциями. Сквозь рыдания и сморкания, мужчина бормотал два заветных имени, свернувшись на полу в позу эмбриона, да и вообще имея вид, мягко говоря, не офицера ранга N3. Но ему было плевать. Уже давно и на многое. В очередной раз на автомате поднеся руку с бутылкой ко рту и сделав большой глоток, Том умудрился переборщить, от чего подавился и начал закашливаться. В итоге, его стошнило. Комната наполнилась специфическим запахом кислятины  и спирта. Встав на четвереньки, пару раз угодив руками в теплую вязкую кашицу, Том кое-как отплевался и стал принимать попытки принять вертикальное положение. Хоть это было ужасно неприятно, но, непроизвольное опорожнение желудка сделало свое дело. В голове Тому хоть и был небольшой ступор и туман, но, так или иначе это состояние было вменяемее, нежели мгновения назад. Заставив свое тело подняться на ноги, мужчина нетвердой походкой отправился в душ. Включил воду, не раздеваясь залез под холодную струю и замер, прислушиваясь к голосу в голове.
- Свинья, свинья. Если бы они тебя видели. Ты жалок. Ты позор. Тебе больше нельзя служить. Ты угроза. Для всех и для самого себя. Ты невменяемый. Ты чмо.
Том поднял голову и открыл рот, чтобы набрать воды и хоть немного избавиться от гадкого вкуса.
- Какое же я дерьмо. Точно, дружище. Полное. И за что она меня любит?
Забывшись, Том снова поперхнулся, но на этот раз все прошло благополучно. Даже больше. Его словно осенило.
- Любит? Точно! Как я сразу не понял это. Она продержалась только на любви к сыну. А ведь любить...любить кого-то это так...так естественно...это так...легко? Это ведь и есть сила, которая рождает жизнь, а значит...черт возьми! Какой я был идиот, как я мог позабыть про любовь! Гребаный эгоист! Думал только о себе, о том, какой я такой, какой сякой. Это все ерунда, по сравнению с тем, что в душе моей живет любовь к Линде и маме. Вот, что главное...я счастлив, что смог испытать это чувство, радость. Я не должен был терять это светлое чувство. Я никогда не потеряю...как потерял их обеих...СТОП! МАМА! МАМОЧКА!!!!
Поскальзываясь, Том рванул из ванной, по пути врезавшись в дверь кабинки и рассекши себе бровь. Но, сейчас это было не важно. В несколько мгновений оказавшись у терминала, не обращая внимания на запах, Том выбрал опцию отправить обратное письмо, написав нечто вроде "Мама!? Это Том! Ты ещё тут! Ответь, пожалуйста!". Ответа нет. Не обращая внимания на недочитанное письмо, офицер принялся слать ответы один за другим, но никакого результата, почта уходила, а реакции обратной все не было и не было. Судорожно тыкая пальцами в экран терминала, Том нечаянно выбрал опцию аудиосвязи и нажал "соединить".
Сначала была тишина, однако её резко разорвало шипение, через которое были едва слышны звуки стрельбы. Нахмурившись, Том наклонился к микрофону и дрожащим голосом произнес: "Мама, это Том...". На другом конце "провода" снова послышались звуки стрельбы, и едва различимый голос мужчины, крикнувший "...васаки! Отойди от ....та...", а через мгновение,  женский голос, искаженный, видимо от того, что говорили вплотную прижав губы к микрофону, произнес: "Прощай, Том. Будь счастлив...". Как только эти слова навсегда отпечатались в подсознании Тома, из динамика раздалось жуткое скрежетание, а через мгновение связь прервалась.
Том долго пытался повторить набор, но, к сожалению, голос на другой стороне навсегда покинул его.
Через минуту, а может и через час, Том осознал, что не дочитал до конца письмо, которое прислала его мать. Жадно глотая глазами текст, мужчина уже не впадал в истерику, хотя, по завершении, он все же пустил скупую слезу, но быстро вытер её рукавом мокрой формы. Не в силах больше оставаться в каюте, Том достал из шкафчика очередную бутылку виски и направился прочь, повторяя про себя: "Буду, мама, обязательно буду!".
А на следующий день в столовой только и судачили о Томе, который всю ночь прошлялся по коридорам, угощая всех виски, извиняясь перед какой-то Линдой и невпопад горланящим "Purple Rain". А когда сам виновник торжества вошел в помещение и приковал к себе все молчаливо вопрошающие взгляды, то лишь с улыбкой произнес: "Привет, друзья! Прекрасный день, чтобы уйти в отставку, не правда ли? Да шучу я! Хаха! Хотя...".