Вот все такие тут умные и крутые, а ты тут одна не причем! Хренов биотик, который кроме как плеваться синими кружками, более ни на что не способен! И начерта тебя сюда занесло?! А духота, какая, что аж дышать не хочется! Вон морды у всех, какие заумные и сосредоточенные, ты левая, однозначно. После окончания этой, весьма провальной операции, займись, наконец, уже делом! Шпионь за этими вездесущими Церберовцами, а не шляйся с этими супер-воинами мира грешного!
Пожалуй, внутренний голос оказался тут весьма некстати, впрочем, с ним Сара была согласна на все сто. Как не крути, а в этой пещере она чувствовала себя какой-то последней, в хвосте, идиоткой и прочее, порой такие не веселые мысли заглушали реплики ее напарников, которые были заняты каким-то, ее не интересовавшим делом. Поэтому, Бауэр даже повернулась к группке спиной и начала разглядывать пещеру, иногда переминаясь с ноги на ногу, и чувствуя, как под сапогами начинает приятно хрустеть какая-то порода камня. Стоит заметить, что Даниэлла давала весьма ясные указания команде, которые все и так уже знали и следовали этим предостережениям и без ее наставлений. Тем более, стоит заметить, она была младше, как и по званию, так и по возрасту с Лайтом, который, как выяснила впоследствии Сара, уже преследовал Лосс гневным взглядом. Бауэр это немного развеселило, ведь мужчина, можно сказать, скрепя зубами выполнял поручения Лосс. Сержант все время ждала, когда у него кончится терпение, и он налетит на Даниэллу с вопросами, допросами и кулаками. Пока этого не случалось, он выплескивал весь свой гнев на сигарету и слова на счет наглой консоли, которая так и нагло вырубилась. Почему Сара все это замечала? Да потому что она забила на это задание всеми четырьмя конечностями, больший интерес у нее вызывали ее напарники и длительный монолог Трайба на счет починки консоли. Но вот на счет интересного прохода в пещере, девушка, наконец, повернулась к группе лицом, с таким, знаете ли, умным и сосредоточенным видом, якобы она не пинала балду, а следила за пещерой и возможными врагами, которые так и нагло могут погубить команду. Бауэр обреченно вздохнула, поджидая, что козлом отпущения будет именно она и именно ей придется первой вталкиваться в сомнительный проход. Сара предпочла промолчать, поскольку самые лучшие реплики уже разобрали, а ей впустую сотрясать воздух не хочется. Сержант взглянула в сторону уходящей вглубь пещеры, но тут, к ее удивлению, да и к удивлению всех остальных, стая неизвестно чего вылетела с таким грохотом, шелестом и прочими нехорошими звуками, долбящими по мозгам, что биотик чисто рефлекторно попыталась зажать уши и сделала неудачный шаг назад, чуть не полетев на твердый пол, но во время удержавшись. К тому же, держа в одной руке пистолет, Бауэр поняла, что кажется, оглохла на одно ухо. Стая так же быстро исчезла, как и появилась, вместе с тем же ужасающим шелестом.
- Да сколько тут еще этих тварей? Какой-то ужастик со всеми вытекающими последствиями… - Недовольно проговорила Бауэр, хоть и оглохшая на добрую половину, но предусмотрительно снизившая голос. От таких неприятных ощущений, словно тебе в ухо воды налили, Бауэр недовольно поморщилась и негромко прорычала что-то не совсем приличное.
Единственное, что отвлекло ее от упоминании всего рода батарианского и, пожалуй, всех других родов, в том числе и человеческих, так это неизвестный дроид, который следовал каким-то программам и повел следопытов, видимо, к тому самому узкому проходу. Дата на светящимся фонарике, говорила о том, что ученые живы были (а может все еще живы, кто их знает) приличное время. Бауэр все-таки осторожно последовала за ушедшим во мглу светлячком, после чего остановилась у сомнительного прохода.
- Ну что, – братцы кролики – кто первый отважиться пойти на верную с…кхм, туда в общем? – Усмехнулась девушка, взглянув на группу. Саре сейчас сильно хотелось съязвить, но, переступая через остатки своего достоинства, она все же этого не делала, почти не делала. Да и лезть к чертям ей не очень хотелось, даже если там и никого нет. Пускай все думают, что она трусиха, но рисковать собственной шкуркой ей ох как не хотелось, шкурка эта дорога ей как память и расставаться с ней сержант не желала.