Когда Адриану было двадцать лет, отец приступил к третированию сына в пилотировании челноков. Но вскоре отец Адриана посчитал данное недостаточным для хорошего ассасина и тренировки постепенно перебрались ещё и в управление спортивным истребителем. Молодой ассасин плохо управлялся с техникой в начале, потому на обучение он потратил фактически два года, пока более или менее не привык к «штурвалу». Дальнейшая практика продолжалась уже после побега Адриана, когда он стать наёмником.

К концу восемьдесят пятого года Адриану пришлось сильно пересмотреть свои взгляды на жизнь. Всё чаще он отдает предпочтение к терпению и вдумчивости.

[audio]http://pleer.com/tracks/57211XawQ[/audio]
Грусть и уныние, как боль от свежих ран, проявляется не сразу. После битвы он ещё как-то держал себя, но к моменту стыковки тень уже был эмоционально раздавлен. Адриан не выделялся болтливостью, он молчал, пока их подбирал челнок, молчал, когда высадились в ангаре Нормандии, которая стала для него домом. Даже когда у него спросили «Как ты?» - он ничего не ответил. Лишь отмахнулся одной рукой, а второй вытирал ещё сочившуюся кровь с ран на лице. Взгляд ассасина был пуст, потерял ту былую пронзительность, мужчина словно он ушёл в транс. Не каждый день убиваешь собственную сестру, да и отца в придачу. Хотя, последнего было совершенно не жаль. Рваные концы плаща скользили за Адрианом по металлическому полу, услаждая слух израненного парня мягким и приятным шелестом. Он прихрамывал на правую ногу. Взглядом его провожали все кто ещё находился в ангарном помещении. Но, не замечая никого, убийца просто зашёл в турболифт, нажал на кнопку и отправился в третью секцию, к каютам. Перед полным закрытием створок лифта, он приподнял голову и показал лицо команде, в котором наряду с унынием читалось, как ни странно, умиротворение. 
В смерти нет ничего страшного или постыдного. Её разум не был с ней до конца, теперь душа Изи  свободна. Но чёрт, я до сих пор люблю её. Адриан сжал правую ладонь в кулак и что если силы ударил в стенку лифта. Силу удара можно было оценить по мощному глухому звуку, разразившему пространство этой небольшой кабинки. С глаз потекла скупая мужская слеза.  А стоило оно того? Ему хотелось уже проводить сестру с последней мыслью, но переживания не давали покоя. Ассасин чуть повернулся корпусом и взглянул на металлическую пластину задней стенки лифта. На гладкой поверхности отражался силуэт убийцы, который вызывал жалость и в тоже время невыносимое презрение. Хаенада застыл в этом положении, пока его не разбудил мгновенный звонок лифта.
Те пятнадцать секунд в лифте показались ему вечностью. Когда он выбрался из него, в его сторону направились несколько человек. Один из них, или одна – Адриан не обратил внимание, кончиками пальцев коснулось его плеча, произнеся что-то утешительное. Но он пропустил это мимо ушей. Испытав раздражение от прикосновения, тень резко дёрнул плечом, продемонстрировав абсолютное нежелание выслушивать кого-то в данный момент времени.
-Не сейчас. – буркнул он в ответ, чтобы добавить ясности в происходящее и продолжил хромать до своей каюты. По капли раздражения добавлял и гул голосов кают-компании, где найти уединение можно было разве что в собственной каюте. Кто-то из гущи народу добавил что-то про медицинский отсек, который стоит посетить раненому ассасину. На что оный отвечать посчитал излишним, только раздражённо хмыкнул, на секунду оскалив зубы.
Адриан остановился у двери в свою каюту. Что-то задержало его. Ноги словно увязли в болотной жиже. Он выдохнул и немного нахмурился, посчитав этот момент достаточно хорошим, чтобы как-то переосмыслить произошедшее.
Ни ненависти, ни боли. Она свободна, разницы нет, смерть для неё – выход. Для Родриго смерть – выход. Я освободил их. Вина на отце, но он заплатил за неё. Плеча ассасина снова коснулась чья-то рука. Теперь он был уверен, что рука была женская. Мягкий голос, полный сожаления, попытался подбодрить его. Парень решил дать шанс собеседнице, хотя сильно сомневался что ему может сейчас кто-то помочь.
-Ты всё сделал правильно, ты не мог ей помочь иначе. Одурманенные меняются только перед смертью, и то если повезёт. Жаль, что ты не успел как-то проститься с ней. Но иногда нам выбор не даётся.
-Я знаю, что поступил верно… И не жалею. Дело не в этом. Знаешь, Сьюзан Шепард, не каждый день тебе приходится убить членов своей семьи. Они были последними. Пусть хоть ветер унесёт их души с тех руин... – Адриану лишь чуть-чуть полегчало. Делиться своими проблемами – не его прерогатива. Но иногда это просто необходимо, чтобы хоть немного успокоиться. Только в лице он не изменился ничуть. Тем же пустым взглядом он посмотрел Шепард в лицо. Она стояла так близко, что концы их носов чуть не коснулись друг-друга. Она отпустила плечо ассасина. Адриан скрыл от неё один факт. Больше всего сейчас беспокоило не то, что он уничтожил последние крупицы семьи Хаенада, а отсутствие чувства вины. Снова. Раньше ему это казалось даром. А теперь словно проклятие, которое наседает на душу и сдавливает сердце. Ненависть к себе была из-за полного равнодушия к содеянному.
-Сьюзан, тебе никогда не казалось странным, почему груз вины не ложится на нас за каждую смерть? Стой… - Адриан приподнял ладонь, предотвратив ответ на вопрос. Фамильярность была ему не к лицу, но мужчина сделал для себя допущение. - … это риторический вопрос.
И ещё, мне приятно знать, что хоть вы живы, честно. Но сейчас оставьте меня одного, через два часа я буду на брифинге, обещаю. – С последними словами он снова повернулся к двери своей каюты. Голопанель загорелась зелёным, и исчезла, предоставив створкам двери возможность раскрыться. Ассасин зашёл в свою тесную, но уютную комнатку, украшенную различными амулетами и статуэтками, и улёгся на кровать, уставившись в потолок. Он погрузился в свои мысли. Но перед тем как уйти в себя полностью, его снова прервал тот же женский голос.
-Ты молодец Адриан, но тебе надо в мед. отсек – это приказ. – После чего дверь закрылась, оставив тень одного, с самим собой.
А ведь я тебя любил, ты была лучшей… Была. Он вздохнул, поглядел на свою коллекцию.
-Ладно, топор зарывать ещё рано. – Шёпотом добавил Хаенада, перед тем как закрыть глаза и задремать.