1. Имя и фамилия персонажа:
Имя при рождении: Тинк Ганнедус / Tink Gannedus.
Сейчас известна как Тинк Канарис / Tink Kanaris.
Прозвище "Ведьма" заслужила за экстравагантный выбор одежды.
"Бантик" - от Адама Дженсена в ходе квеста Доблесть и честь.
2. Внешность:
● рост/вес: 180/82
● отличия: Из видимых отличий можно выделить, во-первых, колониальные татуировки фиолетового цвета. Татуировка выглядит бледной и будто бы неполноценной, однако она есть. Рисунок покрывает лоб, своеобразной подводкой огибает глаза и сумел расположиться и на мандибулах. Янтарные глаза.
Довольно необычно подходит к выбору одежды и украшений, стараясь разнообразить любой наряд фенечками, ремешками и прочими мелкими элементами одежды, которые будут отвлекать противника и мешать ему во время боя.
А ещё из-за плохой наследственности кости у Тинк более хрупкие, чем у среднестатистического турианца.
3. Бой:
● класс персонажа: убийца
● умения персонажа: биотический заряд, биоразрез, фазовый дезинтегратор
● способности: К двадцати четырём годам Тинк научилась немногому, но её вполне можно назвать способной турианкой. Возможно, она не владеет в совершенстве биотикой и не является самым сильным противником в ближнем бою, однако она способна дать отпор врагу. Она умеет сражаться оружием ближнего боя (предпочтение отдаёт либо мечу, либо глефе), неплохо ведёт огонь из пистолета, весьма акробатична, насколько турианка, умеющая сражаться в ближнем бою вообще может быть акробатичной, и умеет быть неприметной и тихой, что, скорее, относится к её персональным, врождённым навыкам, нежели к приобретённым. С горем пополам умеет водить аэрокары, знает много того, что знают наёмники, поскольку по большей части они и обучали Тинк всему, что она знает. В целом её можно назвать не слишком опытной, но компенсирующей недостаток опыта агрессивным боем на пределе своих сил.
● оружие: М-6 "Палач". Меч и глефа с той самой заточкой.
● инвентарь: Инструментрон и панацелин; кредиты. Фрегат "Хорус". А ещё пара закутков на Омеге - назвать их полноценными квартирами сложно.
4. Личное дело:
● герой/отступник: 70/30
● дата рождения: 4.02.2162 (24 года)
● раса: турианка
● деятельность: наёмница, и.о. капитана корабля "Хорус".
● биография:
Несмотря на то, что картины раннего детства быстро уходят из памяти, первое воспоминание Тинк приходится ещё на тот момент, когда она могла только наблюдать за миром вокруг. Она видела какого-то мужчину, который приходил в их дом несколько раз. Поскольку тогда она не могла понять, о чём он говорил с её матерью, то руководствовалась лишь чувствами, которые для неё, маленького ребёнка, почему-то имели свой цвет. Например, окрасить гнев она с лёгкостью могла бы в алый цвет, а, скажем, подозрительность сделать ядовито-зелёной. Но в тот день всё было скорее фиолетово-таинственным, с лёгкой ноткой оранжевого, почти огненного - цвета пламени - беспокойства. Она наблюдала за этим из другой комнаты, через приоткрытую дверь, словно находясь в другом мире. Наблюдала не то, чтобы очень внимательно, но какой-то своей частью ощущала, что разговор несоизмеримо важен и ей стоит хотя бы присмотреться к говорившим. Тем не менее, она раз за разом теряла к нему интерес и видела только, что мужчина то подходил к её матери ближе, то отходил от неё, а она то вдруг начинала ходить по комнате и переставала говорить, то останавливалась и негромко, как будто боялась разбудить дочь, начинала что-то говорить, положив руку на плечо мужчины.
***
Инвиктус, если рассматривать его в качестве турианской колонии, был достаточно далёк от официального места, где действуют все общие законы, поскольку свою роль играла и ядовитая атмосфера, и то, что здесь обычно собирались наёмники. Многие укрывались тут от закона, многие выполняли работу, для чего и летели сюда, но обычно никто не находился здесь просто так. Даже освоение ядовитой планеты было причиной, по которой можно было тут находиться. Алуна Ганнедус могла отнести себя к тем, кто нашёл на Инвиктусе пристанище. Она была не так уж молода, поэтому успела поучаствовать во многих делах, которые сложно было назвать добрыми. Во многом, её история была похожа на историю отца Никс, Кироса, которого просто вовремя остановили, когда он полез в политику. Алуна же потеряла родителей в годы похожих политических игрищ и долгое время копала что-то такое, что выставит турианское общество несовершенным. Что-то, что должно было показать его изъяны всем, если кто-то этого ещё не знает. Разумеется, её навыки во взломе и дешифровке были не такими хорошими, чтобы провернуть всё это дело, поэтому после нескольких удачных попыток и распространения компрометирующей информации, она чуть не попалась. И сразу приняла решение улететь в более безопасное место. Незадолго до того, как её объявили наиболее приоритетной целью.
Это было для неё поражением, однако смерти или тюрьмы она боялась куда больше. Правда, осев на Инвиктусе и всё больше общаясь с простым людом, ненависть к государству, в котором она жила, постепенно стала утихать. Алуна словно бы увидела другую сторону медали - то, каким может быть общество вокруг. Такое общество, против которого можно не бороться и просто жить в своё удовольствие. Гадючник, который именовался Палавеном, как она считала, остался в прошлом - она не собиралась возвращаться туда, да и, судя по информации, предоставленной хакерами на Инвиктусе, никуда не делась из списков разыскиваемых на Палавене.
Что куда важнее - она потеряла цель в жизни, как только более-менее обжилась на этой колонии. Становиться одной из наёмников она не спешила, но и в другом амплуа себя тоже не видела. В течение трёх последующих лет Алуна изучала алгоритмы, на которых построены программы для взлома, пыталась усовершенствовать их и написать что-то своё. Конечно, будучи подкованной только мудростью других наёмников, у неё не вышло создать такие коды взлома, которые бы принесли ей состояние, но у неё получилось улучшить уже существующие. К тому же теперь она могла взломать всё (ну, или почти) что угодно. И всё-таки стала задумываться о возвращении на Палавен, чтобы завершить начатое. С ней были готовы отправиться другие наёмники, которые недолюбливали родную планету. Вообще, в этой своеобразной тюрьме не было таких турианцев, у которых не было определённого мнения о родине. Нет, попадались, конечно, такие, которым было плевать, но и они порой, ругаясь, опускали пару крепких словечек в адрес Примарха или планеты в целом.
Однако, рискованному мероприятию не суждено было сбыться. Вскоре после решения отправиться назад, наёмников разбросало кого куда - одни получили хорошие заказы, вторые решили действовать в одиночку, а третьи и вовсе обнаружили себя слишком популярными, просто проверив экстранет. Алуна осталась одна.
И через несколько дней она совершенно случайно, не зная, кто это такой и не зная ничего о его судьбе, столкнулась с Киросом Канарисом, который бежал от собственного позора на Палавене. Причём, получилось так, что Кирос был близок к тому, чтобы улететь и отсюда, так толком ничего и не добившись. Он гулял по колонии, заходя в те места, где раньше не бывал, словно бы ища то, что может задержать его и здесь. И, кажется, нашёл.
Нельзя сказать, что знакомство завязалось с пол-оборота или что это была любовь с первого взгляда. Быть может, только влюблённость. По крайней мере, так было, пока они не решились поведать друг другу свои истории. Честно говоря, Кирос очень зауважал турианку, которая видела изъяны турианского общества всегда - ещё в то время, когда он сам лишь подозревал это, но не думал, что всё обернётся так и для него самого. А вот Алуна, напротив, сперва смотрела на Кироса осуждающе и чуть брезгливо. И почти сразу сказала ему, что жизнь его не перемолола, а быстро выкинула подальше, чтобы его не придавило этим гигантским маховиком, который может переломать все кости.
Алуна жалела Кироса, поскольку он действительно был таким турианцем, который потерял всё, но когда-то был хорошим солдатом; а он, в свою очередь, восхищался турианкой, которая не оставила своей цели, даже будучи в изгнании по собственному желанию.
Турианец казался ей странным, и Алуна быстро стала наводить справки. Столь же быстро она узнала и то, что у него есть семья, но ничего не сказала ему - ей хотелось, чтобы он сам признался прежде, чем сможет сделать что-то такое, о чём пожалеет. Но, увы - он был слишком очарован, слишком опьянён ей, чтобы мыслить здраво. И закончился их роман довольно предсказуемо. Но после этого Алуна вдруг испугалась - она предвидела такой вариант, но предвидела лишь одну сторону. Ей хотелось ребёнка, потому что это был как раз тот смысл жизни, которого ей так недоставало, но при этом она была совсем не в курсе всех этих порядков. Она собиралась до последнего скрывать, кто является отцом ребёнка, а то, что Кирос после этого случая сам свёл общение на "нет", будучи погружённый в свои проблемы, сыграло ей на руку. Возможно, что у неё остались к нему чувства, однако Алуна не хотела, чтобы он узнал о своём будущем ребёнке, будучи в таком состоянии. Она вообще стремилась замять этот факт от кого бы то ни было - от друзей, коллег и в особенности от семьи Канарис. И когда Кирос вместе с семьёй отбыл, вздохнула спокойно.
Но ненадолго. И всё потому, что теперь у неё появились лишние хлопоты, связанные со скорым рождением дочери. Ей приходилось выполнять больше заказов по взлому (в основном, это были инструментроны всяких богатеев, достаточно хорошо защищённые для того, чтобы обычный наёмник, который больше специализируется на отстреле голов, мог их открыть), а в ходе выполнения некоторых заказов, ей приходилось довольно далеко уходить от дома. Встречаясь с очередным заказчиком в промышленной зоне, она, как и ещё несколько наёмников, оказались облучены нулевым элементом, утечка которого произошла неподалёку. И знала, чем это может обернуться для дочери, поэтому не прекратила зарабатывать кредиты, пока Тинк не родилась, чтобы суметь подготовить её к нормальной жизни. Алуна не сомневалась, что дочь покинет её, как только сочтёт нужным - всё-таки, ей не был закрыт доступ на родину.
Тинк росла тихой и замкнутой. Ей недоставало общения с другими детьми, которых на Инвиктусе было слишком мало. К тому же, многие из тех, у кого были тут дети, словно были одержимы идеей дать им более светлое, чем у себя, будущее, поэтому не позволяли контактировать с другими детьми. Тем не менее, чтобы турианка не выросла в крайне асоциальную личность, Алуна, как могла, старалась привить ей интерес к обществу, опасаясь за дальнейшую судьбу девочки, но в то же время понимая, что других вариантов для развития нету. Получение образования оказалось делом нехитрым, но информацию, которая действительно казалась интересной, молодая Тинк узнавала из книг. Когда молодая турианка уже казалась умной, мать попыталась привить ей то, чем занималась сама, но интересы Тинк ушли в другое русло. Она выбрала для себя бой и стрельбу, а не взлом. Разумеется, тренировки в юном возрасте больше запомнились ей теорией, нежели практикой, как и те знания, которым её обучала Алуна.
В четырнадцать лет (на год раньше положенного) её начали тренировать наёмники, умениям которых доверяла Алуна, но занятия быстро были прерваны - из-за обнаружения биотического потенциала. Других турианцев-биотиков в это время на Инвиктусе не было, поэтому вопрос о дальнейшем обучении встал, что называется, ребром. Благодаря последним деньгам, Тинк обзавелась имплантом, установку которого она перенесла довольно болезненно (сказался "опыт" докторов колонии), а также смогла какое-то время обучаться биотике у тех редких наёмников, что прятались от закона на этой колонии, но не жили тут, а только ждали удобного случая. Первые из них посетили Инвиктус не сразу после того, как имплант Тинк благополучно прижился, поэтому, когда выдалась первая возможность учиться биотике, Тинк уже обучали искусству боя.
Биотика давалась ей куда сложнее - быть может, из-за непостоянства "учителей" и перерывов в тренировке биотического потенциала, но, как бы то ни было, за время тренировок она, пусть и не заметила сама, но изменилась, стала чуть иначе смотреть на окружающий мир. Она, нелюдимая и держащаяся в стороне, теперь была вынуждена взаимодействовать с другими, а со временем нашла это не самым плохим занятием. Сначала ей казалось, что общаться с кем-то просто так не стоит, если это не сулит ей никаких новых знаний, но в процессе обучения рядом с ней появились те, кого она могла бы назвать знакомыми и друзьями.
К восемнадцати годам, совмещая одни тренировки с другими, Ведьма достигла определённых успехов и была готова заниматься тем, чем будет заниматься и дальше. Мать много рассказывала ей о несовершенстве Иерархии, поэтому единственный верный путь, который Алуна предлагала дочери - это наёмничество.
Однако, всё смог изменить один-единственный разговор. Изначально Алуна хотела поговорить с Тинк как раз в тот день, когда она закончила обучение и уже была предоставлена самой себе, но разговор отложился сам собой - всплыли вдруг те долги, которые были у матери перед некоторыми наёмниками, которые, все как один, жаждали кредитов, необходимых как за уже прошедшее обучение, так и неудачные заказы самой Алуны. То время, которое семейство Ганнедус платило по счетам, прошло в беспокойстве - для матери, и чувстве искреннего непонимания - для дочери. Пока однажды вечером Алуна не рассказала всё так, как оно было. Разумеется, она следила за Киросом после его отбытия на Омегу. Это был её запасной план на тот случай, если Тинк станет тут совсем плохо. Почему-то она ни на секунду не задумывалась о Аэн, супруге турианца, которая или не знала ничего или, напротив, знала всё, но была слишком умна, чтобы расставлять все точки над i.
Как бы то ни было, у Алуны была информация не только о тех событиях, когда Тинк ещё была ребёнком, но и о других, более свежих. И, что немаловажно, более печальных.
Тинк восприняла историю спокойно, поскольку мать уж точно не была ни в чём виновата, однако, как и было условлено, молодая Канарис решила заниматься тем, что у неё хорошо получалось. Быть может, ей и хотелось остаться на Инвиктусе, но здесь она не видела возможности завершить одну историю, казавшуюся ей логичной. Но пока что незавершённой. Она хотела найти сестру и рассказать ей всё, раз уж получилось так, что та ничего не знает. Разумеется, рассказать не сразу, а только после того, как посмотрит на неё - поймёт, каких качеств в ней больше и достойна ли она услышать правду. Ведьма не торопилась - за время тренировок её научили потрясающей усидчивости и достаточным знаниям для того, чтобы действовать в своих интересах и при этом не привлекать к себе внимания. Так или иначе, но Тинк быстро нашла свою сестру и долго держалась в тени, предпочитая наблюдать за ней издалека и помогать тогда, когда той действительно была нужна помощь. Переход от тренировок к делу, если говорить о взломах, убийствах и прочих аспектах работы обычной наёмницы, прошёл у неё довольно легко, и особого значения тому, что она делает, Тинк не придавала - ей был нужен результат, поторопить который она не могла при всём желании. Она ждала действительно удобного момента.
И когда её сестра стала Спектром и обзавелась собственным кораблём, Тинк приложила все усилия для того, чтобы попасть в команду. Вернее сказать, она просто не спряталась, убрав очередной хвост, который мог помешать успеху и репутации Никс. Та оценила это и взяла Ведьму в свою команду, дивясь тому, насколько слаженно и незаметно Тинк умеет действовать, особенно работая в паре с самой Никс.
Ведьма стала частью экипажа, хотя для неё это время стало слишком беспокойным - она лишилась возможности незаметно наблюдать за сестрой и первое время воспринимала каждого старого (и не только) члена экипажа как потенциального врага, причём считала себя скованной в действиях, несмотря на то, что сестра находилась куда ближе к ней, чем обычно. После одного из заданий, когда Никс вернулась на корабль без руки, Тинк решила признаться ей в том, кто она есть. Её желание сохранить всё в секрете до самого конца поблекло, когда она в полной мере осознала, что Никс может так и не узнать, кто всё это время был под боком.
В какой-то мере Ведьма пожалела, что сказала правду, потому что Никс отреагировала именно так, как и должен был отреагировать близкий - с пониманием и последующей заботой, иногда превосходящей все мыслимые и немыслимые пределы. Теперь Ведьма чувствовала не только то, что находится в тени сестры (и ей при этом комфортно), но и то, что она похожа на какой-то объект, знания и умения которого можно не использовать по каким-то непонятным причинам. Опуская все тернии взаимоотношений сестёр, Ведьма так и осталась в составе экипажа и постепенно, проходя с Анубисом сквозь самые разные задания, доказывала свою полезность, осторожность и значимость для команды. Быть может, Ведьме повезло не быть на Игре, устроенной для экипажа, однако не повезло оказаться в этот момент на отдалённой и дикой планете, куда она попала не по своей воле, и руку к чему тоже приложила саларианка, которая была злейшим врагом Никс.
Работа в команде достаточно изменила характер Тинк - в какой-то момент она уже не могла назвать себя тенью, которая следует только лишь за сестрой. Учитывая атмосферу, которую Никс поддерживала на Анубисе, они все могли назвать других членов экипажа своими друзьями. Вплоть до того момента, пока большая часть экипажа вместе с кораблём не погибла. Тинк осталась жива, но видела, как смерть стольких верных друзей отразилась на её сестре. Видела, как к этому примешались и её личные проблемы, и видела, что это смело можно назвать окончанием их общего дела. Казалось, теперь Никс не нуждалась в присмотре, а у Ведьмы не было новой цели.
Какое-то время после принятия того факта, что старого фрегата больше нет, Тинк решила, что дело, которое свело её с сестрой, должно продолжаться. Наёмничать без определённой цели ей не хотелось, как и погружаться в омут меланхолии, что охватила Никс, всё глубже и глубже. С другой стороны, Анубис изначально был кораблём Арии и считалось, что команда работает на неё, выполняя как указания королевы Омеги, так и задания, которые Никс доставались от Совета, поэтому о дальнейшей занятости вопрос не стоял.
Оставалось две проблемы - корабль и, собственно, сама команда. Второй вопрос решился достаточно быстро - на Омеге были надёжные люди (и не очень люди), а у Тинк были некоторые давние знакомства, которые можно было использовать. Вернее сказать, сейчас было самое время их использовать - и пока будущий экипаж стягивался на Омегу, нужно было позаботиться о новом фрегате. О названии команды, в конце концов. Вопрос с фрегатом решился довольно быстро. Возможно, сама Никс не ожидала помощи от Арии и, возможно, той казалось, что Омега спустя столько времени осудит действия своевольной турианки, но на деле всё вышло совсем не так. Ария без лишних вопросов согласилась с тем, что будет лучше продолжить общее дело, даже теряя такую значимую для себя единицу, как Спектра в лице Никс. Так или иначе, но вопрос первым делом был связан именно с новым кораблём, и Ведьма получила его. Правда, среди всей этой суеты ей так и не пришло в голову подумать о том, кто будет капитаном новой команды. Она привыкла к тому, что руководит сестра, а сейчас, как занимающейся всеми организационными вопросами, ей предстояло делать это самостоятельно. Ведьма взяла на себя эту должность, но ровно до того момента, пока в команде не появится кто-то более подходящий.
Новый корабль был назван "Хорусом", своего рода дань уважения к прошлому названию - разве что имя человеческого древнеегипетского бога было выбрано из-за частого его изображения в паре с Анубисом. Поиск названия оказался занятием более долгим, чем кажется на первый взгляд - турианцы не были сильны ни в человеческой истории, ни в тонкостях их мифологии, а нужных специалистов на Омеге не было. Однако дело решили несколько торопливых консультаций через экстранет, причём специалист отметил, что есть некий сакральный смысл в выражении "как корабль назовёшь, такая жизнь у него и будет", поэтому неудивительно, что Анубис в конечном итоге отошёл в мир иной.
Процесс становления новой команды очень зацепил Тинк. Ей стало действительно интересно заниматься этим и улаживать часть вопросов, но она считала себя слишком мягкой, неспособной повести за собой команду одним только словом, как и доказать всем, кто собрался под новым знаменем, что она достойна вести их. Сомнения не спешат рассеиваться, поэтому в данный момент Ведьма всё-таки ищет того, кто достоин звания капитана. Она много времени проводит на Омеге, решая последние вопросы с численностью команды и, насколько это возможно, модернизируя новый фрегат.
5. Психологический портрет:
● Тип темперамента: смешанный (в разных ситуациях преобладают разные, зачастую прямо противоположные типы, вроде холерико-флегматического).
● Характер: Тинк немногословна, скупа на эмоции и холодна - так может показаться на первый взгляд. На самом деле, немногословность объясняется уже сложившимся с детства характером, когда ей было практически не с кем просто поговорить. Впрочем, беря в пример некоторых людей, которые очень любят болтать языком, её вполне можно назвать немногословной. Даже словно бы отстранённой. У неё странный говор и сравнения - в детстве она прочитала несколько книг, которые были написаны на Инвиктусе и, вероятно, авторы которых испытывали нечто похожее на безумие. Опасности в прочтении таких книг не было, однако некоторых (и Тинк была в их числе) они очень впечатляли. Ведьма может разговаривать сама с собой, словно бы общаясь с Духами, хотя на самом деле она не слишком религиозна, потому что и её мать была такой. С другой стороны, её тянет ко всему новому, и духовность есть в этом списке. Словом, религию и некую тайную силу можно назвать увлечением Тинк - иначе, с чего бы причудливым образом украшать свою одежду и оружие, казалось бы, бессмысленными фенечками, ремешками и кисточками?
В пылу боя вполне может сорваться, выходя из своего обычного, несколько задумчивого вида, особенно если ситуация располагает к этому. Обычно не колеблется в принятии сложных решений, как будто сразу всё просчитывая и понимая, как надо поступить. Но если в бою она может так измениться, то в быту это не является решением всех проблем, и какие-то ситуации, когда она может почувствовать себя смущённо или неловко, всё же возникают. Особенно стеснительна в вопросах, связанных с отношениями.
Относится одинаково ко всем расам, пока представитель какой-то конкретной расы не захочет убедить её в обратном. Словом, не делает поспешных выводов даже о кажущихся на первый взгляд очевидными вещах. В некоторых вопросах весьма дружелюбна и готова помочь, если речь идёт о том, кто является ей другом и кто просто небезразличен. Обладает не самой высокой проницательностью, но обычно ей удаётся не попадаться на всяких уловках. Возможно, потому, что она склонна долго ходить вокруг да около и проверять то, что кажется ей сомнительным - дело ли, человек, неважно.
Такие качества как наследственность и исполнительность достались ей от отца, а цинизм, присущий матери, она обычно старается скрывать, хотя в целом никогда не притворяется кем-то, чтобы получить иллюзорные, на её взгляд, привилегии. Несмотря на все те истории об Иерархии, к турианцам (и в особенности, к военным) относится совершенно нормально, считая, что нельзя судить всех по нескольким паршивым примерам. Так же ровно относится к кроганам, несмотря на старание сестры привить ей ненависть к этим рептилоидам.
В других её привлекает желание идти на диалог без ухищрений и ненужных ужимок, а также отсутствие радикальных принципов, которые нельзя ничем пошатнуть. Какие-то из них она, возможно, зауважает, а на какие-то может резко отреагировать. Как уже говорилось выше, достаточно скупа на эмоции, поскольку очень терпелива. Однако, если терпению приходит конец, может вспылить, сорваться и много упираться, подобно маленьким детям. В отличие от сестры, не так горда, чтобы исключить возможность извинения перед кем-то. В особенности, если собеседник убедит её, что она была неправа.
Нейтрально относится ко вредным привычкам (быть может, на это мнение повлияла способность Никс много пить и не удариться в конкретный алкоголизм), неприхотлива в плане еды, а нравятся ей, скорее, необычные места в Галактике. Как и сестра, питает определённую слабость к Инвиктусу. А ещё Тинк любит детективные истории любого формата (фильм ли, книга ли) и разные сувениры. Не настолько, чтобы скупать их просто так, а чтобы дарить или, наоборот, принимать в дар.
6. Пробный пост:
Багровый свет окутал улочки Омеги не раньше обычного, не раньше обычного прекратили сновать туда-сюда силуэты, которые явно торопились по своим делам. Кровавый полумрак разбавляли тихие шаги, точно кошка кралась в этом тягучем, будто бы мерцающем свечении. Но то была земля. Сверху Ведьме открывался вид на всё это великолепие, которым она не спешила наслаждаться. Она высматривала свою цель. Ту, за которой ей сегодня снова надо будет прокрасться. И, может быть, помочь. Каждый раз, видя сестру, Тинк замирала, не сразу начиная действовать. Ей казалось, что её позиция, её прикрытие и её умение держаться незаметно, не работают с Никс, и та видит всё. Тем не менее, сейчас она держалась как ни в чём не бывало. Её фигура задавала достаточно быстрый темп самой Ведьме, и та, насколько это было возможно, следила за ней сверху, с крыши одного из зданий, расположенного неподалёку от места встречи Никс и сомнительного вида информаторов. Ведьма находилась в невыгодной позиции, поэтому быстро спустилась ниже, стараясь подобраться как можно ближе. Уже спустившись вниз и держась на почтительном расстоянии от сестры, Ведьма ступала в тени, которой в это время суток на Омеге было предостаточно. На ходу она активировала инструментрон, чтобы получить доступ к камерам слежения возле места встречи и вывести изображение на экран инструментрона. Накинув на голову капюшон, она остановилась возле очередного угла бесконечных, казалось, улочек и принялась ждать, глядя в нечёткое изображение, передаваемое с камер.
Вот и силуэт сестры. Одинокий, но гордо держащийся и время от времени беззвучно что-то говоривший, словно бы Никс общалась сама с собой. Её информатор был настолько скрытным субъектом, что о нём Ведьма не смогла выяснить ничего, однако уже прониклась уважением. Информатор, который так подходит к своему делу, уже считался хорошим, по мнению молодой турианки. И, как заметила Тинк, сестра верила этому информатору. Множество раз Ведьма пыталась хоть как-то расколоть идеальную защиту информатора сестры, и всякий раз терпела неудачу. В конечном итоге, она оставила эту затею и даже прониклась надёжностью этого... субъекта.
Смотря на сестру через одну из камер, Тинк забывала время от времени прощёлкать изображение с остальных камер, и пропустила появление группы людей, которые тоже что-то поспешили сказать, обращаясь к турианке. Камеры не передавали звук, поэтому то, о чём говорили стороны, оставалось тайной. Но, слава Духам, всё хорошо закончилось. Сначала засветился инструментрон одного из людей, после - инструментрон Никс. Те повернули восвояси, а Никс - обратно, поспешно двигаясь к тому месту, где сейчас находилась Тинк. Ведьма зациклила камеры наблюдения, поспешно удалив следы своего присутствия в системе и отступила в окружающую её тень. Дальше, глубже. Так, чтобы незаметно скрыться. Как бы там ни было, она ещё не готова сказать всей правды, а кое-кто ещё не готов её услышать.
Спустя полминуты, она уже бежала, быстро удаляясь от места встречи и. в частности, от сестры. Использовала только естественные места укрытий и не использовала инструментрон для функций, хоть как-то связанных со взломом и указывающих на её местоположение. Она знала, что может попасться, поэтому и была так осторожна. Учитывая недоверие сестры к чему угодно, Тинк не надеялась на радушный приём, быть может поэтому и избегала неотвратимой встречи. Дойдя до невесть откуда взявшегося здесь кладбища различных товаров, Тинк составила компанию разношёрстной толпе (и кто только не спит в такое время?), в это время скорее обсуждающей, что ещё выпить, нежели "что купить". Инструментрон был заблаговременно выключен, когда она ещё не достигла этого места, поэтому теперь оставалось ждать. Никс заглянула сюда и прошла мимо, разве что подробно изучив взглядом голубых глаз каждую фигуру. В том числе и незнакомую турианку. Та обернулась, чуть только Никс достаточно удалилась от этого места и долго ещё смотрела ей вслед.
7. Данные игрока:
● Читали ли Вы правила? yup
● связь:
● ознакомление с каноном: присутствует
ХРОНИКИ
