1. Рос в многодетной семье одной из колоний системы Терминус, оружие в руках держал с детства, потому что периодические налеты наемников не давали спокойной жизни. Особую любовь питал к взрывчатке, которую мог соорудить даже из бытовых предметов. Из-за этого своего увлечения взлетел на воздух. Отделался на удивление легко: конечности целы, а вот по черепу вдарило неслабо. С тех пор в голове у него железная пластина.
2. Пока юный подрывник валялся в клинике соседней колонии, всю его семью превратили в фарш вместе с половиной поселения. Помощь подоспела, но слишком поздно. Очнувшегося после операции Колина ждали плохие новости. На тот момент ему было шестнадцать лет.
3. После случившего он покинул родную колонию и воспылал нелюбовью ко всем ксеносам, по вине которых потерял семью. Не меньшей ненавистью воспылал к разного рода бандитским группировкам, всей системе Терминус и Омеге в частности. Временно осел на Элизиуме и был втянут в боевые действия Скиллианского блица. Проявил себя как отважный малый, порой слишком агрессивный, но патриотичный. Был завербован в Альянс. За свои татуировки получил прозвище «Мертвец», «Мертвяк».
4. На службе показал отличные результаты, безумное упорство и ненормальное трудолюбие. Мозги даже после обширного сотрясения работали как надо – Колин был гением взрывчатки. Но многочисленные запреты устава и лояльность к инопланетным расам бесили его. Покинул Альянс в возрасте двадцати одного года.
5. Сам вышел на «Цербер», сам предложил свою кандидатуру, сам доказал свое превосходство над серой массой солдафонов. Был принят, испытан в многочисленных операциях и приписан к «Восьмой ячейке».
6. Со дня трагедии прозвал себя ходячим трупом. Начал наносить соответственные татуировки, покрыв за три года тело полностью. До вступления в Альянс был замкнутым человеком, тяжело шел на контакт. Повзрослев, растерял юношеский фатализм и возмужал, но, хоть и стал менее агрессивным и ершистым, остался человеком с тяжелым характером. От татуировок не отказался. Упертый, как баран, волевой, сложный в общении, но безумно преданный человечеству. Хотя, не совсем так. Преданность человечеству вытекает из лютой ксенофобии.
7. Невероятно, но пережив все испытания, он остался нормальным человеком, даже не лишенным чувства юмора. Колин не псих и не умалишенный - он личность. Для своего внешнего вида на удивление адекватен, хотя и специфичен в плане характера. Поразительная сила воли и стойкость ума стали основными причинами для перевода в «Восьмую ячейку». А еще он очень любит взрывать.

- Уверен? Я деньги не возвращаю.
- Уверен. Будет весело.
Вебстер отодвинул листок с рисунком и резким движением стянул пропахший никотином свитер. Поежился, будто перед прыжком в ледяную воду неизвестной глубины. Сердце стучало как дикое. Давно он не испытывал такого возбуждения.
- Сядь пока, - мастер с рукавами изящного рисунка усмехнулся, еще раз разглядывая эскиз. - Откуда начнем-то? С задницы, может? – очередной смешок. Видимо решил, что клиент струхнет на полпути. Или просто находил его затею забавной.
Вебстер, тем временем, опустил взгляд на свой бледный торс, представляя, как он будет выглядеть несколькими месяцами позже. И заметил мутное отражение лица на металлическом полу.
- Давай прямо с головы, а? А потом можно и задницу..
Мастер кивнул и с неприятным треском надел медицинские перчатки. Ему лично было все равно, откуда у этого подростка деньги на подобное, и уж тем более все равно, в чем причина такого поступка. Главное, что бы потом родители обиженные не пришли. Но у этого подобной проблемы, кажется, не было.
- Лучше для начала набьем символ на грудь. Попробуешь, как оно, может еще передумаешь.
Вебстер отрицательно мотнул головой и даже потер руки. Вид у него был не то что бы безумный, но перевозбужденный.
- Машинка есть? Побриться, - он постучал себе по черепушке и последний раз провел рукой по волосам. Уже решил, что будет наносить рисунок постепенно, двигаясь сверху вниз. Гнить с головы, с мозга, выжигая память и саму сущность человеческую. Затея казалась ему символичной и впервые за такой долгий год действительно стоящей.  Один большой шаг в новую жизнь, где будет совершенно другой, неизвестный до этого миру Колин.  Он закрыл глаза.

Игла входила под кожу быстро, но болезненно. Каждым проклятым прикосновениям напоминая, что он живой. Что этот кусок мяса все еще ходит, мыслит и чувствует. Колин на мгновение подумал, насколько органично он смотрелся бы в гробу после нанесения последней татуировки.  Нет, он уже там. В каком-то смысле точно. Вебстер не знал, как это выразить словами, но чувствовал безошибочно. В нем не осталось ничего, кроме зыбкой пустоты. Он лишь собирался сформировать её в нечто определенное.  Может быть, это были последствия коктейля из юношеского максимализма и отчаяния, но Вебстера это волновало меньше всего.
- Я говорю, не шевелись. Тем более не улыбайся, - мастер раздраженно приостановил работу. Что-то было не так с этим пацаном. – Больно, что ли?
- Да. Чертовски больно, - ему показалось, или в ответе Колина сквозило удовлетворение?