Василиса родилась в колонии Мендуар. Её дед, Мишель Бенгальски, ветеран Войны Первого Контакта. Он был в своё время одним из лучших полевых медиков, который спас много не только людских жизней, но и турианских (чью анатомию и изучил в процессе). Теперь он доживал свою старость в колонии, работая врачом в местной больнице. Он всегда говорил: «Все разумные, если не одинаковы, то, как минимум, очень похожи». Эта фраза была выводом его наблюдений на войне и причиной, для спасения «врагов». Дедушка был для Васи учителем и кумиром. Девочка многое от него переняла: философию, интерес к медицине и анатомии не только своей расы, но и других, а также сквернословие, хоть и последнее не использовала в то время.
Отец и мать работали в порту инженерами, их деятельность тоже вызывала у весьма любопытного дитя немалый интерес, потому большую часть свободного времени она проводила либо с ними, либо, слушая рассказы деда и помогая ему с больными. По словам последнего, она так, что называется, «смолоду закаляла характер», хотя ничего страшного там не происходило.
Став постарше, Купер стала больше внимания уделять сверстникам и шататься с ними во всякие дикие и сомнительные места за пределами колонии. Там был небольшой лес, единственная опасность в котором – заблудиться и то надо постараться, так что детей отпускали, не сильно беспокоясь.
Друзья и родители звали девочку Васильком, на что она обижалась, ибо подобное прозвище ей не нравилось, но кто бы её спросил? Это была вполне обычная мирная жизнь. Никто не подозревал, что через год цветущая и мирная планета превратится в ад.
Ей было пятнадцать, когда это случилось. Обычный солнечный день, обычное утро, очередная вылазка за пределы колонии. Всё было обыденно и ничто не предвещало беды. На обратном пути Вася решила прогуляться подольше и отстала от группы. Был уже вечер, когда Купер пришла к окраине колонии на небольшой холм, откуда открывался прекрасный вид на поселение.
Так было раньше, но сейчас же здесь самый разгар событий, когда «четырёхглазые странные люди», как их окрестила девочка, позднее узнав их название, уже вовсю убивали, грабили, разрушали и уводили в рабство, в общем, развлекались, как могли. Картина всепожирающего пламени, общей разрухи, бегущих в тщетной попытке спастись колонистов, которые умирали под пулями, чёрное с алым небо - всё это чёткой, болезненной картиной навсегда останется в памяти парализованной от страха Василисы и будет сниться в кошмарах почти каждый день. Крики людей, череда выстрелов, треск пламени и взрывов слились в одну ужасную, бесконечную какофонию звуков. Запах копоти, гари и палёного мяса резал обоняние. А исходящий жар от пожаров ощущался даже там, где стояла Купер.
Она просто стояла и смотрела. Она не верила. Не могла просто поверить. Краем сознания девочка улавливала в этом месиве знакомые, искажённые диким ужасом лица. Слёз не было. Ей казалось, что всё это сон. Просто кошмарный сон.
Она так и стояла, до тех пор, пока её не обнаружил один из вторженцев и не начал приближаться, очевидно, с целью пополнить партию рабов, однако, девочку заметил не только он. Мамин крик дошёл до Васи словно сквозь вату, заставив вздрогнуть и моргнуть. Начавшая было угасать, картина мира вернулась, больно резанув органы чувств. Василиса видела, как к инопланетянину  подбегает женщина, в которой дитя с трудом узнаёт мать, четырёхглазый оборачивается, выстрел, и тело падает с аккуратной дыркой во лбу, из которой фонтаном брызнула кровь.
Эта ночь была для Купер особенно длинной и холодной. Она смутно помнила, как убежала от пирата обратно в лес достаточно далеко от поселения и спряталась, но та оглушающая какофония бойни с колонии, казалось, ещё долго звучала где-то рядом. Под утро начался дождь, переросший в ливень ближе к полудню, тогда же Вася вернулась в колонию, вернее, в то, что от неё осталось.  Батарианцы ушли.  Девушку охватили паника и истерика, но, тем не менее, движима хрупкой надеждой на лучшее или попросту ещё не до конца осознавшая происходящее, она обошла всю колонию в поисках хоть кого-то выжившего, чтобы ему хоть как-нибудь помочь, лишь бы не остаться здесь одной и окончательно сойти с ума. Увы, затея потерпела крах. Тогда она решила вырыть могилы, чтобы хотя бы семью достойно похоронить. Ей просто нужно было что-то сделать, чтобы не думать ни о чём, что-нибудь выматывающее и отвлекающее. Найдя уцелевшую более-менее лопату, она начала рыть слабо поддающуюся мокрую землю, долго-долго, без перерыва, периодически поскальзываясь на грязи и падая, но потом вновь поднимаясь и продолжая. Мир вновь померк для неё и очнулась она уже на корабле Альянса.
Следующие три года для Василисы прошли в детдоме на Земле, ибо родственников у неё не было. Новости вовсю кричали об атаке на её колонию. Капитан корабля, пролетавшего мимо колонии и совершившего на неё посадку, в своём интервью сказал, что выживший есть, но не сказал, кто именно. Зачем привлекать к и без того настрадавшейся девочке лишнее внимание? К сожалению, на этом помощь закончилась.
В приюте тоже было не столь гладко, как хотелось бы: она не вписалась в местный коллектив, за что стала объектом травли. Сломленная, истерзанная ночными кошмарами и без цели в жизни  Купер не раз подумывала о суициде, и даже пыталась покончить со всем столь кардинальным методом. И всё же после каждой «чёрной полосы» рано или поздно начнётся «белая».
Так Леонард Синь, тоже сирота, но весьма позитивный юноша, также не «вписавшийся», однако дающий отпор, был этим самым «началом». Он встал на её защиту, научил драться и, в конце концов, указал новую цель – Альянс. Да, вступив туда, ей придётся вновь видеть смерть, но, обучившись и став сильнее, она дорого продаст как свою, так и жизнь будущих товарищей. По крайне мере она так считала и верила, ибо более ничего ей всё ровно не оставалось.
Вася готовилась и трудилась как могла и как позволяли силы. Она готовилась не только в теории, пополняя уже имеющиеся знания скудной с трудом добытой информацией, но и на практике, благо здесь есть, где развернуться, ибо драки были не редкость, так что надо было оказывать первую помощь побитому Лео. К ней вновь вернулось прозвище Василёк, несмотря на то, что Купер о своём прошлом молчала аки партизан, правда на это она теперь не дуется, а грустно улыбается. Кажется, что для неё ещё не всё потеряно и жизнь постепенно налаживается.
В восемнадцать лет она покинула детдом и вступила на службу в ВКС, хотя прежде, чем её туда приняли, нужно было пройти медкомиссию. После этого Вася люто возненавидела психологов и иже с ними.
Друзей растянуло по разные стороны, так как Лео был старше и ушёл служить раньше, и они почти не виделись, но по возможности старались поддерживать контакт всякими вылазками, сообщениями и прочим. Несмотря на некоторые мелкие нарушения, вроде тех же вылазок, Купер старалась показать себя с лучшей стороны и отличалась особой тщательностью в предметах своего профиля. С техникой ей везло куда меньше, чем с медициной, а с физической подготовкой и стрельбой она вообще едва справлялась. Но, тем не менее, она выдержала и даже под конец сдавала не самый минимум нормативов, а вполне себе средний результат. Среди сослуживцев прослыла затворницей, «шибко умной выскочкой» и вообще занудой, которая всё своё свободное время посвящала теории, из-за чего всё больше обособлялась от остальных.  Девушке казалось, что и не было Мендуара, не было того ужаса, от которого она пряталась в экстранете днём, но не способна избежать ночью. Хотя, учитывая как их тут гоняют, она засыпала как убитая. Васе казалось, что теперь у неё всё будет хорошо и вообще жизнь космопеха - это весьма неплохо, можно повидать космос, другие миры, другие планеты, убедиться на собственном опыте, что слова деда были правдивы. Увы, но после нападения на колонию, её начали снедать смутные сомнения в отношении одной отдельно взятой расы. Однако она не знала, что её карьера будет хоть и весьма бурной, но отнюдь не долгой.
После окончания обучения Василису определили в один отряд с Лео, избравшего путь простого солдата, который уже умудрился провалить одно задание, но, всё же, по сравнению с остальными, у него был опыт. Радости их встречи не было предела ровно до того момента, как они прибыли на точку высадки. Это была их первая миссия: нужно было зачистить небольшую базу, оккупированную пиратами. Ничего сложного, ибо у врагов продовольствие и боеприпасы были на исходе, да и сами они уже изрядно истощены и измотаны.  Командир тоже был опытным и не первый раз помогал таким вот салагам выжить и пройти дальше.
Однако проблемы появились в самом начале, когда они вошли внутрь. Новички ощущали смесь предвкушения битвы, волнения и страха. Купер шла в конце отряда, и ей просто становилось плохо. Воспоминания накатывали одно за другим, меняя очертания  грязных коридоров базы с трупами различного срока свежести и кровавыми подтёками на стенах, на до боли знакомый пейзаж колонии с алым небом, жаром пожара и криками людей. Тошнотворная вонь, казалось, чувствовалась даже сквозь фильтры шлемов. Воспоминания накатывали волнами, каждая всё сильнее, грозясь утянуть за собой. Впереди Васи шёл Лео, который помог ей вернуться в реальность, потом ушёл в тыл, дабы лучше за ней следить. Привлекать командира не хотелось.
Следующий приступ возник в начале перестрелки и должен был стать последним, ибо потерявшая ориентацию в пространстве и не успевшая занять укрытие Василиса была просто идеальной мишенью, чем враги не преминули воспользоваться. Помочь было некому, ибо отряд уже рассеялся. Почти. Громко матерясь, из-за укрытия выскочил Бенджамин Робинсон, он был к ней ближе всех, и оттолкнул девушку в последний момент, однако, подставился под пули сам. Шансов не было. От  толчка Купер вернулась в реальность и первое, что она увидела, был расстрел того, кто её спас и чьё имя она будет помнить всю оставшуюся жизнь.
Что было дальше она, очнувшись в больнице, помнила плохо, однако из рассказов свидетелей Василиса перестреляла преступников в состоянии аффекта и, получив сама, как говорится, «на орехи», отключилась. Миссия завершилась успешно и без дальнейших потерь. Правда, после этого, девушке пришлось часто навещать психологов, что, в общем-то, не сильно помогло. Или по крайне мере ей так казалось. Но раз она оставалась на службе, то эффект таки был. Однако это совсем не значит, что женщина от этого стала меньше ненавидеть «этих мозгокопателей». Уже потом, в глубине души она испытает к ним нечто похожее на благодарность, ибо, возможно, в избавлении от «внезапных воспоминаний» тоже отчасти их заслуга.
Вася, ставшая после этого более агрессивной, получила ещё один кошмар и вдобавок чувство вины, усилившее ответственность перед отрядом, потому в дальнейшем подобных инцидентов не возникало. Больше никто не погиб. Вообще. Какое бы ни было опасное задание, Купер, не жалея себя, под пули бросалась, но товарищей вытаскивала и из-под огня, если это было необходимо, и буквально с того света. Не раз проводила операции на самой себе после таких бросков. Тогда же панацелин и инструментрон потеряли половину доверия из-за чего она стала носить с собой кучу всего, компактно размещая по специальным сумкам с металлическими стенками и креплениями, которые она сделала на досуге. Все возвращались, пусть и не совсем целые и невредимые, но живые.
Она не сильно жаждала общения со спасёнными людьми и с отрядом в целом, она просто не хотела больше, чтобы кто-то умирал. Естественно подобное рвение награждалось, и она смогла подняться до сержанта. И приобрести «воистину сержантский рёв».
Помимо Леонарда называть женщину Васильком стали почти все их знакомые и сослуживцы, видимо, взяв с него эту «дурацкую привычку», но ничего она с этим сделать не смогла, хоть и по-прежнему старалась держаться обособленно ото всех.  Все те, кому доводилось сражаться с ней плечом к плечу, любили её пение, которое во время боёв поднимало настроение и боевой дух или успокаивало раненых.
Однако так просто оставить женщину в покое проблемы явно не желали. А всё так хорошо начиналось…. После очередной миссии Василиса и Лео хотели сыграть свадьбу. Он тогда уже имел звание капитан-лейтенанта, ибо на заданиях ему не раз приходилось брать командование на себя и с блеском завершать их. Так продолжалось и после того, как его повысили. Дуэт Синь-Купер стал весьма известным и неделимым, ибо, сколько бы ни менялся состав их отряда, они всегда оставались вместе. 
Задание было лёгкое: сопроводить какой-то груз из «пункта А в пункт Б». Паре дали небольшой отряд салаг, после чего обещали отпустить с миром в отпуск. Ничто не предвещало беды, так что новички чувствовали себя расслабленно, в то время как командир и сержант-медик были готовы ко всему. Почти.
В «пункте Б» - колонии на территории Альянса, весьма далекой от систем Терминуса, их уже ждали запустение и не хилая такая банда наёмников. И мины. Никто об этом не подозревал, но в колонии было тихо. Слишком тихо. Лео решил отправиться на разведку, ибо больше посылать было некого, оставив сержанта и новичков. На ловушки Синь не напоролся просто чудом, а враги, видать выжидали до последнего. И дождались.
Поступил приказ выдвигаться и отряд двинулся вперёд. Груз было решено оставить пока на корабле во избежание.  Однако, в отличие от лейтенанта, некоторым не так повезло и на мины всё же напоролись. Некоторые погибли мгновенно.  Укрытий не было, куда ни плюнь – всюду могут быть ловушки. Оставшиеся от отряда были просто идеальной мишенью. А Купер командовать не умела. Хорошо, что хоть биотик был, барьером закрыл, не то так бы под шквальным огнём и полегли.
Это дало немного времени, но даже этого хватило, чтобы по своим следам или хотя бы примерно безопасному маршруту увести отряд с поля в более выгодную для занятия оборонительных позиций местность. Неподалёку как раз было здание какой-то фирмы. Возвращаться к месту высадки тоже смысла не было – судно отослали на орбиту на всякий случай.
Но дальше было хуже – на корабле, привёзшем сюда груз, коим, как позже выяснят, оказалось какое-то экспериментальное оборудование, оказался предатель, отравивший экипаж. Он вывел из строя систему связи и активировал глушители, встроенные в броню, из-за чего солдаты не только не могли позвать на помощь, но и банально скоординировать свои действия. Корабль стал безмолвен и пуст, очевидно, кому-то удалось перед смертью прищучить гада.
Однако Леонард предупреждения о «гостях» и «сюрпризах» получить-таки успел и даже устроил нежданным парочку диверсий, пока не отрубило связь. Пришлось окольными путями возвращаться в приблизительное местонахождение отряда, но искать долго не пришлось, ибо мат зажатой в угол Васи с новичками был весьма и весьма громок. Лейтенанту вновь пришлось заняться диверсиями, пока его не обнаружили, тогда уже пришлось совершить прорыв к остальным. Солдаты прикрывали как могли и потому Синь ещё «легко отделался».
Ребята держались долго, даже после того, как у всех закончился панацелин. Но всё же, наёмники продолжали наступать и закачиваться явно не собирались. Патруля Альянса всё не было. Люди умирали, и Вася ничего не могла с этим поделать. Это злило и заставляло с удвоенным рвением сражаться. У врагов тоже были свои немалые потери. Шансы немного уравнялись. Однако задание уже было провалено, так как груз успел куда-то исчезнуть, о чём выяснилось многим позже.
Увы, пыл и силы угасали, и вскоре в живых остался лишь дуэт Синь-Купер, причём первый был тяжело ранен. Василиса впервые задумалась о том, за что она воюет, за что умерли все эти люди. Хотелось выть от безысходности и плакать, но слёз не было, голоса тоже, но она держалась, покуда держался Лео. Увы, когда Альянс, наконец, зашевелился, было уже поздно, и приземлившийся патруль забрал оттуда лишь едва живую женщину. Эта миссия стала её третьим кошмаром, добившим её окончательно и сорвавшим почти все тормоза.
Началось расследование и, когда нашли виновного, а также ответили на животрепещущие вопросы «как, почему и зачем», Вася не выдержала и устроила верхушкам скандал с мордобоем, но перед этим пробралась к изменнику, который ни разу не раскаялся, и, избив его, пристрелила, ибо всё оказалось зря. Отделалась лишь отставкой благодаря заслугам, а также за неё вступились парочка генералов, чьих сыновей и внуков она не раз вытаскивала с того света.
Так началась вольная жизнь молодого двадцатипятилетнего медика Василисы Купер. Она взяла себе псевдоним-фамилию Корнфлауэр, проколола уши, набила татуировку и улетела сначала на Иллиум, а уже оттуда на «попутках» добралась до Омеги, где довольно быстро набрала авторитет и славу безумного доктора-учёного, но, тем не менее, всё делавшего качественно и надолго.
Она не брала плату за спасённую жизнь («попали ко мне – сами виноваты»), так как «взымала её в процессе лечения» в виде простого исследования тела, образцов тканей и прочего. Она помогала абсолютно всем (кроме, разве что, известных ей торговцев рабами и наркотиками, этих она пристреливала сразу или попросту игнорировала, неизвестные вполне могли «пройти» через неё и не раз), даже если жертва помощи или «особо буйный пациент» активно сопротивляется. Обычно благодарные (также некоторые «осознавшие и раскаявшиеся особо буйные») разумные существа ей платили и помогали сами всем, чем могли. Всех, попавших к ней, так или иначе, на лечение, она называет «пойманными».
Повышать свою квалификацию в условиях Омеги было крайне сложно, но Корнфауэр очень старалась. Она не упускала ни одной возможности и, скитаясь по местным поликлиникам и больницам, собирала информацию, чертежи, обучение в виде «как всем этим пользоваться и как делать правильно», и прочее, что могло быть полезным. Естественно, не бесплатно, но, обычно, договориться было можно.
В конце концов, пора бы уже вспомнить, что она вообще-то инженер, и начинать что-то делать самой. Лекарства тоже по возможности готовила сама, тщательно всё подбирая, ибо к некоторым дешевле приобрести сырьё, нежели их самих.
Она также делала всякие нелегальные операции и занималась имплантатами. Это были уже дополнительные услуги, которые стоили далеко не дёшево, так что особым спросом они не пользовались. Несмотря на «подполье» и в основном самодельное, либо устаревшее оборудование, она старалась всё делать качественно, что привлекало. Да и выбора тоже особо не было: «в идеальных условиях» всё выходило дороже.
Начинала с простого вольного наёмника, но так как спасать жизнь у неё получалось лучше, чем отнимать, это заметили довольно быстро, а медиков не хватает всегда, тем более энтузиастов, работающих, считай, за идею. Менять нейтральную позицию и прибиться к какой-нибудь банде не очень хотелось, но пришлось, ибо «ходют тут всякие».
Однако не всем нравилось то, что Вася отправлялась в самоволку и «притаскивала всякий сброд», в том числе и конкурентов, при чём категорически не давала никого из них убить, на что она отвечала, мол, «для врача опыт немало важен, а они тоже опыт». Аргумент убеждал, но ненадолго. Её пытались удерживать на месте силой (не обязательно физической, мол, да мы да для тебя, а ты…), ибо надоело уже, но ничем хорошим это не закончилось.
Скиталась от одних к другим в поисках лучшей доли, пока однажды не задержалась у одной из банд надолго. Эти ребята ей понравились, как и им она. На этом история «вольной жизни» могла бы окончиться, и Вася осела бы у наёмников. Увы, их главарь перешёл кому-то очень важному дорогу, за что и поплатился. Члены группировки тоже разбежались, опасаясь той же доли, в результате чего доктор Корнфлауэр осталась одна. Но с кораблём, пусть и не совсем, мягко говоря, рабочим, зато купленным бандой практически задаром. В теории, их техники должны были привести его в порядок, но не успели, а после смерти главаря и угрозы возможной охоты за остальными, работать с этой развалюхой, теперь уже ничейной, стало просто некому.
Так маленький, весьма и весьма подержанный корвет обрёл нового хозяина. Кто и когда, а главное, зачем его создал было уже не понять, и всё же он летал, причём довольно быстро. В теории. Однако в манёвренности и вооружении был обижен довольно сильно. И всё же его банально жалко куда-либо отдавать.
При помощи «пойманного» кварианца-техника, а также окружающих ресурсов в виде различных пресловутых остатков от других кораблей, опять же, некоторые скупщики различного металла подсобили, («я его слепила из того, что было»),  вырученных с парочки операций кредитов, посудина приведена в более-менее сносный вид. По бокам намалёвано по красному кресту. Большая часть была перестроена под лазарет на четырнадцать разумных существа, четыре из которых отдельно под кварианцев и маленькую лабораторию, убрав всё лишнее в виде кают для немногочисленного экипажа, проделали шлюз, непосредственно ведущий в медицинский отсек. Половину трюма перестроили в холодильную камеру для хранения всякой всячины – начиная от продуктов, медикаментов и сырья и заканчивая трупами, органами и прочим. Также по всему кораблю установлены дезинфекторы. Подправили маневренность. В процессе всего этого Вася ещё многому научилась у техника, в том числе и мату.
Василису не раз пытались убить, в том числе и из мести, но и она не желала продавать свою жизнь по дешёвке, а иногда ей просто везло. Ну, или, «кого-то жаба душит нормального киллера нанять». Некоторым убийцам она оставляла жизнь и даже вылечивала с условием, что больше они за её головой не охотятся. В противном случае при следующей подобной встрече Купер стреляет на поражение. И она стреляла, ибо идиоты, пусть их было немного, но находились. Особо упрямые или глупые уничтожались практически сразу, но она честно пыталась дать им ещё один шанс.
Также совместными усилиями был создан ВИ Бортовой Электронный Навигатор или БЭН. Раньше он действительно был простым навигатором, но потом, когда Вася поняла, что управлять кораблём не в состоянии из-за банального незнания как это делается («да, бывают просто глупости, а бывает роковой идиотизм, но ведь это ж халява!»).
Эту обязанность было решено переложить на несчастный ВИ, которому взамен нужно было больше мощности и власти над кораблём, ибо обидно будет, если всё – насмарку. Пока же корвет был просто маленькой больницей, «но уже что-то, а не «подполье»». Кварианец был против, потому и ушёл. Купер же пришлось «ловить» других инженеров, к счастью скоро попались парочка ребят из «Затмения». Поначалу лезть к ним не хотелось, но спасённые обещали помочь, опять-таки можно подтянуть ещё пару «пойманных» ранее и задавить, так сказать, массой… в общем, нашли бы способ договориться.
За непродолжительное, но плодотворное сотрудничество («Я лечу, модифицирую и прочее только вас, вы же обеспечивайте меня технологиями, чтобы эта штука, да-да, вот эта, летала, и мне не пришлось нанимать пилота, ну и так, по мелочи, ради вас любимых») с их бандой, Корнфлауэр получила необходимое. И даже разойтись удалось довольно мирно с условием дальнейшего, но уже более «свободного» сотрудничества. В результате у неё не просто автопилот, а умный автопилот, дополнительно регулярно дезинфицирующий корабль.
Накупив на оставшиеся сбережения всё, что ей могло понадобиться в долгом путешествии, а также разжившись бронёй «Скорпион» от кого-то «пойманного», она отправилась в свободное покорение космоса.
На территорию «цивилизации», то есть пространство Цитадели, Альянса, различных рас и прочее, старается не лезть, но в случае чего может, ибо по старой дружбе её посудина зарегистрирована как частное исследовательское судно.
Однажды, во время высадки на очередную планету, наткнулась на одного батарианского наёмника, чем-то кому-то где-то успевшего нагадить, за что он больно получил от этого самого «кого-то» и был сграбастан ласковыми бронированными ручками доктора Корнфлауэр. В качестве платы за помощь и спасение, четырёхглазый отдал свой пистолет «Палач», который, по рассказам батара, получил от наёмника, который получил от другого наёмника, а он уже получил от другого наёмника….
Когда совсем невмоготу и лень куда-либо лететь и что-либо делать, летит на Вермайр, на который она наткнулась случайно и думала он ничейный, что, увы, оказалось не так. К счастью, местные тоже не особо привередливы, так что с ними удалось договориться и «отгрызть», вернее, арендовать себе кусочек земли у моря. Ненадолго. На пару недель чисто отдохнуть. Да и Вася ввиду «шила в одном месте» не могла сидеть на месте слишком долго, так что всех всё устраивает.
Вернувшись на Омегу, Василиса узнала о существовании некого Архангела, методично выкашивающего преступников, и решила всячески поддерживать его деятельность: лекарства, медикаменты, стимуляторы, панацелин, всё, что можно, ибо «он делает всё правильно, хотя иногда явно перебарщивает». Она действует не напрямую естественно, благо, есть знакомые, готовые помочь. Лично ни с ним, ни с его отрядом не пересекались. Однако, её кто-то кому-то слил, в результате чего наёмники, которым подобное совсем не понравилось, вынудили доктора покинуть Омегу и вновь начать путешествовать. Не убили её только потому, что она ещё могла пригодиться, ибо не всякий способен качественно провести различные модификации организма. Да и просто она всех бесплатно лечит. И договориться с ней намного легче, в том числе и о «платных услугах».
На данный момент «Робинзон Крузо» находится недалеко от Омеги. Лазарет пуст, продовольствия и прочих припасов хватает.

Несмотря на тяжелые последствия для психики Вася не сломалась до конца. Во всём предпочитает сохранять нейтралитет. Получается не всегда. По-детски любопытна и любознательна, с живым воображением, быстро схватывает всё на лету.
Ко многим вещам имеет весьма нестандартный подход. В экспериментах почти никогда не использует живых подопытных, только трупы и культуры тканей. В спокойном состоянии добра, предпочитает решать все вопросы мирно и сделает всё, чтобы помочь, но меру знает. Она прагматична, и если кого-то спасти не удалось, этот «кто-то» станет спасением для других, проще говоря, хладнокровно пустит тушу на органы. Вася понимает, что не всесильна и что не всегда получится спасти, сколько бы ни пытаться, так что пытается это как-то компенсировать.
Она бойкая и боевая женщина, легка на подъём и вспыльчива, впрочем, остывает тоже довольно быстро. Упёрта и упряма. В состоянии гнева, страха и алкогольного опьянения не гнушается говорить одним только матом. Сначала действует, потом думает.
Вполне спокойно может дать кому-нибудь в морду в разозлённом состоянии, вне зависимости от расы и социального положения. У неё, на случай, если слова окажутся бесполезными, есть даже особый метод «Я вдарю – я же вылечу». Он применяется для успокоения особо буйных пациентов и нарушителей порядка и нейтралитета, то есть, для дерущихся, причём в этом случае «в ухо» получают оба. Ради этого Корнфлауэр вполне может применить резотрон и просто всячески калечить виновного до успокоения оного, но предпочитает снотворное и парализаторы, ибо не любит этот метод. Никогда не доводит до медленного и мучительного убийства, если надо, она лучше пристрелит. Может также угрожающим взглядом и омни-лезвием предупредить, мол, «лучше этого не делай». Главное правило на корабле у неё такое же, как у Арии на Омеге.
Лечит качественно, дотошно и на совесть. Любит собирать, разбирать и чинить «кого угодно и что угодно». При том, в отличие от всего остального, это она делает со всем средоточием и углублением в работу, зачастую не реагируя на внешние факторы, когда обстановка спокойная и таковых не предвидится. Не любит, когда её отвлекают.
Параноик, не верит никому и ничему, пока не проверит, проследит, убедится, сделает лично. Старается быть готовой ко всему.
Заботится о своих пациентах, как заботилась бы о собственных детях, если не больше, несмотря на свой метод наказания и успокоения «особенных». В наушниках вместо музыки звучит пульс пациента, сама всегда предпочитает находиться рядом. Старается успеть везде и всюду.
Она считает, что если её жизнь загублена безнадёжно, то надо дать шанс другим. Лечение и спасение – смысл её жизни, цель, соломинка, удерживающая её на плаву, потому как ничего больше и лучше этого она не умеет. Мало заботится о собственном здоровье, поддерживая себя ровно в том состоянии, в котором можно без вреда для других.
Из-за кошмаров предпочитает здоровому сну работу на износ, пока организм сам «не нажмёт кнопку выкл.» или пьёт снотворное, когда понимает, что необходима здоровой и полной сил. Последнее не всегда помогает. Часто Купер плачет во время сна, ибо, когда события происходили, было не до слёз. Тем не менее, она рада, что больше эти кошмары не подменивают реальность, как это случилось однажды.
Под подушкой всегда находится либо нож, либо заряженный пистолет.
Живёт сегодняшним днём, ибо не любит и не умеет планировать. В тактике и стратегии тоже мало что понимает, но способна просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд, если это необходимо, однако предпочитает импровизировать.
В общении старается держаться нейтрально, но ввиду горячего нрава и прямолинейности это не всегда получается. Если где-то можно съязвить – она съязвит. Василиса замкнута в себе и старается не подпускать к себе кого-либо слишком близко из-за страха потерять. В этом плане завидует азари, которые к подобному ввиду долгой жизни привыкли. Ненавидит себя за это, ибо считает, что это «романтический бред, типа «с виду сильная, внутри слабая»», но ничего поделать с собой не может, ибо «как-то проще в случае чего пустить на органы незнакомого разумного, чем того, кто вызывал хотя бы симпатию».
Пациентов не запоминает, этим занимается БЭН. Он же ей и говорит, если кто-то попадает к ней на лечение второй раз, тогда доктор Корнфлауэр наказывает несчастного морально.
Если кто-то будет способен пробить эту стену отчуждения и поселиться в сердце Васи, то получит верного друга, который, бросив все дела, будет мчаться на полных скоростях за этим «кем-то» в другой конец Галактики, дабы вытащить этого «кого-то» из полной… и заботиться о нём, как ни о ком другом прежде. Купер знает эту черту характера, знает и ненавидит наряду с остальным «романтическим бредом» и глупостью, однако Василиса прекрасно помнит, откуда что взялось и почему от этого не избавиться.
В спокойной бытовой обстановке весьма рассеяна и любит сеять вокруг себя хаос, однако, несмотря на это корабль всегда стерилен не только благодаря дезинфекторам. За пределы медотсека она не впускает никого, ибо это её «зона личного пространства», где концентрация хаотично разложенного резко возрастает по сравнение с лазаретом и той же лабораторией, где она хотя бы пытается поддерживать иллюзию порядка, однако доступ на нижний уровень в отдел провизии открыт. Очень не любит, когда её запрет нарушают.
Не любит запах курева, ибо «воняет и раздражает», и алкоголь, так как если её споить, то в Купер проснётся злобный безумный матерящийся кроган с жаждой членовредительства. И любящий танцевать. А также седлать других не только кроганов (впрочем, оседлать кого-то Корнфлауэр не прочь и при трезвом разуме, мечтает покататься на ком-нибудь большом). В таком состоянии Вася способна на всё, особенно кого-либо убить. Сама же абсолютно ничего не помнит о своих выходках, но если её побили, она не удивится. Иногда «появляется» маленькая девочка, искренне ненавидимая Васей, которая будет только плакать и ничего внятного сказать не сможет. Причём не понятно, кто же из них вылезет. Хотя, по словам Лео, псих явно «вылезает» чаще.
Не любит платье, каблуки, косметику, романы и «прочую женскую ерунду». Платья неудобны и их носят с каблуками, на которых «все кости переломаешь, пока ходить научишься». Косметика – лишняя трата времени и сил и вообще есть более полезные занятия. «Прочее» Корнфлауэр просто противоречит, как она сама искренне считает и верит. И никто не посмеет сказать иначе! Всё остальное – исключение!
Не любит батарианцев. По понятной причине. Тем не менее, несмотря на всю свою нелюбовь, старается быть нейтральной и верить, что «у каждой расы свои придурки», продолжая следовать убеждениям деда.  Помогает не всегда. Если надо убить кого-либо из них, то она отстреливает им все четыре глаза.
Не любит работорговцев. Тоже по понятной причине. Если наёмников она ещё простила, то тех, кто торгует другими – никогда. Наркоторговцев тоже не любит, ибо они губят жизнь другим, и хотя некоторые просто хотят оказаться в своих иллюзиях, тело никуда не денется. А наркота портит тело. Кощунство!
Не любит рассказывать о своём прошлом. Просто не любит и всё! Из-за этого не любит психологов и сама тоже не сильно в этом понимает, потому в общении больше ориентируется на интуицию.
Не любит шум и «клубняк», что современный, что какой бы то ни было ещё. От этого голова болит, раздражает. Любит музыку XX – XXI-го века, фолк и классику, благо в экстранете можно найти всё.
Любит петь. Многие говорят, что у неё красивый голос, к тому же колыбельные успокаивают больных. Также, в зависимости от настроения и ситуации, может петь прямо во время боевых действий и операций. Или материться. Или всё вместе. Чем иногда забавляет.
Любит сладкое, особенно шоколад и различные торты, но форму всегда поддерживает, любит острое, ягоды и фрукты. Ненавидит приторное.
Любит пляж, море и солнце, но не любит и не может долго сидеть из-за постоянной жажды деятельности и познания на месте потому не может поселиться на Вермайре насовсем.
Любит свои длинные рыжие волосы, на уход за которыми не жалеет времени, если нет более важных дел, считает их символом своей свободы, из-за того, что в армии ей пришлось подстричься. И нет, они ей не мешают ни при беге, ни во время битв или операций. Всякий, кто посмеет к ним прикоснуться без спросу и, тем более, дёрнуть, получит либо омни-лезвием, либо пулю. И вообще «у нас свободная Галактика и все имеют право сходить с ума как хотят».
Любит свой корабль («Робинзон» - Робинсон) и ВИ (БЭН – Бен – Бенджамин), названия которых как бы своеобразно олицетворяют память о том, кто своей жизнью помог ей вырваться из плена воспоминаний-иллюзий, пусть и такой ценой.
Не против компании, но предпочитает путешествовать одна. Не против командования, если оно будет грамотным. Сама возглавлять и раздавать приказы не любит, ибо не умеет, хотя, если надо, может успокоить в стиле сержанта.
Из жестов для неё характерны либо руки на поясе, либо скрещенные на груди, правая бровь поднимается при сарказме, насмешке и вопросе. Жест для резотрона тоже изменен: большой палец и мизинец прямые, остальные – согнутые и прижаты к ладони, так ей привычнее использовать, если надо что-то отрезать или вспороть покорёженную броню. Умеет делать страшное лицо и жуткий, красноречивый взгляд для успокоения особо буйных пациентов.

Для Василька этот день не обещал быть чем-то особенным и запоминающим. Она гуляла по лесу в компании сверстников. Эта прогулка так же не должна была привнести что-то новое, просто подобное шатание в лоне природы уже стало традицией. Но вот уже группа повернула к поселению. Пора возвращаться домой, но Васе не хотелось.
- Эй, ребят! – окликнула она их. - Я ещё погуляю, ладно? Предупредите моих!
Конечно, в двадцать втором веке связь была достаточно продвинута, чтобы даже в глухих дебрях можно было передать какое-нибудь сообщение, однако девочке было банально лень.
- Ладно! Но не задерживайся надолго! – ответил ей Ларри, предводитель  этой «шайки». Теперь Купер спокойна, ибо мальчик был не только душой и сердцем компании, но ещё и её совестью и ответственностью. Не удивительно, ведь он самый старший.
Василиса, махнув рукой, мол, хорошо, сошла с тропы вглубь леса. Она шла медленно и неторопливо, размышляя о чём-то своём и любуясь природой, в общем, культурно отдыхая.
Был вечер, когда девочка решила, что пора возвращаться. Уже на подходе к колонии она увидела оранжевое свечение, будто от огня. «Не помню, чтобы сегодня был какой-то праздник, чтобы костры разжигать, тем более такие», - подумала Вася, нахмурившись и ускорив шаг. Да, на Мендуаре была такая традиция, на памятный день разжечь большой костёр и танцевать, как когда-то древние люди. Это было действительно весело.
В недрах души Василисы зарождались смутная тревога и предчувствие беды. Чем ближе она подходила к городу, тем сильнее становилось ясно: что-то не так. Вот, Купер вышла из леса на вершину холма, откуда был прекрасный вид на поселение. Вот только, в том то и дело, что «был».
Сейчас же дома объяты высоким пламенем, люди кричали и бежали кто куда, а за ними бежали другие. То тут, то там гремели выстрелы и взрывы. Небо темнело в вышине от дыма. Вася, глядя на этот кошмар, была в растерянности. «Что за? Что происходит!?» - метались вопросы в её голове, а после в ужасе застыли от осознания истины. Сердце пропустило удар. На колонию совершено нападение.
- Этого не может быть. Не может быть! – шептала она, легонько мотнув головой в знак отрицания. Она не верит. Не может поверить. Страх липкими холодными щупальцами окутывал тело с ног до головы и крепко сжимал в своих стальных тисках, лишая возможности пошевелиться. Купер, застыв статуей и дыша через раз, просто стояла и смотрела. Слёз не было. Ничего не было.  Для девочки время замерло, реальность поблекла, продолжая недовольно обдавать Василису жаром.
Где-то на краю сознания вяло текли мысли: «Так вот почему были выстрелы». И всё. Василёк бы, наверное, так и стояла, глядя, как рушится её мир, её жизнь, всё в один миг, если бы кое-кто не обратил на неё внимание.
Странный, четырёхглазый гуманоид с плоским широким носом и узкой тёмной бородкой. Его коричневая кожа с тёмными полосами в свете пламени приобретала зловещий рыжевато-медный оттенок. Батарианец, увидев застывшую и явно испуганную жертву, довольно оскалился и двинулся к ней. Вот только, похоже, девочку заметил не только он.
- Вася! – отчаянно крикнула во весь голос растрёпанная женщина, побежав со всех ног в сторону Купер. – Беги! Беги, Вася!
Её лицо и руки были покрыты кровью, из глаз текли слёзы, а одежда в некоторых местах порвана.
- М-мама? – тихим дрожащим высоким, почти писклявым голосом спросила Василиса, медленно повернув голову и вздрогнув. Она не верила своим глазам. Слишком отличались образы всегда аккуратной и хорошо выглядящей мамы и той, что бежала к ней.
Дальнейшее событие происходило, казалось, в замедленной сьёмке. Женщина, продолжая бежать, размахивала руками и кричала: «Беги!» Инопланетянин оборачивается на шум и поднимает пистолет. Выстрел! Кровь хлещет из дырки во лбу, и мать падает.
Василёк наблюдала, широко распахнув глаза, но всё ещё не в силах пошевелиться. Оковы ужаса и оцепенения спали лишь тогда, когда батар к ней обернулся. Вздрогнув вновь, девочка развернулась и, что было сил, пустилась наутёк в лес.