- Где, вы сказали, вам заменяли имплантат в последний раз? – доктор-салариашка поднял голову от датападов, с ехидным любопытством глядя на Заида. Пользовался, кусок жабьего дерьма, тем, что человеку приходится голову поворачивать, чтоб его видеть.
Да была охота на него смотреть, черт побери – и потому Массани мрачно смотрел прямо перед собой, на темно-серую стену приемного покоя. Сбоку маячили огромные, от потолка до пола, прозрачные окна, за которыми сияла вечным днем Цитадель, - но стоило ему попытаться скосить взгляд, как левый глаз неистово заломило, а в пустой правой глазнице эдак аккуратно провернулся раскаленный штырь, словно о себе напоминая.
… Саларианец съежился за своим столом, прикрыв рогатую голову руками, задев несколько датападов – посыпались, словно тоже испугавшись могучей, в несколько петель брани, с огнем процеженной Заидом сквозь зубы.
- Слышь, ты, - услышал он свой голос, когда башку чуть перестало рвать на части изнутри, - замени мне глаз, и иди к дьяволу.
- К…как скажете, но это будет стоить…
- Да насрать мне, сколько это будет стоить, - свет больничных переходов нестерпимо резал зрение. Долбанный госпиталь, долбанная Цитадель, сраная Армакс Арена, столь неожиданным образом обернувшаяся полной жопой, вместо постановочного боя…
Единственный просвет маячил впереди, во всей этой гребаной заднице – у него сейчас хватает кредов на по-настоящему хорошую операцию. И восстановление займет не несколько недель, как оно обычно бывало, а в разы меньше. Последний раз имплантат дьявольски долго приживался – а когда он был, последний-то раз?
Ага. Декорис, Святилище, - сканеры центрального прохода скакнули огоньками в здоровый глаз, и виски снова заломило адской болью. Словно приветом от той встречи, от турианской суки – где-то она сейчас, тварь гребенчатая? Не соскучилась ли?
Вот он – соскучился.

Потянулись дни маеты и безделья – казалось бы, за свои креды Массани вполне мог рассчитывать на то, чтоб не околачиваться вечно в стационаре госпиталя, ан нет. Наблюдения какие-то требовались за усовершенствованным глазным имплантатом… какие, к черту, усовершенствования, не пыжак он подопытный небось этим гребаным докторишкам! – это во-первых, а во-вторых, любые усовершенствования без лазера в искусственному глазу ни черта не стоят. Потому и приходилось прохлаждаться на койке, или слоняться по больничному корпусу. Без брони, одетый по гражданке – даже ножа при себе не было, один омни-тул. Короче, все равно что нагишом.
Главврач клятвенно сулила ему еще денька три реабилитации, всего лишь, вы же, мол, понимаете, это такая тонкая операция… сука, кредов она побольше хотела вытянуть с Заида, вот и вся тонкая операция. Охренеть. Когда впервые ему вставили искусственный глаз в подпольной клинике, там никто особо с Массани не церемонился. Ну да, двадцать лет прошло, помоложе тогда он был, заживало все как на собаке – но и в свои сорок он на здоровье не жалуется. И это с учетом всего металлолома в его башке.
Раздраженно почесав висок сквозь повязку на глазу, развалившийся на низком диванчике Заид в тысячный раз уставился на панораму Цитадели, расстилающуюся, черти в ее драли, за широким окном от пола до потолка. Свет больше не раздражал зрение, и был единственным, что его сейчас не раздражало. Общения Массани ни с кем не искал – прочие пациенты, как и персонал госпиталя, его сторонились, объяснимо опасаясь непростой внешности, - да оно и к черту бы ему не сдалось, общение. Переписка по терминалу тоже удовлетворения не приносила – не мастак он в таких делах, парой фраз в сутки ограничивался. Лучше бы увидеться – да все никак.
Дела-дела…
- Эй, мистер! – послышался откуда-то справа высокий голос, по-туриански характерно глуховатый. Заид, скрежетнув зубами, повернул-таки голову – тощий гребенчатый подросток, на добрых две с половиной головы ниже своих взрослых сородичей, смотрел на него, шевеля мандибулами. Смотрел с нахально-спокойным любопытством, явно довольный тем, что одноглазый человек, несмотря на увечье, таки обратил на него внимание.
- Эй, мистер! – повторил турианчик. – А где главврача найти, подскажите?
- Я те бля Авина что ли? – рявкнул Заид, досадуя на себя за то, что вообще откликнулся. – Пшел вон отсюда, а то мандибулы нахуй оторву.
Щенок благоразумно почел за лучшее не связываться. Внял совету, пошел искать Авину, а Заид мрачно подумал о выписанном ему запрете на спиртное. Вот как спиваются от безделья, ясно-понятно.

С манерами у Заида всегда плоховато было. И грубовато. И матом.
- Твое какое дело? ты с хрена ли выперлась? – снизу вверх, не утруждая себя вставанием, оскалился он на подошедшую турианку. Ишь, синемордая, - чуть брови сдвинул, машинально отмечая про себя знакомый рисунок колониальных меток. Достаточное время он на подобные пялился. Только на других лицевых пластинах, половина которых счищена была гранатой, как кожура с картофелины.
Оправдываться перед дурой, которая встряла защищать уже куда-то слинявшего пацана, Массани не собирался. Еще пара реплик, и она пойдет по тому же адресу, что и ее сородич-щенок – ох некстати оба они подвернулись Массани под руку. Ну, хоть так душу отведет – не в привычках его пускай было в пустые перепалки встревать, без возможности, по сути, от слов к кулакам перейти. Да только вынужденное безделье малость крышу-то сдвигает. Начинаешь и нести херню, и творить ее.
Кому такое понравится, обращение-то – и по гребенчатой видно было, что не по вкусу. Только ответить не успела.
- Мисс Вакариан? – сутулый саларианец – ординатор, по-видимому, вылез из ниоткуда, сунулся к гребенчатой. Заид покамест обратно прилаживал челюсть, пока турианка отвлеклась. Неспроста ему метки показались знакомыми – да что там, знакомыми, теми самыми. Тесна Галактика, черти б ее драли. Ох, тесна.
- Доктор Мишель просила подождать… непредвиденный случай, - салариашка говорил, понизив голос, и до Массани только обрывки фраз долетали. Дождавшись, пока жабомордый сгинет туда, откуда вылез, Заид поймал взгляд гребенчатой. Поднялся.
- Вакариан? – по морде видно, что Вакариан. В том числе, и по ее выражению.
- Гаррус Вакариан тебе кто? – что-то ему это напоминало. Опять какая-то турианка, Заидом недовольная. Опять какое-то выяснение родственных отношений. Или отношений, вообще.
Нет, это точно где-то было раньше.
«Не жена», - при такой мысли край рта дернулся в усмешке. Ну-ну, жена, как же. Молодая девка-то. Сестра? Двоюродная сестра?
«О, а вдруг племянница?» - хохотнул внутренний голос, и Заиду и самому смешно стало. Не, ну подобные-то совпадения, черт побери, жизнь, прекрати, что ты делаешь.

Чего только не бывает, каких только совпадений, - он смотрел на гребенчатую пускай без особой приязни, но и без былой враждебности. Та, впрочем, менять гнев на милость не спешила, до сих пор возмущенная, видать, его обращением с сопляком. Оно, ее расположение, Заиду и даром не нужно было, в принципе, но ситуация его заинтересовала. Некоторым образом.
- Вискаря ящик он мне должен, - непроницаемо глядя в пластинчатую морду с синими полосами, отозвался Массани. Ишь ты, недовольна чем-то. Будто бы не только хамоватым человеком. Будто бы еще и братом.
Совпадение, верно. Только наоборот – другая его знакомая турианка, с красными только, а не синими, метками на морде, своего родственничка очень любила. Настолько, что ее игры в догонялки-стрелялки с Массани растянулась аж на десять лет. Так ничем и конкретным и не завершившись, что оставляло неприятный осадок, и ощущение легкого беспокойства. Небось еще аукнется ему незавершенное дело.
Эта же турианка… то ли знала о похождениях братца, и особо не одобряла, то ли реально задолбалась его известностью. А чего? Соратник капитана Шепард, так его етить за мандибулы. Небось всякие поклонницы сестрицу-то о героическом Гаррусе расспрашивают. Только вот Заид разве на поклонницу похож?
- И разок на стрельбищах он мне еще должен, - после некоторого молчания добавил Заид, и для полной ясности добавил:
- На «Нормандии» с ним вместе, - чуть было не сказал – «служил», - работал.
До чужих семейных разборок и взаимоотношений ему дела не было. Обсуждать Вакариана, даже с его сестрой? Не факт, что гребенчатая захочет, это во-первых. А во-вторых, оно ему не надо.
Даром, что Вакариан не особо чужой ему – как бы, не один пуд соли сожрали на «Нормандии». Неловко это было признавать. И непривычно. И, скорее всего, напрасно. Как когда-то, признавать за собой привязанности, как слабости. Хвосты.
Только эти хвосты, с чертовой «Нормандии», уж слава богу, сами за себя постоять смогут. И это хорошо.
- Заид Массани, - неподвижно глядя в глаза гребенчатой, назвался, садясь обратно на диванчик. – Тебя как звать, Вакариан-младшая?

Внезапно под повязкой будто б мелкое сверло обнаружилось, и давай сверлить висок изнутри. Стыки пластин налились несильной, но увесистой болью. Пустяк – за двадцать лет жизни с черепом, искусственным наполовину, притерпелся. Это его от безделья дергает, да от болтовни праздной, - он глянул на сестрицу Гарруса с непонятной самому себе неприязнью. Раздражала слегка – дьявол, да что его сейчас не раздражало.
Потирая висок, он кратко ухмыльнулся в ответ на ее смех, себя пересиливая. «Отпускай же ты, сука», - мысленно обратился Массани к сверлу в виске, которое за дело взялось прямо-таки с азартом. Не послушалось – да и черт с ним. Чуть поморщившись, отнял руку от повязки, и с тоской подумал о ящике. О гребаном ящике гребаного вискаря, который он заказывал, еще когда на «Нормандии» служил. И небось потому, что запрос не туда отправил, или по какой еще неведомой херне, но не мистеру Заиду Массани, а господину Гаррусу Вакариану доставили ящик. Черти б драли службу доставки – нахрена турианцу человеческий ТМ-88?
Учитывая, что все случилось буквально перед всей кутерьмой с ретрансляторами, как-то не было у мистера Массани времени предъявить права на свое пойло, затем он попросту о нем запамятовал. А теперь уже и вовсе поздно – ищи-свищи этого Вакариана по Галактике, в турианском секторе.
«Надо бы у сестрицы-то спросить, кстати», - подумалось мимоходом. Под ощущение того, что пустые мысли отвлекли-таки от головной боли.
- И как работается на «Нормандии»? «Коммандор Шепард», все дела? – ишь ты. Язва.
- Работается – никак, - выделяя слова голосом, отозвался Заид. – Работалось, - и сощурил живой глаз с усмешечкой. Понимай как хочешь, мол. И в том смысле, что дни работы миновали, и в том, что то была поистине работа. «Коммандер Шепард, все дела» - именно. Она самая.
«Неужто братец не рассказывал?» - если турианская девочка надеялась послушать заидовых баек, то он нынче был не в настроении. Сверло в виске снова проснулось, и на вопрос Вакариан-младшей он сперва чуть нахмурился, опять касаясь пальцами виска, и уж потом только ответил. Вернее, вырвалось.
- Жену я тут забыл, - дьявол. Вовек не избавиться от этих ассоциаций. И воспоминаний. Долбаный Жестокий Прилив. Гребаные турианки. Чертовы чьи-то роственницы. – Потерял, вернее. Одним глазом за ней следить сложно, сама понимаешь, - поскреб повязку, глядя в пластинчатую морду Соланы. – Ну, чего смотришь? Шучу. Пациент я здесь, будь оно проклято, - как девчонка сама не дотумкала, что человек с перевязанной башкой и закрытой повязкой глазницей в больнице вряд ли сюда просто погулять пришел, ему было непонятно. – А ты по какому вопросу? У тебя вроде оба глаза на месте, - усмехнулся, и снова подумал о выпивке. Или кофейном автомате возле стойки администратора.

Вот оно как. Не пациентка – ну и к ихним гребаным турианским духам, ишь ты. Нет проблем со здоровьем у вакариановой сестренки, не придется турианцу переживать – ха, вот это мысли. Раздражение провернулось сверлом под пластинами, и с завертелось с удвоенным азартом. Дернув краем рта, Заид потянулся к пачке в кармане штанов, и отдернул руку. Чертовы больничные правила. Ни напиться, ни покурить, - он снова поскреб висок сквозь повязку, пальцем его придавливая, пытаясь хоть как-нибудь это гребаное сверло прижать.
С него сняли уже все датчики, сигнализирующие о состоянии здоровья. Ну ладно, не сняли – сам сорвал и выкинул. На него пытались воздействовать – безуспешно. На месте персонала больницы Гуэрта Массани давным-давно выписал бы такого проблемного пациента на все четыре стороны. Но медики, похоже, все поголовно были скрытыми мазохистами. Или просто готовы терпеть выходки Заида и дальше. За его-то креды. Еще бы нет.
Он коротко усмехнулся, наблюдая за нервничающей турианкой. Вроде негромко перебирала пальцами по креслу, а слышалось ему, и под черепом отдавалось словно перестуком. Ну и поза выдавала, даром, что сидела она не очень удобно, правда. Одним глазом не разглядеть, что там у нее на морде за выражение.
Благо, в чтении ихних пластинчатыых рыл Массани за минувшее время малость поднаторел.
Народ кругом сновал, огибая сидящих турианку и человека – бросали взгляд на бандитскую заидову рожу, и спешили куда подальше. Саларианцы, люди, азари, гребенчатые… элкор протопал, выгибая ноги-колонны, медуза щупальцами влажно прострекотала. Не больница, а чертов Президиум. Или еще какая срань цитадельская – дьявол, если он в ближайшее время не свалит отсюда, будут взрывы.
Инструметрон коротко пискнул оповещением. О, давно б так – приглашение на контрольный осмотр. Сейчас с него наконец-то снимут долбаную повязку, и он сможет посмотреть на мир обоими глазами. И заодно пристрелять новый имплантат.
- Ну, бывай, Солана. Увидишь брата, привет передавай. И про вискарь ему напомни, - поднявшись, и пожав трехпалую турианскую лапу, Массани быстрым шагом направился в сторону смотровой.