- Ор-ранжевое небо… ор-ранжевое солнце, - бормотал Микки, загребая ор-ранжевую пыль длинными лапами, топая по узкому проходу меж древних, дремучих, древнючих развалин – что таковыми казались издалека, еще и таинственностью какой-то попахивали, протеанско-загадочной, но вблизи совершенно точно становилось ясно, что это обычная свалка. Из старых домишек, от «МАКО» покрышек, засохших зверюшек, похожих на мышек – жара на этой пыльной планетке, забытой Советом, властями, пиратами и даже наемниками была нестерпимая, и, если бы не собственнолапно настроенный кондиционер в броне, Микки непременно стал бы, как выражаются люди, «по вкусу – как курица». Жареная курица. Что такое «курица», Микнарин знал, только ему несколько неясно было, причем там еще «не птица», «женщина» и «не человек».
Он карабкался по высоким горам мусора, холмам мусора, оступался, балансировал, подскакивал, отскакивал, бормотал бормотню, неустанно зыркая глазами по сторонам, вертел рогатой головой, хлопал веками, приставлял к морде лапу козырьком – иными словами, был занят делом. Вдалеке за свалкой, на оранжевом холме, напоминал о себе, курился-дымился покалеченный челнок, и, Микки знал, что в тени его сейчас кверху пузом валяются несколько хомосапиенсов – а чего еще ждать от бесполезных млекопитающих, неспособных отличить разводной ключ от отвертки, которым непонятен азарт изобретателя, незнакомо творческое вдохновение! И только и способны, бессмысленные, что костерить, хаять и ругать инженерный талант Микнарина, который всего-то немного повозился с ускорителем двигателя. И ведь старт был роскошным, а что приземление – не слишком мягким, так то издержки! Настоящее искусство выше нескольких ушибов и одного сотрясения, полученных при аварийной посадке – но, как бы ни убеждал Микнарин, что все это пустяки, соратники по «Затмению» были расстроены. Они расстроенно крыли его нехорошими словами на трех языках, пока не закашлялись от жаркой пыли и не уставились на него ненавидящими красными глазами – а Микнарин, по-прежнему улыбаясь и балагуря про оранжевое небо, пространно информируя людей о классе и типе планетки, пошлепал к свалке, до которой было примерно полкилометра. Починка двигателя обещала стать необычайно занимательной – он в восхищении осматривал кучи мусора, громоздящиеся до самого горизонта.
- Болтик на четырнадцать, тут я припаяю… Припаяю? Припою? Стану припаивать, припаяивать? Заприпаивать, и оно припаяивается? – замечательно певучее слово. О, обломок радиатора от двигателя класса А-32! – припайну тебя! – с придыханием и страстью заявил Микнарин обломку, и перепрыгнул через черную, раскаленную покрышку от транспортера, едва не спалив лапы. И с интересом захлопал глазами – оказался в узком коридорчике, где царила спасительная прохлада – вероятно, осталась еще с ночи, когда раскаленный пыльный шарик планетки остывал и схватывался лютучим морозом. И здесь была тропинка, среди обломков, по которой он запрыгал, комментируя в голос торчащие из стен провода, куски обшивки, дохлых сушеных мышек и чью-то обглоданную конечность, также засохшую.
- Оу! – узкий проходик привел его к нише среди мусора; она была явно естественного происхождения – окруженная жесткими слоями песка, но, как бы то ни было, это оказалась естественная впадина в слоистой породе; выветренная, осыпающаяся камушками, она наводила на мысль – особенно, тем, как на ней возлежала, закрывая почти полностью, пластина обшивки непривычных очертаний – конечно же, по куску мало что можно определить, да к тому же когда он весь запыленный и перекрученный, но Микки на своем веку пускай недолгом, но насыщенном, столько всякого транспорта понавидался, что сразу понял – редка штуковина.
- Что-что-что тут у нас? – откинул кусок обшивки в сторону, заинтересованно, принялся разрывать песок – и вскоре извлек на свет оранжевого солнца, уже клонящегося к закату, прямоугольный плоский контейнер, размером примерно с собственную голову. Зашифрованный замок мигал лампочкой – Микки довольно заулыбался, ощетинившись инструметроном – иду на вы, голо-замок!
Голо-замок позорно сдался, складывая знамена к саларианским лапам – крышка коротко звякнула и откинулась.
- Клянусь рогами прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрадедушки из Лиги Единения, это же просто чудо же что такое творится! – и взгляду саларианца предстала восхитительная, изумительная мешанина обожженных, перекрученных микросхем с диодами и проводами, настолько тонкой – так и хотелось сказать, «выделки», что слов не хватало! Это у Микки, Микнарина Аррна-то!..
- Откуда же ты, моя прелессссть? – длинные лапы зарылись в сокровища неизвестного происхождения, и вдруг на коробку упала тень. А затем кто-то передернул затвор.

Отредактировано Micky Arrn (22 сентября, 2014г. 12:43)

Характерный кварианский акцент, вкупе со звуком передергиваемого затвора едва не заставил рога Микнарина сойтись на затылке. Печально зазвенев, из его лап вывалилась на горячий оранжевый песок вся путаница-мешанина покореженных, но, безусловно, прекрасных деталей неизвестно чего.
- Я бесконечно, премного, глубочайше, нижайше и почтительнейше признателен вам, что вы спросили, - не поворачивая головы, и буквально ощущая затылком приставленное к нему дуло, радостно заговорил Микки, широко улыбаясь – кварианская самка, разумеется, не могла видеть его улыбки – ведь он был в шлеме, но не могла не услышать улыбку и доброжелательность в его голосе, которых было столь же много, сколько, например, нулевого элемента на Тессии. Вежливость не раз выручала Микки, и стоило надеяться, что не подведет и сейчас – иначе было как-то не очень приятно оказаться с большой-пребольшой дыркой от дробовика в голове здесь, в этой оранжевой духовке. Тайник, неосмотрительно разрытый Микнарином, очевидно, принадлежал кварианской самке – ему проще простого было как и сложить два и два, так и сообразить, что возмущенная космическая кочевница давным-давно могла разнести ему голову из дробовика, особо не заморачиваясь переговорами. Определенно, хотя бы это стоило благодарности.
Микки попытался, скорее машинально повернуть голову, но вовремя напомнил себе, что с рассерженными самками – любой, заметьте, расы, не стоит спорить. Как и дергаться под дулом дробовика.
- С вашего позволения, позвольте представиться – Микнарин Аррн, но зовите меня Микки, глубокоуважаемая, - он осторожно потянулся лапой к замку шлема, поднимая его щиток нажатием кнопки. – Вы позволите мне обернуться? Уверен, это просто какое-то недоразумение, - а любопытство уже свербило пониже спины, и будто б так и подпинывало Микки под тощий саларианский зад. Он медленно поднялся на лапы, и медленно же обернулся к невысокой, хрупкой на вид кварианской самке, облаченной в темно-фиолетовый скафандр, и держащей его на прицеле… о, гори-трава, что это за прелесть??!
- Инженер организации «Затмение», к вашим услугам, - саларианец широко улыбнулся, отражая оранжевое светило крупными зубами. – Замечательная свалка, не правда ли? Столько всего можно найти – и я искал одну-две-десять деталей для ремонта своего челнока – если вы посмотрите немного налево, примерно метров на пятьсот – правда, придется смотреть сквозь холм, то сможете увидеть мой челнок, и напарников. Клянусь всей своей родней до двенадцатого колена, глубокоуважаемая, я всего лишь имею честь поинтересоваться, задать вам встречный вопрос – кто же такая вы, и что делаете здесь, этим прекрасным, хоть и душным вечером? – Микки сделал жест лапой, незаметно пододвинув ее поближе к висящему на бедру «Скорпиону». Так было несколько спокойней, хотя, признаться, против этой невероятной штуковины в руках кварианской самки у него было маловато шансов.
- Какой изумительный дробовик, - будто бы невзначай заметил Микки, - это чудо инженерного гения Мигрирующего Флота, позвольте узнать?

Конечно-естественно-разумеется-само собой, уроженка Мигрирующего Флота совершенно не собиралась делиться информацией с каким-то подозрительным саларианцем, и Микки уже успел немножко опечалиться. Он пожал плечами, издав глубокий, полный скорби вздох, печально оттопырив нижнюю губу, просительно заглянул в лиловое стекло продолговатого кварианского шлема, снова всплеснув лапами. Несмотря на то, что кварианская самочка и не думала убирать дробовик, ему вдалось подвинуть лапу еще ближе к «Скорпиону». Еще чуть-чуть, если переговоры не заладятся, то будет веселый «бум». Ему всегда очень нравилась реакция несведущих на стрельбу этого замечательного продукта инженерно-технического гения Саларианского Союза. А дробовик-то у самочки, все-таки, чудесен…
- О, прошу простить, если мои вопросы показались вам грубыми, глубокоуважаемая Тали, - Микнарин вежливо качнул рогатой головой, не рискуя кланяться ниже. Все-таки, оружие самочка, пускай и глубокоуважаемая, не убирала. – Но, мне кажется, вы и я в равных условиях, - он улыбнулся дружелюбно и ласково, но только не глазами. – Давайте сыграем в вопрос – ответ? Вы спрашиваете меня, я вам отвечаю, а затем вы не оставляете мой вопросы без ответа, - задняя лапа смяла оранжевый песок, хрустящий, словно старое печенье, а передняя лапа по-салариански проворным движением схватила с бедра пистолет, и хищно вытянутое дуло оказалось наставлено на кварианочку.
О, здесь тоже было на что посмотреть! Микки очень не зря любил-холил-лелеял своего «Скорпиона», эту необычную тяжелую штуковину, плюющуюся разрывными снарядами, чья мощность вполне сравнима была с мощностью небольшого гранатомета.  До самого последнего момента Микнарин не собирался пускать его в ход – еще бы, зачем, ведь тут никто не заслуживает смерти. Что такого в том, что он нашел какие-то ценности кварианки? Он ведь не собирался их красть… вернее, не успел.
- Нас семеро, - ласково поведал Микки, накинув про себя еще троих к своему отряду, - семеро, и, когда мы пролетали над сим гостеприимным оранжевым миром, нашему челноку захотелось здесь отдохнуть, - конечно-само собой-разумеется, незачем ему уточнять, что аварийную посадку челноку пришлось совершать исключительно по вине самого Микки. – И сейчас позвольте узнать, что же это такое? – он пошевелил задней лапой, и песок захрустел-зазвенел о хитроумные запчасти, вытащенные им недавно из схрона. Дробовик и пистолет по-прежнему смотрели на саларианца и кварианку, соответственно – а Микки улыбался.

Микнарину показалось, что его слуховые отверстия внезапно залепило этим самым оранжевым песком – в смысле, что он ослышался. Геты? Стоп-стоп, ГЕТЫ? И юная кварианская самочка вот так запросто рассказывает ему об этом, ох, вся гори-трава галактики, это просто невероятно! Насколько было известно Микки, эксперименты с искусственным интеллектом, какие-либо разработки в области гетов… стоп-стоп, Совет же что-то запрещал? И именно кварианцам, если ему не изменяет память. Хоть скорее-быстрее-сейчас же-немедленно лезь в инструметрон, и разыскивай сведения об этом запрете!..
Впрочем, положа лапу на сердце, это е его дело. Если кварианцы своими экспериментами с гетами устроят вторую Утреннюю Войну, то это вряд ли будет его касаться. Но вместе с тем, интересней трофеев кварианской самочки может быть только МНОГО таких трофеев. И вот он, тайничок, прямо за Микнарином – ах, какой соблазн взять его в заложники, предварительно продемонстрировав этой очаровательной Тали свои намерения – взорвать выстрелом «скорпиона» воон тот торчащий из песка кусок обшивки. Второй выстрел, до сброса термозаряда, как раз взорвет злополучный тайник.
- Прошу прощения за уточнение, уважаемая Тали, - кажется, саларианцу удалось вернуть отвисшую было челюсть на место, - но я ничего не собирался грабить. Я его просто нашел, ваш тайник, я понятия не имел, что это ваше! Но понял, понял, дерзил, был неправ, обязуюсь все исправить и уладить, - он улыбнулся одной из своих семиста сорока семи самых обаятельных улыбок – в ней смешивались виноватинка, просьба о прощении и фирменное саларианское лукавство – мол, я понял-понял вас, давайте сделаем вид, что ничего не видели, станем, таким образом, в некотором роде, соучастниками.
- Безусловно, мне незачем рассказывать о нашей встрече моим соратникам – но лишь в том случае, уважаемая Тали, если вы осуществили посадку в этой гостеприимной оранжевой пустыне аккуратно, оставшись незамеченной – в противном случае, я не могу гарантировать… хотя что же это, могу, - он поднял лапу к переговорному устройству у воротника брони, выходя на связь с группой. – Эй, хомосапиенсы, как вы там?
- Жарко! – протрещал динамик ему прямо в слуховое отверстие. – Где ты там пропадаешь, чертов саларианец?
- Ищу… ищу-ищу, скоро буду, - глазами показывая кварианке помолчать, отозвался Микки. – Все у вас там спокойно?
- Мухи не пролетало! А чего спрашиваешь?
- Всего лишь беспокоюсь за вас, никчемные млекопитающие, - лихо улыбнулся Аррн, отключаясь. – Вот видите, уважаемая Тали, ваше прибытие осталось незамеченным. Вы не поведаете, поскольку у нас есть некоторое количество времени, что-нибудь о своем тайнике? Видите ли, я тоже весьма интересуюсь некоторыми инженерно-техническими… разработками, и всегда не прочь узнать что-нибудь новое. О гетах, в том числе, - тайник по-прежнему находился позади Микнарина, готового, в случае чего… да-да, именно, выстрелить в него из «скорпиона».

О, это стекло кварианского шлема! Ни эмоция не прочесть, ни плюнуть, ни даже песка в глаза не сыпануть – а то так бы схватил запчасти от гетов Микнарин, и помчался-поскакал бы по оранжевой пустыне быстрее ветра. Увы-увы. Но сиреневый, затененный изнутри щиток шлема был непроницаем. Оу, а возможно, разбиваем?
До чего соблазнительно стало бы предположить подобное, буквально соблазнительно соблазнительно – но Микки рассуждал здраво. Вряд ли кварианские шлемы настолько хрупки, хотя, ведь никто не проверял их на прочность липучей взрывчаткой из «скорпиона»!
Индикатор заряда налился угрожающим, ярким, весьма приятным глазу бирюзовым светом.
- Я безмерно ценю вашу готовность сопровождать меня, уважаемая Тали, но, увы, вынужден отказаться от подобного эскорта, - «скорпион» так и нацелился в ямку-тайник. – Мои бесполезные млекопитающие на то и млекопитающие, не обремененные как интеллектом, так и манерами. И я вовсе не уверен в том, что они окажутся столь же любезны, подобно мне, и отпустят вас просто так. Ведь все, что я прошу, – за что просит, тактично не стал уточнять, дабы не наводить кварианскую самочку на какие-либо мысли относительно смертоубийства, - это немного информации. Или несколько деталек, - идея немедленно показалась Микнарину поистине блистательной.
- Деталек, верно, - он восхищенно затрепетал веками, заулыбавшись. – Полагаю, моих собственных инженерно-технических навыков окажется достаточно для того, чтобы изучить эту прелесть. А если окажется недостаточно, то что же мешает мне усовершенствовать их, трудясь над загадкой? Поймите, это очень выгодно для вас, - голограмма технической брони, не слишком яркая на фоне оранжевого пейзажа, засияла ярче. – Если сейчас мы с вами устроим здесь смертоубийство, то мои бесполезные млекопитающие, в случае прискорбного факта моей гибели, окажутся здесь очень скоро – у них там оповещение настроено, именно, на тот случай, если я отброшу лапы. Возможно, даже обрадуются, но там, где находятся сейчас, не задержатся. И, как я уже говорил, манеры у них скверные. Посему позвольте дать вам совет – вы делитесь со мной частью добычи, и я незамедлительно отбываю.
Болтовня-бормотня, стремительная и быстрая, в типично саларианской манере – отвлечь и запутать собеседника, а дальше… а дальше зачем нам песок в глаза, когда есть оглушающий импульс брони? Он и хлопнул; щиты загудели, а Микки, подхватив с оранжевого песка кучу запчастей, со всех лап припустил прочь, петляя и урываясь за грудами мусора.

Говорят, кварианцы невероятно быстро бегают, даже быстрее саларианцев с их длинными лапами, и именно теперь Микнарину довелось на собственном опыте проверить, так ли это, и стоит ли доверять энциклопедиям, справочникам, и статьям в экстранете – а ведь в экстранете пишут даже про выпрямленные кварианские коленки, и Микки им верит, статьям, а не коленкам! Но только когда у него есть настроение. Или нечем заняться, а ведь он – саларианец, ему всегда есть чем заняться, он не может потратить впустую ни единой секунды своего драгоценного короткого бытия! Но ситуация тому способствовала, в особенности, когда сгусток раскаленной плазмы от разгневанной кварианки прилетел Микки в спину, саларианец едва успел укрыться за обломком чего-то, похожего на большой рефрижератор. Помечтав о прохладе, какую мог бы даровать рефрижератор, будь он исправен, Микки припустил дальше, почти не поскользнувшись на оплавленном воспламенением песке. Что-то выпало из его лап, но подбирать времени не было. Вероятно, вообще, стоило развернуться, и принять бой, но страсть к экспериментам и опытам пересиливала здравый смысл. Ну, и просто желание немного повеселиться, ведь игра в догонялки плюс бег с препятствиями, это невероятно весело! Пускай временами и опасно для здоровья, вот как сейчас, когда за ним, искря праведным гневом, обгоняя свою хозяйку, летит голографический дрон.
- О, невероятно признателен! – выкрикнул на бегу Микки, активируя поглощение энергии. Щиты дрона мгновенно усохли и повисли, фигурально выражаясь, тряпочками, а техническая броня, напротив, подпиталась энергетическим импульсом, став прочнее. Свободной лапой Микки вскинул «Скорпиона», и двойной выстрел вздыбил песок и мусор где-то ориентировочно у укрытия кварианки. А затем раздался двойной «бум!», и мусор с песком полетели во все стороны. 
Гетские детальки, которые Микки зажал под мышкой, понемножку падали. Очень даже жаль будет растерять их всех прежде, чем он запутает глубокоуважаемую кварианку, и выберется с этой свалки. Как вариант, можно было вызвать своих бесполезных млекопитающих, то есть, подкрепление из хомосапиенсов, но Микки, размышляя совершенно нелогично, и не по-салариански не здраво, не желал гибели юной уроженки Мигрирующего Флота. Зачем, в сущности? Пускай живет, а Микки, если она глупа, еще попасется в ее тайничках, и вообще, будет знать, что кварианцы промышляют подобным.
Перезарядившись, он выстрелил еще дважды, и еще два замечательных взрыва обрушили на узкую тропку груды мусора. Это должно было если не отрезать кварианке дорогу, то, по меньшей мере, надолго ее задержать.
Микки выскочил из своего укрытия, и попрыгал по буграм и буеракам дальше, гетские детальки в его лапах еще оставались. Улов неплохой, а вот для починки челнока не факт, что эта штуковина подойдет. Ну и ладно – был бы нулевой элемент, и его любимая отвертка, а остальное приложится, с его-то саларианским инженерным гением! Жаль, что конструктивного диалога с кварианкой не получилось, ведь Микки всегда рад новым знаниям – но нет и суда нет.