В последнее время Гаррус редко пересекался с капитаном. Намеренно или же нет – он старался избегать этого вопроса самому себе. На помощь Легиону Шепард его не позвала, и он был рад этому, ведь они так и не поговорили толком после того знаменательного шопинга.
Вся команда обрадовалась пополнению съестных запасов, только и разговоров было в столовой, а вот Гаррус не знал – радоваться ему этой покупке и тому, что ей предшествовало, или же наоборот. Шепард не была настолько пьяна, чтобы забыть их разговор, и то, что она до сих пор не пришла к нему, не предвещало ничего хорошего.
Зря он тогда подыграл ей, не стоило даже и думать о подобном. Она его начальник и, что важнее, друг. От ее самочувствия и настроения зависит слишком многое, чтобы так себя вести. Что она о нем подумает? Что он мало того, что озабоченный, так еще и извращенец редкий? Или что решил продвинуться по службе таким далеко не оригинальным методом?
А он просто хотел помочь близкому другу… Изначально.
О Духи, Шепард! Ведь эти мысли теперь действительно терзают его во сне.
И кто его за язык тянул? Вот и не будет у тебя больше лучшего друга, Вакариан. Будет либо суровый, подчеркнуто холодный начальник (знаем такой типаж, проходили), либо… Как она там сказала? Просто выпустим пар и ничего серьезного? Как будто для этого обязательно искать наименее подходящего биологически партнера.
Гаррус поймал себя на том, что уже в четвертый раз перечитывает одну и ту же строчку показателей. Он уже знал, что Шепард вернулась на Нормандию, и теперь постоянно ждал звука открывающихся дверей. Ждал и боялся. Она же может сказать, что все это было глупой шуткой, пьяным бредом, или вообще сделать вид, что ничего не было. Что ж, в таком случае Гаррус будет вынужден принять правила игры. Может, так и лучше, чтобы все шло, как раньше, нет, так определенно лучше, но… Как оказалось, даже одного намека хватило на то, чтобы думать совершенно в другую сторону. Это… определенно будоражило воображение… И не только.
Как бы он ни ждал, как бы ни косился на дверь, ее шорох все равно застал его врасплох.
– Шепард… Я могу чем-то помочь?
«Дурак. Будто она просто так к тебе зайти не может».
Капитан эхом отозвалась на его мысли. Они вообще часто понимали друг друга, казалось, с полувзгляда. Вот еще один повод упорно думать о взаимодействии не только на поле боевых действий. Почему-то не хотелось, чтобы их разговор прервал чей-нибудь любопытный нос, и Гаррус предусмотрительно закрыл дверь. Что будет, если променад Касуми будет снова проходить через главную батарею, он старался не думать. Тем более, здесь стало удивительно жарко, и он поспешил озвучить терзавшие его мысли:
– Я… обдумал твои слова. Насчет выпускания пара и снятия напряжения…
Он помолчал, давая Сьюзан шанс прервать его, если это не то, о чем она хотела бы поговорить, но возражений не последовало.
– Я никогда раньше не думал о межвидовых связях. Мда, если так их называть, говорить об этом ничуть не легче. У меня такое ощущение, будто я делаю что-то неестественное и грязное. Да мы вообще с ума сошли, если вообразили себе…
«Что можем позволить себе чувства на войне? Какие чувства, Вакариан? Только снятие напряжения, сказали же тебе».
– Я не…
Мысли путаются. Руки нервно подрагивают. Странный, непривычный страх все испортить одним единственным словом для него, который всегда говорил то, что думает, а сейчас так старательно подбирает слова? «Духи, что же происходит? Так нельзя, нельзя! Шепард, ну скажи же ты мне, что так нельзя!»
– Слушай, Шепард, я же знаю, что у тебя есть лучший вариант.
«Духи, я сам ей это предлагаю? Ну они хотя бы могут есть из одной тарелки и… Нет, неважно, не думай об этом».
Он замер, только сейчас осознав, что все это время мерил шагами небольшую площадку перед терминалом. Нервы. Так странно – перед лицом смерти, в тылу врага он нервничал меньше, чем сейчас, перед женщиной, с которой до недавних пор чувствовал себя в полной безопасности. Просто отношения на одну ночь не были в его привычках или правилах, но это же коммандер Шепард!  Интересно, а она его сразу прибьет, если он попросит интимный автограф на пластинах? Хотя что там? Сейчас вон задумается над его словами, скажет «а действительно, чего это я?» и пойдет проверять длину рук у Джейкоба какого-нибудь, или вон, Тейна. Вроде как убийца тепло отзывался о капитане. Ох, дал бы ему кто-нибудь сейчас отрезвляющую затрещину и толкнул бы к тому, чего хочется со словами «бери, пока предлагают». Но увы, Гаррус действительно не хотел бы потерять друга, и потому вел себя как последний идиот.

Гаррус смотрел на чашку с чаем в руках Шепард с каким-то ненормальным желанием захихикать.
«Это нервное…»
Действительно. Ну подумаешь – тенденцией становится распивать на главной батарее чай во время серьезных разговоров. Мелочи.
«Интересно, а он тоже с лимоном?»  - желание блеснуть знанием человеческой кухни и привычек тоже как-то само собой появилось и прошло. И откуда в нем эта дурацкая привычка думать о совершенно неуместных вещах?
Сьюзан опустилась на ящик с еще неразобранными инструментами, и он уже в который раз подумал о том, что все же стоит обзавестись хоть какой-то мебелью. Он-то солдат, привык жить и не в таких условиях, а вот перед гостями неудобно. Особенно – перед этой гостьей. Ну и что, что корабль ее? Ну и что, что ей вроде как и так удобно? Ему неудобно.
Он почувствовал, что говорит что-то не то. Вроде бы капитан и улыбалась, но ее поза была напряженной. Не то, чтобы  он был знаток, ему могло и показаться, больше она ничем не показывала этого напряжения. Но на всякий случай Гаррус прокрутил уже сказанное в голове еще раз в поисках второго смысла. И, что удивительно, нашел. И мысленно выругался.
«Молодец, Вакариан, как она вообще от тебя еще не сбежала? А нет, вон, поднимается…»
Но нет, что удивительно, капитан не стремилась покинуть помещение, а наоборот шагнула навстречу:
– Я не хочу никаких других вариантов.
Он замер, одновременно опасаясь и желая того продолжения, что могло последовать за этой фразой. Голос у Сьюзан был мягким, успокаивающим, она снова улыбалась, на этот раз вроде бы естественно. У капитана такое хорошее самообладание, или?..
Прикосновение.
Тут не выдержало его собственное самообладание – он вздрогнул, недоверчиво скосил взгляд вниз и судорожно сглотнул: она держала его за руку. Его – существо иной расы, которое ей и привлекательным-то казаться не должно, не говоря уже о чем-то еще. Он едва заметно провернул руку, прислушиваясь к ощущениям: кожа Сьюзан была удивительно мягкой, теплой и… ему это нравилось. А уж последующие слова…
– А тебя. Я хочу кого-то, кому я доверяю.
Вдох. Спокойно. Несмотря на то, что он вел себя совершенно по-дурацки, ему дали еще один шанс.
– В таком случае, я думаю, я справлюсь…
«Как-будто это что-то невероятно сложное. Нужно осторожнее со словами».
– Я постараюсь найти какую-нибудь музыку и… хм, некоторые справочники…
Кажется, пауза слишком затянулась. Кажется, такие вещи не принято обсуждать напрямую, но он не мог ничего с собой поделать – привычка озвучивать почти все, что думал, брала свое:
– Тут всего два варианта: или у нас впереди ночь, которую мы никогда не забудем, или жуткий межвидовой кошмар.
Пауза. Ну вот опять. Самоирония его погубит. Да и неуместный юмор в целом – тоже.
– Сьюзан, пойми правильно, я просто до сих пор встречал у людей терпимое, максимум – дружеское отношение. Я был уверен, что вы считаете нас монстрами…
«После Первого контакта-то. Ох, как посмеялась бы Эшли…»
– И если это действительно окажется слишком… ужасным для тебя – что ж, у нас впереди будет бой с Коллекционерами, чтобы отвести душу и отвлечься. То есть, - он невольно хмыкнул, - исход в любом случае будет благоприятным. Не для Коллекционеров, разумеется.

- Так... На какое число бронировать комнату?
«Так она все-таки серьезно хочет?..»
Нет, на шутку или розыгрыш это перестало быть похоже уже давно, как и на признание по пьяни.
Но в подобное счастье верилось все равно с трудом.
И если он и дальше будет так тормозить…
Гаррус аккуратно поймал ускользающую руку, поднес чуть ближе, рассматривая непривычно пятипалую ладонь:
– Я бы не стал спешить…
Отпустить ее с такими словами – оскорбить в самых лучших чувствах. Будто бы он не хочет… Будто бы для него это неважно…
А потому он не отпускал. Все так же аккуратно, но крепко удерживал за руку.
– Не стоит лишний раз волновать команду.
Кажется, вчера он видел чем-то весьма встревоженную Тали, которая не желала понимать юмора, вздрагивала от резких звуков и вообще вела себя на редкость агрессивно. Гаррус не стал спрашивать, подозревая, что вскоре их капитану придется помогать решить еще одну проблему.
– Пусть отдохнут перед бурей. Ты же знаешь, я не люблю спешить с последним выстрелом в радиатор.
Кажется, пауза несколько затянулась, Шепард подозрительно ухмылялась. Гаррус переосмыслил сказанное и нервно фыркнул:
– Погоди. Последняя метафора вышла несколько… чересчур.
Он осознал, что позволил себе еще и чересчур долгий контакт, и, наконец, разжал пальцы. Но зато наконец-то собрался с мыслями, чтобы рискнуть удержать ее словами:
– Послушай, несмотря на то, что я все еще считаю эту затею безумием, я так же безумно хочу попробовать… с тобой. Пусть это будет всего лишь несколько мгновений, но мы не будем думать больше ни о чем. Цербер и Коллекционеры подождут. Мы можем заняться решением своих, кхм, проблем, прежде чем рвануть в пекло во имя Галактики.
«Ох, Вакариан, ну и нагородил же ты ерунды».
Шепард же не такая. Она не ведется на красивые слова. Но он понимал, что предложила… подобное тоже не за красноязычие, и что сейчас должна понимать, что он не пытается произвести впечатление, а всего лишь подбирает слова, старается быть искренним, старается поддержать и быть другом даже в такой ситуации.
«Идиот».
Может быть, от него ожидались действия, а не слова? Но он действительно хотел бы чуть повременить с продолжением. И если бы Шепард услышала одну из второстепенных, но тоже немаловажных причин, она бы рассмеялась, а он бы устыдился.
Но она вроде бы поняла все правильно, даже одобрила, хотя Гарруса все время не покидало ощущение, что она еле сдерживает смех. Может быть, тоже нервный, может быть, он действительно выглядел смешно – неважно. Главное,  что она с ним, и она не против.
– Отлично! Я тогда поищу какой-нибудь музыки и загляну… в источники. Жутко звучит. Но ты, я надеюсь, поняла, потому что я, кажется, истратил весь словарный запас…
Как она его вообще терпит?
– А теперь мне нужно вернуться к работе. Ведь я сейчас в самом подходящем состоянии для расчетов алгоритмов стрельбы.
Когда он наконец отучиться говорить все, что взбредет в голову?

Не осталось уже ничего, что могло бы отсрочить их основное задание.
Со стороны, наверное, так и выглядело, что все попросту хотят оттянуть момент сжигания мостов, а Шепард с готовностью хватается за любую предоставленную возможность.
Шепард…
Она только вернулась с последней миссии, дав Джокеру курс на в туманность Часы, а сама уединилась в своей каюте.
Десять часов.
У них была уйма времени.
И так мало.
Говорят, на кварианских кораблях можно найти, все, что душе угодно. И что они весьма ценят искусство обмена. Поначалу к новому «клиенту» обитатели корабля отнеслись с понятной долей недоверия, но когда Гаррус показал то, что он притащил с собой, радостно окружили и наперебой стали предлагать меняться. В итоге за датапад со все теми же алгоритмами стрельбы для крупных корабельных орудий лучевого типа ему всучили не только две бутылки вина (просил, вообще-то одну, но у них оказалось случайно затесавшееся азарийское), но и видоизмененную систему слежения за показателями щитов и целостности скафандра. Гаррус сначала недоумевал, зачем ему это, но потом прикинул кое-что в уме и согласился.
Теперь осталось объяснить это Шепард. Ну не подкидывать же ей такого своеобразного «жучка» тайком?
Гаррус поймал себя на том, что перебирает в пальцах прозрачный пакетик с набором капсул: половина синих, половина красных.
Профессор Солус весьма настоятельно рекомендовал не перепутать.
Представилось лицо отца – серьезное, отстраненное и осуждающее.
– А больше ты ничего не перепутал, Гаррус? Женщину, организацию, корабль, цели, которым служишь, в конце концов?
Голос даже в памяти был глубокий и холодный и вызывал все то же непреодолимое желание убедить, доказать, объяснить.
«Это те цели, которые спасут и тебя тоже, папа, они дадут шанс всей Галактике. Организация – всего лишь инструмент, а женщина…»
Он резко встал, почувствовав себя неимоверно глупо. Кому и что он хочет доказать? Себе? Нет уж. Он  верит себе, своим принципам и чувствам и без всяких доказательств.
Восемь часов.
Он посчитал, что Шепард этого времени должно было хватить, чтобы хоть немного привести себя в порядок. По-хорошему, следовало зайти к Тали, но он опасался, что тема отцов окажется болезненной для них обоих. Выждать. Не бередить рану перед боем.
«Нормандия», казалось, дремала перед решительным броском. Да, конечно, они сейчас несутся на невообразимой скорости, но системы стабилизации  не позволяли это как следует прочувствовать. За иллюминатором были такие далекие и оттого неподвижные звезды. Экипаж отдыхал, в последний раз набираясь сил. А он стоял у двери капитанской каюты, прислушиваясь к тому, что происходит за ней, а заодно – и у него в голове.
Тихо.
Невольно вспомнился прошлый визит.
– СУЗИ, – зачем-то вполголоса  позвал он, – капитан у себя?
– Да, мистер Вакариан, – мгновенно отозвался вездесущий ИИ, – только на данный момент она принимает душ.
Гаррус нервно рассмеялся. Как там это у людей называется? Déjà vu?
– Спасибо, СУЗИ, - отпустил он ИИ и тронул сенс-панель.
Сейчас он не считал необходимым нервно топтаться у двери и взывать к капитану. Пусть домоется. Но и по-хозяйски развалиться на неубранной кровати или даже пройти вглубь и сесть за стол – не мог.
Кстати. Кровать была разобрана, а одежда на стуле педантично сложена – хоть хлеб нарезай острой кромкой. Шепард вскочила с утра вся в хлопотах, а вернулась уже задумчивая?
Он подошел к стеклянной витрине, стараясь не слишком концентрировать внимание на одежде. Как он и запомнил в прошлое свое посещение, в коллекции не хватало турианского крейсера. Значит, он не зря мучился с головоломкой «как протащить в руках две бутылки, коробку, да еще и пользоваться сенс-панелями». Право, иногда он завидует лишним четырем пальцам у людей.
Стекло плавно уехало в сторону, и Гаррус без особых затруднений поместил модель на свободное место.
«Длинные руки, х-ха. И додумался же ляпнуть».
Из душа теперь не доносилось песен. Да и он бы удивился, будь оно иначе. Атмосфера на та. Зато и воды вроде как уже несколько минут не слышно.
Он вернулся к аквариуму, у которого и его заметить можно будет сразу, и он… ничего не упустит. Потом обнаружил на соседней стене какую-то панель управления. Вблизи она оказалась обычным пультом для проигрывателя. Аудиосистема порадовала: звук доносился, казалось, из самих стен, не имея четко-локализованного источника. Мягкий, даже чуть приглушенный вибрацией корабля, приятный. А вот сам плейлист… Гаррусу пришлось потратить несколько минут, чтобы добраться до композиции, которая, как он считал, лучше подходила ситуации, чем бодрые ритмичные звуки, характерные больше для клуба или, например, для утренней зарядки.
За манипуляциями с музыкой, он чуть было не упустил появление своего капитана.
Та как будто удивилась его появлению, даже подскользнулась. Вакариан даже дернулся поймать, но не успевал, да и Шепард вовремя вернула себе равновесие.
– Неужели ты не ожидала меня увидеть? – мягко фыркнул он, заглядывая в глаза.
Уставшие. Серьезные.
- Воу... Гаррус...  Ты никак мысли читаешь?.. 
Он проследил за ее взглядом:
– Азарийское. Это тебе. Лучшее, что позволяет скромный гонорар борца с преступностью, – о том, как именно ему досталась эта бутылка, он скромно умолчал.
– Ты позволишь? – он тронул стоявшие на полке бокалы. Те тоненько зазвенели. Надо же. Какая хорошая имитация стекла, столь непрактичного в условиях космоса.
– Да, и это тоже тебе, – он поднял голову на коллекционный стенд, затем повернулся, чтобы проверить, поняла ли она, о чем он, и замер. Против света было заметно исходящее от капитана слабое красноватое сияние.
– Знаешь, – Гаррус задумчиво перевел взгляд на лицо, – а я думал, что в соревновании по шрамам могу тягаться только с Заидом.
Шепард как-то странно ойкнула и живо ретировалась обратно в душ.
Вакариан сначала довольно оскалился и откупорил бутылки. К счастью, перепутать было действительно сложно, потому что цветом отличались не только капсулы, но и само вино. Азарийское было багряного оттенка, тогда как вторая бутыль сомнительного производства, но определенно с правыми аминокислотами, отливала синевой. Символично. Чуть надломив соответствующие капсулы, он высыпал порошок в бокалы.
За этим занятием его и застала вернувшаяся Шепард, на которой теперь вместо полотенца красовалось… нечто, напоминающее мужской человеческий костюм, даже с эмблемой N7, только тоньше, свободнее, и короче.
Гаррус озадаченно шевельнул мандибулами, потом поймал ее собственный взгляд, прикинул, как выглядит со стороны и коротко усмехнулся:
– Нет, я не пытаюсь тебя отравить, чтобы сбежать или, о, духи, измываться над бездыханным телом. Это так… небольшой подарок от Мордина. Мне он сказал, что предупреждал и тебя. Держи, – он протянул ей темно-красный бокал.
– И пусть духи удачи оберегают нас… – он пригубил вино и только потом понял, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, если принять во внимание то, чем они собирались заниматься. Турианец поспешил сгладить неловкость:
– Сьюзан, я… будь ты турианкой, все было бы намного проще: я бы похвалил твой гребень и талию, а так… Впрочем, талия у тебя и так… крепкая. А… ммм, волосы красивые…
Что-то не так было с ее взглядом, вот только он не мог понять, что именно. Духи, напортачить сейчас было бы сущим кошмаром.
– Я надеюсь, что то, что я хотел преподнести за комплимент, не считается у людей оскорблением?
Сьюзан оборвала его терзания, и он отчего-то проникся такой жгучей благодарностью за это, что всю напускную браваду как ветром сдуло:
– Просто… столько всего в жизни шло не так, как должно быть. Работа в СБЦ, история  Сидонисом…
Она была рядом, совсем близко, это подталкивало на откровенный разговор. Он не хотел бы выставить себя полным идиотом, но и скрывать что-то от Шепард было нельзя:
– Я хотел бы хотя бы раз в жизни сделать что-то правильно, хотя бы…
Она была уже слишком близко. Гаррус внезапно понял, что слова больше не имеют смысла. Его и так прекрасно понимают. И, что самое главное, не осуждают. Ее рука накрыла его шрамы, и он замер, опасаясь пошевелиться, пока Сьюзан как будто изучала след, оставленный на Омеге. Прикосновение было теплым и мягким,  и он во внезапном порыве двинулся навстречу, толком не осознавая, что же будет делать.
Пластины прижались к горячему лбу. Рука легла на плечо, аккуратно опускаясь вниз по руке. Гаррус проверял, экспериментировал, ждал реакции, выяснял границы дозволенного. И почему-то от этих действий по телу пробежала сладкая дрожь предвкушения.
После его откровенности хотелось просто помолчать вместе, но и эту интимную обстановку разрушил его неуемный язык:
– Сьюзан… – он придвинулся ближе и повернул голову, чтобы удостовериться: –мне кажется, или в прошлое мое… подкарауливание тебя из душа, ты пахла иначе? Так мне нравится больше, – он аккуратно, стараясь не касаться когтями, взъерошил волосы.
Затем, чуть отклонившись, потянулся за бокалами – их следовало опустошить.
– М-м-м, может быть стоит принять более удобное положение… для спарринга? Или я тороплюсь? – Гаррус снова поймал ее руку и легонько потянул в дальнюю часть каюты к столь призывно разобранной кровати.

– Красавчик, надо же, – турианец с ухмылкой покачал головой, вспоминая все случаи, когда ему в той или иной степени намекали на его… «уродство».
– Ка-ажется, кто-то уже пьян, – шутливо протянул он, отставляя свой бокал. Терпимо. И не разберешь: этот металлический привкус – это брак производителя или саларианские пилюли.
Когда Шепард принялась его успокаивать, он почувствовал себя неимоверно глупо. Дожил: плакаться в жилетку женщине, да еще той, с которой… Кхм. Но это не причиняло особого дискомфорта. С ней столько пройдено. Она видела его и в худшем состоянии. Когда из-за проклятого предателя он готов был бросаться на своих же. Стоило извиниться за это, но капитан все поняла и приняла и так. И лишний раз поднимать эту тему не хотелось. И сейчас – просто показала, что все в порядке, даже без намека на подначку. В отличие от него, да.
Она была прекрасным другом и человеком, и он никогда бы сам не рискнул думать о чем-то кроме. Но ее предложение заставило пересмотреть приоритеты. Это было так необычно и одновременно закономерно – никого ближе он и не подпускал. И на многое готов был ради нее. Пусть это и сводилось к… просто выпусканию пара. Гаррус мотнул головой, отгоняя не слишком приятные мысли. Они были одни, им было хорошо, по крайней мере, пока, а впереди ждала неизвестность прыжка в смертельный ретранслятор. Стоящая причина, чтобы наслаждаться настоящим моментом.
Руки на шее отозвались необычным теплом и… мягкостью.  Ее дыхание совсем близко. Жаркое, с дивным букетом.
«А азарийское вино явно было получше», - довольная мимолетная мысль.
Но потом мысли исчезли вовсе.
Ему всегда было любопытно, что можно этакого сделать с губами, чего нельзя без них.  Сьюзан как раз поспешила продемонстрировать, и это было… странно. Легкое ощущение опасности, что обычно возникает во время танца меж острых зубов, когда вокруг все те же наросты, когти, жесткие пластины – оно не приходило. Вместо него появилось ощущение безопасности, неги, нежности. Гаррус поневоле проникся им, подхватил. Движения его были намеренно медленными, осторожными, мягкими. Захотелось притянуть поближе, прочувствовать это тепло всем телом, а не только на пальцах и шее. Она стояла совсем рядом, только руку протяни. Но почему – стояла?..
- Ну и как это делают на турианском корабле?
– М-м, плохо помню, – он лукаво улыбнулся и потянул ее к себе, – мне больше интересно, как это будем делать мы. Уж точно не на такой официальной дистанции.
Колени ощутили приятную тяжесть, а затылок… Гаррус прикрыл веки от удовольствия:
– Кажется… у тебя и так… неплохо получается, – выдохнул он ей в ухо. Прижал к себе, провел рукой по спине… Удивительно, как хорошо прощупывается позвоночник… и все мышцы, что сейчас были напряжены. Это удивительным образом возбуждало, будто держишь в руках комок энергии, готовый в любой миг сорваться с места и улететь. Горячий, неуловимо хрупкий и в то же время сильный, живой.  И нельзя забывать, что пытаться сжать посильнее не стоит.
Гаррус легонько, чтобы не порвать одежду, лишь дать почувствовать прикосновение, провел когтями сбоку от позвоночника снизу вверх, до шеи, там стал еще осторожнее: не оцарапать бы.
– Расслабься, Сьюзан.
Если не врал экстранет, шея была слабым местом и у людей. Уши, волосы… А остальное скрывалось сейчас под одеждой.
Он проследил пальцем один из шрамов, что шел по шее, опускаясь на плечи.
– Красиво… Такое ощущение, будто ты скрываешь внутри великую силу. Впрочем, так оно и есть ведь, а? –  Гаррус не удержался и повторил движение и языком. Прикосновения к такой мягкой и нежной коже неудержимо влекли.
– Иди-ка сюда, – воспользовавшись ее руками на шее, Вакариан оставил одну свою у нее на спине, вторую подложил под колени и не без некоторых усилий встал. Чуть покачнулся, фыркнул в волосы, почувствовав, как уцепилась она в шею, и развернулся к кровати. Обойти ее с драгоценной ношей и аккуратно уложить ту не составило труда. Устроиться сверху – разумеется, тоже. Гаррус чуть приподнял уголок пижамы, запуская руку под нее в неугасающем желании касаться и ощущать:
– Ну что, – мандибулы разошлись в хитрой улыбке, – ты еще не передумала? – длинный язык выразительно прошелся по пластинам снаружи. – Тогда сдавайся, – и он потянул молнию пижамы вниз.