«Уравнитель» формально числился фрегатом – так говорил радар «Ацтека», в чье уничтожение Эшли до сих пор с трудом могла поверить. На деле же это оказался почти корвет: одна палуба, которую и палубой-то назвать трудно, поделенная на четыре небольших помещения. Рубка оказалась самым маленьким, по сравнению с двумя другими, куда Моноган уже заглянула. Она обнаружила крохотный, но плотно забитый арсенал и странную комнату, которая одновременно служила общей каютой, БИЦ и местом для отдыха. Скуповато. Батары явно использовали судно только для перелетов, так как лишнего барахла здесь не валялось – броня, какие-то инструменты, да и все. Даже шмоток и журналов с голыми батарианскими уродинами не нашлось.
Зато нашелся холодильник, где она обнаружила перуанский виски. С бутылкой подмышкой и стаканом она устроилась на диванчике рядом с иллюминатором, уже булькая горячительным.
Её разум сейчас был похож на какую-нибудь фондовую биржу, где кипит работа, и сотни мужиков в костюмах орут друг на друга, выкрикивая абсолютно невразумительные вещи.
Она спаслась от верной смерти только что. Она угнала судно. Она находится на батарианском корабле впервые в жизни, и она в шоке от того, что ступила на территорию врага. Но превалирующим было чувство омерзения. Не от Массани, а от самой себя. Она как-то слышала, как Гейбл смеялся вместе с Тони о том, какой эффект на него производит ксенопорнуха: говорил, что мог наяривать часами, полируя свой инструмент, а потом блевал позорно с мыслью «Боже правый, да что со мной не так?!». Эшли чувствовала себя точно также. Минуту назад она жалась к этому мужику, сама же полезла его целовать, и – в этом признаваться ей страшнее всего, - она была не против покувыркаться с ним. Совсем не против.
Но первый же стакан виски все прояснил: она под действием стимуляторов. Она на отходах, она неадекватна. А это значит, что на самом деле она никакая не потаскуха, просто попала в стрессовую ситуацию. Она была не в себе. И на самом деле она не хочет раздвигать ноги перед чужим ей мужиком.
Она действительно не хочет. Потому что это грязно, потому что это не влечет за собой ничего хорошего, и еще потому, что она боится. Эш нахмурилась, вглядываясь в темное стекло иллюминатора, и пригубила вновь наполненный стакан. В голове медленно висла блаженная тяжесть, мысли одновременно затуманивались и становились предельно ясны. Она прикурила, уставившись в потолок.
Его не стало больше года назад, а она до сих пор отчетливо помнит его прикосновения, запах, помнит почти все привычки, помнит, что он шептал в моменты близости, помнит даже выражение его лица на пике. Она помнит столько всего. И теперь, стоит увидеть что-то хоть мало-мальски похожее, как её накрывает омерзением – только он имел право делать так, только он мог шептать ей вот эти вот слова, только он мог так к ней прикасаться, и все, имеющее отношение к сексу, обязательно о нем напомнит, обязательно ткнет носом в горькую правду: Тони мертв, а вот это тело – просто заменитель, чужой, подделка, и внушай себе что хочешь, занимайся дальше самообманом, сколько влезет.
Она прослезилась, буравя взглядом пустоту. Лицо скорчилось медленно и некрасиво, как у ребенка, и из глаз упали крупные, тяжелые слезы. Виски медленно становился соленым на вкус, сигарета, не успев дотлеть, полетела в стекло иллюминатора, и проследив за её полетом, Эшли наткнулась на свое отражение, от которого стало еще хуже. Мало того, что она все потеряла, так она еще и жалкая, и ничтожная. А ей всего-то хочется…
Она не знала, чего ей хочется на самом деле, и в то же время все вокруг казалось неправильным и чуждым. Усталость навалилась, и её снова убаюкало в мутный пьяный сон, как и все триста ночей до этого.
Проснувшись, Эшли долго соображала, где она находится. Отовсюду столько звуков, хотя на дворе… Не ночь и не день, а космос. Незнакомое судно. Не «Ацтек». «Уравнитель». Рядом с диваном валяется на боку стакан, перекатываясь помаленьку по высохшему коричневому пятну. Она пила перед сном. Пила и выронила, а раз высохло, значит, прошло немало времени.
Куда она летит? Что происходит? Надо как-то выбираться из всей этой канители. С тяжелой головой Эшли села на диване, спрятала лицо в ладони, холодным металлом перчаток проводя по векам и бормоча «Эх, блять». Надо найти живых. Надо найти Массани – что-то кольнуло внутри, когда она подумала о Заиде. Вчера что-то случилось, что-то непри…
Ах, твою же.
Эшли встала на ноги и потрясла головой, разминаясь на месте. К черту. Вчера, сидя тут, она расклеилась – о том свидетельствовали опухшие, тяжело поднимающиеся веки, которые она уже присела обрабатывать льдом из холодильника. Он не видел, скорее всего, а потому – ничего не произошло. Все это хрень. Чушь собачья, на которую вообще не стоит тратить времени.
Надо думать о делах.
Когда припухлость сошла, Моноган двинула в сторону рубки, по-свойски гремя сапогами. Хотелось есть и пить, и непонятно, чего хотелось сильнее, но все это подождет. Вот только она разберется с курсом, с дальнейшими планами, и что-нибудь найдет.
Заида она обнаружила сидящем в том самом кресле, один вид которого вызывал у неё такое знакомое отвращение. Словно вспышкой замаячила в сознании противная и постыдная мысль о том, что она успела навоображать себе за те несколько секунд, что целовала его – невменяемая потаскушка. Эшли подавила в себе желание дать себе в лицо.
- Привет, - сухо заявила она о себе, скрестив руки на груди. – Куда летим? Меня долго не было?
Она сохраняла каменное выражение лица, и только потом проступила тень неуверенности – осознала, что зависит от него в каком-то роде. Ребенок, скачущий вокруг, ничего не умеющий и не знающий.

Ну, он не запустил в неё винтовкой, - хотя учитывая, что он зовет её по имени, такого расклада ждать и не приходилось... Другими тяжелыми предметами он бросаться тоже не торопился. Раздраженно или обиженно его голос не звучал. Значит, все в норме.
Даже не осознав, что во рту кошки нассали и голова трещит уже просто от дыма, который выпускал Заид, Эш похлопала себя по карманам. Когда она находилась в одном помещении с курильщиками, сама тянулась к табаку, такая уж привычка. Быстро выработавшаяся за короткий год с лишним - месяцев за пятнадцать доза увеличилась от случайной сигаретки пару раз в неделю до стабильной пачки в сутки, и Эшли тщетно надеялась сократить обратно, в глубине души понимая, что этого не произойдет в ближайшем будущем.
Сигарет не обнаружилось тоже. С концами. Даже пачки на привычном месте нет. Эшли неверящим взглядом уставилась на Заида, который выглядел столь же непробиваемым, как и сутки назад, когда они только встретились. От этого вида стало как-то... Да никак не стало, нормально.
- Да ты, блять, издеваешься, - она села на пол, прислонившись к стене, и буравила Массани угрюмым взглядом, в какой-то момент ухмыльнувшись. - Крысятничать и воровать последние сигареты - это, однако... Обязательно у меня надо было, - последнее пробурчала в сторону, ковыряясь в зубах языком. - Можно подумать, у батаров их не оказалось.
Внезапно она почувствовала себя совсем иначе, и видит бог, будь у неё в руках сейчас чашка чефира, уверенности было бы еще больше. Конечно, он залупился. Кто угодно бы обиделся. Любой мужик, то есть. Надменные скоты, - мысленно ухмыльнулась Моноган. - Если не раздвинула ноги, то сразу фригидная или больная. Ты король и молодец, а она - дурная сука, виновата в том, что не захотела. Мужики. Тошнит от них. Расслабь ты уже булки, я тебе ничего не должна.
Пока не должна.
Омега, значит? Моноган никогда там не была. Только слышала красочные рассказы от случайных собутыльников, от пациентов. Местечко, судя по всему, достойное молвы, которая о нем ходит по всей Цитадели, до которой ей еще надо добраться. Эш сосредоточенно грызла ногти, изучая покрытый пятнами крови пол, смотрела в одну точку, соображая, что делать дальше. Без единого кредита она летит на ворованном корвете в место, где никого не знает, никого и ничего, летит вместе с мужиком, который, возможно, прямо сейчас точит на неё зуб. Она даже не верила, что ей что-то обломится с этого корвета - хрен знает, может, Массани его продаст или себе оставит, плевать. Эшли даже не претендовала - у неё не было ни навыков, ни связей для того, чтобы продать судно.
Я в жопе.
- Ты пошел бы поспал, что ли, - неуверенно и отстраненно посоветовала Эшли, отплевывая кусок ногтя в сторону. - У тебя руки трясутся от недосыпа.
Даже плевать, что он там скажет, унизит ли, отшутится ли злобно или промолчит. Она просто хотела покрутиться здесь одна, прощупать находку как следует - "вчера", все-таки, была не в состоянии.

Она уныло как-то мычала ему вслед, отмахиваясь, и устроилась в нагретом, чтоб его двести раз, кресле, закидывая ногу на подлокотник, и съежилась в похмельном коматозе. Она страшно устала от Массани, от всей этой истории, и даже несколько часов в одиночестве, которые светили впереди, совсем не прельщали. Мысль об Омеге не давала покоя. Она ненавидела себя за то, что вогнала в такую ситуацию, и, иронично, но ей было бы неловко потом просить у Заида денег в долг. Когда она представляла себе собственное неловкое лицо, с этими вздернутыми бровями и прикусанной губой, бесконечно унылыми глазами - что за жизнь такая, в которой она выживает, несмотря на самые дерьмовые обстоятельства, и не может справиться с простейшей задачей?
Да пошел он нахер, - подумала она без зазрения совести, о человеке, благодаря которому жива осталась. Или нет. Может, будь она одна или с кем-то другим, все обернулось бы точно также, или даже лучше. И тот факт, что она жива, уже не казался каким-то чудом. На расстоянии все кажется меньше, точно также, как и после тяжелой пьянки, особенно в одиночестве. Такое дерьмо каждый день случается по всей галактике, и думать, что она невероятно везучая, было бы глупо и самонадеянно. Она вечно выживает, даже там, где гибнут самые лучшие. Было бы чему удивляться.
Следить за кораблем, пока тот на автопилоте - дело нехитрое и скучное, как ей показалось. Мимо медленно проплывала спокойная темнота космоса, и отсюда Эшли не видела ни планет, ни других кораблей. Такая же глухомань, как и по ту сторону ретранслятора.
Она сверилась сначала с радаром, потом с бортовым журналом. Первый показывал то же самое, что и иллюминатор, а второй гласил, что до места назначения осталось двадцать гребаных часов.
Еще почти сутки.
Моноган закатила глаза, накрывая лицо руками в прохладных рукавицах, и взвыла громко, на весь корвет, страдальчески:
- Аааааа, еб твою маааааать! Ааааааа!
Голова тяжело упала на грудь.
На корабле разило трупами, но это поправимо - в шлюз их, и дело с концом. А вот соседство с нарочито холодным и отстраннным напарником напрягало, равно как и отсутствие горячей еды и теплой койки. Ей было бы легче, на самом деле, если бы не невидимый барьер между ними, который никак не хотел растворяться, несмотря на все её убеждения. Было бы легче, если бы было с кем выпить (похмелиться), поговорить ни о чем без задней мысли, но, Эшли успокаивала себя, жизнь не всегда такова, какой мы хотим её видеть.
Она никогда такой, сука, не бывает.
Ну, можно надеяться, что они не перескутся надолго, по очереди контуясь на диванчике. Эшли уже мутными глазами смотрела перед собой, понимая, что сна ей не хватило, а космос за окном только убаюкивает, только колыбельной не хватало. Она устроилась в кресле поудобней, озябшая, и свернулась клубочком, злыми глазами осматривая внутреннее убранство батарианского судна.
Так вот, значит, что эти суки делают в свободное от работы время. Летают по галактике и штурмом берут чужие корабли, наплевав на все и всех. С каждым днем, казалось, она узнает об этой расе все больше и больше, даже если намеренно абстрагируется от них и не пускает в свою жизнь ничего, что связано с четырехглазыми. И из того, что она поняла на сегодняшний день, вырисовывается дурацкая картина: уродливые варвары, которым чуждо все, что она привыкла называть человеческим - добродетели там всякие, взаимоуважение, толерантность, основные права живого существа, которые даются с рождения. Рабство, проституция, прожженый, доведенный до маразма патриархат и почти средневековый строй - вот чем они все это заменили, и кичатся этим, не считаясь с галактическими устоями и чужой культурой, хозяйничают в космосе, берут все и не отдают ничего. Как какие-то нацисты или обамовские американцы, считают себя высшей расой, а всех остальных - муравьями-рабочими, созданными для того, чтобы служить. Такая позиция, которую Моноган сама же им и выдумала, и приписала (понимала это прекрасно, но плевала на этот факт с большой колокольни) вызывала в ней такую школьную ненависть, такое презрение, которое возникало к хулиганам сначала, потом к бюрократам всяким, которые живут по своим законам и гадят другим в жизни, ничем это не обосновывая.
Когда она думала о батарианцах, её трясло от ненависти.
Привстав с кресла, она размяла замерзшее тело, попрыгав на месте и сгибая шею в стороны, и с грохотом прочапала в дальний конец корвета, найдя глазами труп батариашки. Ухмыльнулась удовлетворенно, вмазав ботинком по лысому черепу, удовлетворенно сипя. Трупу было хоть бы хны, и она вмазала еще раз, и еще раз, уже другой ногой, да так и дубасила, выпуская все накопившееся за последние сутки с лишним, пока череп не проломило очередным ударом. В помещении здорово завоняло, но Эшли была довольна собой, чопорно смахивая пальчиками волосы с лица. Прочистила горло и нагнулась над трупом, схватив его за наплечники, и поволокла к двери в середине коридора. Затем проделала все то же самое (без пинков в голову) с остальными двумя трупами, и постояла над ними немного, думая, стоит ли обыскивать этих богомерзких мертвецов или нет. Все-таки обыскала, и не нашла ничего интересного - кредиток они, к сожалению, с собой не носили, явно предпочитая электронные счета, которые Эшли взламывать не умела. Да и номеров не знала. Насрать. Батарианские деньги ей ни к чему - пусть покоятся с ними в обнимку, как гребаные фараоны.
Она открыла дверь, первую из двух, которая отделяла стыковочное помещение от самого корвета, и впихнула трупы в предбанничек, свалив их кучей, затем вернулась обратно в рубку, с огромным удовольствием открывая вторую дверь дистанционно, и снова её закрывая. Когда вернулась проверить, трупов уже не было. И несмотря на запах размазанных по коридору мозгов, Эшли страшно хотелось жрать. Именно жрать, даже не есть.
В кают-компании стоял такой храп, что, казалось, его будут слышать и следующие владельцы корвета, когда Заида здесь уже и след простынет. След-то простынет, а храп будет отзываться от стен еще долгое время. Все с той же кислой рожей Моноган глянула на Массани, развалившегося на диване - во сне он причмокнул, приоткрыв рот и показав темно-красный, поблескивающий язык, и Эшли передернуло от восставшего в памяти прикосновения.
В любом случае, она тут за едой.
В холодильнике оказался пакет каких-то фруктов, которые выглядели совсем неаппетитно, бутылка с лекарством, три бутылки с водой и коробка с хлебом, который, судя по виду, лежит здесь уже черт знает как давно. Эшли поскрежетала зубами, попутно пытаясь унять урчащее брюхо. Но как-то же должны были эти твари выживать на корвете, слоняясь по космосу в поисках наживы? Не может быть, чтобы судно использовалось только для коротких перелетов - раз так, они не тратили бы время на захват подвернувшегося фрегата.
Рядом с невысоким холодильником, как оказалось, друг на дружку были наставлены пластиковые контейнеры-коробки, куда Эшли заглянула, стараясь не шуметь. В принципе, подумалось ей, шуметь можно вовсю - даже если она найдет кастрюлю с половником и будет ими стучать в волю, это все равно будет тише, чем заидов храп.
Она кинула на него короткий взгляд, усмехнувшись.
В коробках же оказались все те же контейнеры с едой, подобные тем, что выдают на пассажирских лайнерах среднего класса. Выудив для себя коробочку с мясом и овощами, Моноган загрузила её в микроволновку, а сама, дабы проверить только что возникшую теорию, загремела чашкой и кофеваркой. Массани не проснулся, и Эшли мысленно пожурила себя за то, что сама не знала, хотелось бы ей этого или нет.
А с другой стороны... Все-таки, они здорово друг друга достали, и если бы Массани проснулся, то ничем бы хорошим это не обернулось. И плохим тоже. Пусть дрыхнет.
Вскоре она вернулась в рубку, с запечатанным горячим контейнером подмышкой и с чашкой в руке. Если бы было чего покурить, то было бы вообще хорошо. Удостоверившись в том, что горизонт чист, Эшли открыла браузер в инструментроне, не отрываясь от еды. Когда она вернется на Цитадель, ей пригодится хорошенький, надежный контракт, и желательно такой, который бы снабжал её доходами на продолжительный период. Может, кому-то нужен телохранитель, или вышибала, или информатор. Или киллер, - задумчиво протянул внутренний голос. Забавно, но после случившегося на "Ацтеке", Эшли скептически смотрела на перспективу замарать руки, хоть и понимала, что достаточно глупа, чтобы ей внушили необходимость убрать того или иного парня под предлогом "сукин сын это и так заслужил". Бенджен говорил, что убийства никогда не давались ему легко. Подходящее ли сравнение - черт знает, учитывая, что дядя убивал только под флагом Альянса, по зову Родины. Но на Торфане она с щемящей тоской вспоминала его слова о том, что никому из "своих шмакодявок" бы не пожелал брать в руки оружие. Под этим он имел в виду как раз убийства.
Попалось объявление в тему.
"Требуется человек с опытом (обсуждаемо) для устранения конкурента..."
Эшли усмехнулась, нахмурившись. Вечно они выбирают прозрачнейшие формулировки для таких дел.
"...с дальнейшей возможностью сотрудничества на постоянной основе."
Интересное кино. "Мне нравится, как ты убиваешь, убей-ка еще вон того вот," - так, что ли?
"Экс-Альянс приветствуется. Подробности при встрече"
Эшли тапнула по звездочке, сохраняя в закладках, и только потом заметила, что никаких контактов оставлено не было. Отмахнулась и закрыла браузер, с хлюпаньем пригубив чашку.

Когда за спиной раздался хриплый голос, Эшли встрепенулась - она почти уснула в своем кресле, но тут же провела ладонями по лицу, просыпаясь от прикосновений холодных снаружи рукавиц. Развернувшись лицом к Заиду, она тут же сняла рукавицы - в них стало жарко и неудобно, в дреме она почувствовала, как руки потеют под мягкой подкладкой.
- Да не то слово, - пробормотала она, устраивая левую щиколотку на правом колене, и зевнула. - Я... - сквозь зевоту, - Даже... Оаах, прикорнула что-то.
Она встряхнула головой, потерев под носом пальцем.
Заид хозяйничал у панели управления, загорелся его инструментрон. Моноган потянулась к чашке с остывшим кофе, поймав себя на мысли, что уже до страшного привыкла ко всем этим кораблям и неудобствам, и к Заиду тоже - казалось бы, все было очень неловко, а теперь ей уже плевать на это с высокой колокольни. И почти забылось. Ну не поняли люди друг друга, что теперь, джихад друг другу устраивать? Тем более, что недолго осталось.
К тому же, когда тебе от человека что-то нужно, ты в него специально плевать не будешь. Эшли потянулась, сидя в кресле, раздумывала, как бы так подступиться к нужной теме, как тут Массани сам подкинул хороший способ. От неожиданности она аж встрепенулась, потерев уставшие глаза.
- Ну... - она закусила губу, глядя в сторону. В животе что-то затрепетало, как обычно бывало, когда она волновалась. И страшила её не столько перспектива остаться без денег даже на дорогу домой, сколько реакция Массани. Он вполне выглядел, как человек, который посмеется над чужими проблемами, усмехнется и скажет что-то вроде "Твои проблемы - не мои проблемы, цыпа". А потом еще раз поржет.
- Тут такое дело, - она прочистила горло, поднеся кулак ко рту, и глянула на Заида снизу вверх, развалившись в кресле. - Ты мне денег не займешь? У меня в карманах одни дырки, и на счетах тоже. Даже переконтоваться будет негде, не то что домой лететь.
На этом она заткнулась, рассудив, что наемнику её проблемы в самом деле до зеленой лампочки. Помимо прочего, ей казалось, что его раздражают болтуны, особенно бабы. Особенно бабы, которые не дают.
Не поймет - да и шут с ним. Что-нибудь придумаю. Что-нибудь...
Можно было, конечно, подписаться на какую-нибудь работку на самой Омеге, да только какой толк с наемника, который только и думает, что о крепком сне и горячей, нормальной еде?

Она соображала очень медленно, и только несколько минут спустя после того, как Заид договорил, догнала, что к чему.
Транспорт... Транспорта у неё не было. И, как она уже решила, для следующего дела надо привести себя в порядок, отоспаться, и начать соображать нормально. Что значит - посидеть в вытрезвителе и забыть про алкоголь на пару дней. Ну и, разумеется, найти где-то денег, чтобы перекантоваться. И денег на патроны.
Чтобы заработать, мне нужны деньги, короче говоря. - в голове раздался оглушительный, зубодробительный шум.
Хотя, конечно, полмиллиона кредитов - это... За такие деньги она сможет купить себе возможность сразу избавиться ото всех проблем. Жить на них всю жизнь, как минимум. Что подразумевало, что дело будет не из простых - слабо сказано. В основном контракты, которые она находила или получала, сулили не больше тридцати тысяч, и те порой казались не по зубам - например, выкрасть ОНД, чей владелец умудрился на собственном теле устроить тайник для вещицы. Там, разве что, в трусы ему лезь, но так как это не представлялось Моноган возможным, дело для неё выглядело задачей повышенной сложности.
Поразмыслив немного, она решила остановиться на птичке поменьше.
- Сто двадцать - нормально, - кивнула она, почувствовав укол чего-то горького. Как будто ей делают огромную услугу, а она принимает это как должное. Что на самом деле было не так - она тоже рисковала жизнью, чтобы добыть это корыто, она, можно сказать, пол-работы сделала. Но на самом деле процесс продажи судна казался ей сложнее, чем бой с двумя десятками батаров - иронично, но так. Просто в убийстве четырехглазых для неё был свой, мазохистский кайф, а она привыкла уж, что работа не должна приносить удовольствие.
- Как мы это устроим? - она подняла на него взгляд, вздернув брови, и со скрипом поднялась с кресла, удалясь в кают-компанию за кружкой кофе. Там достала крохотную коробочку с сухим капучино и пихнула в слот на загудевшей тут же кофеварки, продолжая криком сквозь стену. - В смысле, ты мне переведешь, или вместе продавать пойдем?
Она бы предпочла первый вариант - не верила, что Заид её кинет, это казалось какой-то сверхподозрительностью. Так вот и садятся в лужу. Она вернулась в коридор уже с кружкой, от которой поднимался пар, и громко сделала глоток, прислонившись к стене и глядя на Массани.

- Мне уже не нравится эта ваша Омега, - Эшли скривилась, пригубив чашку. Кофе, казалось, скоро польется через глаза и уши, но от него становилось лучше. Не так хорошо, как от денег, маячащих на горизонте, но тоже неплохо.

Сказать по правде, у неё никогда не было радости иметь сто двадцать тысяч сразу. Да что там - даже сотни. Дома она жила на копейки, в армии перебивалась тем, что командование пошлет, а дальше были долгие месяцы нищеты. Какие-то врачи нынче, может быть, и гребут деньги лопатой, но совсем не те, что сутками живут на рабочем месте и занимаются всем понемногу. Наемник из неё получился не слишком-то высокооплачиваемый, так что Эшли давно уже свыклась с тем, что чтобы что-то получить, от чего-то надо отказаться.
А тут... Черт, она и правда может никогда больше не работать, если согласится.

- А он ничего не сказал конкретного? Даже ситуацию не обрисовал? - она глянула на Заида, подняв одну бровь. Его прозрачные намеки она оставила без внимания - вопрос закрыт, обмусоливать дальше неловкости между ними и собственные проблемы она не хотела. Только хуже от этого. Она была уверена, что Заид это оценит - он производил впечатление делового человека, который не станет отвлекаться на такие мелочи, как несговорчивая телочка. Даже если она, возможно, будет его напарницей. 

И, разумеется, "он" ничего не обрисовал. Даже имея опыта чуть, Эшли знала, что заказчики не посвещают потенциальных исполнителей в детали дела до того, как обе стороны сойдутся на цене и пожмут друг другу руки. Глупо, мать его. Как-то раз она глушила коньяк в баре с одним наймитом, который влип в беспрецедентную ситуацию - согласился провести похищение, и только потом узнал, что похитить надо крогана, ни много ни мало. Остался без денег и выплатил штраф по договору.

- А знаешь что, - она сощурилась, поставив чашку на краешек приборной панели, и зыркнула в сторону стремительно увеличивающейся в размерах станции за стеклом, - Давай пронюхаем, почему бы и нет. Полмиллиона на дороге не валяются, - это вполне себе значило, что увеселительной прогулкой дело не окончится, - Это, кстати, на двоих будет?

Да даже если и на двоих - в итоге она вернется на Цитадель с кучей денег.
- Только сразу предупреждаю, - она слабо улыбнулась, глядя на Массани сверху вниз. - Мне надо будет отоспаться и в порядок себя привести. Сам, наверное, понимаешь, что если берешься работать с телкой - будь готов, что по пути ей понадобятся колготки или пилка для ногтей.
Может, не будем больше вспоминать про эту ересь?