А ведь Джимми уже предвкушал замечательный день. А что? Выходной – это же всегда здорово, разве нет? Хотя если спрашивать самого пилота, то у него каждый день замечательный. Кроме текущего. А все почему? Потому что, проснувшись поутру (когда встал, тогда и утро, и не важно, что время уже к полудню) Кастелло привычно бросил взгляд на специально отведенную тумбочку – единственное горизонтальное пространство, не заваленное динозаврами – и не обнаружил там Матильду. Поначалу конопляных дел мастер не обратил на это внимания и хотел было уже отвернуться и продолжить дрыхнуть с присущей ему беззаботностью, но что-то в голове щелкнуло. «Ты ведь забрал её вчера из рубки?» - поинтересовался внутренний голос, на что Джимми медленно кивнул самому себе, уже вылезая из постели и шаря ногами по полу в поисках шлепок. В отличие от того же Сандмана, к примеру, первый пилот не любил ходить босиком в принципе, не говоря уже о том, чтобы делать это в своей каюте: уборка уборкой, но  на жилплощади то тут, то там периодически образовывались земляные насыпи, виной чему был излишний наклон цветочного горшка, а порой и на хвост всем известной живности можно было наступить. Так вот чтобы не мыть всякий раз после этого ноги, Кастелло и ходил по каюте в шлепках, которые в данный момент времени упорно не желали находиться.
Буркнув что-то невразумительное, Джимми поднялся, так и не обувшись, протопал к столу, где с горем пополам выудил из-под новых «подарков» коммуникатор.
- Хэллоо, Герман, - уже далеко не сонным голосом обратился первый пилот ко второму, находящемуся сейчас на вахте. – Глянь-ка, я там Матильду нигде не оставил?
Ответ был отрицательным. Впрочем, на иное Кастелло и не рассчитывал, потому как на память жаловался редко, и сегодня был не тот случай. В двух словах объяснив Цепешу ситуацию, Джимми отключил связь и принялся шаг за шагом осматривать каюту. На кровати – нет. На другой кровати – тоже нет. На столе нет, под столом нет, на тумбочке и подавно нет. Шкафы, ящики, полки, многочисленные коробки из-под чего угодно – нигде драгоценного куста не нашлось. И вот тут коноплевод начал действительно переживать за судьбу своей любимицы.
Переоделся он на удивление быстро, но уделять внимание аккуратности своего вида времени не было, потому первый пилот выглядел более взъерошенным, чем обычно, когда покинул свою каюту в поисках Матильды. «Может, поставил где, когда спать шел», - подумал Кастелло, уже идя привычным маршрутом до рубки и вглядываясь в каждый угол.
Через каких-то пятнадцать минут уже каждое живое существо на корабле, включая машину живность, знало о пропаже драгоценного куста, ибо было поставлено если не на уши, то на ноги – точно. Джимми и «черепаху» бы припахал к поискам, но тот, зараза такая, вряд ли обладал хорошим чутьем на растения и к тому же очень вовремя решил снова поиграть в «умри в дальнем углу», так что обошлось без него.
Любитель динозавров в очередной раз заглядывал в кухонные шкафы (и вовсе не в поисках еды), когда его по интеркому позвала Хельга.
- Нашлась твоя Матильда.. И она тебе не понравится.
Когда пилот спустился в грузовой трюм, там уже собралась чуть не вся команда – за исключением разве что Цепеша, но он был за штурвалом и ему простительно. Когда народ малость расступился, взору Кастелло предстала весьма печальная картина. Его дорогой и оберегаемый куст валялся на полу в остатках земли, оголив корневую систему и помахивая, если можно так выразиться, теми листьями, что еще каким-то чудом сохранились. Тут же рядом находилось то, что раньше было горшком. Ленточка вообще исчезла в неизвестном направлении. Увидев все это, хозяин ныне разбитого горшка разве что не впал в ступор.
- Как.. Что… Кто это сделал? – Джимми не кричал, не размахивал руками, не топал ногами и вообще никак не выказывал гнева, но что-то в его голосе дало остальным понять, что вся его доброта на какой-то миг будет забыта, когда виновник уничтожения всех его трудов будет найден. Остатки несчастной Матильды перекочевали с пола в заботливые руки садовода. Сам садовод повернулся к господам-товарищам, обвел их всех укоризненным взглядом, после чего проследовал прочь из грузового отсека. Надо было посадить куст хотя бы в воду, а новому горшку с землицей придется подождать до возвращения на базу.
Уже вечером, когда Матильда была торжественно возвращена к жизни стараниями Кастелло, то и дело охающего над «загубленными жизнями листьев», и присоединившимся к нему из солидарности садовода Мустангом, первый пилот, обиженно насупившись, объявил за общим ужином:
- А вообще так нельзя, ребята.
При этом он покосился сначала на Юджина, потом на «Пиковую Даму», Хитча  и под конец на Германа. Хотя круг подозреваемых был несколько шире, основными были именно эти четверо. Причем Цепеш даже больше остальных – а ну как он, видя, что кустик-то тянется вверх, его и расколошматил таким варварским образом? Как он умудрился сделать это, пилотируя корабль, Джимми подумал уже после. И решил, что если второй пилот не был исполнителем, то затея уж точно его – спор проигрывать никому не охота. А может это и машина зверюга коноплю сжевала. Зря он что ли снова куда-то завалился…