Белесые, цвета нетленной платины пески горели, затмевая собой предзакатный свет Гекаты. Горели, конечно, не сами пески – пылала деревня. Серый пепел и последние всполохи пожара тускнели, уменьшаясь по мере удаления набиравшего скорость аэрокара. Транспорт видал виды, однако служил колонистам азари до самого конца. Пятеро детей, его пассажиры, – четверо только-только научились говорить – вот и все, кто сможет поведать потомкам рассказ о сегодняшнем дне. «Демоница, свергшая Богиню», – так они запомнят меня?»  – спрашивала Самара кого-то, не размыкая губ. Она сожалела лишь о той полуправде, что не говорила об ее собственном поражении и бегстве той, другой.
Юстициар уверенно вела аэрокар в сторону ближайшего крупного поселения азари на Астерии. Самара хорошо помнила, как еще менее десятка лет назад сухой, жаркий климат планеты не отпугнул первых поселенцев, уступив, но так и не покорившись. А сегодня на ее глазах, от ее же, Самары, руки горела молодая деревня.
Каналы связи посольства оказались забиты не то сигналами прибывающих, таких, как она, не то бедствующих, подобно осиротевшим детям в кабине за спиной. А может и вовсе горячим песком, коего было здесь более чем в достатке. Наконец Самара смогла пробиться сквозь помехи, назвалась кому-то из представителей местной власти и коротко обозначила причину визита, подчеркнув его срочность. Юстициара пропустили, не задав ни единого вопроса; провожатого обещали прислать незамедлительно. Никто не хотел рисковать.
Самара, однако, понимала, что ожидание может затянуться, и была к этому готова. Не спеша, внешне мучительно спокойная и невозмутимая, она вывела детей на все еще раскаленный, хоть и вечерний воздух Астерии, не забыв проверить надежность кислородных масок. Их было ровно пять в обязательном наборе временно позаимствованного юстициаром транспортного средства, но у Самары, конечно, была с собой своя собственная.
– Как твое имя, дитя? – обратилась она к одной из дочерей азари, самой старшей на вид, но все еще слишком юной. Сердце Самары невольно наполнилось горечью, а тягучее чувство невыполненного долга сдавило грудную клетку сильнее прежнего.
– Ранэа, – тихо ответила девочка и надела кислородную маску, хотя в этом не было необходимости, показывая, что говорить с незнакомкой не собирается. Дети не были напуганы произошедшим: осознание к ним еще не пришло. Они боялись ее. Храбрость ребенка поразила Самару не меньше безрассудности взрослого, и она лишь кивнула.
Мать Ранэа была религиозна, подумала юстициар. Назвала дочь в честь наиболее преданной, согласно хроникам, последовательницы Атаме. Само имя с одного из древних языков азари переводилось как «снизошедшая с небес», «спустившаяся со звезд».
Мать Ранэа, должно быть, погибла от удара сгустком темной энергии, выпущенном Самарой. А может, от пули из ее, Самары, пистолета.
Юстициар еще помолится за погибших сегодня колонистов, жителей горящей деревни, невидимой теперь за линией горизонта. Одурманенные, попавшие в хитрую ловушку, они погибли от руки Самары, хоть и не по ее воле. Так или иначе она будет думать об их жертвах, как о собственных.
– Прошу прощения за задержку, юстициар, – услышала Самара и сдержанным, деликатным жестом дала понять, что извинения приняты. Она снова повторила свой рассказ, все такой же сжатый и немногословный. Юстициар не обязана была посвящать ни послов, ни чиновников в свои дела, и Самара сообщила лишь самое главное: о нападении на деревню и немногих выживших, стоявших теперь возле нее и нуждавшихся в опеке. Провожатая могла отвести юстициара к матриарху при колонии для дальнейших расспросов – ее право, – а могла заняться осмотром и обустройством детей, как советовала Самара.
Азари-колонистка оказалась не глупа и задерживать ее не стала.
Морок уже опустился на белые пески Астерии, завершая и вновь начиная цикл дня и ночи, несколькими часами позже размышляла Самара. Половина мира неизменно должна оставаться во тьме, чтобы другая могла увидеть свет. Юстициар прикрыла глаза, готовясь к многочасовой медитации на отбывающем прочь грузовом корабле. Ее путешествие совершило сегодня очередной виток, но было еще далеко от своего завершения.