Я просто хочу жить. Не стойте на моем пути, потому-что я буду убивать, я буду грабить, я буду бежать до тех пор, пока бежать больше будет некуда. Потому-что если я остановлюсь, то больше никогда не смогу убежать.
1. Имя и фамилия персонажа:
Эважелин Броссар - Evangeline Brossard
2. Внешность:
● рост/вес: 163см\ 64кг
● отличия: Строго ровная осанка - вина импланта в виде гибкого металлического позвоночника. Четыре зеленых огонька, просвечивающих сквозь кожу ночью - в комплекте. Неестественно-голубые глаза, темные, ближе к черному, волосы. Цвет глаз обусловлен ношением специальных декоративных линз.
3. Бой:
● класс персонажа: Фурия
● умения персонажа: Барьер, Удар, Поле Аннигиляции
● способности: Владение легким ручным оружием (пистолеты, штурмовые винтовки), оборонительный рукопашный бой против множественного противника с использованием предметов интерьера (читай - прицельное метание табурета), навыки выживальщика (ориентирование на местности, краткий курс о том, что можно, а что нельзя жрать, и прочее в подобном духе).
● оружие: 2х М-6 "Палач" (помним, что нельзя с двух рук, помним)
● инвентарь: инструментрон военного типа, имплант L3.
4. Личное дело:
● герой/отступник: 59\41
● дата рождения: 4.07.2167 (18)
● раса: Человек
● деятельность: Беглянка
● биография:
Мое имя... Вам не нужно. Вас больше заинтересует Её имя. Но обо всем по порядку.
Я никогда раньше не думал, что сделать машину для убийства так просто. Я, также, никогда ранее не представлял, что приму в этом участие, столь непосредственное, что моя совесть заставит меня вести эти записи.
Никто из нас не знал её настоящего имени. Четкое указание забрать девочку и взорвать место таким количеством взрывчатки, чтобы найти останки не представлялось возможным, было, пусть, и весьма жестоким с моей точки зрения, но в тот момент я думал, что цель оправдывает средства.
Она, насколько я смог потом узнать, была изначально не самой удачливой малышкой на свете - мать её служила механиком на Альянсовском корабле, и на первых месяцах беременности, еще не зная об этом факте, попала под излучение нулевого элемента, который вырвался из сломанного корабельного двигателя. Видимых эффектов это не дало, а вот биотический потенциал ребенка был выявлен почти сразу по рождении. Врач оказался связан с "Цербером". Не знаю, хорошо это или плохо, знаю только, что потенциал младенца был достоин всех этих вливаний напополам с экспериментальной методикой воспитания идеальных бойцов нашей любимой организации.
Мне предложили назвать её. Я дал ей имя - Эважелин. "Эважелин, Эважелин", услышал я как-то недавно, и имя появилось само собой. Броссар - фамилия моего старого друга, который, к великому сожалению (или к счастью) не застал сие событие.
Согласно теориям быстро сменяющих друг друга докторов, я должен обучать девочку. Почему я? Обо мне не стояло вопроса сначала. Сначала я был... просто сбоку. Призрак же решил, наверное (а кому еще пришла бы в голову такая глупая идея), что мне стоит стать девочке кем-то постоянным.
Он правильно рассудил, что мелькающие в таком темпе чужие лица заставят ребенка тянуться к чему-то постоянному. Этим постоянным стал я. В её пять лет у неё уже стоял имплант, и я, как биотик, был её наставником. Я учил её всему, чему мне разрешали её учить, и, иногда, когда мы оставались один на один позже, стоило ей подрасти, я учил её и тому, чему её не разрешали учить. Этот ребенок не знал морали, не знал любви. Слово "убить" в различных его вариациях звучало в её ушах так часто, что откликалось её устами и в моих тоже. "Убить" врага, свидетеля, предателя - не важно кого - было главным в тренировках этой девочке. Тогда, когда она не училась, её пичкали знаниями. Счет, грамота, гуманитарные науки... господь всемилостивый - эта девочка в четырнадцать знала больше, чем многие из нас. Она знала наизусть даты начала и конца всего, что можно. Она знала все, чему её учили. Наверное потому, что ей было очень скучно. Единственным её развлечением был, не побоюсь быть нескромным, я. Уча её биотике, я рассказывал ей о мире снаружи той станции, за которой она видела лишь темный космос. Я рассказывал ей других расах, которые она своим скудным умишком ненавидела, влекомая вбитыми ею в голову установками, рассказывал о жизни, быту, и, самое, по-моему, главное, о любви. Когда я впервые заговорил с нею об этом, ей не было и тринадцати.
Она, странно, почти не читала книг. Лишь то, что ей давали читать. Любовь? Само слово, кажется, ей было неведомо. Она спросила меня тогда "как это - любить", и я смутился. Кажется, тогда, я впервые подумал о том, что, может, и не знаю, как правильно ответить ей на этот вопрос.
Во второй раз я задумался об этом тогда, когда девочка повредила позвоночник. Она хотела впечатлить меня. Мысль, следовавшая следом, ударила меня как молния - она не плакала, и не звала на помощь, грустно всхлипывая, едва не разломленная пополам, она лежала и ждала.
Кого позовет такой ребенок? Кого звать ему, не имеющему ни отца, ни матери? Кто вообще это существо, не испытывающее жалости, и, если не знающая о ней, то и не испытывавшая и любви тоже. Ей поставили другой имплант, который исключал эту слабость её тела. С тех она, кажется, стала умнее. Ей было шестнадцать на тот момент, когда это произошло. Я стал тайком носить ей книги, которые она читала с моего датапада, и, которые, глава за главой нося, я удалял после прочтения. Она менялась на глазах: стала улыбаться больше, стала лучше заниматься и казалось, тянулась ко всему новому. Первое время.
А потом она поняла. Я думаю, что мое поведение пустило под откос весь многолетний труд Организации, но я не жалею. Призраку стоило найти кого-то менее совестного на такую работу.
Сначала она начала задавать вопросы. "Что сделал этот предатель" - спросила она однажды, и с тех пор я не ставил пистолет на предохранитель. "А почему надо его убить, а не подкупить" - сказала она, негодуя, и я не расставался с оружием. "А почему нельзя надавить на тех, кого он любит?" - задала она задачку другим тренерам, и я понял, что все пропало.
Пропало потому, что убийца не должен знать жалости, а она, ребенок, не имеющий морального развития, кроме жидких наставлений своих учителей, начиталась, банально, книжек, выбрав их себе своим моральным ориентиром.
Когда я увидел приказ о "свертывании" эксперимента, передо мной снова встала та картинка, как наяву - маленькая девочка, лежащая на полу в неестественной позе, смотрит на тебя испуганными глазами, и не понимает, просто не понимает, что происходит.
Она не понимает до сих пор. Не понимала тогда, когда я с боем пробивался последние отсеки до ангара, идя за мной и прячась, не понимала, когда я пристегивал её к креслу, наказав убивать всех, если это буду не я, не понимала и тогда, когда я рассказал ей о её прошлом полностью. О том, кто она, как она очутилась на этой станции, и какова цена "эксперимента". Она не понимала ничего и тогда, когда избивала меня со злости. Больно, но я переживу. Пусть мне и больно писать, а кровь из носа, возможно, заляпает датапад, я бессилен что-то изменить, и полученное наказание едва-ли может сравниться с тем страданием, которое я причинил.
Теперь я, да простит меня читающий, бесплотный дух. Ей едва исполнилось восемнадцать, а мне уже сорок два. Такая, как она, найдет себе место. Она пробьет себе его биотикой. Мне лишь осталось проследить, чтобы у неё было немного времени, и чтобы её компания была не слишком плохой.
Это то, что я могу для неё сделать. Даже если она не поймет причин.
5. Психологический портрет:
● Тип темперамента: Сангвиник
● Характер: Эва - очень странная личность. Личностью её едва можно назвать, потому-что она, имея знание, не имеет своего мнения. Будучи весьма рассудительной, она стесняется своей неопытности буквально во всем, что касается обычной, мирной жизни, и краснеет, смущаясь, даже просто разговаривая. Не имея более авторитетов, она не уверена в себе и правильности практически всех своих действий, проявляя безиннициативность во всем, что касается социального действия: ей проще будет проехать на поезде зайцем, чем заплатить. Эва чувствует себя уютнее там, где темно и нет людей. Имеющая страх быть осмеянной из-за того, что она не такая, как все, не котирует свое боевое умение как нечто ценное, пользуясь им лишь тогда, когда существует угроза её жизни или существованию. Весьма любопытна, но любопытство это легко погасить, лишь сделав намек на его неуместность или даже просто обратив на её любопытство хоть какое-то внимание.
Эва считает, что во всем должна быть справедливость, и видя откровенную несправедливость, может и помочь обиженному. Весьма наивна и склонна принимать на веру многое, что видит или слышит, не имея каких-то внутренних фильтров информации. Не умеет быть жесткой, настаивать, предпринимая активные действия лишь для избежания непосредственной опасности. Иногда слишком милосердна и жалостлива, в целом, правда, не гнушаясь убийством во имя спасения своей жизни, не делая различия между вооруженным, безоружным и служителем закона или государства. Не имеет вредных привычек и не собирается их заводить.
6. Пробный пост:
"Два часа, два часа..." - думала Эва, гуляя по залам космопорта. - "Два часа это слишком много. Я не могу позволить себе стоять на месте два часа. Они найдут меня. Надо спрятаться. Надо... просто не стоять на месте. И тогда они не сразу найдут меня и у меня будет время..."
Надо же было такому случиться: обычно берущая корабли, которые идут "вот прямо сейчас", пробираясь на них зайцем, или, что бывало гораздо реже, уплачивая необходимую сумму за билет, Эважелин, нашла себя совершенно беспомощной в ситуации, когда в работе космопорта по причине профилактики на стыковочных портах образовалось двухчасовое окно, и, подумать только, ровно тогда, когда Эва решила лететь дальше.
Эта планета не была ей интересна. Люди на этой планете не были интересны ей тоже. Она знала, что в её действиях попытаются найти какую-то четко прослеживающуюся логику, а потому она действовала наименее логично. Посещала самые малолюдные места, самые отдаленные планеты, самые никчемные поселения и колонии. Это, как ей рассказывали, было самым глупым, что мог предпринять беглец, и именно это делала Эва, надеясь на то, что её вероятную глупость не возьмут в рассчет.
Нет, она не думала так. Она думала, что её попытаются обхитрить, а значит она будет обманывать тех, кто попытается обмануть её. Иными словами - будет на шаг впереди. Раньше ей это удавалось, удастся и теперь.
Она бродила по магазинам внутри космопорта, рассматривала книжки, вкусности, игрушки. Последние интересовали её больше всего. Маленькие самолетики, радиоуправлемые челноки и машинки, паззлы и конструкторы заставляли её липнуть носом к витрине, рассматривая неведомые ей в нужное время вещи, и все равно желать их, несмотря ни на что.
Травить себе душу, однако, как вычитала в книжке мадмуазель Броссар, она себе долго не собиралась. Поглазела - и хватит. А тут ей как раз захотелось в туалет, и, постеснявшись спросить у продавца или прохожего, она почти пять минут искала нужное помещение, чтобы найдя его, сделать все свои дела и выйдя из уборной, обнаружить факт того, что даже в такой маленькой колонии, как эта, существовала несправедливость.
- Шевелись, старый хрен, - слова больно резанули по ушам своей невоспитанностью, грубостью и неуважением. Эважелина не была "старым хреном", и даже не была той, к кому эти слова обращались, позволим возможному отсутствию интеллекта говоривших разделить эти два понятия. Но стоило ей эти слова услышать, как она сразу обратила свое пристальное внимание на источник звука: двое охранников-людей, которые, судя по форме, работали в космопорту, гнали куда-то вперед старого турианца, который едва передвигал ноги. Эва не знала, почему ей показалось, что турианец старый, и вряд-ли она когда-нибудь сможет это сказать - она мгновенно прониклась жалостью к бедняге и решительным шагом направилась к охране.
- За что вы с ним так? - спросила она, не желая быть невежливой и, не дай боже, помочь какому-нибудь плохому парню. Может, этот турианец только притворяется немощным, но на самом деле он опасный убийца?
- Иди отсюда, мелкая, без сопливых разберемся, - резко ответил ей охранник, после чего оба они загоготали.
- Ты правда, иди, милая, не накличь проблем, - добродушно отозвался турианец скрипящим голосом, когда вся четверка остановилась посреди огромного зала с колоннами, среди которых стояли редкие киоски и сновали пассажиры.
Эва сжала кулаки и глянула на охранников. В глаза одному из них посмотрев, ей показалось, что разговаривать будет бесполезно: надменный взгляд, говорящий о том, что ни царей, ни бога его владелец не признает, отбил всякое желание.
Удар, еще один, по лицу, чтобы неповадно было, а потом почувствовать, как по телу пробежалась легким холодком искра, окутавшая её всю, заставляющая находящихся подле неё недругов полыхать сиреневым светом. Она ударила еще раз, и еще раз, нырнула от удара сбоку, и била, била пока не поняла, что бьет лежачего. Лежачих она не била, это подло и не правильно.
Встав, оглядевшись и поняв, что на неё смотрят люди, и не один десяток людей, девочка шмыгнула носом, и, испугавшись, побежала. Последний час она просидела в вентиляции, испуганно забившись за решетку и ожидая. Она видела, как ходили еще охранники и как дед-турианец с кем-то говорил.
Эве, однако, это не помешало. Только лишь ушибленные костяшки пальцев говорили о том, что что-то произошло.
7. Данные игрока:
● Читали ли Вы правила? Да.
● связь:
● ознакомление с каноном: Ознакомлены
Отредактировано Evangeline Brossard (25 мая, 2014г. 21:40)
