В целом, назвать Михаила бойцом экстра-класса, вряд ли получится. На фоне штурмовиков и им подобных спецназовцев он представляет собой усреднённую боевую единицу без углубления в какую-либо из специализаций. Курс молодого бойца преодолел и ладно.
Как снайпер весьма посредственен. Периодически слезящаяся роговица и дальнозоркость не позволили стать полноценным разведчиком. Но отдадим его упрямству должное, обращаться со снайперскими винтовками он умеет. Специальные глазные капли, филигранная калибровка оптики и ещё пара-другая хитростей в итоге позволили Михаилу освоить данный тип оружия. В большей степени поднаторел в искусстве диверсий, засад и обеспечении огневой поддержки.

Если кратко, то Гагарин в первую очередь пилот-конструктор, и только потом разведчик-инженер.

Вот в чем Михаилу отказать нельзя так это в знании различного рода транспортных средств, а так же военной и прочей техники. Космические корабли (начиная от самого маленького фрегата и заканчивая гигантскими дредноутами), десантные челноки, истребители и перехватчики, наземный, надводный, подводный и воздушный транспорт самых различных классов и специализаций, разношерстные строительные и узкопрофильные машины (вроде подъемных  кранов, бульдозеров и еже с ними), танки, джипы и прочее-прочее. Все это Михаил так или иначе способен не только обслужить, как механик, но и довольно сносно пилотировать с небольшим таким «Но»…
Если транспорт ему относительно знаком, можете расслабиться, ибо вас ждет самый обычный полет, или поездка. Но если при усаживании в кабину Гагарин начинает бурчать нечто вроде «Таааакс... и что тут у нас?» или «Мммм новая модель?»- молитесь.
Конечно, если дать ему время, то он с полной ответственностью подойдет к своей роли пилота. Однако, это у него не всегда получается. Особенно когда ему приходится  садиться за совсем незнакомую панель управления, играя в игру: «Заведи эту хреновину, а потом ещё и разберись в её управлении, в то время как кто-то уже наводит на тебя пару-другую ракетниц». Совершенно естественно, что в таких ситуациях у него проявляется желание вдавить педаль газа в пол, ничуть не заботясь о комфорте пассажиров и сохранности пользуемого им имущества.

На спецоперациях не будучи востребованным в качестве пилота,  Михаил выполняет роль этакого гаденыша-диверсанта. Засев где-нибудь со своей снайперской винтовкой (а то и вовсе проникнув во вражеские тылы), он начинает всячески портить противнику жизнь, ломая его компьютерную сеть, системы коммуникации и кодовые замки (увы не посредством виртуозного хакерства, а путем варварского сожжения плат и иным методам грубого программирования). Его разведывательный дрон постоянно мельтеша по полю боя и сообщая о дислокации противника нет-нет да и подключится к какому-нибудь шлюзу, позволив своему хозяину на безопасном расстоянии копаться в чужих файлах. Так же вполне сносно чинит оружие и броню. В общем, сержант вспомогательной службы, что тут ещё добавить?

- Взрослый вполне состоявшийся в жизни индивид со всеми необходимыми для ведения самостоятельного быта навыками.
- Свободно владеет русским, английским и межгалактическим языками. Не являясь по своей натуре полиглотом, освоил основы самых распространённых языков галактики. Ну как освоил? На уровне: «Твоя. Моя.  Понимать?»
- Главная беда Михаила состоит в том, что заимев некоторое количество совершенно ничем не занятого времени, он начинает совершенствование окружающих его предметов. И отнюдь не всегда эти самые «совершенствования» носят положительный характер.
-В раннем детстве имел предрасположенность к биотике. Не получив должного развития эти навыки значительно притухли так и оставшись на уровне едва заметных предпосылок. Наверное, при очень сильном старании или стрессе Михаил и сумеет чуть сдвинуть какой-нибудь маленький предмет или нажать не очень тугую кнопку, но не более.
-Из-за привитых генов, крайне чувствителен к резким перепадам температуры.  Его «родная» планета требовала от поселенцев способности адаптироваться к долгой девятилетней зиме и короткому, но очень жаркому лету. Вследствие этой особенности, все колонисты (ни без помощи генной инженерии) заимели два биологических режима «зима-лето». Как животные на Земле при понижении температуры скидывают летний мех, обрастая более плотной шерстью, так и тело Гагарина с целью максимально эффективно сохранять тепло практически полностью лишается возможности потоотделения, замедляется метаболизм, активно начинается процесс накопления жира, проявляется сильная сонливость. Летом организм бывшего колониста за считанные часы практически избавляется от всего подкожного жира. Лучше в такие моменты не находиться рядом с Гагариным. Оно конечно не критично, но обильные ручьи крайне липкого и пахучего пота, не каждому придутся по душе. Мозг и другие органы начинают работать более интенсивно, позволяя выдерживать экстремально высокие температуры и жесточайшие условия. Разгоняется метаболизм, сокращается время необходимое для отдыха, увеличивается скорость реакции. Важно отметить, что долгое пребывание в «летнем» режиме чревато последствиями, равно как и не совпадающие с биологическими часами переходы из одного состояния в другое. Именно поэтому большую часть времени Михаил старается держать себя в зимнем режиме, что служит причиной плохого зарастания боевых травм. Но стоит ему попасть на 24 часа в жаркое (субтропическое) окружение, как его не считающиеся со здравым смыслом гены сразу же переориентируют организм на лето, что делает его крайне уязвимым перед сквозняками, гриппом, хроническим насморком и тому подобной заразе.
- Генетические изменения сотворённые с телом Гагарина несколько по иному переносят воздействие панацелина. И если гель-спрей, ещё хоть как-то совмещается с «капризным» телом бывшего колониста, то вот приём во внутрь ему если не противопоказан, то по крайней мере очень и очень нежелателен, даже в средних для обычного человека дозах.

Родился на одной из многочисленных космических станций, в семье инженеров-ремонтников. По сути,  это был перевалочный пункт для сотен колонистов, активно расселяющихся по системам Альянса. И все было хорошо, за исключением того что его мать из-за аврального расселения человечества принуждали работать с кораблями даже во время беременности, создав тем самым не самые благоприятные условия для развития плода, облучившегося нулевым элементом. Наверное, это и послужило причиной тому, что в один прекрасный (или не очень) день Михаил начал проявлять экстраординарные способности. 
Не дожидаясь пока их чадо заберут, с целью воспитания из него полноценного безмозглого биотика, Гагарины сходят со станции, под предлогом лучевой болезни отца запрещающим ему дальнейшее пребывание в открытом космосе и растворяются в потоке колонистов. Таким образом, родители Михаила и их сын прибыли на одну недавно заселённых планет Альянса.
Представляете ли вы, каково это, всю сознательную жизнь прожить в уютном микроклимате космической станции, с её искусственной недогравитацией, а после резко переселиться на холодный, неприветливый спутник какого-то газового гиганта, создающего тяготение почти в три g? Да на всей этой захудалой планетке единственной достопримечательностью были лишь горнодобывающие шахты! И те почти всегда завалены тоннами снега. Проходя свое девятилетнее обращение вокруг местного светила, новая «родина» Михаила восемь земных лет пребывала в состоянии вечной мерзлоты,  после чего на целые 256 дней превращалась в бурно растущие непроходимые джунгли, с адской жарой и весьма буйной живностью. В общем, как вы уже поняли планета была не из самых гостеприимных. Благо генная инженерия к тому времени уже обкатала нужные технологии, позволив колонистам адаптироваться к местным условиям. Практически сразу по прибытии в новый дом у  ребенка к радости родителей значительно ослабевают биотические способности.
Максимально ограничив себя от связи с внешним миром, Гагарины не только обеспечили свою сохранность от разыскивающих их служб, но и отрезали своему сыну всяческую возможность коротать время лазая по просторам экстранета. И тогда  Михаил открыл для себя замечательный мир книг и самых различных видов хобби. Терабайтами закачивая в старый отцовский инструментон различную информацию, мальчик начинает мастерить модели космических кораблей, слушает аудиоспектакли, начинает пытаться рисовать, чертить, планировать, мастерить, паять. Далеко не все осваивалось и переходило в ранг увлечения, но в своем бегстве от скуки юный Гагарин, то и дело принимался за что-нибудь новое.

Шли годы. И вот наш герой уже шестнадцатилетним юношей оканчивает местную школу. Инфраструктура планеты к тому времени успела подняться, и её правительство спонсирует открытие целого горнодобывающего училища, в которое и должен был поступить Михаил Гагарин. Должен был, но не поступил.
Его ни капельки не прельщала перспектива стать инженером-старателем, вечно копающимся в недрах той или иной планеты. Его тянуло к звездам. К миру, от которого он был оторван. К миру полному свободы и перспектив. Что его ждало здесь, на так называемой «Родине»? Скучное и унылое обучение в училище? Стабильная и ничем непримечательная работа? Нет уж. Увольте. Где-то там, в безбрежном космическом пространстве были целые миры, где жизнь не останавливается ни на секунду. Именно туда и тянуло Михаила.
Но как бедному юнцу с периферийной колонии попасть в космос? Решение этого вопроса оказалось куда проще, чем могло показаться на первый взгляд. Армия. Едва Гагарин изъявил желание пополнить ряды славных вооруженных сил Альянса, как его первым же рейсом отправили к ближайшей подготовительной базе, до которой Михаил так и не долетел.
Ещё на полпути к центру подготовки бойцов колониальной обороны его перехватили специалисты занимающиеся поиском биотиков.  Быстренько переоформив Михаила центр, его подвергли беглому тестированию, кое не выявило биотических способностей у Гагарина, отнюдь не желавшего подвергаться дальнейшим проверкам и уже тем более имплантации.  Резко потеряв интерес к оказавшемуся совершенно бесполезным материалу, ученые отправляют юношу в МВА со словами: «Может хоть там, из тебя сделают что-нибудь дельное».
Таким образом, Михаил попал туда, куда попасть даже и не мечтал. И пускай ввиду возраста он не был принят в неё, зато ему дали шанс поступить на подготовительные курсы. Эта была его путевка в жизнь. Жизнь, о которой он так мечтал. И он ухватился за эту возможность. Ухватился, как только мог.
Годы проведенные в стенах Академии были пусть и не самыми легкими, но тем не менее одними из самых ярких в жизни Гагарина. Здесь были и настоящая дружба и вражда, предательства и примирения, первая любовь и первое разочарование. Приключения, за которые Михаил и его товарищи не раз оказывались на грани исключения, могли не стоить и сотой доли пережитого риска, а могли предоставлять постепенно становящимся мужчинами юнцам бесценный жизненный опыт.
Далее было поступление в саму Академию и обучение в ней. Тут-то перед наставниками Гагарина и встал вопрос: «Куда же определить, этого чертового паренька?».  Согласно техническим навыкам Михаил явно годился в инженеры. В то же время, он проявлял некоторые качества разведчика. А наработанные на летных тренажерах часы делали его пилотом-новичком, которого следовало бы направить на космический флот. Благо все эти три профиля, так или иначе, сошлись в одной специализации: Техник Альянса. Последовавшие за тем годы тренировок мало чем отличались от предыдущих. И все было бы хорошо, если бы не «очумелые ручки» и  желание  установить новые рекорды Академии, посредством улучшения пользуемого оборудования.

Наконец-то обучение подошло к концу. Остался только выпускной экзамен, во время которого обслуживаемый (и как следствие модифицированный) Михаилом МАКО так рванул с места, что водитель не ожидавший от машины подобных выкрутасов, попросту не справился с управлением.  Доподлинно неизвестно, каким образом обошлось без жертв после того, как транспортник на полном ходу въехал в трибуну, предназначенную для  аттестационной комиссии. Как бы странно это ни было, Михаилу позволили выпуститься из Академии и даже выписали ему определение на прохождение службы в боевых условиях. Впереди была работа оперативника! Вот она настоящая жизнь! Вот где можно повидать мир! Вот они долгожданные перспективы! Но как же жестоко он ошибался. Не подозревая о том, что такими как он разгребают инциденты недостаточно важные, чтобы задействовать по-настоящему элитных бойцов и достаточно опасные, чтобы не пускать в расход рядовой состав, Гагарин без промедления срывается на новую службу.
Во время выполнения спецзаданий, Гагарин проявил себя, как вполне эффективный солдат, добросовестно выполняющий свои функции и достигающий поставленных перед ним задач. Но все это шло параллельно с дисциплинарными выговорами и взысканиями в моменты затишья между операциями. А ведь не знающий покоя Михаил, всего лишь пытался себя хоть чем-то занять, пока ему и таким же горе-оперативникам соизволят дать хоть какую-нибудь стоящую работу. 
Очень скоро Гагарину впервые довелось потерять товарищей по оружию. Вместе с болью утраты возникли и мысли о некомпетентности командования. Насколько справедливы их решения? Михаил и его сослуживцы, пройдя жесточайший отбор и отнюдь непростое обучение, всего-то хотели привнести свой вклад в общее дело Альянса. И что они получили взамен? Статус второсортного пушечного мяса, не нуждающегося в славе, деньгах, званиях? Да, порой они допускали ошибки, но всё-таки это не перевешивало их так и непризнанных заслуг. Далеко не всем понравился подобный расклад. Кто-то сбавил свои амбиции и согласился на унизительно низкие для выпускников МВА должности. Кто-то ушёл в отставку, признав годы подготовки потраченными впустую. Кто-то пополнил ряды наёмников или же переметнулся в частные компании, а может и чего похуже. А кто-то несмотря ни на что решил остаться.
Именно среди последних фаталистов, патриотов, дураков и ещё чёрт знает кого, и затесался Гагарин. Не потому что ему больше всех нужно было сложить голову за отечество. И не потому что ему банально некуда было деваться.  Просто в бронированной машине, или же на весьма отдалённой от основной мясорубки снайперской позиции, всё как бы немножечко сглаживалось, позволяя несколько легче переживать постепенно накапливающееся недовольство. Однако, всему когда-нибудь приходит конец. Даже солдатскому терпению. Через два года после «того самого случая с трибуной» на стол высшему руководству лег рапорт, содержащий материалы по одному неудобному инциденту.
Началось всё с казалось бы типовой миссии: «Диверсия на территорию пиратской базы. Задача: отвлечение внимания от основных сил, выходящих на позиции» - на которой особо выделился, некто Михаил Юрьевич Гагарин. Выделился, понятное дело, не самым лучшим образом: несколько зданий насквозь протараненных захваченной бронетехникой; разнесенный в тартарары склад боеприпасов; уничтожение годового запаса горючего посредством экспроприированного вражеского корабля-перехватчика; полная аннигиляция посадочной площадки с находящимися на ней противниками (кто ж знал, что перехватчик был переоборудован местными умельцами в бомбардировщик? Ну кто ж знал-то?!); а так же цитата: «порча казенного имущества, а именно доведенный до некондиции казённый скафандр, к сожалению спасший жизнь этому чертову бойцу».
По идее, группа диверсантов свою задачу выполнила, процентов эдак на 300%. То есть внимание отвлекла так, что не понадобилось никакого вмешательства дополнительных сил, которые к тому же безбожно опоздали. Однако, подоспевшие на нехилый такой «бабах» высшие чины подобные рассуждения отчего-то во внимание не приняли.  В результате, мало что соображающему  ввиду контузии Михаилу и его сослуживцам предписывается немедленно сдать оружие и отбыть в место предварительного заключения, где им и предстояло ожидать дальнейших разбирательств.  Для кого из служивых это стало последней каплей и как получилось, что всё произошло столь быстро и организованно так и осталось невыясненным. Да и было ли это важным, когда целое подразделение подалось в бега, прихватив с собой не только всё оружие и амуницию, но и транспортный космолёт?
Гагарин как-то даже и не понял, почему вокруг началась непонятная ему суматоха и куда это его потащили, вместо того чтобы обеспечить хоть какую-то медпомощь. Пожалуй, единственным более-менее чётким воспоминанием из всей этой кутерьмы был момент, когда его усадили в кресло пилота и вколов какой-то стимулятор приказали сматываться. Будучи не в состоянии хоть как-нибудь оценить складывающую ситуацию, Михаил всего лишь сделал, то чему его обучили в МВА: без лишних вопросов выполнил приказ, благодаря вбитым в рефлексивную память алгоритмам взлёта и скорейшего ухода из опасной зоны. Дальнейшее события развивались уже без его какого-либо осознанного участия.
Осмыслить имевший место акт дезертирства, Гагарину довелось значительно позже на борту угнанного им же корабля.  Ещё даже не сумев уйти от неминуемого преследования, новоиспечённые преступники принялись решать свою дальнейшую судьбу. Кто-то предлагал податься в пираты. Кто-то попробовать удачу, предложив свои услуги Церберу или ещё кому, кто согласится иметь дело с подобным контингентом. Кому-то всего лишь хотелось домой. Михаил в ожесточённых спорах никакого участия не принимал, поскольку пусть и абы какое, но пилотирование в околокритическом состоянии отнимало весь запас сил и внимания. 
Очень скоро начались первые склоки и драки. К этому времени более-менее пришедший в себя Гагарин, ни без помощи нескольких единомышленников, инсценирует аварию, вынудившую опальных солдат согласиться с необходимостью спрятаться в ближайшем поясе астероидов и провести надлежащий ремонт. Предприняв ещё пару-другую хитростей, Михаилу и его сообщникам всё-таки удалось поднять шатл, оставив остальных дезертиров запертыми на глыбе камня вместе со всем необходимым для непродолжительного выживания. Сдавшись первому попавшемуся патрулю Альянса, Гагарин без промедления передал необходимые координаты, однако, когда военные прибыли в указанное место бунтовщиков и след простыл. А дальше был арест, допрос и трибунал.
В конце-то концов Михаила оправдали. Как-никак он оказался лишь заложником ситуации и пусть и не стопроцентно, но всё же подтвердил свою верность, вернувшись с кораблём и оказав посильное содействие  при расследовании данного инцидента.  Однако, ни о каком возвращении в оперативный отряд речи конечно же не шло. Вместо этого Гагарина списали в запас, оставив за ним звание и жалование в обмен на возможность использовать его дальнейшем. 

- Когда сильно нервничает, грызет крестик/ногти/зубочитску/спичку/ушную палочку или что там ему под руку попадется.
-Напевает/бурчит под нос . Чаще всего проявляется во время обдумывания чего-либо или же паралельно кропотливой работе, требующей концентрации. Не исключено так же подпевание в ситуациях так называемого «раша». (ВНИМАНИЕ! Пускать за руль в подобном состоянии чревато последствиями). 
- Если-таки доводится думать в тихой, не требующей спешки обстановки, закуривает. И не какие-то там сигаретки и папироски, а самую настоящую курительную трубку! Нагло пародируя одного из инструкторов МВА, Михаил и сам не заметил, как пристрастился к этому делу. Зависимостью это все конечно не назовешь, зато вот фетишем точно. Особенно, если учитывать что трубки у него на самом деле две: одна для табака- весьма дефицитного товара среди космических станций, и другая- паровая, на случай если не удастся надыбать нормального курева.
- Время от времени разминает шею, руки, нередко доходит  до полноценной разминки, словно бы в любой момент может произойти что-то что потребует применения хорошо разогретых мышц.

-Три… два… один… пошел-пошел-пошел!!!
Едва не споткнувшись о какой-то контейнер, Крест сорвался из ставшего уже таким близким и родным темного уголка склада, на ходу сверяясь с данными поступающими от дрона-разведчика.
«Ну и где же интересно черти носят эту штурмовую группу?! Сколько мы по их мнению можем по этому гадюшнику мыкаться? Они значит, на свою точку сбора опоздали, а нам теперь выбирайся из центра вражеской базы, которую мы же на уши и поставили! Между прочим, в точно определённое планом время! А теперь выбирайтесь из нарисовавшейся задницы самостоятельно, товарищи диверсанты. Ну да ничего… уж кто-кто, а мы выберемся и лучше бы этим опоздунам нашему отделению на глаза не поподаться».
Короткими перебежками добравшись до заранее выбранного бронетранспортёра, Гагарин забрался в задний люк, ни без удивления отметив опрометчивость пиратов, оставляющих свои машины открытыми.
-Так-так-так… И что тут у нас? Очередной самодел?
Стараясь максимально быстро продвигаться в сторону водительского кресла, Михаил изо всех сил пытался провести аналогию между тем, что ему предстояло вести и тем, что он когда-либо водил. Получалось надо бы отметить, как-то не очень… Хотя оно и понятно, пираты нередко собирают своё оборудование из чего попало, или же заказывают его на черном рынке, где само собой помимо классических образцов военной и гражданской техники имеются и кустарные выкидыши инженерной мысли. Судя по всему именно со вторым Гагарину и подфартило столкнуться.
Несколько замешкавшись при виде кресла пилота, Крест уселся в явно не рассчитанное на человеческую анатомию сиденье, после чего ни без интереса принялся изучать приборную панель. Как и следовало ожидать, никаких «инструкций угонщику» никто не оставил. Быстренько активировав инструментон, Михаил принялся осматривать приборную панель и некоторые свисающие там и тут провода. По ходу в данном агрегате использовался самый что ни на есть примитивный двигатель. И это несомненно радовало, чего никак нельзя было сказать о системе управления, половина которой представляла собой смутно угадываемые рычажки, в то время как все остальное было чем-то слишком уж специфическим. «Нууу чтож… методом проб и ошибок, как говорится… методом проб и ошибок, с надеждой что ни одна из последних не станет фатальной».
- Всё, нас взяли в кольцо. Теперь им только и остаётся, что сужать круг поисков. Пешим ходом нам точно не прорваться. Чётвертый, ты можешь что-нибудь придумать с этой рухлядью?
Кисло поморщившись от чересчур уж громко отдавшегося в динамике голоса, Гагарин ответил: «Уже почти готово. Можете сворачивать своё минирование и загружаться. Попробуем рвануть к посадочной площадке, авось получится вывести из строя их ПВО и нас заберут».
Временно заглушив взорвавшийся комментариями эфир, Крест вновь углубился в изучение находящихся перед ним приборов. Едва заслышав за спиной гул загружающихся бойцов, Михаил протянул руку к зажиганию, в котором, как ни странно, отсутствовал ключ, после чего чисто по привычке попытался поддеть ногтем столь плохо привинченную и как следствие манящую пластиковую загородку. «Я же в скафандре! Какие ногти?!». Едва слышно чертыхнувшись, Крест вытащил нож и раскурочив стартер, напрочь закоротил его при помощи инструментона. Оно конечно, может и варварство, так обращаться с техникой, однако же, ковыряться в спутанных проводках Гагарину сейчас ну ни как не улыбалось, тем более что теперь эта шайтан-машина должна была заводиться посредством всего одного электрического разряда, что согласитесь в сложившейся ситуации было бы весьма не лишним. Хотя положив руку на сердце, Крест не имел никакого желания глушить мотор, так как не был уверен в том, что его удастся снова запустить.
Всем телом ощущая подозрительно слабую для такой громадины вибрацию работающего двигателя, Михаил в очередной раз поелозил в кресле пытаясь приноровиться к непривычно маленьким рычагам управления, а так же чрезвычайно низко расположенной смотровой прорези.
«Волуса они сюда сажают что ли?»- бурчал Гагарин, когда поступила команда: «КОНТАКТ! ВЫВОЗИ НАС ОТСЮДА! ВЗРЫВЧАТКА НА ТАЙМЕРЕ! - дальше Михаил уже не слушал. С надрывным скрежетом потянув один из переключателей (никак с передачами чего-то не так намудрил), он-таки заставил эту громадину сдвинуться с места. Поначалу робко, а потом медленно набирая крейсерскую скорость, Крест направил машину к тому, что местные гордо именовали «космодром».
Кто-то из близ сидящих похлопал Михаила по плечу, после чего выслушав весьма ободряющее «В пень иди! Не видишь, занят я!» указал в сторону входного люка. Едва не вывернув себе шею и чуть не впечатав транспортер в набитый контрабандой контейнер, Гагарин все-таки увидел что именно так смутило, его пассажира. Высекая из асфальта искры за транспортером тащился погрузочный пандус, должный по-видимому как-то убираться превращаясь в подобие люка закрывающего внутренности машины.
- Я думал вы убрали.
- Нет. На входе нет ничего, походу это где-то у тебя делается.
Краем глаза отметив наметившуюся где-то впереди суматоху. Крест постепенно наращивая скорость пробежался пальцами по кнопкам должным в его понимании убрать этот проклятый пандус, результатами этому были:
А) Оглушительный вой сигнального гудка и последовавшее за этим: «Наверное, не это…»
В) Активация всех имеющихся на борту осветительных приборов, а так же причитания типа: «Опять не то?»
Г) Включение генератора защитного поля и удивленное: «Оно тут есть?»
Д) Какой-то протяжный рвущий барабанные перепонки скрежет. Михаил так и не понял каковы были его последствия, однако, изрядное количество ругани с задних сидений говорило о том, что лишний раз эту кнопку лучше не нажимать.
Наконец уже изрядно потертая и покореженная трением платформа стала медленно подниматься, в то время как сидящий сзади подрывник принялся отсчитывать последние секунды до разового детонирования всей оставленной им взрывчатки. Не желая оказаться даже на периферии взрывной волны, Михаил вдавил педаль газа в пол, после чего нагло проигнорировав выбежавшего на встречу, что-то кричащего и активно жестикулирующего ворка-пирата, заложил крутой вираж, при этом чисто случайно бортанув кузовом робота ИМИР, раскладывающийся в боевое положение.   По максимуму использовав, вызванное непредвиденным заносом замешательство, Крест направил транспортер в обход толпы уже наводящей оружие на его машину, как  окружающее пространство потряс колоссальный по своей мощности взрыв. 
- Оп главный боекомплект рванул.- с какой-то едва ли не маниакальной удовлетворенностью в голосе отметил один из сидящих позади солдафонов. Дальше последовала серия коротких хлопков и тряски знаменующих уничтожение вражеского транспорта и склада боеприпасов. Оно может и не было в целях миссии, однако, попавшую в ловушку диверсионную группу вполне устраивало владение теперь единственным БМП в округе, равно как и невозможность противника пополнить боезапас.
Дальнейшее продвижение к намеченной точке происходило уже не столь гладко как раньше. Теперь по их транспортеру вели довольно ожесточённый огонь. Пока щиты и броня прекрасно справлялись со своей задачей, но это только пока. Рано или поздно на их пути попадется кто-нибудь с чем-то тяжелым и тогда, впрочем об этом лучше не думать. Изредка сверяясь с выведенной на инструментон картой Михаил уверенно вел машину к конечной цели… как-то слишком уверено вел. По правде говоря он так и не понял, где у этой хреновины находится тормоз и от того вести приходилось в весьма агрессивном стиле, сбрасывая скорость исключительно посредством бортования тех или иных попадающихся на пути объектов или же посредством крутых виражей, вызывающих бурный взрыв посылов водителя со стороны не имеющих возможности пристегнутся пассажиров.
И вот когда вдали замаячили смутно знакомые очертания космолётов, в правый борт машины что-то очумело жахнуло, напрочь пробив кинетический щит и едва не опрокинув её на бок. Матерясь на чем свет стоит и резко дернув руль, Крест вывел транспортер из состояния балансирования на левосторонних траках, после чего на полном ходу направил свою боевую колесницу прямо в ближайшее здание. «Ещё чуть-чуть. Ещё мать его чуть-чуть. Господи, помоги нам дуракам».
- Держись народ! Идём на таран!
Пытаться вилять между постройками под обстрелом столь мощного оружия, было форменным самоубийством. Впрочем, как и попытаться въехать в состоящую из не пойми чего стену.  Однако, во втором случае оставался мизерный шанс выжить. Закрепившись в складе они может и смогли бы продержаться какое-то время. Недостаточное чтобы быть спасёнными штурмовиками, но значительно превышающее попытку обороняться на открытой местности. Между смертью немедленной и смертью минут эдак через пять-десять, Михаил безкромиссно отдавал предпочтение последнему.   
Последовавшие за тем события очень смутно отпечатались в памяти Гагарина: сначала был какой-то жутко неприятный треск в задне-левой части транспортера, затем вспышка, опять же где-то сзади и слева, там где только что находилась его машина, потом обманчивое ощущение невесомости, вызванное приподнявшей транспортер взрывной волной, кажется он что-то кричал... да чего уж там все что-то кричали, дальше вид крошащихся перед смотровой прорезью блоков и запоздалая мысль: «А на вид такой прочной казалась».
На удачу ещё не пришедшим в себя пассажирам, остальные попавшиеся на пути препятствия были ничуть не крепче. Уже более уверенно идя на столкновение, Крест в мгновенье ока докатил до космодрома, где и завернул БМП задним входом к будто бы поджидавшему их летательному аппарату. Дав команду на выгруз и занятие обороны, Гагарин двинулся в направлении так хорошо знакомой ему модели, сочетающей в себе качества транспортника и перехватчика. Теперь дело оставалось за малым. Уж что-то, а на этой колымаге он мог вывести отряд и не из такой передряги. По-крайней мере так думал Михаил…