Разведчик позволил себе скрыться за ограждением и опустить голову, прикрыть глаза. Отдых был просто необходим, шпион был уже на пределе своих возможностей. Он уже слышал, начиналась новая атака, еще один смертельный пролет на лестнице победителей. Глаза начинали болеть от постоянного взгляда в прицел винтовки. Сказали-бы мне вчера, что сегодня произойдет все то, что произошло, я бы рассмеялся в лицо тому, кто это сказал. Уилл слабо верил в происходящее. Он впервые попал в реальное сражение. Раньше были разведывательные операции, проникновения на отдаленные комические станции, диверсии, но открытый бой - впервые. Пару дней назад, командование, отправило его сюда для инспектирования защитных систем. Батарианцы давно хотят оторвать себе этот лакомый кусочек, ты отличный разведчик ты сможешь найти слабые места Элизиума, говорили они...
Уилльям прилетел сюда с мирной миссией, а попал в бойню. Сражение затянулось на долгие двенадцать часов. Простые солдаты стояли насмерть за каждый клок земли, удержать базу любой ценой - вот их единственная задача. У разведчика же была более специфическая миссия. Отстрел командующих и внесение паники в ряды противника чередовался с тактическими рекомендациями окружающим его людям, необъятные знания тактики ведения боя были хорошо известны разведчику.
Блейк открыл глаза и  поднял голову. Ну и хватит. Шпион выглянул из-за укрытия и оценил обстановку. Истерзанное поле боя было усеяно воронками от взрывов и издырявленными укрытиями, что сильно контрастировало с тем, что было здесь еще вчера. Война превратила райскую планету в очаг боевых действий, последствия соответствовали ожиданиям. Взгляд разведчика упал на солдат Альянса, сидящих в окопах на передовой. Они не готовы к новому штурму, нам банально не хватит сил, что бы надежно укрепить все рубежи обороны. Слава богам, а точнее флоту Альянса, подоспевшему на помощь, который дал бой флоту врага и дал зализать раны войскам обороны. В небе показались корабли Альянса. Пара челноков приближались к позициям защитников, вероятно с десантом, которого так не хватает в сложившейся ситуации. Мне, пожалуйста, ветеранов первой войны, сто штук, с собой. В следующую секунду враги попытались сбить один из них. Снаряд пролетел в опасной близости к челноку, лишь маневр-уклонения спас людей внутри. Пора что-то делать.
Уильям поднял свою винтовку и закрепил на своем укрытии. Стрелять пришлось много, настолько много, что снайпер всерьез было подумал, что винтовка может рано или поздно отказать. Конечно, сделана она на совесть и выдержит в тысячу раз больше и это лишь глупые страхи, сказывалась усталость. Слейд моргнул несколько раз и прильнул к прицелу. Противников, имевших достаточно плохое укрытие, что бы их можно было убить первым выстрелом или по крайней мере вывести из боя было довольно много. Наемник прицелился, время словно замедлилось, он затаил дыхание и спустил курок.

Отредактировано Slade (7 апреля, 2014г. 22:38)

[AVA]http://s9.uploads.ru/fTOdh.gif[/AVA]
Двенадцать часов растянулись на целую вечность. Дождь моросил, не прекращая, заливая лицо и превращая почву под ногами в липкую грязь. Временами дождь усиливался до мелкого ливня. И подставляя лицо дождевым каплям можно было высунуть язык и почувствовать влагу на губах. Это иногда освежало. Особенно, когда уж совсем начинал валиться с ног. Батарианцы никак не кончались. Стоило отбить одну волну, как будто бы из-под земли появлялась следующая. Иногда Корбину казалось, что он всегда, всю свою жизнь, сколько себя помнил, был здесь, в этой грязи, под этим мерзким дождем, в этом чертовом окопе. И он всегда, до скончания времен, будет здесь. Оно никогда не кончится. Даже после смерти он останется здесь, а батарианцы будут наступать и наступать. Вечно. А к черту. Может, я уже мертв и это гребаная жизнь после смерти. Чистилище, черт-знает-какой-по-счету круг Ада. И я всю оставшуюся вечность буду валяться рожей в грязи, отстреливая батариашек, которые, сука, никогда не кончатся.

Усталость сбивала с ног и рассеивала внимание. Корбин ненавидел этих четырехглазых мерзавцев всеми фибрами своего сердца. Он ненавидел их за Эриксона, которому прострелили голову на шестой час этой мясорубки. Он ненавидел их за Дарстоуна, который полтора часа отбивался от этих сволочей со сломанной ногой и которого в итоге глупо и бессмысленно прикончила гребаная батарианская граната. Впрочем, все смерти здесь были глупыми и бессмысленными. Он ненавидел их за всех тех ребят, которых Джонас даже не знал толком. Но за которых он всё равно хотел перегрызть глотки всем этим батарианским ублюдкам. Потому что ребята эти были свои. Но после двенадцати часов сущего ада даже на ненависть уже не оставалось толком сил.

Весть о прибывшем флоте Альянса разнеслась по окопам как лесной пожар. Какие-то идиоты радостно заорали, кто-то, как Джонас, лишь с облегчением выдохнул и размял болевшую шею. Черт. Хоть какая-то хорошая новость. Быть может, мы всё-таки выберемся из этой дыры живыми. Ну. Кроме Эриксона и Дарстоуна. И остальных мертвых ребят.

Лейтенант Нортон плюхнулся в грязь рядом с Корбином и глянул на его лишенную звания броню и приподнял вопросительно бровь:

- Корбин? Ты опять рядовой? Насколько я помню, ты же капралом был.

Джонас невесело усмехнулся и пожал плечами. Было дело. Был капралом. А потом опять не был. Потому что придурок и на рожон лезет, когда не надо.

- Уже недели три как понизили, - отозвался он. И так как Нортон ему нравился, да и почему бы не поболтать, раз уж выдалась передышка, добавил: - Мы с командиром повздорили.

Нортон хмыкнул в ответ. Джонас вновь молча пожал плечами. Он не строил иллюзий о своей военной карьере. Он привык, что им командовали парнишки, на пару лет младше него и на несколько званий выше. Альянс его нифага не ценил. Впрочем, Корбин отвечал ему тем же. Но всё-таки это были свои, люди. А батаринская шваль могла идти лесом.

В сером пасмурном небе над Элизиумом вновь стали появляться корабли Альянса Систем. Фрегаты и юркие челноки. Подкрепление. И если повезет, пожрать тоже что-нибудь привезли. На его глазах челнок сделал ловкий маневр, уклоняясь от вражеской ракеты и пошел на посадку.

Лейтенант двинулся к месту посадки и позвал Джонаса с собой.

- Корбин, оставайся с О'Коннором, - велел Нортон ему напоследок. - Лишний адепт вам же не помешает, верно, лейтенант? - И заспешил по грязи в сторону оперативного штаба. Джонас коротко кивнул и последовал за бойцами подкрепления. Шедший последним человек оглянулся и протянул ему бутылку с водой. Корбин с благодарностью улыбнулся и жадно выпил половину. На одной дождевой воде долго не протянешь. А он и не понимал, насколько сильно его замучила жажда, пока вода не коснулась языка. Джонасу показалось, что ничего вкуснее чистой столовой воды из этой бутылки он никогда в жизни не пробовал. Чертова живительная влага. Самое, черт возьми, вкусное, что вообще бывает на свете. О, черт, да. Как ни странно, глоток простой воды будто бы придал ему новых сил. За последние двенадцать часов у него не раз открывалось второе дыхание, когда уже казалось, что всё, кранты. Но теперь, когда появился флот, подкрепление и надежда - теперь выпитая вода подействовала на него как пара часов полноценного отдыха. Не думай о сне. Выспишься когда сдохнешь.

В покрытой грязью броне Корбин разительно отличался от только прибывших бойцов, которые еще толком не успели вымараться и измотаться. Голова болела. Хлюпавшая под бронированными ботинками грязь затрудняла движение. И жрать хотелось. Свой последний питательный батончик Джонас съел часа четыре тому назад. Надо было, конечно, оставить хоть половинку на черный день. Но тогда казалось, что чернее уже не будет. Итак полнейшая задница.

- Эй, - Корбин окликнул идущего впереди космопеха. - Есть что пожрать?

Тот не глядя сунул руку в карман и достал точно такой же батончик, как тот, что Джонас съел несколько часов тому назад. Стандартный паек войск Альянса. На вкус как гемоглобин, на вид тоже. Но всё чертовы питательные вещества, которые нужны организму, есть. И еще доля кофеина, чтобы взбодриться. Считай, что слопал обед и запил чашкой кофе.

- Спасибо, приятель, - Корбин на ходу запихнул треть батончика в рот и спрятал остальное на потом. Он все еще жевал, когда О'Коннор схватил его за руку и кивнул на позицию, которое ему следовало занять. Джонас кивнул и, дожевывая, устроился по левую руку от капрала.

Корбин глянул на лейтенант О'Коннор, в распоряжения которого он с легкой руки Нортона угодил. Он его не знал. Но человек хотя бы не был похожим на двадцатитрехлетних юнцов, которые чудом оказались в офицерском чине. Выглядел он серьезным малым, знающим толк в том, что делал. О чем говорил хотя бы тяжелый пистолет N7 "Орёл", который висел у него на боку. Экипировка N7 - это тебе не хухры-мухры. И это вселяло надежду. Командование прислало-таки стоящее подкрепление, а не безмозглое пушечное мясо. Значит, прорвемся.

Какой-то батарианский сукин сын высунул свою уродливую четырехглазую башку из-за укрытия. Биотическое свечение синим, не обжигавшим пламенем окутало тело Корбина, энергия пульсировала в нем, как пламя свечи на ветру. Откровенно говоря, за время этого чертова боя ему уже начинало казаться, что он расходовал все свои ресурсы, что у него просто не осталось биотики. Но она, эта непостижимая синяя сила, что приводила в такой ужас его мать и в такой восторг инструкторов БАиРа, всё никак не кончалась. Силы могли закончиться, надежда могла закончиться, вера в себя, любовь, горе... Всё, что угодно, а вот биотика не кончалась. Она всегда оставалась в нем. Где-то глубоко внутри. В самом его существе. Джонас улыбнулся. Головная боль притихла, так же как и голод, жажда и усталость. Была лишь биотика и поле брани. Корбин вскинул руку и запустил в батарианца деформацией.

Отредактировано Jonas Corbin (15 апреля, 2014г. 22:27)