Омега - не самое приятное место, не самое безопасное и не самое удачное для неосмотрительных ее посетителей. Прима это знала и всегда считала, что сможет о себе позаботиться, именно поэтому она не боялась посещать эту исполинскую космическую станцию, расположенную в Пограничных Системах, наверное, из-за того, что она знала многие закутки Омеги и не раз бывала здесь во время своего затянувшегося Паломничества, ее и просили слетать сюда. На Омеге нельзя отвлекаться. У вас должны быть глаза на затылке и самое острое чутье, если вы хотите выжить здесь, потому что все, кто обитал в этой галактической дыре были сплошь воры и убийцы. По-своему Омега привлекала Приму, и так как с ней еще ничего столь дурного не случалось, она наивно полагала, что и не "запачкается" в грязи Омеги. Как же она ошибалась...
Конечно у Примы бывали "плохие деньки", но чтобы настолько ужасные... Она очнулась непонятно где, валяясь на холодном полу. Первая мысль была о том, что она до сих пор на Омеге. Последние воспоминания подводили ее, пока к ней возвращалось постепенно сознание, Прима пыталась припомнить свои последние часы в здравии. Кварианка была на этой космической станции, о которой ходила только дурная молва. И ведь не зря, как оказалось! Но раньше Прима не попадала в серьезные передряги, ей каким-то чудом удавалось избегать большим неприятностей. Как же так случилось, что в этот раз ее чутье подвело ее? Она же будто бы нутром чувствовала, что за ней следят - ощущала некий тяжелый взгляд (или это ей все приснилось?)... Кочевница направлялась к дальним лавкам, как вдруг... Тупая боль пронзила ее в области шеи, а дальше глаза застелило черное облако. Прима упала, потеряв сознание. Сколько прошло времени с тех пор знать она не могла, но очутившись на полу, поначалу посчитала, что совсем немного. Она все еще на Омеге, сейчас она поднимется и...
- Что? - срывается с губ кварианки, когда ее руки не послушались.
Прима осматривается, пытается расцепить стянутые чем-то запястья, пытается встать, но ничего не выходит: ее руки и ноги связаны. А пол как будто движется, это либо из-за головной боли, либо она в данный момент на борту корабля. Космического корабля! Последние остатки здравого осознания вернулись к Приме, она запаниковала. Связанная, брошенная на полу в каком-то грязном узком отсеке чужого непонятного звездолета. Ее запястья перетянуло с такой силой, что пальцы уже онемели, Прима не чувствовала их. Что происходило она не понимала и не имела ни малейшей догадки на сей счет. Кому могла понадобиться кварианка? Ее хотят продать в рабство? Абсурд, представители ее расы не слишком подходят для этой роли. Но других предложений не было. Уже столкнувшись раз с работорговлей кварианцами, Прима не удивилась, если на Омеге ее "выкрали" с целью продать.
Ужасно болела шея. Прима вертела головой в разные стороны и это отдалось ей еще большей колющей болью, поэтому она попыталась размять шею прежде, чем продолжить дальнейшею оценку местности. В каком положении оказалась Прима? В самом что ни на есть дерьмовом. Она не знала где она, куда ее везут, зачем, а главное - что с ней в итоге сделают. Самое время было разрыдаться и попроситься к мамочке, из-за жуткого головокружения Прима плохо соображала. Правда, вскоре она заслышала голоса, хоть немного помогающие осмыслить происходящее. Кварианка стала прислушиваться.
- А если не сработает? А если эта квариашка ни черта не знает?
Конечно не сработает! Потому что "эта квариашка" и впрямь ничего не знает! Так и подмывало громко объявить об этом на весь корабль, но страх тут же получить пулю в лоб возобладал и заставил проглотить неуместный крикливый комментарий. Сердце бешено билось в груди, гоняя кровь по организму с усиленной быстротою и направляя адреналин ко всем клеточкам тела.
- Все она знает, - заверил второй своего оппонента. Кто такая Прима, чтобы спорить? Ей оставалось только дожидаться своей участи. Или же...
Кричать было бессмысленным, это кварианка понимала отчетливо. Никто не придет к ней на помощь, но стоило ли огорчаться? Прима привыкла рассчитывать только на себя, приободрив себя напоминанием, что и не из таких переделок она выкарабкивалась, разведчица подползла к стулу, водруженному в отсек и попыталась найти место "поострее", чтобы перерезать веревки. Что делать дальше, Прима не продумала. Возможно, проверит исправность своего инструментрона, попытается воспользоваться тактической маскировкой и вывести противников. Но что потом? В том, что на корабле крайне малочисленный экипаж, разведчица не сомневалась. Сможет ли она сначала справиться с похитителями, а потом и посадить самостоятельно корабль? Затянутые вокруг ее рук веревки не ослабевали. Прима ругнулась про себя.  Она выберется и отсюда, потом еще будет рассказывать на Теслее байки насчет собственного похищения (подумать только! какова особа важная!). Кочевница хмыкнула, представив лица сослуживцев, и в этот момент раздались шаги за дверью; кварианка положила голову на пол и прикинулась спящей. Если не удается выпутаться сейчас, то безопаснее будет дождаться действий от членов экипажа. Раз они ее не убили до сих пор, значит она им нужна здоровой и живой, а следовательно у нее еще есть надежда сбежать.

- На месте.
Варон, отдав команду, остановился и присел на колено. На движение нога отозвалась приглушенной болью, к которой Скаторус уже привык. Два синих глаза напряженно всматривались в каждый куст, цеплялись за каждый ствол дерева. Ведь кто знает, откуда взялись те трупы впереди?
Жестом раскрытой ладони указав оставаться на месте, Скаторус поднялся с места и неспеша двинулся к трупам. Особое внимание – под ноги: неприятно было бы оказаться в яме с острыми кольями или каким-нибудь гигантским жуком с огромными клешнями, а может, висеть вниз головой на веревке, обвившейся вокруг ноги.
Но пока все было спокойно.
На телах оказались пулевые отверстия, и это лишь подтвердило догадки Ската. Он еще до этого понял, что здесь похозяйничали не хищники – они бы не оставили мясо. Варон повернулся к своим и жестом показал, мол, можете приблизиться. Это же касалось и Динн. Пускай продолжает привыкать – иначе во время боя однажды не вовремя решит блювануть при виде оторванной ноги товарища.
Боковым зрением Скаторус уловил движение. Резко повернул голову – там зашевелился «труп».
- Н-н-н... Н-на...
Опустив винтовку, Варон присел возле раненного.
- Н-напа... ли...
«Да ладно!» - с иронией подумал турианец. Осталось только руками всплеснуть для полноты картины.
- Кто напал?
- Пана... це... Па... Панаце... лина...
Варон и сам об этом подумал, причем сразу же – но решил не играть в героя. Запасы ограничены. Скат лучше малой Динн последнюю дозу отдаст.
- Кто напал? Что случилось? – Скат схватил человека за воротник и притянул к себе.
Ответом было лишь молчание. Вечное.
Варон выпрямился, снова осмотрелся. Виднелась река. На востоке – это при условии, что стороны света изначально были определены правильно. Ведь для каждого мира могут быть разные способы выяснить, что и где находится.
К этому времени подошли остальные.
Гаус и Феликс ничего не спросят насчет помощи раненному – и так все прекрасно понимают. А вот Райлис... Может, она и не увидела. А может, не сообразила. Впрочем, вести с ней беседы по этому поводу и, возможно, выслушивать поучения о том, как правильно жить, турианец не собирался.
- Странно... – философски изрек Гаус, поправив лямки импровизированного вещмешка с запасами провизии.
Комментарий сородича показался Скату не менее странным, чем сама ситуация.
- Он говорил про нападение, - Варон кивнул в сторону новоиспеченного трупа, после чего обернулся и взглянул в лицо каждого из соратников: - Может, это и есть ключ к разгадке. Мне надоело сидеть здесь две недели и не понимать, что вообще происходит. Давайте искать следы и идти по ним. Но сперва...
Варон склонился над одним из трупов и не особо бережно перевернул бездыханное тело. Остальные и без слов все должны были понять. Сейчас не до игр в благородство – пусть о неприкосновенности мертвецов говорят людские священники в богатых и чистых храмах.
На первом ничего не было – убийцы обобрали его добротно.
Второй труп тоже был небогат: единственное, что удалось на нем обнаружить – арафатка цвета хаки. Сойдет и для перевязки, и для короткой веревки. А пока нести негде, Скаторус обвязал ткань вокруг шеи.
С этим было закончено, и турианец принялся за третий труп. Найти бы хоть один термозаряд – уже была бы удача. Пусть за две недели Варон почти не стрелял – лишь раз отогнал какого-то зверя – боеприпасы лишними точно не будут. Учитывая эту кучу расстрелянных тел.
Но, видимо, не судьба. Не найдя ничего полезного, Скат перешел к четвертому трупу...

Наивность и доброжелательность. Это так просто. Чуть прищурь глазки и смотри снизу вверх – ты меньше, чем 95% существ. Разомкни губы, слегка опусти одно плечо, а виском наклонись к другому. Получается? Проще некуда с твоей сопливой внешностью и белесыми, постоянно немного слезящимися, глазами. Ты на верном пути. Одну из ног носочком подверни, ее не должно быть видно. Так ты станешь еще меньше.
- Извините, пожалуйста. – Продвигаясь по салону не касайся никого, изгибайся телом как можешь, а если подобное случится – тихо пискни и извинись. Девственная наивность. Отвод подозрения, но не переусердствуй. Пищащая игрушка с пышной копной волос маленького роста привлекает достаточно глаз к себе. Умиление, притяжение, внимание, симпатия. Кому-то ты не нравишься, как, например, той девочке-подростку, с затычками, истончающими неприятную современную музыку, в ухе. Матовая, модная в этом сезоне, одежда, тонкая, почти плоская подошва, будто тряпка -  портянка, обволакивающая ступню - обувь. – Где здесь находится туалет?
Чем наивнее и обыденнее просьба, тем проще. Лучше. Аккуратно коснись ручкой локтя проводницы, привлеки к себе внимание, так ведут себя коты, просящие ласки хозяина. Но ты не раб, ты не слуга и не шут, рожденный лишь ублажать и тешить старшего по иерархии главенства.
Твоя задача в ином.
- Вот, пожалуйста, пройдите прямо и налево, в хвосте. – Улыбающаяся девушка движением руки указала направление и поворотом кисти – указала, куда нужно повернуть.
Кэти кивнула, и, поблагодарив, направилась дальше.
Умница, ты молодец, оперативница Джонс. Волосы едва растрепались и легкой рукой заколоты на затылке. На спине, свисая немного ниже, чем ему положено – рюкзачок, светло-фиолетовый, с принтом какой-то сказочной героини на лицевой стороне.
Попав в уборную, девушка скинула на край раковины рюкзачок и огляделась. Обычная тайная комната. Унитаз, раковина, сушилка для рук, бумажные полотенца и наклейка с видом Иллиума на стене. Оно и понятно - зачем наклейка. Медитация превыше всего.
А вот и то, что нужно. Вентиляционных ход. Наиболее укромное место. Укромнее его лишь под обшивкой меж проводкой. Включив воду, повернув маховик примерно до середины, и забравшись с ногами на ободок унитаза, девушка потянулась было к решетке под потолком, но сразу же поняла, что полтора метра явно не хватает. Дикий нехватат роста. Пришлось подняться на тумбу близ раковины, вначале на колени, а после и поднявшись в полный рост. Самое то. Выкрутив податливые винты, бельгика, очень быстро, приподняв решетку, чтобы не пришлось снимать ее, пристроила на металлической поверхности небольшую пластинку, выпуклую в нескольких местах. Пара нажатий на миниатюрные кнопочки, и раздался тихий звук, едва заметный скрежет. Жучок номер два установлен.
Первый из жучков отправился прямиком в грузовое отделение. Джонс позаботилась о том, что бы он остался на стене, очень близко к шву перекрытия, в тени плохой работы инженеров. Закрыв за собой решетку и аккуратно завинтив на свои положенные места винтики, что до этого держала плотно в едва вспотевшей ладошке, Кэти опустилась на едва намокшую от брызг с раковины столешницу. Прошло четыре минуты. Достаточно для того, что бы остаться вне подозрения.
Выключив воду, и протерев лицо влажной ладонью, девушка вышла из туалетной комнаты, сразу же направившись к своему посадочному месту.

- А вроде, все не так уж и плохо! - оптимистично думала Сарочка, продираясь через лианы и заросли диких джунглей. Наконец-то холодные пустоши севера сменились сначала на лес, а затем на тропические джунгли. Теперь можно было избавиться от тёплой куртки (и положить её в сумку - на всякий случай) и от снегоступов (которые постигла та же судьба). Путь, правда, давался нелегко - то и дело попадались коряги корней да жидкие топи болот, - но девушка упорно шла куда глаза глядят с целеустремлённой улыбкой в глазах. Такие джунгли чем-то напоминали Саре одно забавное происшествие: когда она и юный саларианец отправились в лес, искать случайно выпущенных на волю пыжаков. И тогда, и сейчас, Леви чувствовала себя вполне комфортно: она научилась выживать в диких условиях и создавать себе всё то, в чём она нуждалась.
Однако, в отличие от того леса, где она и саларианец гоняли проказливых пыжаков, эти джунгли не были безопасны. Пока на Сару никто не напал, но она неоднократно слышала рычание диких зверей и пугающие шорохи, характерные доя охотника, срывающегося с места за добычей. Может, для местных хищников люди были каким-то новым и страшным существом, и поэтому нападать они не спешили. Но они подбирались всё ближе, следили, запоминали повадки и привычки...
Когда становилось страшно - Леви молилась. Да-да, просто доставала из сумочки сидур с золотистым тиснением и начинала читать молитвы на иврите; молитвы, записанные мудрецами древности. И от этих глубоких слов, которые лились в душу, как небесная манна или вода в пустыне, становилось легче. Снова хотелось жить и бороться, хотелось верить и путешествовать.
Впереди послышался однотонный гулкий шум. Прислушавшись, девушка поняла, что этот звук похож на шум водопада. А набрать воды, да и просто поглядеть на красивое величественное зрелище, явно было делом хорошим. И она смело пошла вперёд, в то время как шум водопада всё нарастал.
Она раздвинула руками ветки, мешавшие обзору, и так и обомлела: большой водный поток прямо перед её глазами срывался с огромной высоты, и мощный непрерывный гул стоял в ушах.
- Потрясающе... - прошептала девушка, тут же прочитав молитву благодарности Господу за все чудеса его Творения.
Но вдруг совсем рядом с ней что-то угрожающе зарычало. Сначала на расстоянии, а затем - всё ближе и ближе. В сердце Сарочки что-то тревожно ёкнуло, она резко развернулась назад и отступила на шаг. И в этот момент её нога соскользнула с влажного камня, и девушка полетела вниз, неловко взмахнув руками.
Полёт, несмотря на кажущуюся высоту водопада, продолжался недолго: Леви успела сгруппироваться и нырнула. Тёмно-синяя вода накрыла с головой, но не надолго.
Сарочка выплыла из тяжёлого потока, который обрушивался сверху, и двинулась к берегу. Там она выползла на травку и откинулась, отдыхая после недавнего напряжения и тяжёлой борьбы с водной стихией, снова благодаря Бога за своё чудесное спасение. Однако умом она понимала, что нужно поскорее встать и куда-нибудь спрятаться. Ведь то существо, чьего рыка она испугалась, вряд ли покинуло эту местность...

Тихо-тихо, успокойся, просто сделай вдох, да поглубже, просто досчитай до пяти, а лучше - до двадцати и успокойся. Как насчет уверенности в завтрашнем дне? Где твоя хваленная самоуверенность, куда она запропастилась? Они же еще не убили тебя, думает Прима, ты им все еще нужна. Вот когда ты выполнишь свою функцию - вот тогда следует паниковать.
Раз. Столько не сказано, столько не сделано. Неужели первое, о чем всегда думаешь при замаячившей на горизонте угрозой, так это о нереализованности собственного потенциала? Она ведь столько задумала свершить! Взять фрегат, стать капитаном, покинуть Флотилию, стать самой себе хозяйкой, возможно, усовершенствовать еще лучше собственный костюм, чтобы эффективнее взаимодействовать с окружающими. Ей всегда хотелось быть способной на более близкий контакт, но из-за костюма и неокрепшего иммунитета все возможности сводились практически на нет. И она ничего не способна будет предпринять, когда ей перережут глотку или просто пустят пулю в лоб. Выходит, если отбросить напыщенное бесстрашие, Прима на самом деле до жути боится умереть раньше времени.
Два. Она никогда не думала о детях. Хочет ли она ребенка или нет? А если и да, то с кем создавать семью? И нужна ли семья для того, чтобы по мимолетной любви зачать дитя? У Примы не было времени, чтобы думать об этом. Теперь, лежа в темноте в трюме какого-то непонятного корабля у нее, очевидно, появилось и время и желание поразмыслить на все подобные темы. Дети. Муж. Или азари-любовница. Перед мысленным взором промелькнули лица всех ее бывших пассий - приличное множество - и задержались лишь единицы, только двое-трое по-настоящему были для нее когда-то важны. Но даже с ними Прима не захотела бы завести семью и остепениться. Проклятье. Даже на грани жизни и смерти она отторгает идею материнства.
Три. О чем обычно думают, чтобы утешится? О свершениях? Отпадает. О потомстве? Тоже нет. Она может тешить себя разве что мыслями о борьбе. Прежде, чем издать последний вздох, она заберет хоть кого-нибудь из ублюдков, похитивших ее, вслед за собой. Говорят, что голова одного хищного зверя на Раннохе, даже отрубленная могла укусить. Что ж, Приме нравилось сравнивать себя с этим мифическим существом, предположение, что она отомстит хотя бы двум врагам, утешало ее. Мысли о мести ее успокаивали.
Четыре. Вдох. Выдох. Кто-то движется к ней, за дверью. Припав головой к полу и закрыв глаза, кварианка чувствовала это приближение. Приближение опасности, возможно, - смерти. Странно, она думала, что смерть будет куда более тихой. Прима зажмурилась и попыталась лихорадочно думать. Думай, думай, думай хоть о чем-нибудь, думай о чем-то важном, главном, вспоминай что-то, ну же! Прима хотела вспомнить хоть что-то, но как на зло в голове было абсолютно пусто. Ей толком было не о чем размышлять. Ее жизнь была настолько пуста, что сейчас мозг не в состоянии припомнить ни единого счастливого или не очень момента.
Пять. Дверь открывается, Прима только успевает воззвать к предкам, как ее хватают за ноги и принимаются тащить куда-то. Счет сбивается, успокоится не удается, да и подумать о своей жизни: все насмарку из-за слишком наглого вмешательства. Прима забывает о своем твердом плане прикидываться спящей, как бешеная, она принимается брыкаться и ей даже удается пнуть хорошенько батарианца. Но все равно это равносильно комариному укусу для ксеноса, и он продолжает без помех волочить кварианку по полу. Она орет и приказывает убрать от нее грязные лапы, правда все это оставалось без ответа. Отпустили ее только в просторной кабине, обустроенной для экипажа:
- Может мы ее «того» пару раз, а, босс? - раздалось предложение, Прима напряглась и с вызовом бросила взгляд на "главаря", готовая вдавить пальцы ему в глаза (единственное слабое место турианцев) если потребуется.
- Нет. - следует ответ, босс объясняет идиоту, что она нужна здоровой и невредимой. Что-то щелкает в голове, счет продолжается. Пять, шесть, семь... Она им нужна, они проделали приличный путь, чтобы привезти ее на какую-то базу или в колонию для того, чтобы она выполнила какую-то функцию. И определенно не похабного характера. Прима даже не сопротивляется, когда батарианец усаживает ее на сидение и пристегивает. С интересом она наблюдает за ним, прикидывая, что ему отрежет турианец, разрежь она случайно свой костюм?..
Однако представить приятные для сердца картины не оказалось возможным... Корабль затрясло, что-то скрежетало, и если бы не ремни безопасности, кварианку бы прошвыряло от стен. Сомнений не было: они заходили на посадку, на планету. Спрашивать сейчас что-либо было бессмысленным. К тому же единственный, с кем диалог состоялся бы конструктивным, был турианец, а он был занят сейчас совершенно иным делом. Прима выжидала. И считала. Семнадцать, восемнадцать... Чем славятся представители ее расы? Конечно же, техническими познаниями. Значит, ей нечего боятся до тех пор, пока она не выполнит условия бандитов. А до сих Прима вольна "развлечься". Наконец, тряска утихает, вскоре корабль состыковывается с поверхностью, и бойцы начинают шевелится. Прима наблюдает за всем этим с толикой поражающего спокойствия: осознав, что ей не по чему скучать, да и по ней горевать тоже никто не будет, она почти что смирилась с неминуемой кончиной. Вот только не на неизвестной космической посудине и не от рук пустоголовых бандитов.
- Значит так, кварианочка, - Прима тихо повернулась к подошедшему турианцу, не желая упустить ни единого его слова. Его монолог мало что прояснил для нее, кроме общеизвестного факта, что она является пленницей. - Даже не пытайся сбежать, будет только хуже.
- Хм, - не сдержалась от усмешки кочевница, - а я думала я нужна вам в целостности и сохранности... Или у вас куча времени в запасе и вы рады снова отправиться на Омегу, дожидаться еще одного кварианца? - Прима сочувственно наклонила голову на бок, понимая, какая редкость столкнуться с техниками из ее расы, в особенности на Омеге, где все может привести к смерти. - Предупреждаю, как друг, во второй раз вам может так не повезти.
Она поняла, что обращаться следует единственно с турианцем, к тому же он несколько раз повторил это святое правило, так что у Примы не оставалось сомнений. Если не поможет ее словоохотливость, то, возможно, "фигурка" и воспоминания, что возникли в голове на номер два в отсчетности. Похититель покончил с предостережениями и развязал пленнице руки, она приняла помощь, выходя с корабля. Они и вправду оказались на неизвестной ей планете, при чем всюду был песок. Прима пыталась закрыться руками, но песчинки все равно забивались в мелкие трещины костюма и в фильтр. Она сделала шаг в сторону и встала за мощной спиной турианца, чтобы, как вариант, вызывать сочувствие. Несмотря на это кварианка шла достаточно близко, чтобы вести диалог.
- Ты ведь не знаешь кто я? Вы просто схватили первого попавшегося кварианца, не так ли? - поинтересовалась офицер, стараясь делать как можно более широкие шаги, дабы поспевать за турианцем. Она могла бы назвать чужое имя - подруг, знакомых или просто вымышленное, но почему-то ей хотелось, чтобы он знал настоящее. Потому, что, если она все-таки перережет ему горло, она хочет, чтобы он думал о ней в свои последние секунды жизни. - Меня зовут Прима, - изрекает кварианка и вновь равняется с ксеносом, - а ты назовешься?
Ноги заплетались, утопали в песке. С ее ростом и силами, легче было бы снова схватить за руку или за ногу и протащить нужное расстояние. Прима несколько раз спотыкалась и почти что падала, загребая песок. Пройдя еще несколько метров разведчица начала тяжело дышать (специально или же и впрямь вымоталась, вряд ли кто бы разобрал). Дышать глубже теперь не получалось, от пыльного и разгоряченного воздуха хотелось кашлять. Прочистив горло, кварианка, наконец, нарушила молчание:
- Куда мы идем? И зачем я вам нужна? - осмелев, задала вопросы Прима, оторвав взгляд от лица турианца и посмотрев вперед. Она надеялась разглядеть какую-то базу или чьи-то силуэты, но вокруг был слепящий песок и зной, от которого нагретый воздух будто бы вибрировал и покрывался рябью волн.

- А я следы вижу, вон они идут.
Склонившийся над трупом Скаторус поднялся и посмотрел в ту сторону, куда указывала Динн. Подошел ближе... И вправду - там были следы, и вели они на восток.
- Молодец, - сказал Варон и чуть ли не добавил «глазастая», но передумал. Все же Райлис была не ребенком. Разве что в наименьшей мере.
Варон обернулся и взглянул на Гауса и Тайнаруса. Эти как раз уже закончили с трупами - и тоже ничего ценного не нашли.
- Пошли.
Это был не приказ, а скорее предложение. Варон раньше был непосредственным командиром для Тайнаруса, но сейчас - совсем другая ситуация. Это не боевая операция. Да и цена уставам и прочим необходимым формальностям в диких условиях несколько снижается. Здесь обычно командует сильнейший. Но вся четверка турианцев - военные, и выяснять, кто главный - для них это было бы низостью. Для Динн авторитет Скаторуса был непререкаем, Феликс исходил из старшинства по званию и привычки, а Гаусу ничего другого попросту не оставалось.
Оба кивнули. Варон кивнул им в ответ.
Проходя мимо Динн, турианец сунул ей в одну руку пистолет, в другую - запасной термозаряд.
- Теперь вероятность того, что это понадобится, - пояснил Скат, - увеличилась. Только не трать боеприпасы зря - их больше нет.
«Пока нет...»
Он пошел первым. «Разведка прокладывает путь». Как всегда...

Умелая засада. Природные укрытия использовались с таким расчетом, чтобы Варон даже при помощи высокотехнологичного глазного протеза не мог ничего заметить. Неладное он почувствовал лишь тогда, когда уже падал наземь. Но теперь было поздно – об этом красноречиво свидетельствовало черное дуло пистолета, заглядывающего прямо в глаза турианца.
Ерунда. Но настоящей проблемой было множество ублюдков, окруживших Варона и его спутников. Он не хотел никого терять, тем более так глупо – потому не рыпался.
Слушал. Для начала нужно было разобраться, что перед ним за личность.
- Так-так, кто тут у нас? Группа военных значит, да?
«Какой догадливый», - подумал Скаторус, облаченный в броню военнослужащего Иерархии.
- Что, думали пойти за нами следом и ожидали, что «эти тупицы ничего не заметят»? А не тут то было! Значит так, сородичи. Вы либо добровольно отдаете все свои пожитки, оружие, панацелин и прочее, либо мы берем все это с ваших трупов. Впрочем, все итак ясно, ведь так?
Варону приходилось бывать в подобных ситуациях. И он прекрасно понимал, что оставлять кого-то в живых никто не будет.
А значит, придется что-то делать прямо сейчас. И уйти к предкам в сопровождении убитых противников – а хоть кого-то прикончить да успеют.
Жаль Динн. Молодая еще, совсем жизнь не увидела. Хотя уже познала больше, чем многим другим довелось познать.
- Слушайте… это случаем не вы из тех ребят, что убили на «Арктусе» моих трех знакомых? Хм… точно вы! Не писайтесь в штанишки, они были мне неприятны и миру только лучше без этих идиотов. Убить просто так, без типичной для военных волокиты и всякой чепухи о морали? Одобряю такой метод! В этом мире выживают лишь сильнейшие, ведь так? Слушайте, мне как раз нужны такие вот парни и девки.
Уж девки-то ему точно нужны!.. Однако за Динн Варон теперь был готов порвать - за эти две недели кое-что поменялось. А Тайнарус так вообще...
Впрочем, горячиться не надо - похоже, это был шанс. Выжить сейчас, чтобы дать бой позже. В этом заключалась стратегия отступления – а к ней иногда приходилось прибегать даже турианскому спецназу.
- Вы скажете бандиты, но если цель в выживании, какая разница? Если ответ «да», то можете оставить все при себе. Кроме еды - у турианцев на этой планете проблемы с пищей. А если же нет… Тогда гоните манатки и бегите. Так и быть, оставлю вас в живых.
Главарь был сама доброта – прослезиться можно.
- Примкнуть к тебе? – Скаторус придал голосу непринужденности. Не был он хорошим актером, но на такие простые вещи его хватало. Да и в экстремальных ситуациях он чувствовал себя не как у Примарха за пазухой, но вполне нормально.
То есть сейчас все не так плохо.
- Мне нравится.
Варон немного поерзал, чтобы была возможность увидеть своих. Встретился с ними взглядом. Кивнул.
А перед глазами мелькали картинки. Как черепастый молодчик домогается Динн. Как она выкрикивает имя «Феликс». Как шея главаря выворачивается в неестественную сторону, и раздается хруст. И как вся остальная банда нападает на четверку турианцев.
После сотни убитых на Фокросе – вроде бы ничего особенного. Но как знать, как знать. У Динн были реальные шансы погибнуть в случае чего. Да и Гаус вряд ли прошел через то, что довелось пережить Скату и Горе на пару.
А рано или поздно что-то начнется. Не у всех тормозом для одичания служит военная высокая мораль и внутренняя дисциплина. У этих уродов – вряд ли.
- Куда выдвигаемся? – спросил Скат, взглянув на главаря.

Пока идет все по плану, ты в порядке. С улыбкой прими в свои руки предложенный обед, попробуй неспешно развернуть, лишь бы не хрустела слишком громко упаковка. Интересно, сколько сотен маленьких ручек задействовано в том, что бы приготовить еду, которая даст возможность прокормить ораву пассажиров межгалактического гражданского флота?
Неаппетитное кушание в виде пюре из неизвестного овоща и запеченной рыбы, тоже, неизвестно с какой планеты. Вдруг что в ней расходится с физиологией человека? Ну, там, съешь, и у тебя вырастят щупальца на лбу, или начнешь синеть, вначале от кончика носа, а после и до копчика с плавным индиговым переходом в пятки. Взглянув на рядом, через два ряда, сидящую азари, Кэти стиснула губы и чересчур резко повернула голову в сторону, лишь бы не смотреть на синекожую, что аж в шее заболело. Джонс не расист, но глядя на длиннющие ноги последовательниц Атаме, женская Кэтина гордость подхватывала жесткой кистью под скулами, сдавливая горло. Странное дело, но встретить пухлую или низкорослую азари было практически невозможно, и цвета их колебались от небесно-голубого, до глубокого фиолетового, в отличии от человеческих женщин, которые могли похвастаться как и едва ли не всеми цветами радуги, так и абсолютно разными параметрами. Ущербные азари. Оперативница Цербера перестала созерцать свои вытянутые впереди ноги, и хотела было свернуть корабельный обед, как весь экипаж хорошенько тряхнуло в сторону.
Поднос с едой попросту полетел под ноги, оставляя свои жирные следы на коленях и икрах. Не пристегнутая на своем месте девушка ударилась с тонким писком лбом об впереди находящуюся спинку другого пассажирского кресла, едва успев выставив перед лицом ладонь, лишь бы не сломать ничего и не оставить на лице синяк от слегка выпирающих перекладин.
- Мэйдей! Мэйдей! Всем пассажирам пристегнуться! Соблюдаем спокойствие, никакой паники!!! – Вокруг кричали люди, заваленные собственным смахнутым резким поворотом с верхних полок, - Мать их, защита не работает как надо! Основной двигатель издох к чертовой матери!!! О Всевышний, спаси!
Глаза от удара головой отказывались видеть как надо. Импланты зрачков транслировали информацию в мозг то слишком быстро, то слишком медленно. Это было больно, и неприятно – наичнала кружиться голова. Ощутимое движение по ту сторону обшивки, падение, от которого раскалялись стены. Еще один удар, в носовой части, заглушающий вопли скрип трения земли и камней об днище. Крыло судна оторвало падением, оставляя скалящуюся металлом дыру, через которую валились сломанные ветки и било яркое солнце.
Джонс, не успевшая пристегнуться, от еще одного сотрясения вылетела со своего места на колени более удачливых пассажиров с другого ряда. Сдавленно извинившись, Ласточка поднялась на ноги. Свет работал неравномерно, испуганные глаза повсюду, верещавшие женщины и сиплое дыхание не менее испуганных мужчин. Крики об спокойствии. Как это глупое стадо может выжить в общей беде?
Девушка последовала было в рубку пилота, надеясь, что там скажут, что делать, как вновь тряхнуло, спровоцировав новые крики и падение тел. Хрупкую Мартлет вместе с еще небольшой группой несчастливцев от движения внутри отнесло в сторону сломанного бока звездолета.
Вниз полетел какой-то турианец, не успевший зацепиться за выступ. Следом, мимо схватившейся за выломанную панель Кэти, упала некая женщина. Третьим был волус, но он, более юркий, схватился за голень оперативницы Цербера, которая уже не выдержала подобного. Судно накренилось, и не выдержавшая нагрузки на руки слабая девушка рухнула вместе с ксеносом вниз.

Немного полежав на берегу, когда состояния отдыха (положительное) уравнялось с состоянием мокроты, Сарочка медленно поднялась, анализируя, не сломала ли она чего или не повредила. Нет, вроде как, даже была цела. Если, конечно, исключить мокрую насквозь одежду, которая стала фиолетово-чёрной. На ум ей тут же пришла старая песня земной группы, но расслабляться и петь было некогда. Ведь неизвестно ещё, что за существо "столкнуло" её в водопад своим рыком и ушло ли оно.
Однако ответ на её немой вопрос быстро появился: из зелёных зарослей диких, неисследованных человеком джунглей, возникло несколько хищников. Первое, на что обратила внимание Сара - это коротенькие передние лапки. Но зато с острыми когтями. Решив, что рассмотреть их она сможет позже, девушка сразу с перепугу бросилась обратно в речку. Что-то ей подсказывало - быть может, Божественное провидение? - что эти существа, покрытые шерстью и перьями, плавать не умеют. Оставалось только молиться, чтобы это было так.
Собственно, это Сара и делала: оказавшись посередине реки, она зашептала молитву, глазами неотрывно следя за чудовищами. Их было четверо, с окровавленными когтями и пастями. Они бродили по берегу (и их походка у Леви ассоциировалась с походкой страуса), неодобрительно рыча на свою неудавшуюся жертву. Впрочем, а вдруг они вспомнят, что умеют плавать? И если они доберутся до Леви? О, Боже, тогда ведь от неё останется только лужица крови, которая быстро растворится в воде, и ошмётки мяса, которые станут обедом для страшных шерстяных динозавров! Не допусти, Господь!
Один из чудовищ подошёл поближе к воде, замахнулся красно-бордовыми от крови когтями и что-то злобно прорычал. Наверное, это можно было счесть за угрозу. Но дальше, в воду, он не двинулся.
- "Может, если я останусь здесь, они до меня не доберутся, но долго находиться в воде я не смогу. Надо тогда перебраться на другую сторону. Река не выглядит такой уж широкой... Наверняка у меня хватит сил! Ведь со мной мой Всевышний!"
Окрылённая своей верой и неизбывным оптимизмом, Леви развернулась в обратную сторону от монстров и поплыла к противоположному берегу. А солнышко, отсвечивающее от подвижной морской глади, уже плавно опускалось: время клонилось к вечеру. А вечер ставил перед собой много вопросов. Например, как выжить ночью в лесу, полном ночными хищниками? Отбиваться от них всю ночь одной не было никакой возможности. Девушка в очередной раз пожалела, что пошла одна, не взяв никого с "Параноса" с собою. Компания ей бы сейчас очень пригодилась, для того, чтобы поддержать и приободрить друг жруга словом и помочь в минуту опасности. Ну, или хотя бы один человек! Они бы вдвоём справились! Особенно если бы это был такой же неунывающий оптимист, как и сама Леви. А в идеале - ещё и религиозный еврей.
А ещё девушка неожиданно пришла к мысли, что ей необходимо оружие. Достаточно крепкая палка с заострённым концом подойдёт. Конечно, она не собиралась убивать - это противоречит религии, - но вот обороняться ей так или иначе придётся. И она задалась целью найти такую палку и сделать из неё оружие, как только она достигнет берега.

Женщину уже почти удалось извлечь из-под обломков, когда что-то с силой ударило в спину. Леора сдавленно охнула, резкая боль пронзила плечо и отдалась в руке вплоть до кончиков пальцев. Сверху посыпалась мелкая крошка обшивки салона. Опасливо взглянув наверх, Ранис увидела прогибавшийся буквально на глазах потолок. Проклятье. Сейчас всё обрушится. Над ней что-то зловеще и угрожающе заскрипело. Ранис с удвоенным рвением приподняла обломок. Плечо вновь пронзила сильная боль. Каждое движение левой руки отзывалось очередной вспышкой режущей боли. Преодолевая все усиливавшуюся боль, Лео, шипя сквозь стиснутые зубы, резким движением подняла часть фюзеляжа, зажавшего ноги женщины. - Выбирайтесь, быстро! - с опаской глядя на громко трескавший над головой потолок. Человек выползла и огромными от испуга глазами уставилась на Ранис. - У вас в спине...
Дослушивать Лео не стала, молча выпустив обломок из руки и, схватив женщину за плечи, отпрянула в сторону, так как именно в этот момент прогибавшееся над ними покрытие с громким треском обрушилось вниз, погребая под собой труп мужа и тот участок, на котором они только что находились. Воздух наполнился пылью. Плечо болело теперь даже, когда Ранис не двигала рукой.
- Что? - чихнув, спросила она у спасенной женщины, когда пыль немного улеглась.
Та подняла к ней бледное лицо с безумными глазами.
- У вас из спины торчит металлический штырь, - бесцветным голосом отозвалась она.
Леора автоматически подняла руку, нащупав застрявший под плечевой пластиной металлолом. Духи. Он даже броню пробил. Она потянула за обломок, но вытащить его не смогла. Только тело пронзила очередная, ослепительно яркая вспышка боли. Леора охнула. И опустила синюю от крови руку. Ладно. Это потом. Сначала надо выбраться отсюда. А потом всё вытащим и панацелин приложим.
В воздухе пахло гарью, дымом и пылью. Но особенно дымом. Лишь бы огонь до топливных отсеков не добрался.
Спасенная женщина как зачарованная смотрела на груду обломков за спиной турианки.
- Мой муж... - еле слышно проговорила она, безо всяких эмоций в голосе. Человеческие голоса итак постоянно казались Ранис лишенными глубины и звучания, сейчас же. Сейчас голос этой вдовы был лишен даже самых скудных человеческих оттенков.
- Пойдемте, - Леора, как можно бережнее схватила женщину за локоть. Плечо болело беспощадно, пользоваться левой рукой становилось затруднительно. Женщина, всё еще находясь в шоковом состоянии, позволила увести себя. Салон всё ощутимее заволакивало дымом. Переступая через разбросанные обломки и предметы багажа, Ранис с безвольно тащившейся следом женщиной, продвинулась к проходу на корму, который однако оказался заблокирован пламенем.
Лео чертыхнулась вполголоса, оглядываясь в поисках иного выхода. Вокруг сновали окровавленные и паниковавшие люди-пассажиры. Кто-то столкнулся с Лео, боль в раненном плече заставило ее вскрикнуть. - Вот сволочь, - сдавленно прошипела она, споткнувшись, и уперлась рукой в стенку салона, чтобы не упасть. Стенка поддалась под ее весом, как оказалось, именно в этом месте участок корпуса был расшатан. Сквозь небольшую брешь виднелся солнечный свет и что-то зеленое. Листва. Трава. Если получится расширить брешь, можно будет выбраться.
Оставляя синие кровавые разводы на светлом фюзеляже, Ранис с ожесточением вцепилась в край бреши. Плечо и левую руку разрывало от боли.
- Эй, - задыхаясь, обратилась Леора у женщине. - Есть лом? Или что-то вроде этого?
Женщина лишь большими, лишенным всякого проблеска рассудка глазами уставилась на турианку и ничего не ответила. Ну и нафиг тебя. Ранис нервно оглядела разрушенный салон и повысила голос, обращаясь к пассажирам: 
- Эй! Мне нужна здесь помощь!
Валявшийся под ногами подлокотник казался вполне нормальной заменой лома. Лео подняла его и попыталась отцепить кусок корпуса. От дыма першило в горле, а от боли немела рука и перехватывало дыхание. Духи. И как эта хрень броню-то пробила? Леора отчетливо чувствовала, что не справится одна. Она кинула отчаянный взгляд на спасенную ею женщину и разозлилась:
- Да что ты стоишь?! Помоги мне!
Та встрепенулась, вздрогнула и схватив с пола какую-то металлическую палку, присоединилась к усилиям пыхтевшей Лео.

Неловкий взмах рукой – попытка ухватится за ускользающий из-за падения девы звездолет – Кэти падала вниз, закричав от безысходности положения. Выбитый воздух из груди с хрипом вырвался на затхлый воздух джунглей, а плечи и поясницу пронзила адская боль. Перед глазами все потемнело и тут же внезапно налилось красками, еще бы немного, и цвета изменят свое значение. Голубое – станет фиолетовым, а зеленый – потемнеет до черноты, и звезды будут видны даже в солнечный день…
- Вы живы? Ох… слава Ируне… Я уж думал, что буду тут один. Вы в порядке?
Грудь тяжело набрала воздуха, возобновляя работу организма. Это было неприятно, мерзко, по телу прошла волна холода, сменяясь жаром. Сколько такое фееричное состояние боли царствовало в сознании отследить оперативница Цербера не смогла. Минута, две, может, полчаса.
- Я в порядке… Я готова приступать к работе.  – Голос тихий, тонкий. Ласточка мало что могла сообразить, находясь в неадекватном состоянии.
Наверху по прежнему, на краю уступа, кренился в другую сторону обрушенный из-за невесть каких поломок гражданский звездолет. Девушка через неимоверное усилие заставила себя начать более менее соображать. Падение. Удар затялком и лопаткой об землю. Гудение в голове. Сотрясения вроде нет – голова не закружилась сильно, как могла бы, когда бельгийка поднялась вначале на локтях, а после и села на земле.
- У вас в рюкзаке есть панацелин? Ведь есть? Кажется, я сломал руку…
«Где мой рюкзак?»
Вокруг лежали осколки обшивки межгалактического летуна, тела, рухнувшие куда более неудачно, вещи, выпавшие вместе с легкой девой из салона. Среди сумочек, ботинков, оплавленных чемоданов и неуемных потерянных вещей Кэти обнаружила свой рюкзак и, в состоянии передвигаться лишь на четвереньках, поползла к нему, но до вещицы добраться она так и не смогла.
Спустя шорох и небольшое количество отборного мата на встречу из кустов вышел мужчина. Вооруженный, вида примерзкого, будто жил в лесу не день и не два. Грязь. Царапины. Синяки. Шрамы. Полный арсенал меток тропиков вкупе с оружием:
- Ты же одна из выживших, да? В порядке? Скажи мне, дитя - ты веришь в Бога?
Кэти удивленно заморгала глазами, не в состоянии что-то выдавить из себя. Все ее существо стремилось забрать рюкзак, что лежал позади новоиспеченного знакомого на расстоянии двух-трех метров. Но все же здравый смысл преобладал в темнопатлой головке – она осталась на месте:
- Я не…
Волус подал голос, моля о помощи. Мужчина отмахивался совсем недолго от назойливого ксеноса, обратив на Джонс минимум внимания, полностью переключаясь на болтливого «колобка». Это было в какой-то мере даже смешно. Пока волус не шагнул за определенную грань терпения. Убежать он не смог. Выстрел свел к нулю герметичность костюма, веером высвобождая содержимое оболочки. Крупнокалиберный пистолет…
- Всевышний может и простит его, а я нет. Так скажи же мне, ты веришь в Бога? – выстреливший повторил вопрос, обращаясь к Мартлет. Та попросту окостенела от ужаса, все еще глядя на убитого волуса, а точнее на его остатки. Спорить бесполезно, нельзя, иначе убьют так же. Почему? Причину найдут. Кэти не была верующей и даже не задумывалась о том, что бы хоть как привлечь себя к какой-то религии. Просто это чушь, чушь, которая не несет в себе никакого смысла.
Тем не менее, сейчас, похоже, свое мнение придется повернуть на прямо противоположное. Лучше соврать, выдумать, чем получить пулю в лоб… Джонс едва сдерживала слезы.
- Да, я верю в Бога, сэр…

- Отлично. Тогда вперед.
Варон кивнул и поднялся на ноги, стараясь не делать слишком резкие движения. Пусть падаль, окружающая четверку турианцев, свыкнется с пополнением. Мало ли, какой еще рефлекс сработает.
Отправились. Да только шли как-то странно. Четверка турианцев – не в середине строя, а впереди, даже на расстоянии. Словно пушечное мясо, словно наживка для каких-то недружелюбных созданий, обитающих в чаще.
И с каждым шагом Скаторусу все больше казалось, что что-то здесь не так… Но подходящего момента для атаки турианец выбрать не мог. Он хотел сохранить все жизни.
Высокие скалы, вырастающие из джунглей, сквозь густые кроны деревьев просматривались не очень хорошо. Но даже так турианец увидел стрелков, занявших позиции на этих каменных клыках. Искусственный глаз приблизил картинку, и Скат смог рассмотреть потенциальные цели в деталях. Кто-то выбрал место более грамотно, кто-то – так, что хоть бери и со штурмовой винтовки сшибай, никаких снайперок не нужно.
«Возможно, чуть позже».
А путь продолжался. Варон уже перестал подозревать, что все плохо. Не хотел рассеивать внимание. Уж лучше заняться наблюдением, оно всегда полезнее.
- Запомни это место, Динн, - едва слышно сказал Скаторус, когда они пересекали поляну. – Хорошее место для засады.
А еще на краю открытого места лежали сваленные деревья – это напоминало баррикаду. Скат был уверен, что за ней что-то есть. А Динн из устава должна помнить, что поляны нужно обходить, а не пересекать напрямую.
Дорога привела их к лагерю, расположившемуся в ущелье.
- Добро пожаловать к «Каменным колоннам». На входе придется сдать оружие. Таковы правила.
Делать было нечего. Разве что уйти в невидимость, срезать одного-двоих и скрыться самому. Но Варон не делал этого по все тем же причинам.
К нему подошел человек. Сосунок по человеческим меркам, который вдруг ощутил прилив важности, когда ему выдали поручение побыть служкой. Именно этот урод принял у Варона оружие и термозаряды. Все до последнего.
Ничего. Скаторус и не в таком побывал.
Они зашли в лагерь. Точнее, в помойку, которая неизбежно случается, если много народу окажется на необитаемой планете. А тем более – такого народу. Скаторус немало повидал уголовников - и он точно мог сказать, что основной контингент в этом месте – именно они. Отребье, осквернившее девственно чистую природу. А природу Варон, в свое время заядлый охотник – любил. Это добавило еще больше неприязни к черепастому и его своре. Точнее, своре кого-то, кому служит черепастный. То, что он тут неглавный, нетрудно было догадаться.
Турианец шел между палатками, горами мусора, валяющимися на земле бомжами – и осматривался. Хотя, на первый взгляд, смотреть было не на что. Но ведь придется отсюда выбираться – и местность Скаторус, опытный и высококлассный снайпер, изучал уже на уровне инстинктов.
Их привели к кораблю, наверняка тоже потерпевшему крушению. Отремонтировать космолет, судя по зарослям на обшивке и внутри, уже невозможно. Или не пытались. Впрочем, это мало что давало – восстановить функционирование этого корабля Скаторусу было не под силу.
Судя по вооруженной охране, корабль был этакой цитаделью, центром лагеря. Именно здесь, как оказалось, находился местный лидер, в разговоре с которым все и решится. Что ж, поскорее бы. Как говорили бывалые вояки, для которых лейтенант спецназа Варон Скаторус был еще ребенком по возрасту, ждать – вот что самое утомительное на войне. Да и на своем «детском» опыте турианец убедился в этом.
- Босс, я привел к вам кое-кого…
- Это еще что за клоуны?
Скаторус не подал виду, что в его голове мелькнула мысль: «Кто бы говорил». Его лицо, как обычно в подобных ситуациях, просто окаменело.
- Военные. Помните хромого Суо? Я вспомнил лицо одного из них. Они убили его.
«Так это был один из ваших… Странно…»
А странным было то, что на разбившемся турианском крейсере столько сброда Скаторус не припомнил. Наоборот – контингент нормальный, были даже офицеры… А та троица мародеров даже больше удивила Варона, нежели вызвала мысли о том, что их поступки во время техногенной катастрофы были закономерными и вынужденными.
Откуда же местные ублюдки знали тех ублюдков?..
Все это было очень странно.
- И какого хрена они все еще живы!?
Внутри неприятно кольнуло – вмиг все решилось. Теперь не оставалось сомнений по поводу позиции главаря.
Однако вопрос жизни и смерти еще не был решен.
Еще ничего не кончено.
- Что бы со мной не сделали, не дергайся, - практически не шевеля мандибулами, негромко процедил сквозь зубы Скаторус.
- Босс, я хотел привести их к вам. Эти идиоты даже сами согласились прийти.
Вдруг турианец почувствовал, что его жестоко обманули. Развели, как говорится. Таких еще называют лохами. А потом стало не до мыслей.
Он краем глаза уловил движение. И в нем сработал рефлекс. Как у любого опытного солдата, побывавшего в горячих точках, в какой-то мере постаревшего раньше времени и взглянувшего на жизнь по-другому. И на которого теперь какая-то шпана посмела поднять руку.
Эта рука тут же была схвачена и зажата – и хрустнула после резкого движения. После этого рефлекс отключился – Скаторус решил поддаться, чтобы сохранить жизнь и себе, и другим. Честь не в том, чтобы быть пристреленным, как паршивый ворка. А в том, чтобы держать удар – и после этого вырваться на свободу. Варон с ними еще потягается.
Сзади кто-то ударил в ногу. Скаторус сделал вид, что не удержал равновесие – подогнул колени, опускаясь наземь. Удар в висок он без труда блокировал рукой, но тычкам в корпус не стал сопротивляться. Лишь напряг все мышцы, когда несколько уродов начали мутузить его.
Нормально. Эти дилетанты еще не видели, как бьют в спецназе. Как подготовленный диверсант убивает с удара. Они такого не повторят.  Выдержать спарринг во время испытания для вступления в спецназ было и то сложнее. Тогда Скаторус действительно огреб…
Но Скат добросовестно повалился наземь, согнулся и прикрыл голову руками. Не для того, чтобы противники не считали себя дерьмом. Для того, чтобы у них не возникло желания пустить пулю в чью-то ногу для профилактики. Мол, нам и так больно и очень плохо.
Удар ногой по спине был завершающим. После этого руки турианца стянули веревкой.
- А эти ребята вроде крепкие.
- У вас есть на них планы, босс?
- Дааа… в яму их.
Подняли. Потащили. И только злорадное «Счастливо!» и такой же злорадный смех в спину сопровождали турианцев.
Скаторус не был злопамятным и мстительным. Он вообще не обратил внимания на выбрыки смельчака. Его больше интересовало, что ждет их впереди.

Джонс ожидала всего, что угодно. Вопль в стиле НАРКОМАНЫВМОЕВРЕМЯТАКГРОМКОНЕИБАЛИСЯ», направленное в лоб темное дуло тяжелого пистолета, последующий гулкий выстрел или вообще, что небритый мужчина хмыкнет и пойдет по своим делам, оставив маленькую путешественницу в одиночестве.
- Раз ты в порядке - это прекрасно. Идем за мной, это недалеко.
Получается, волус был не в порядке? И потому его убили? А в диагносте Джонс пока неуверенны?
Джонс бросила взгляд вверх, где на уступе высоко вверху был обрушенный звездолет. Там были люди, еще живые, те, кому можно помочь. Но наверх не подняться. Обшивка искрилась и сипела стоном об камни – грозилась упасть. Мужчина, встретивший оперативницу, даже не думал помочь оставшимся. Зато маленькая девчушка ему приглянулась. Черти знают. Почему? Много почему, слишком много.
Девушка последовала за человеком, что даже не взглянул на кренящийся вниз гражданский лайнер. Рано или поздно,  он сгорит, а дикие травы уничтожат металл, покроют мягким покрывалом, затрут следы человечества и будет все как обычно, все, как заложено природой.
Деревья сменялись густыми кустарниками, лианы спускались  наравне со змеями. Окружающая среда была дикая, чужеродная, и очень пугающая. Кэти прижимала к груди рюкзак с единственными своими вещами на этой планете. Ноутбук, планшет, ножницы... Ножницы. Они острые, как средство для убийства – полнее сойдет. Джонс потянулась  было вскрыть клапан, как поймала на себе внимательный взор своего «спасителя». Мысли о самозащите и побеге отпали сами собой.
- Знаешь… это место очень жестоко. Здесь люди забывают свою прошлую жизнь и преображаются. Здесь не важно, кем ты был раньше, какие у тебя связи или статус. Важно лишь то, какой ты в душе. Наша группа - не просто сборище пострадавших и  обездоленных. У нас есть идея, есть цель и есть вера. Вместе мы сможем выбраться отсюда.
Оперативница Цербера замедлила шаг, но ей пришлось бегом тут же догонять своего спутника, так как тот ломился с целеустремленностью испуганного слона. Какая такая вера? Что здесь творится? Ксеносы? Их убивают. Значит на этой планете находится аналог Цербера? Кучка людей, что не любит существ, кои на них самих не похожи. Синяя кожа – расстрел. Чешуя на пальцах – расстрел. Подчинение иерархии – БАМ, дыра в пластинах на лбу.
Джонс не умела плавать и с ужасом в глазах смотрела с уступа вниз, там где шумела дикая река.
- Чего встала!? – рявкнул мужчина, что уже спокойно перешел по бревну на другой берег речки. Господи, да ее перепрыгнуть можно при должном разгоне и необходимой длины ног, но малышка Кэти мялась на уступе, наступая на «мост».
- Я упаду!
- Живо!
Иначе тебя пристрелят. Мамочки…
Ласточка накинула на спину рюкзак и ступила на дерево, разведя руки в стороны. Голова вмиг закружилась и стоило больших трудов не позволить себе посмотреть вниз. Едва не упав, Джонс, вскрикнув, опустилась на перекинутое через реку бревно на пятую точку. Перед собой тут же все поплыло.
- Пошевеливайся!
С десяток секунд отсидевшись, оперативница Цербера, глубоко вздохнув, поползла вперед, пока не оказалась на такой желанной земле.
Надо учиться плавать.

Они тебе не друзья, Прима, помни об этом. Когда турианец отходит, помни об этом. Когда он просит отдать тебе более удобное в использовании оружие - помни об этом. Они - враги, повторяй себе это снова и снова, чтобы прислащенное чувство сострадания не навредило тебе через подсознание. Ты должна всё внутри заполнить одной единственной мыслью, усечь раз и навсегда: сейчас ты находишься в лапах врага.
Батарианец, бесцеремонно схвативший кварианку за талию в точности доказывает это. Прима брезгливо отбрасывает его руку с себя и фыркает на его долгое "любовное" вступление. Ей оно не льстит и в тем более не пугает. Она трезво смотрела на вещи и прекрасно осознавала, как тянет конченных отморозков на насилие, в тем более когда перед ними стоят премного слабые противники.
- Послушай, малыш, - продолжила дерзить кочевница, легкомысленно наплевав на "дружеские" предостережения батарианца, - я себе скорее глотку вскрою, чем позволю тебе дотронутся до себя. И чтобы не искушать ксеноса лишний раз - Прима двинулась к Харнсу, даже не споткнувшись ни разу.

Только турианец был ее гарантией. Но гарантией чего? Спасения? Жизни? Гарантией, что тебя не изнасилуют? Харнс просто был осязаемой точкой - этакой стеной, которая в любой момент могла дать трещину, но за которой (в данный момент) было легко и безопасно передвигаться. Раз ты вляпалась в такую передрягу, милая, изволь подстраиваться под врагов. Как бы противно тебе не было и как бы не хотелось сейчас снять с себя костюм, чтобы продезинфицировать и его и то место на теле, на участке которого еще сохранилось тепло от лапы батарианца...
Прима провела ладонью по пояснице, ее передернуло и это неприятное ощущение ненадолго исчезло. Она шла на автомате. Шагала до тех пор, пока не опомнилась, что Харнс и остальные уже давно остановились. Кварианка замерла, обернулась и подняла взгляд в ту сторону, куда все смотрели. Перед ними возвышался корабль, чью принадлежность к Мигрирующему Флоту Прима сразу же признала. Что делает кварианский шаттл в сердце неизвестной планеты - это был еще слабо интересующий разведчицу вопрос. Куда более важно было знать, почему он претерпел крушение и для чего он понадобился наемникам.

- Итак, Прима… вот то, ради чего тебя привели сюда. - не самое многообъясняющее вступление. Ее привили сюда ради кодов общего доступа? Какая же абсурдная ее ожидает гибель... В пустыне, рядом с кварианским кораблем, оскверненная батарианцем или каким другим паразитом. Недостойная смерть. Недостойная жизнь. Почему это происходит именно с тобой? На Омеге можно было бы встретить никчемного кварианца-преступника или просто идиота, прожигающего свои годы Паломничества на отшибе мира. Но нет... Случай, злой рок и Харнс распорядились иначе. Прима бросила взгляд, полный ненависти, на турианца, что стоял в паре шагов от нее и предлагал ей действовать без самодеятельности. Казалось бы, у нее не осталось выбора. Однако в голове по-прежнему как на заезженной пластинке крутилась одна фраза, которая заставила кварианку выйти из оцепенения и двинуться в сторону корабля.
Плохое качество: стоит услышать о чем-то запретном, о чем-то, что придвигает нас ближе к опасной границе, проведенной между жизнью и смертью, как разум сразу начинает бороться. И это странное, пламенное желание действовать наперекор рождается в самой глубине мозга, а потом волной прожигающего и подчиняющего тепла расходится по всему телу...

Есть ли тебе ради чего жить, Прима? Ради чего бороться и возвращаться на Флот? Не ради ли призрачной дымки ощущения воображаемой семьи, которую пытается дать Адмиралтейство? Открыть клапан и впустить заразный, чумный, инфекционный, губительный чужеродный воздух себе в легкие - отличный шанс умереть. Прекрасный вариант самоубийства: красиво, изящно и ничего не обещает похитителям. Но любопытство раздувает сильнее жажду: Приме до безумия хочется узнать, для чего весь этот цирк с выкрадыванием кварианки со станции, зачем идти через всю пустыню, подвергать себя опасности, потерять несколько бойцов - и всё ради чего? Этот корабль, должно быть, очень много значит.
Прима делает пару неуверенных шагов к шаттлу, подключает инструментрон к системе корабля и принимается за дешифровку. Мысли стремительно проносятся в голове: что ей делать и к чему всё это может привести. У нее на всё про всё выходит минут десять: кварианка пыталась оттянуть момент взлома как можно дальше, чтобы обмозговать ситуацию и представить себе перспективы. Харнс сказал, чтобы было без самодеятельности... Но Харнс не был ей другом.

Решение приходит само собой. Решение, импульс, которому хочется следовать. Кварианка проходит по трапу на борт корабля и резко нажимает на кнопку, автоматически закрывающую шлюз. Сердце бешено колотилось в груди, но неизвестность пугала ее еще сильнее. Эта разведчица, возможно, говорила о ненависти к Флоту, о желании покинуть его раз и навсегда ради того, чтобы самостоятельно, с небольшой командой, бороздить просторы космоса. У нее не было ни семьи, ни клана, ни родного угла, где бы она чувствовала себя как дома. Но, несмотря на всё это, Прима вас Теслея, Прима, рожденная Нигде, никогда не была предательницей.
Кочевница не знала, что ксеносам требуется от кварианского корабля, и даже если на его борту не находилось ничего столь важного, она на бессознательном уровне хотела воспрепятствовать его захвату. Включив инструментрон, Прима вышла на связь с Харнсом, попутно проходя по палубе корабля в поисках оружия на тот случай, если решится вступить с «врагами» в неравный бой.
- Объясните мне, зачем вам потребовался этот корабль и почему Флотилия проигнорировала его пропажу?