Окружающая обстановка явно менялась, причём, как внешними своими признаками, так т внутренним состоянием. Гарретт не рисковал больше трогать стены, тем более, окровавленной рукой здесь можно было поймать какое-то заражение, чего явно не хотелось, но явно видел в полутьме, подсвеченной немногочисленными фонариками и инструметронами, грубо отёсанные камни, составляющие кладку стены. С потолка свисали ржавые цепи, время от времени побрякивающие, и Гарри иногда ощущал, как самые длинные из ржавых звеньев качаются его макушки. Воздух стал более сухим, глаза, попривыкшие к полутьме, разбирали тёмно-бурые пятна на стенах.
- Следы крови, - откуда-то издалека послышался голос турианца, подтверждающий неприятные опасения Уайлда, -Будьте начеку.
Чтож, Гарретт и не расслаблялся ни разу с того момента, как они попали в этот лабиринт, всё никак не мог заставить себя не думать об этом месте, как о чём-то опасном и неизведанным, кишащем неприятностями, которые, того и гляди, готовы свалиться на голову.
- Эй, - Гарри за рукав тронула девушка в синем платье, которую чуть раньше преподаватель заметил как неплохого биотика, - иди вперёд, я прикрою тыл, если будет нужно.
- Ты уверена? – Уайлд чуть прищурился, рассматривая лицо девушки, словно стараясь запомнить. Подобная мысль приходила и в его голову несколько минут назад, ведь, если они шагают в неизвестность, то лучше, если биотик будет во главе колонны, помогая там, где это действительно необходимо.
- Могут напасть, а ты – хороший биотик, ты им нужен.
- Справишься здесь, если что?
- Да, конечно…
- Хорошо, - Уайлд кивнул и подчинился, аккуратно продвигаясь вперёд, держать теперь ближе к азари в маске и двум турианцам, что следовали впереди. Тихо и темно, неприятное ощущение неизвестности давило на виски, в ушах почему-то довольно неприятно звенело, и, чем дальше они продвигались по коридору, тем меньше воздуха оставалось для дыхания. Жарко и душно, словно в пекле… Гарри потянул себя за ворот футболки, чуть растягивая её на шее, чтобы стало полегче дышать. К сожалению, легче не стало.
А через пару мгновений ситуация стала настолько ужасной, насколько это вообще возможно. В первые секунды Уайлд не успел осознать, что произошло, лишь задрожали стены, послышался мотивирующий крик турианца, а затем адепта кто-то толкнул вперёд так, что он, пролетев по инерции несколько шагов, споткнулся о покрытие и упал на колени, а позади слышался грохот, в воздухе повисло облако пыли.
Кашляя и задыхаясь, Уайлд обернулся и тут же вскочил на ноги, бросившись к завалу, что надёжно разделил группу на две неравные части.
- Эй! ЭЙ! Вы там живы? – преподаватель попытался докричаться, но всё было бесполезно, даже если ему и могли ответить, то звуки сквозь завал не проходили, Гарри от досады пнул камни, завалившие проход так надёжно, что вряд ли им всем хватило бы суток, чтобы это разгрести без посторонней помощи, - поищите выход, мы вернёмся за вами!
«Если… когда выберемся сами…»
Остальных потеря троих спутников, кажется, не слишком огорчила, все слишком привыкли к смертям за это время, чтобы рыдать над расставанием ещё с троицей незнакомцев, и Гарретту придётся привыкнуть к этому, если он хочет выжить вместе с теми, кто ещё стоит на ногах.
Коридор, казавшийся бесконечным, всё-таки закончился, и полумрак, неприятный и давящий, рассеялся, стоило только всем войти в комнату, впечатляющую своими габаритами. Помещение действительно было просторным. По приблизительным подсчётам Уайлда тут мог бы уместиться самый большой тренировочный зал гриссомских биотиков, да ещё бы и место осталось под какую-то одноярусную аудиторию, это уж как пить дать. Правда, впечатляющие размеры тут же блекли перед странным убранством, разглядев которое, хотелось вернуться обратно в коридор к завалам и попроситься в компанию пытающихся отрыть свой путь сквозь камни девиц. По крайней мере, там было бы спокойнее, чем в этом странном месте, где висят цепи и клетки, мебель покрыта чехлами, а единственным источником света и жара служит гигантская печка, о предназначении которой можно только догадываться. И, нет, это не было какой-то котельной у местных гномиков, это была.. спальня. На это указывала огромная кровать с балдахином, которая никак, в гарретовском понимании, не вписывалась во всё это грубое окружение. Как не вписывался вообще ни в какие рамки и стройный силуэт девушки, сидящей на кровати.
- Простите? – первой очнулась и начала действовать Мэв, её попытался удержать от попытки заговорить турианец, видимо, первый почувствовавший опасность, но не успел предпринять никаких мер, чтобы остановить предводительницу их небольшой группы, ибо девушка на кровати вдруг резко вскочила и располосовала ткань балдахина чем-то острым, представая перед присутствующими во всей своей «красе». Правда, красоты там было не слишком много, а точнее, она была странной, грубой, извращённой, так сказать, на любителя. И, если с цветом кожи ещё можно примириться, то перепончатый крылья и рога с красными глазами, отвлекающими всё внимание на себя, не располагали на желание пригласить девицу на чашечку кофе. Впрочем, кажется, она и сама не была настроена болтать, скорее уж, она хотела «повеселиться», но от её «веселья» кровь в жилах застывала льдинами.
Она была сущим дьяволом.. оно.. оно, это существо… Нет, не Дьяволом, а воплощением одного из смертных грехов – похоти, теперь Гарри мог точно сказать, что это была именно она, похоть, она всегда выглядела именно так для него. Это было до такой степени противоестественно и отвратительно, что захотелось перебить её, закричать, ущипнуть себя, чтобы проснуться в другом мире, без этого жуткого кошмара, без этой дури в голове. Что же происходит?
- Все чувства - боль, дружба приводит к боли, любовь приводит к боли, люди приходят и уходят, а боль остается всегда, наедине с вами. И первое, что вы должны познать - это боль. Мое имя Ша. Будем знакомы? – этот голос звучал не только в комнате, нет, Уайлду казалось, что он звучит прямо в его черепной коробке, и это было отвратительно до мурашек. Гарретт потряс головой, но наваждение не проходило, а, спустя секунду, стало настолько реальным, что закричало, заставив Уайлда и всех остальных зажать уши (или их аналоги у представителей других рас). Раненая Мэв с проткнутым плечом упала на колени, сжавшись, представляя собой довольно жалобное зрелище. от резкого, пронзительного звука дрожали руки, болели уши, в мозг будто впивались тонкие иглы, уничтожающие силы, подавляющие волю. Гарретт готов был сделать что угодно, лишь бы это прекратилось…
Пальцы затыкали уши неплотно, поэтому крик всё-таки доходил до мозга, облекаясь в печальное разжижение мозга на грани с сумасшествием. А затем, затем всё прекратилось, Уайлд поднял голову и увидел Её. Дьяволицы больше не было в этой отвратительной комнате, да и самой комнаты тоже не было. Была квартира, знакомая обстановка собственного жилища на Цитадели и Кэти, стоящая к Гарретут спиной и ковыряющаяся у барной стойки.
- Испекла печенье, пришлось сбегать в магазин за корицей, но оно того стоило, иди сюда – будешь дегустатором, - адепт слышал, как он засмеялась, видел, как дрогнули плечи под длинной и нелепой рубашкой, накинутой на плечи и хлопающей рукавами где-то у коленок Кэти.
- Да, конечно, - почему бы и нет, Кэти давненько уже ничего не делала своими руками… если быть точнее, то она вообще не любила готовить что-то, этим обычно занимался сам Уайлд. Гарри сделал несколько шагов, протянул руку вперёд, погладил Мартлет по голове, затем уткнулся носом в волосы на её макушке, не дожидаясь, пока она обернётся, - я скучал по тебе.
- Подожди, сейчас я закончу, - девушка переложила последнее печенье на противень и резко обернулась, обнимая Гарретта за торс, Уайлд поднял руку и наощупь провёл пальцами по её холодной щеке, в первую секунду не заметив ничего странного. Затем горячее ощущение на пальцах заставило преподавателя вздрогнуть и отшагнуть в сторону, пытаясь понять, что здесь не так. Да, это была Кэти, но вид её был ужасен. Точнее, она не была живой, на что указывали трупные пятна, уже начавшие покрывать её щеки. Запёкшаяся кровь на виске, застывшая длинным бурым потёком, тянущимся до подбородка, рана как у матери, глаза неживые, остекленевшие, пальцы, впившиеся в ладонь Уайлда, бледные, с посиневшими ногтями, рот приоткрыт, исказившийся жуткой гримасой.
- Ты знаешь, что произойдёт, любовь – это боль и страдания, ты знаешь, что будет дальше, рано или поздно, - шептал нечеловеческий голос в голове, Гарретт вырвал руку из окостеневших пальцев, и, как только прикосновение разомкнулось, «Кэти» рассыпалась прахом, - все умирают рано или поздно.
«Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства… любовь – не ложь, не сказка, это всё, что есть у людей.. и не только у людей. Пусть она приносит боль, но она есть, и она делает людей сильнее, мужественнее, она делает людей людьми, и она всегда будет, любовь никогда не перестанет».
- Она там! Человек, попробуй биотикой задержать! – звуки из реальности проходили, словно сквозь подушку. Квартира вокруг растворялась, адепт снова был в комнате со страшными приспособлениями и огромной кроватью. Соображать в ситуации, когда на тебя давит всё окружение, довольно сложно.
Слева мелькнула и тут же исчезла серокожая девица, «опустошение» своей цели не достигло, лишь ударилось в стену, заставив цепи грустно звякнуть, как бы намекая «не судьба, друг, в следующий раз…» Произошедшее с Кэти казалось настолько реальным, что Уайлда затрясло, и тут же последовал новый крик. Ужасный, бешеный, давящий, полный ненависти. Уайлд зажал уши, чувствуя, как под пальцами растекается что-то липкое, горячее. Кровь! В первое мгновение Гарретту захотелось закричать, потому что картинка галлюцинации и реальность наложились с особой чёткостью, ощущение было то же, затем Гарри понял, в чём тут именно дело. Кровь, текущая из ушей, Боже, хорошо хоть это не кровь Кэти… откуда бы ей вообще здесь взяться? Прекрати!
Когда крик оборвался, Гарретт еле-еле стоял на ногах, теперь кровь текла ещё и по щеке, голова трещала по швам, словно перезрелый арбуз.
– Скат, может... печь? Биотик, помогай!
Гарри еле сообразил, что последний возглас обращался к нему. Мировосприятие странно оскудело красками, глаза слезились. Пока Гарретт поднимался, казалось, прошло очень много времени. Турианец успел добежать до огромного жерла местной печки и попытался сдёрнуть решётку. Наверняка, хвататься за раскалённые прутья голыми руками очень больно… почему он думает об этом так отрешённо? Спустя несколько секунд Гарри уже был рядом с турианцем, чтобы хоть как-то ему помочь. Прикрыть, помочь чем сможет, подбодрить, проследить, чтобы девица не появилась рядом с ним – всё, что угодно, нужно лишь взять себя в руки.
– Сорвите эту хрень биотикой!
Дважды просить не пришлось – Уайлд, чувствуя, как изнутри тянется холодный огонь биотики к рукам и груди, ударил по решётке «броском». Она не смогла выдержать сильного удара со столь близкого расстояния, да ещё и подготовленная турианцем для последующих действий. Дверца слетела, из печи вырвался жар, на секунду опаливший лицо, а затем кто-то отдёрнул адепта в сторону от опасной близости с огнём.
– Ваши усилия напрасны. Вы меня раните, но мои раны заживают, вы смотрите вперед через прицел, но я появляюсь у вас за спиной… - зашелестело откуда-то сверху.
