Надо уметь отвечать за свои поступки. За свою слабость, за неспособность сохранить отношения и пережить горе. В особенности за те вещи, которые переходят границы человеческого понимания. В эру космолётов и синих инопланетян неимоверно важно оставаться человеком. Тем, кто готов прийти на помощь, кто не будет зверствовать во имя инстинкта или при малейшей же возможности нарушать правила.
Когда-то Шон думал что он именно такой.  Что он не будет убивать ни в чём объективно невиноватых молодых людей. А сейчас он сидит в тюрьме, вспоминая кровь на своих руках, пусть эта кровь и принадлежит виновнику смерти Леи. Это вообще не подлежит извинению.
Можно убивать в бою – это война, солдаты знали на что шли. Можно убить, в конце концов, если от этого зависит благополучие города или большого числа людей. Но не по прихоти взбесившихся эмоций и от горечи потерь.
А в большинстве потерь виноват он сам, и отказываться от этой вины он не будет. Три года он сидит в тюрьме, за это время он успокоился: наказание за свои поступки не умеряет тяжесть  собственной неправоты, но даёт стимул. Развиваться. Не совершать больше такого.
Дверь зашипела – открылся электронный замок. Вроде, ещё рано для ужина? И вошли четверо людей в белой броне с чёрными вставками.
-Шон Махоуни? Сидите за убийство водителя автобуса?
-Да, а вы, простите…
-Цербер
Что ж, это многое объясняло. И вооружение, и нахождение в тюрьме Альянса. Ещё десять лет назад, в бытность солдатом на службе человечества, он слышал об организации, странной, закрытой, обеспеченной. Честно подозревал собственные спецслужбы: ведь полулегальное положение открывает огромные возможности! Но не воевал против и не видел тихим шёпотом описываемые рядовыми, секретные и жуткие лаборатории.
- И что же вам от меня надо?
- Мы пришли за вами, вам предлагается вступить в наше организацию. Нам нужны хорошие кадры, которые готовы с оружием в руках защищать человечество. Не часть его, а всех людей…
Шон покачал головой, глядя непроницаемым взглядом на бойца, даже не собираясь шевелиться. Это было неприемлемо.
-Я тут не потому, что меня поймали и силой посадили. Я тут потому, что я виновен в том, что совершил. Мой срок не окончен.
-Мой срок не окончен… Пф, ты что, действительно предпочтёшь гнить тут, чем служить своей расе? – из-за шлема эмоций говорящего видно не было, но голос дрожал от иронии и недоверия. Насколько же мы неправы, что воспринимаем желание нести наказание за свои поступки смешным – Хочешь искупить свои грехи – действуй!
Минут двадцать они проговорили – Шону описали будни Цербера, основные операции, особенности.  В конце, когда Шон просто встал и пошёл за солдатами, те были изрядно удивлены – за весь разговор Махуони ни разу не показал, что вообще собирается куда-то идти.
Почему он ушёл? Потому что он действительно многое понял за последние три года. То, что он совершил чудовищно, но страдать в тюрьме нет смысла. Он не сможет это исправить. Зато действуя, он сможет исправить многие другие, и более худшие вещи.
Человечество превыше всего, в том числе и самого Шона. Он поможет сохранить расу, раз не смог спасти ни дочь, ни любовь, ни брак. В конце концов, лучшее что он умеет – именно служить и драться.