Лифт спускался к ангару с бешеной скоростью, но каких-то тридцать секунд показались Эшли невероятно долгим сроком. Нужно было еще быстрее, нужно было буквально лететь со скоростью света к кораблю, который вот-вот поднимется в небо, а тут дурацкая система пропусков, бесконечные коридоры и автоматические двери, еле ползущие лифты.
Наконец, створки разъехались в разные стороны, но до того, как они полностью раскрылись, Уильямс проскользнула между стальными пластинами и побежала по вычищенному до блеска хромированному полу к посадочным площадкам.
Дверь в нужное крыло ангара была заблокирована - именно сейчас, так неудачно, происходила смена караула и попасть внутрь можно было, только введя код. Пальцы девушки быстро набрали на голографической панели цифры, но индикатор на створках издал неприятный гудок и загорелся красным цветом. Беззвучно промолвив нечто вроде "Боже...", Эшли повторила набор цифр, на этот раз медленнее, чтобы не ошибиться. Дверь поддалась, пропустив ее дальше.
Корабль еще не отошел - это первое, что она увидела, потом нашла взглядом карих глаз спину Ника. Значит, успела. Значит, еще есть шанс. Уильямс облегченно и будто даже с благодарностью выдохнула,  потратила немного времени, чтобы перевести дыхание, и направилась к своему... кто он был для нее? Был этот мужчина, всё, что с ним связано, мимолетной связью, служебным романом, ни к чему не обязывающим, или она уже начала привыкать к нему, может даже влюбляться? Одно знала точно - он ей был дорог, иначе бы она не бежала за ним, иначе бы она даже не стала и думать о том, чтобы их отношения переросли из чисто деловых и партнерских в то, чем они стали.
- Ник, я лечу с тобой. - Эшли постаралась, чтобы это прозвучало пожестче и порешительнее: - Хоть ты и не говоришь, что ты затеял, но я тебя одного не отпущу.
Она была на расстоянии вытянутой руки и взяла его для пущей убедительности за предплечье, демонстрируя, что будет держаться так, пока он не раздумает, или пока они  в одном корабле не покинут планету и не отправятся туда, куда он собрался.
Вообще всё выглядело так, и это ей не нравилось, что Ник дезертирует. Но это было абсурдом - их никто особо не держал здесь, всегда можно было без проблем взять увольнительную, войны никакой не велось. Так зачем ему вот так срываться с места и отправляться в никуда, не сказав ни о чем даже ей? А ведь ей казалось, что они уже могут доверять друг другу, ведь в конце концов близость не может пройти без следа. Пусть даже она и мало значит, пусть даже для обоих, но неужели можно вести себя так, будто ничего не происходит, когда явно у одного из двоих в голове творится нечто...

Он произносил слова, много слов, но не говорил ничего. Поджав губы, и сама не замечая как качает головой из стороны в сторону, Эшли старалась вовсе не слушать всего этого. Это не аргументы для нее. Какие ответы на вопросы? Кто ему впихнул в голову мысль о том, что этим своим путешествием он приблизится к разгадке тайны насчет родителей? Что это вообще за место такое? Похоже было на бред, на какую-то плохую книгу, где герои носятся, повинуясь одним только эмоциям и видениям, совершенно не имея причин к своим поступкам. И единственной причиной происходящего там является замысел автора и стремление к неизбежному развитию сюжета. Вот так это воспринимала Уильямс.
- ...Но я не знаю, с чем еще мне придется там столкнуться. Не хочу брать тебя с собой, не хочу там тобой рисковать, понимаешь?
- Ник, я же солдат! - выпалила Эшли, мысленно отругав себя за то, что ее голос задрожал, как у оскорбившейся строптивой девчонки: - Проклятье! Да я лучшем тебя обращаюсь с винтовкой!..
Она ничего не могла с этим поделать: ее щеки чуть покраснели, а глаза заблестели. Лицо вообще приняло выражение бессильного негодования и беспокойства. Ни дать, ни взять: ревнивая жена или чрезмерно заботливая наседка-мать. Уильямс опять себя отругала, решив, что надо ей поработать над эмоциями. Хотя как она может сдерживаться, когда речь идет о близких людях?
Поцеловать себя она позволила, внутренне испытав знакомое ощущение защищенности и теплоты, но вот сама на поцелуй не ответила, не разомкнула губ. Как будто прощаются... Слишком велико было ощущение того, что ее оставляют, ей, вероятно, не доверяют, пытаются угомонить, как мужчины затыкают своих девушек, когда те слишком привязываются по какому-нибудь вопросу. Это не для нее. Как он мог подумать, что она поведется на это?
Уильямс уже готовила новые возражения, находясь в объятиях Ника, но тут ей в руки, она даже не сразу поняла как и откуда попала маленькая коробочка, украшенная бархатом. Девушка открыла ее, чуть нахмурившись. Она понимала, что это до того, как открыла. Был ли неожиданностью такой жест? О, да, для нее - да. Была ли она рада? И да...и нет. Не годится дарить такие вещи перед тем, как улетаешь, не говоря толком зачем и куда, перед тем, как вопреки просьбам, оставляешь свою девушку.
- Видишь? Теперь я обязательно вернусь. Даже не надейся меня больше не увидеть.
Эшли держала в руках коробочку с кольцом, опустив глаза и молчала. В ней боролись ее лучшие чувства и эмоции, связанные с подарком и чувство того, что, по факту, сейчас от нее откупились. Только что, на этом самом месте ее заткнули обручальным кольцом.
Мягко вывернувшись из объятий Ника, девушка отступила на несколько шагов, проговорив при этом какое-то сдавленное и неловкое "спасибо". Внутреннее она понимала, что ведет себя сейчас глупо, что не этого совсем хотел мужчина, что она проявляет вредность и эгоизм. Но обида Недоверие, обида Разлука, обида Недооценка победили. Они - идеальная троица, они побеждают почти всегда в человеке. Поэтому Эшли не может выдавить из себя улыбку в ответ.
- Если тебе нужно лететь - вперед. - всё также глядя себе под ноги и теребя в руках коробочку с кольцом, которое не достала оттуда, тихо проговорила Уильямс: - У меня, наверное, нет права тебя останавливать...

Будь Эшли чуть почувствительнее, занимайся она другим ремеслом, воспитывайся она другим отцом, она бы не сдержала слез, уже подступивших к глазам. Но Уильямс не была той девушкой, которая выплеснет свои эмоции в виде соленых капель на щеках. Она только крепче стиснула зубы и плотно сомкнула губы.
Ник был многословен - волнуется. Верный признак, который она уже успела изучить. Девушка же молчала. В ней опять шла непримиримая борьба нескольких чувств. Она глядела на Джонсона и хотела ему верить, но сомнения, как змеи плотным кольцом обвивали ее сердце. И девать ей их было некуда, не угомонить, не прогнать. В этом вся Эшли: она с трудом может довериться, когда не понимает о чем речь, когда ей чего-то недоговаривают.
- ...Выходи за меня, Эшли Уильямс...
Девушка качнула головой и снова попятилась от Ника. Звонко, даже слишком, щелкнула, захлопываясь, красивая коробочка с кольцом внутри. Уильямс аккуратно бросила ее в руки мужчине, рассчитывая, что он поймает свой подарок.
- Мы вернемся к этому разговору, когда ты закончишь со своими делами, Ник. - твердо и холодно сказала она.
Чтобы хоть как-то смягчить этот резкий жест, Эшли подошла к нему и, поцеловала в лоб, а после в губы. Коротко, без лишнего по ее мнению сейчас пыла, но вместе с тем тепло и с чувством. Этот поцелуй был как пожелание, обещание. Оно немногословное, но уверенное и правдивое.
- Возвращайся скорее. - сказала напоследок девушка и, поспешно развернувшись, пошла прочь из ангара. Ей более не хотелось растягивать эту сцену прощания. Ник поступил по своему, она не добилась ничего, кроме как узнала о том, насколько серьезно он отнесся к их отношениям. Согласна ли она связать свою жизнь с этим человеком? Ведь для Эшли такой шаг серьезен и значит очень много. Ответа на этот вопрос сейчас Уильямс дать не могла и давать не хотела, понадеявшись, что решение придет к ней со временем - как раз тогда, когда Джонсон вернется. Да, спешить не стоит.
Двери ангара захлопнулись за ее спиной с легким шипением механизмов, потом она прошла по изогнутому коридору, поднялась на лифте в жилой блок, зашла там в общую столовую, пустую в этот час, и села за столик у огромного окна во всю стену, открывающего вид на панораму их базы и зеленые холмы Иден Прайм. Карие глаза Эшли смотрели вдаль, в никуда. Она сидела, не в силах сосредоточиться на какой-то конкретной мысли. Просто молчала и слушала тишину, ожидая, когда от здания оторвется и поднимется в воздух звездолет Джонсона, чтобы проводить его взглядом в небесную бесконечность.