Было немного непривычно – даже спустя несколько дней после того, как все закончилось. Ведь Скаторус – не просто солдат. Нет, он из особой касты специально обученных воинов, которые обычно, оставив после себя трупы врагов и обломки вражеской техники, молча, втайне от всего мира возвращались домой. Безымянных героев из спецназа никто не встречал с распростертыми объятиями и не провожал с пожеланиями здоровья и крепости духа, когда они шли в бой или возвращались после очередного задания.
Сейчас было по-другому. Отстрелялись. Ушли. Сидя в подбитом челноке, мысленно поговорили с теми, кто остался на корабле гетов. Попрощались.
Наблюдали за тем, как куется победа, хотя их вклад тоже трудно переоценить. Вернулись, хоть и возвращаться было некуда. Снова вылет – на новом челноке, с нового фрегата. Там недобитые геты. На том корабле активность. Со всем разобраться, все разведать, всех, кто не добит, - добить. Так прошел день. Подъем по тревоге ночью. Снова вылет. Несколько часов сна под утро. Вылет.
А дальше – вместо привычных докладов и рапортов (конечно, и без этого не обошлось), бесшумного исчезновения, очередного грифа секретности и тоскливого ожидания следующей миссии - «выход в свет». Новая, совсем непривычная для Ската работа. Он не привык восстанавливать, он умел только разрушать.
И взгляды. Как давно он видел такие взгляды в последний раз!.. Вернулся с боя – залег на дно, и никто не знал, что какой-то там Скаторус – лейтенант разведки, а не обычный солдафон, которых было тысячи. А тут – столько глаз. Столько рук, которым надо помочь в работе.
Отряд бросили разгребать одни завалы. Удобно – солдат и найдет способ выполнить задачу, и территорию от мародеров поохраняет. А задача была не из легких: крупный осколок Властелина в неудобном месте – технику не пригонишь. Пришлось вытаскивать чуть ли не вручную, но командование оказалось дальновидным. Дружащий со взрывчаткой Варон и другие подрывники отряда вмиг покрошили Жнеца на мелкие составляющие, которые выносить было намного проще.
А подрыв – это уже не шутки, а боевая задача. Вот и выдвинулись – в полной броне и при вооружении. Взорвали. Почистили тоннель немного. Помогая друг другу перетаскивать обломки, задерживали взгляды – глаза в глаза. Как ты, брат?.. Держись, сестренка… Будем жить…
В перерывах опытные разведчики переговаривались редкими фразами, те, что помоложе – молотили языками активнее, но не слишком навязчиво. Не упускали случая послать кому-то весточку, что живы, здоровы, что хотят встретиться – но не слишком увлекались инструментронами, ведь надо было работать.
Вот Варон во время перерыва отослал несколько сообщений – семье, двум друзьям, служившим в других подразделениях, одной хорошей знакомой, которую Скат знал с детства.
«Рела… Ведь так и не встретились, не выпили за турианскую разведку, которой теперь поубавилось».
- Давай, Скат, помоги. Пора снова за работу.
- Иду, Алеста…

Быстро пролетели несколько часов. Работа спорилась, хотя последний вылет и последняя схватка произошла совсем недавно – разведчики даже отдохнуть не успели. Но знали – работать надо.
По окончанию смены был пятиминутный перерыв – все посидели, переводя дух после тяжелой работы. Немного поговорили. Затем - построение и подведение итогов. Капитан скупо похвалил бойцов («Неплохо. От лица командования объявляю благодарность».) и приказал возвращаться в импровизированные бараки. Солдаты, подобрав снаряжение, колонной выступили на указанную точку...
- Что, Скаторус?
- Капитан. Мне бы в другую сторону пойти.
- Отпустить вооруженного до зубов турианца разгуливать по Цитадели?
- Ну… тут много мародеров, - нашелся Варон с ответом. - И вдруг где-то кроганы недобитые водятся.
- Ладно, - хмыкнул капитан. – Иди.
Варон мысленно поблагодарил командира. Он нормальный турианец, видимо, понял, что Скаторус очень хочет встретиться с кем-то, и без проблем отпустил.
Скаторус шел со средней скоростью – он успевал вовремя, даже если бы плелся медленнее. Но, несмотря на усталость, медленнее плестись он просто не мог. Рела тоже не опоздала – они пришли на место встречи почти синхронно.
- Привет!
Скаторус только и успел, что кивнуть, прежде чем Рела обхватила его руками. Варон обнял ее в ответ – глухо грохнули нагрудные панцири брони. Ясное дело, не только Скат здесь был на службе.
- Рада, рада видеть. И не знала, что ты здесь, хоть могла бы и догадаться. Как ты вообще?
Она посмотрела на него, как тогда на Сигме – будто пыталась убедиться, что броня не повреждена, что он не ранен. Привычка – и у него такое было.
- Я тоже рад, Рела…
На самом деле он был не просто рад. Встретить здесь после всего происшедшего кого-то знакомого – целого и невредимого – было сродни противовесу негативным эмоциям. Слишком многие погибли – но и выжило немало, и понимание этого позволяло думать, что жертвы были не напрасны. Что поредевший отряд разведки не зря подставлялся под пули гетов. Что отец не зря таранил вражеский корабль, принеся в жертву часть экипажа. Что СБЦшники погибали не зря, цепляясь за каждый район и квартал.
Не зря – эта простая фраза, от которой становилось намного легче.
- Я тут еще с Сигмы, - ответил Варон. – И не вылазил… пока все это не началось. Постоянно вылеты, а сегодня впервые взялись разгребать завалы. Слышала взрывы неподалеку? Это были мы.
- Пойдем, что ли, туда? Там, в лагере, можно местечко найти да поговорить спокойно. А то тут шляются... выродки всякие, да ты, наверное, и сам знаешь...
- Пошли, - согласно кивнул Варон и свернул в коридор, где освещение было восстановлено только наполовину. – Видел уже твоих выродков.
«А особо навязчивых и скрутить пришлось», - подумал он, вспоминая сегодняшнюю встречу с группой бандитов. Скрутили. От души скрутили. СБЦшникам передали жестоко избитых преступников. После боя ребята были на взводе.
- Сама как?
Он, конечно, видел, что Ингус цела, ходит прямо и не хромает. Его интересовало другое.
- Вы потеряли многих, - продолжил Варон. – Держишься?
Да, неприятно говорить о таком. Но Скаторус и Рела точно подошли бы к этой теме – рано или поздно.

- С Сигмы? Как отпуск начнешь, так и закончишь, да, Скат?
- Как-то так, - хмыкнул он с неопределенными эмоциями. Да, отдохнуть хотелось, но...
"Но" заключалось в том, что Скаторус проходил эту школу не раз. Отпуск. Облегченный вздох. Дом, семья... и то отец зачастую в командировках. День поваляешься на кровати, посмотришь пару бредовых, но эффектных боевиков. Поговоришь с матерью, и то - не все можно рассказывать. Друзей редко удается увидеть - большинство тоже в армии, а отпуски совпадают не часто.
А на следующий день - смертная тоска. В родном городе и делать нечего. Выход стандартный - тренировки, пострелушки в тире, спарринг в клубе. В общем, почти все то же самое, что и во время службы, лишь приказы никто не отдает и убивать никого не надо.
И так раз за разом, простившись с матерью, реже - с отцом и друзьями, Варон возвращался в свою воинскую часть и просился, чтобы его забрали обратно до конца отпуска.
Вот и здесь всего лишь пошел на работу раньше положенного время. Перестрелки, потери - все это бывало не один раз. Правда, масштабы этой "работы" были крупными, как никогда.
- Держусь, держусь, Варон. Хотя и непросто, если честно. Помнишь Фритьофа? Человеческого рода парень, такой, еще ты его учил насчет позиции. Ну вот и... все. Не научили.
"Жаль, - подумал Скат. - Вроде потенциал был. Не такой, как у Релы, - с этой мыслью он взглянул на турианку, - но в СБЦ чего-нибудь мог добиться".
Впрочем, в груди ничего не защемило, по спине холодок не пробежал. Фритьоф для Варона был никем, к тому же, турианцу было кого "оплакивать".
- А ведь мы хотя бы умеем воевать. Космопехота, что уж... А вот представь себе - ребят, кто, например, последние несколько лет в Президиуме за порядком следил? А следователей? Интеллектуалов, мозг СБЦ нашей? И вот их - на войну. К гетам и кроганам. В такой вот бой, уличный, квартирный...  Страшно. Я не знаю... То есть, понимаю, что была такая ситуация, и что военная подготовка у них у всех имелась, но все-таки знаешь... Не могу смириться с тем, что это было правильно.
Варон молча слушал Релу. Его иногда тоже посещали такие мысли. Он был согласен с ней почти полностью, только, в отличие от Релы, он прекрасно понимал, что все сделано правильно. Скаторус и сам бы бросил СБЦшников в бой, потому что других вариантов попросту не было. Война никогда не проходила по такому сценарию, по какому все кажется правильным. На то она и война.
- Но... что все обо мне, ты-то сам... Стоп.
Скаторус остановился - он и сам все прекрасно видел. И даже воспринял это как нечто обыденное. Хотя обыденное - не значит нормальное.
Диспозиция была такова: попытайся Рела задержать вооруженных грабителей - саларианцу не сдобровать. Этим сволочам, которые приставили рогатого к стенке, пристрелить его - как пальцами щелкнуть. А уж тем более после войны - короткой, но такой напряженной и масштабной, что от одной мысли становилось дурно.
Выходит, Рела совсем не собирается вести с ними диалог. Будет стрелять, о чем сама же и сказала. Так даже проще - не придется ничего выдумывать. Палец на спусковой крючок, лоб врага в прицеле и мозги на пол - это намного легче, чем пытаться кого-то скрутить. Кого-то нервного и вооруженного. Хотя сегодня уже скрутили, вместо того, чтобы пристрелить. Не из соображений гуманности, нет. Пристрелить - это быстро, ничего даже ощутить не успеешь. А вот долго и сильно бить морду, выбивать зубы и ломать ноги - это намного больше расслабило уставших спецназовцев, которым угрожали мародеры.
Варон взял Ингус за руку, чтобы та не понеслась стремглав вершить правосудие, и увел с середины коридора к стене. Там было темнее, и издалека вряд ли мог кто-то заметить турианцев.
- Не годится, - сказал он безапелляционным тоном.
Скат не стал упрекать Релу и списал все на нервы и усталость. Сама же лучше должна понимать, как освобождать заложников и какую роль в этом может сыграть снайпер. Скаторусу по службе редко доводилось проводить такие операции, а вот у Релы на счету наверняка не один спасенный пленник бандитов.
Варон еще раз взглянул на сцену, происходившую впереди, и взял в руки снайперскую винтовку. Идея у него была элементарная и без каких-либо изысков.
- Подберись поближе. По моему сигналу нападешь на тех, что чистят квартиру. Пока они спохватятся, ты их перебьешь. Сигнал - простреленная голова того, что целится в саларианца. Так рогатый точно не погибнет.
Он не торопясь прошелся по коридору, преодолев еще с десяток метров и выйдя на удобную позицию для стрельбы. Присел на правое колено, уперев локоть в левое и вскинул винтовку. Прильнул к прицелу. Еще раз посмотрел на происходящее и прикинул, что и сам с вероятностью почти сто процентов успел бы всех перестрелять. Однако распределить обязанности и следовать плану - надежнее.
Скаторус дал Реле время, чтобы она подобралась как можно ближе и заняла подходящую позицию.
"Пора".
Он выбрал момент, когда парочка мародеров вместе несли какой-то здоровый ящик - так им понадобиться намного больше времени, чтобы привести себя в состояние боевой готовности. Пока ящик оставят, пока пушки возьмут. А если просто бросят ношу на пол, еще ноги себе поотбивают. Красота...
Скат навел перекрестье прицела на голову человека (а через оптику прекрасно было видно, кто есть кто) и выстрелил. Пуля врезалась в висок и вылетела с другой стороны головы вместе с осколками черепа и кусками мозгов, шевели мародер которыми почаще и поинтенсивнее - не попал бы в такую... мозговыносящую ситуацию...

Рела сработала четко: методично расстреляла одного, потом другого подонка. При том, что один успел взяться за пистолет. При том, что саларианец метался туда-сюда, норовя влезть под пули, как и положено любому уважающему себя гражданскому лицу.
Но Рела справилась. Варону даже не пришлось стрелять повторно - он просто наблюдал за происходящим через оптический прицел.
Турианец, убедившись, что все плохие парни мертвы, оставил огневую позицию и подошел поближе. Он смотрел по сторонам, чтобы рядом нигде не засели приятели убитых нарушителей. Однако вокруг было все чисто, если здесь и прятались другие преступники, то наверняка поспешили убраться отсюда как можно быстрее.
Тем временем Рела пыталась успокоить спасенного гражданского-саларианца. И у нее получилось - эмоции любого представителя этой расы всегда проходили намного быстрее, чем у других. Вот и рогатый быстро успокоился, стоило турианке лишь устроить ему небольшую встряску. Хотя он был все еще напряжен, и тревога не покидала его – это чувствовалось.
- Знаешь, Скат... Я должна, наверное, спасибо сказать - в твои обязанности помогать мне сейчас точно не входило. И спасибо тебе, конечно.
Варон смолчал. Он внимательно вслушивался в тон Релы. Похоже, у них было разное отношение к ситуации. Ингус видела перед собой турианца, совершившего благородный поступок. А Скаторус просто вышиб мозги ублюдку, совсем не считая это чем-то пафосным и возвышенным. Вышибать мозги из голов – для Ската ничего особенного или героического в этом не было.
- Только я по-другому скажу. Знаешь, ты это. Если тебе что-то нужно там будет... Ну, примерно так... Ты, в общем - контакт инструментрона моего у тебя есть. Это, вот.
Она немного помолчала, но явно собиралась сказать что-то еще. По крайней мере, Варону так казалось, поэтому он ничего не говорил в ответ.
- Извини. Я всегда так - если надо что-то хорошо сказать, я начинаю дергаться, говорить, как у нас дома говорили, со всеми этими "примерно так", и выходит не красиво, а ровно наоборот. Но ты меня понял.
- Понял, Рела, - на лице Варона появилась едва заметная улыбка. – Просто не напрягайся.
Еще совсем недавно, на Сигме, Ингус была грозной турианкой, несущей смерть врагам и беспощадно подавляющей их огнем. Но теперь ее будто заменили. Она немного сбивалась в разговоре, и это выглядело забавно. Нет, совсем не смешно. А как-то... Варон и сам не понял, как - не смог подобрать слово.
В раздумиях он подошел к трупу одного из нарушителей. Окинул взглядом с ног до головы, будто пытался узнать. Легонько ткнул ботинком брони, словно желая удостовериться, что не случилось чудо и человек не ожил. Но нет - все было нормально, и никакого чуда, к счастью этого трупа, не случилось. Второй раз умирать - это... ну просто полным неудачником надо быть! Еще похлеще, чем лейтенант турианской разведки Варон Скаторус, который по пути на курорт попал в бой и после прибытия на место отдыха тоже попал в гущу сражения.
- Ладно... Ты ведь улетаешь завтра?
Скат кивнул. Вот, подобрал слово! Рела была просто милой турианкой. И это слабо сочеталось с тем образом, в котором она предстала перед Скаторусом на Сигме, чуть ли не полностью забитой гетами. Посмотришь на нее и подумаешь - это просто Рела, а не лейтенант СБЦ Ингус.
- А помнишь... Собирались мы с тобой победу на Сигме отметить?
Снова кивок. Не забыла все-таки. За всей этой суетой и неприятностями. И Варон тоже не забыл – просто в какое-то время тот уговор лег на самые глубины памяти, чтобы не мешать сосредоточиться на боевых задачах. А задач в последние несколько дней было много. И дело даже не в этом - ведь на службе Варон никогда не скучал. Просто в последнее время задачи перед отрядом ставили весьма странные. Это раньше было по-другому - всех убили, все взорвали и ушли. А теперь - боевые вылеты, патрулирование (патрульных СБЦшников заметно поубавилось, и теперь на их место временно привлекли военнослужащих), схватки с недобитыми врагами. И даже мусор в Цитадели нужно разгребать.
Вдруг в голове Скаторуса возникла потрясающая идея. Просто... космос! Пригнать бы сюда из тюрем разное отребье - и поставить над этим сбродом охрану, пусть работают. Не работают - расстрелять часть из них. Которые на самом дне этой помойной ямы.
Хотя вряд ли так сделают, да и Скаторусу было без разницы - ему недолго здесь осталось пыль после Властелина заметать. Скоро прибудут обычные пехотные соединения, вот пусть рядовые уборкой и занимаются. А вот Реле придется похуже - ее наверняка еще долго будут отправлять на завалы и руины.
- Я знаю местечко, где магазин уже работу возобновил, вот только проводим этого товарища до отделения... Там недалеко, впрочем. И, возвращаясь... Я что спрашивала-то. Ты-то сам как?
- Жив, здоров, - ответил Варон. - Потери... - он задумался. - В нашем отряде поменьше, чем у вас. Родственников не потерял... хотя отец чуть ли не прикончил сам себя в битве флотов. Брат получил легкое ранение, но остался в строю. Сейчас тоже где-то мусор разгребает.
Варон рассказал еще немного - и о каждом событии коротко. Ему хотелось побыстрее сесть где-нибудь в спокойном месте - и тогда уже можно будет поговорить нормально, по душам. Скаторус уже давно ни с кем не говорил откровенно. Впрочем, так давно ли? Несколько недель, пожалуй. Несколько долгих недель, в том числе последние дни. Напряженные. Бесконечные.
По дороге ничего необычного не приключилось. Несколько раз турианцам попадались патрульные сотрудники СБЦ, некоторые узнавали Релу и просто шли дальше своей дорогой. А некоторым пришлось показывать документы, чтобы те не наставляли стволы на парочку вооруженных и бронированных турианцев. Но такие проверки Варон даже не считал за события - в нынешнее время это стало нормой. Недавно даже отряд разведчиков едва не схлестнулся с вооруженным отрядом саларианцев - поначалу все тыкали друг в друга пушками, а затем солдатскими жетонами. А уже после, удостоверившись, что и те, и другие выполняют боевую задачу, поставленную командованием, разошлись каждый в свою сторону.
Вот одному из таких отрядов СБЦ, возвращающихся с патрулирование, Варон и Рела и оставили саларианца.
Нужный магазин был в неплохом состоянии - даже не все стекла пули повыбивали. Это Скаторус понял по тому, что на новых стеклах еще остались нестертые сделанные маркером надписи, а на старых были видны разводы от моющих средств, с помощью которых смывали пыль.
"Бедняги, - подумал Скат. - Я бы не выдержал вытирать пыль со стекла по десять раз в сутки. А в условии постоянных ремонтных работ персоналу, наверное, так приходилось и делать".
Это был просто магазин - не ресторан. Может, с другой стороны и стояли столики, но с этого бока ничего такого не было.
- Расходы беру на себя, - заранее предупредил Скаторус. И тут же попытался вспомнить, когда он в последний раз угощал чем-нибудь девушку или женщину. Вспомнил. Немного нахмурился. Неприятное то было время. Нет, девушку угостить - здесь нет ничего плохого, но чуть позже вся та история закончилась плохо.
Бутылка, парочка стаканов и немного закуски - и от зарплаты разведчика, беспощадно потраченной во время гулянки с сослуживцами за пару дней до нападения на Цитадель, практически ничего не осталось.
Но дело того стоило - солдату на службе нечасто выпадала возможность посидеть с кем-то и просто приятно пообщаться. Варон вышел из магазина и, дождавшись Релу, отправился на обратную сторону заведения – как сказала продавщица-азари, там находились небольшие столики. Скаторус выбрал столик в углу площадки – там как раз было нечто вроде балкончика, перила которого уже успели заменить. Видимо, чтобы выпившие посетители реже падали вниз с трехметровой высоты.
Скаторус отодвинул один из стульев, жестом предложив Реле сесть. А затем уже занял свое место.
- Не представляю, - сказал он, откручивая крышку бутылки, - как вы выдерживаете вот так день за днем рыться в завалах и грузить мусор на машины. Если бы не мародеры, можно было бы вообще помереть от скуки, верно?

«Херню городишь, дружище», - обратился он сам к себе.
Действительно… развлечения тут только искать. СБЦ – это не спецназ. Скаторус, который видел в своей жизни такое и делал такое, что другим и не снилось, уже в какой-то мере привык. Ему не надо было опустошать голову и ни о чем не думать, чтобы не свихнуться. Нет – он уже мог, несмотря на внутреннюю боль, спокойно анализировать происходящее. Вспоминать. Находить ошибки. Делать выводы. А Рела… могла быть такой хладнокровной?
«Не знаю, - сам себе ответил Варон. – Не знаю».
Турианка говорила так, что Скаторусу не составило труда понять – она переживает не просто из-за каких-то абстрактных тысяч убитых и раненных. И даже не из-за сослуживцев – им свойственно драться и погибать. А еще Рела налила.
И ворка ясно – тяжесть. Внутри у нее огромная тяжесть. Даже Скат, который видел смерти и на корабле гетов, и во время вылетов после самой битвы, наверное, чувствовал себя лучше. Значит, тяжесть просто… не огромная, нет – больше, намного больше.
«Не нужно спрашивать», - подумал Варон. И потом едва не усмехнулся, поражаясь самому себе.
«Разучился ты уже общаться с женщинами. Все война да война – пока остальные влюбляются, встречаются, растят детей. Даже отец – офицер флота – нашел время для семьи, для своей жены и двух сыновей. А ты… уже не знаешь, как себя вести в мирное время».
Не спрашивать? А хоть одна причина этому была?
Скат саркастически усмехнулся – это была словно кульминация хреновой шутки. Хотя на самом деле ничего смешного. Не спросить, чтобы не принести Реле боль? Снова – несмешная хреновая мрачная… даже не шутка. Бред. Рела и так об этом думает, по ней же видно. Варон спросит, и Ингус, если сможет, выговорится – так ей будет проще. Легче. Скаторус знал точно.
Но пока он думал, Рела спросила раньше.
- А ты, Варон, чем конкретно занимался во время обороны станции? Тоже у нас тут, на улицах, был или где-нибудь в космосе? И что вообще делал?
Едва Рела начала говорить, как Скаторус стал прокручивать в голове события, приказы и инструкции, вспоминая, что можно говорить, а что нет. Но этого можно было и не делать – ведь поврежденный челнок, которому больше некуда было приставать, подобрал мобилизованный гражданский корабль, который использовали как эвакуатор. И на борту были в основном гражданские-добровольцы – врачи, инженеры. А цивильный люд – болтливы, уже наверняка на всю Цитадель растрепали, что, дескать, они такие молодцы, подобрали в космосе почти развалившийся челнок с отрядом турианской разведки.
Секрета, в общем, не было.
- Мы брали на абордаж корабль гетов, - сказал Варон, обхватив пальцами бокал. – Вынесли оттуда немного оборудования… Оставили убитыми несколько бойцов… До сих пор не могу сказать, добились ли мы успеха или нет. Мы взяли слишком мало трофеев, но… - Скат задумался – а не преувеличивал ли он? Вряд ли, у Варона не было такой привычки. – Тот корабль уже не имел полной боеспособности… Выпьем?
Варон поднял свой стакан, чокнувшись с Релой. Его взгляд стал немного отстраненным, даже, можно сказать, стеклянным. Так бывало, когда мысли уходят куда-то очень далеко, а в голове прокручиваются сцены из прошлого. И не просто пробегают, вскользь касаясь сознания, а будто заново впечатываются в память.
Траян. Двадцать один год. И теперь жена – вдова.
«Даже у него в двадцать один год жена была. Веселый был парень…»
Синистра. Двадцать семь лет. Закрыла своим телом сержанта Кастора, который после того едва не ушел в запой.
«С детства ее знал. Еще раньше меня капитана могла получить. Если я вообще доживу до капитана…»
Ромулус. Двадцать девять лет. Одногодка. Закадычный кореш. Раненный остался прикрывать отход – с рюкзаком, набитым взрывчаткой. Скат едва удержался, чтобы не ударить кулаком по столу.
«Взрывчатка… Какой бред, а?! Это ж я с ним свое первое взрывное устройство за городом подорвал! С ним потом от отцов оплеухи получали!..»
Были еще другие имена, были события, но Скат решил пока не углубляться. Мысли пронеслись за несколько мгновений - но Скаторусу показалось, что прошло несколько минут.
- Выпьем, - будто сам себе ответил Варон и в несколько глотков осушил бокал. Про закуску как-то и не вспомнил.
- Расскажи, Рела, что случилось? Я вижу – что-то не так.
«А не многое ли я на себя беру?»
Он и не ответил на этот вопрос. Он просто хотел как лучше - значит, наверное, делал все правильно.

Через перчатку брони Варон почти не почувствовал, как Рела положила свою ладонь на его. Такие знаки внимания редко кто турианцу оказывал. Скаторус, конечно, не расчувствовался, да и без этого он, как и любой турианский солдат, жил бы нормально - но все равно было приятно.
Рела тоже выпила и – Варон только обратил на это внимание – тоже без закуски. А потом и рассказала историю.
Варон выслушал Ингус с привычным каменным лицом – таких историй было слишком много, и все они напоминали друг друга, как бы это цинично не звучало. Но все равно неприятный осадок остался, ведь Рела была не какая-то левая женщина со стороны, на которую можно наплевать. За одну битву – уже почти (почти?) друг.
- А геты... В общем, и нет того турианца, а я еще и посмотрела на это все дело. Как-то так...
- Мне…
«Жаль? Банально до невозможности…»
И неважно, правда или нет – просто это было действительно банально. А от тривиальностей, бывает, тошнит - или схватывает смертельная тоска. Не то, чтобы Скат хотел быть слишком оригинальным, но что-то его удержало от этих слов.
- Как его звали? – спросил Варон, взглянув Реле в глаза. Доверительно, пожалуй. Ведь говорят – в твоих глазах то, о чем ты думаешь. Скаторус о том и думал – чтобы разделить с Релой ее горе. Да, именно горе – менее навязчивое слово здесь не подходит.
Рела снова налила, снова выпила – Варон поддержал ее в этом, осушив свой бокал и в этот раз закусив. Все-таки он был голоден после смены и ощущал это время от времени.
А вот то, что она рассказала потом. У Скаторуса даже поднялись надбровные пластины.
- Как так могут Спектры, а? Из мелкой мести - жизнь забрать, и вторую - почти? Они ведь - ориентир наш... Мало нам Сарена... Как?
Варон затруднялся ответить. Пока – затруднялся. Рассказ Релы следовало хорошо обдумать. А сейчас, в спокойной обстановке, турианец мог себе позволить размышлять неспеша.
- Может, он тоже попал под одурманивание? - Скаторус ни в коем случае не хотел никого выгораживать. Он просто старался думать не предвзято - не всегда это получалось, но к этому надо стремиться.
Рела закончила говорить. Эта история была из тех, что даже видавший виды разведчик-диверсант пошевелил мандибулами… недовольно? Презрительно? Нет, скорее недоуменно.
- Я бы пристрелил, - сказал Варон после долгих раздумий. Очень долгих. Ведь к такому выводу просто так прийти невозможно - здесь слишком много нюансов.
- Хотя...
Варон затруднялся. Или этот Спектр в пылу боя головой двинулся, или это просто дешевые понты. В первом случае отправить на принудительное лечение. Во втором - расценивать как измену и расстрелять. В конце концов, это подрыв боеспособности подразделения. Мало того, в условиях боевых действий! Ни один уважающий себя командир так делать не станет. Беда только в том, что Спектры не многопрофильные специалисты, но возможностей у них много, и они часто лезут туда, где вообще не смыслят. Грубо ответили, обидели – и теперь убивать? Варон слегка разочарованно вздохнул – он думал, что Спектры не могут быть такими сентиментальными. А если уж элита ("Элита. Ну конечно...") так себя ведет, на кого тогда вообще надеяться?
«На себя», - всплыл в сознании элементарный ответ на сложный вопрос.
А если Спектр по-настоящему головой двинулся и стал неадекватным?.. Кому ты это докажешь? Как? Кому поверят в первую очередь?
Нет, все-таки расстрелять. По всем законам военного времени.
Уничтожить щиты – пистолет, может, и не справится, но несколько выстрелов с мощной снайперской винтовки оставят врага без защиты. А потом в голову – пока эта голова не превратится в кашу. И гранату трупу под брюхо – чтобы больше походило на несчастный случай.
Сделал бы Варон так? Сделал. За своих бойцов, которые ему как семья, пристрелил бы любого. И не посмотрел бы, кто там с гетами сражался, кто турианец, а кто нет.
- Хотя все равно пристрелил бы, - закончил мысль Скаторус. – Но теперь уже поздно. А ты благородная, Рела. Я бы на твоем месте не смог таким быть.
«Да и не нужно это мне», - подумал Варон.
- Не убила, потому что он вызывал уважение. Потому что стрелял по гетам… Нет, - Скаторус покачал головой. – У меня не хватило бы сил удержаться и не нажать на спусковой крючок.
«Добил бы – и дело с концом».
И все-таки Скату было интересно. Не напутала ли Рела чего-нибудь? Может, что-то неправильно поняла? Не так восприняла? Сама же говорит, тогда ей было плохо. Потому что такое поведение Спектра, как сказала Ингус – ну просто такой абсурд, что даже верилось мало. Но не похоже, чтобы Рела преувеличивала.
Непонятно.
- Если тот Спектр такой обидчивый, как ты говоришь, будь осторожна, Рела.

Когда слишком часто общаешься с ксеносами, немного отвыкаешь от того, какими должны быть соплеменники. Рела закрыла разговор о погибшем Маргусе довольно просто и вела себя так сдержанно, как и подобает турианке. Большинство тех же, допустим, людей, так быстро отойти от потрясения не могут. Однако Варон не стал развивать тему - раз сама Рела этого не хотела, то он тем более.
Разговор перешел на недавнюю ситуацию со Спектром.
- Под одурманивание? - кажется, Релу это удивило. - Какое еще одурманивание? Ты что, веришь во всю эту ерунду?
Он ее хорошо понимал - и сам поначалу с трудом верил в то, что говорила Сьюзан Шепард. Поначалу мало кто верил, но ситуация развивалась, события пробегали мимо и сменялись следующими жизненными эпизодами - и многие пересмотрели свои взгляды. А когда геты подошли вплотную к Цитадели... не явилось ли это лучшим доказательством правоты Сьюзан Шепард? Кто мог подозревать, что такое вообще может произойти? Крупномасштабная битва - в Цитадели.
Тогда Варон дал себе внутреннюю установку - всегда относиться серьезно к тому, что говорит первый Спектр-человек. И, если будет возможность, предоставить любую помощь.
Скаторус кивнул турианке.
- Я знаю Шепард, - ответил он. - И верю ей. Но пусть тебя это не удивляет - ей верят многие, особенно солдаты, хоть и не каждый скажет тебе об этом прямо. По крайней мере, осколок того корабля, что мы сегодня взрывали - не похож на гетский. Можно ставить ее слова под сомнение, но она изменила ход битвы. Ее имя еще будет громко звучать.
Рела начала говорить о турианце-Спектре. Варон не особо-то и понимал Ингус, но и не осуждал ее. У него вообще не было привычки кого-то осуждать. Лишь подмечать ошибки - хотя это похоже.
- Такие нужны Иерархии...
Варон уже увидел отношение Релы к Спектру - странное отношение. И удивился, услышав эту фразу. С каких это пор Иерархии, чьи войска славятся крепчайшей, почти идеальной дисциплиной, нужны те, кто ее нарушает? Если бы кто-либо из сослуживцев
Варона - а что тогда говорить о чужих! - намеренно, умышленно и из таких "веских" мотивов причинил другому смерть, Скат бы расстрелял его на месте, несмотря на боевое братство и хорошие отношения между бойцами отряда.
Но опять же - того, о ком шла речь, Скаторус не знал, он руководствовался лишь тем, что рассказала ему Рела. А этого могло быть и недостаточно.
- Как отпуск-то прошел? Я не имею в виду начало и конец... Вообще, весь? Чем занимался?
Варон ответил не сразу. Задумался, выцеживая нужную информацию из глубин памяти. Если бы не одно примечательное событие, то этот отпуск ничем бы и не запомнился. На Сигме геты... В Цитадели геты... Отпуск? Какой отпуск? Но и в перерыве между сражениями что-то ведь происходило.
- Мы хорошо отдохнули после Сигмы. Я познакомился со Сьюзан Шепард. Выпили. Повеселились.
Скат, в принципе, хорошо помнил большинство событий, произошедших в тот вечер. Но рассказчик был из него так себе. Если боевую операцию он мог описать так, что еще куда ни шло, то о таких мирных вещах он мог поведать не всегда. Если, конечно, не задавать ему конкретные вопросы.
"Поднапряжемся, дружище".
- Компания была... изменчивая. Поначалу одни наши, потом некоторые стали на время пропадать...
Варон не уточнял, кто куда пропадал, хотя и так можно было догадаться. Слишком много красивых женщин тогда находилось вокруг.
- Подсаживались какие-то левые - люди, кроганы, саларианцы. Все подряд. Ну и ладно, думаю, пусть разбавят нам компанию. А потом только узнал, что пока я на отлучился на полчаса-час, мои вояки объявили, что вся выпивка за счет нашего отряда. Тогда я и понял, - Варон хмыкнул, - почему все такие общительные и вообще - хорошие ребята. Даже кроганы с саларианцами на брудершафт пили. Смешное зрелище. Кстати, насчет "пили"...
Варон наполнил стаканы и взглянул на Релу.
- Мы так и не выпили за турианскую разведку, - напомнил он уговор на орбите Сигмы. - И тогда справедливо будет поднять следующий тост за патрульные группы СБЦ, - резонно предположил турианец.
Он вскинул надбровные пластины, мол, ну что, поехали? И сразу же приложился к стакану. Разведка - это святое. Это значит - до дна. Так Скаторус и сделал.
- А ты успела отдохнуть после Сигмы до того, как все это началось? - поинтересовался Варон. Наверняка же ей после ранения дали пару выходных. Это же не война, где под ружье ставят даже тех, кого минуту назад чуть ли не на носилках приволокли. Просто патруль. В обычное время. Точнее, предвоенное - но все же.
- А семья как, никто не пострадал? - спросил Скаторус, вспоминая тот момент, когда узнал о том, что вытворил его отец во время боя. А брат... нет, кажется, там все было более-менее стандартно. Просто летали по космосу и стреляли по кораблям гетов.
"Просто... - с иронией подумал Скат. - Ну да".
А потом Либер вместе со своим отрядом высадился на челноках в Цитадели и стал расчищать сектор от синтетиков и искусственных созданных Сареном кроганов. Брату Варона тоже повоевать пришлось, хотя это не сравнится с боевыми действиями прямо в логове синтетиков - на их корабле - и с эвакуацией на горящем челноке куда-то в космос. Ведь тот фрегат, который должен был подобрать разведчиков - уничтожили геты. Повезло, что рядом оказался другой корабль...

Да, Рела была права - одурманивание, Властелин, жнецы - это была тема настолько... что? Настолько какая?
Невероятная? Неправдоподобная?
Нет надобности подбирать метафоры. Просто это было то, во что трудно поверить. Если история закончена - пусть и не верит. Но если все продолжится - рано или поздно и Рела поверит. И лучше бы не поздно. На это Скаторус ничего не ответил. Убеждение могло превратиться в спор, а спор, пусть и дружеский, Скату был совершенно не нужен.
Поднялись бокалы, и Рела сказала тост. Вообще, Варон предполагал, что этим его "за турианскую разведку" все и ограничится, но Ингус взяла инициативу в свои руки.
- А правильно. За вас, разведчики. О том, чтоб задач попроще, не буду говорить... У вас простых-то не бывает. Так что просто за вас, чтоб вылетевших - столько, сколько вернувшихся, а выполненных задач - столько, сколько полученных.
- Спасибо, хорошо сказала, - ответил Варон, слегка улыбнувшись-оскалившись. - Приятно, - он не льстил и не сказал это просто из вежливости - действительно, было приятно.
Выпили. Рела рассказала о своим "больничном". Варон все-таки ошибся - значит, уже тогда было объявлено военное положение... вроде бы. Почему же не стягивали больше войск?
"Ладно, не буду забивать себе голову, а то лопнет".
Да и времени забивать не было - Ингус отвлекла от размышлений, говоря о своей семье. Скаторус даже немного позавидовал - так действительно было полегче. А у него - иди знай, куда отца занесет, куда брата направят. Оказалось, оба участвовали в той битве. Недаром говорят, что война объединяет больше, чем любовь или даже семейные узы.
Ему нравилось, как Рела говорила: "Самоубийц-то нет на нас лезть...". Может, в Вароне проснулось тщеславие, но для него это была как похвала. Раз никто не лезет, значит, все понимают, что выполнит боевую задачу военная разведка в жаре, в холоде, в космосе и под земле - в любой точке, в любых условиях. Значит, не зря отец дома не бывает, отдавая себя в большей степени своему народу, чем своей семье. Значит, не ослабла рука у брата-десантника, который брал на абордаж корабли кого бы то ни было, кто посмел нарушить покой...
- А твои? Ты говорил, что все в порядке, я помню - а... неужели прямо все тут были? Отец, мать?
- Мать - нет. Она на Палавене, преподом работает. Отец и брат были здесь. Отец командует экипажем фрегата. Вообще, он не служит во флоте Цитадели, но незадолго до сражения Палавен направил сюда группировку. Когда фрегат в результате интенсивного обстрела лишился главных орудий, отец принял решение протаранить вражеский корабль, чтобы не дать ему вести огонь по "Пути предназначения". Это стоило жизни половине команды, но оставшиеся признают - необходимый шаг.
Варон поднялся из-за стола, чтобы размять затекшие конечности, и подошел к краю балкончика и оперся на перила.
Как бы он поступил на месте отца? Хватило бы выдержки, чтобы вот так просто убить экипаж? Как отец теперь себя чувствует? Как до сих пор не сошел с ума?..
- А брат сначала был на фрегате, но не как член экипажа, а как боец десантной группы. Либер - так его зовут - много времени провел в космосе, прежде чем высадился в Цитадель. А потом - как у тебя. Уличные бои. Тоже трудно было, и пришлось некоторых друзей там оставить, но сам жив. Правда, под конец боя всех накрыло взрывом, а чуть позже Либера нашли в развалинах с ушибом руки. Сказали, что в скафандре родился.
В искусственной атмосфере Цитадели темнело. Становилось тише.
Странно это было. Как-то... иронично. Потому, что слишком много контрастов. Двое турианцев, чья профессия - убивать. Черная полоса. Мирно сидят в кафе и разговаривают. Белая полоса. Но при оружии и в полной броне - снова черная. Еще совсем недавно не убивали, а восстанавливали - снова белая. И так можно было продолжать... Будто персонажи книги, чей автор решил поиздеваться над своими творениями.
А ведь если брать все по отдельности - ничего необычного. Но в совокупности...
Духи... Мало кто сможет понять их мотивы.
Варон полуобернулся и взглянул на Релу.
- Отец сейчас на Цитадели, - продолжил он. - Оперативный трибунал рассматривает его действия с тараном, но я думаю, там все пройдет гладко. Команда за отца горой. Его, кстати, Аврелий зовут. А брат сейчас тоже где-то здесь. Не в госпитале - не смог там долго усидеть. То ли завалы разгребает, то ли патрулирует...
Скаторус снова повернулся к перилам и взглянул куда-то вдаль. Везде развалины, только вон там, поодаль, стоит уцелевшая арка. Варон вдруг заинтересовался. Он снял винтовку со спины и взглянул на арку через прицел. Нет, не все так гладко. Посекло пулями, осколками. А вон и пятна крови - синей, хотя в темноте трудно было различить. Но ведь целая...
Варон опустил винтовку, положив ее прикладом к земле и взяв рукой за дуло, нацеленное вверх.
- Я бы тоже хотел, чтобы мои были в это время на Палавене. Это мне еще повезло - живы остались. У меня в отряде есть девушка - Алеста. Так ее сестра и брат тоже сражались в Цитадели. Оба погибли. А родителей нет уже давно.
Пауза. Молчание. А сколько еще таких, которые погибли не то, чтобы брат или сестра, а целыми семьями?
- И, ты вот говорил, что корабль гетов брали... С ума сойти, конечно. Что, прямо внутри, получается, там были? И как там у них? Вы в скафандрах там, что ли, внутри перемещались?
В памяти возникали картины. Неприятные и славные, вызывающие тяжесть внутри и гордость за своих товарищей. Эти картины мелькали быстро, как коридоры и повороты на корабле гетов.
"Я никогда этого не забуду".
- Да, внутри были, - спокойным голосом ответил Скат. - Считай - ни подробных карт, ни точных данных о том, что там может ждать. Передвигались в броне. В шлемах. Активировали замкнутую систему жизнеобеспечения - там ведь нет нужного нам кислорода, судя по показаниям датчиков. Внутри... коридоры, залы, панели, сервера.
"Ну а как еще объяснить?.."
- Разные приборы, которые я впервые видел. А еще туррели - почти на каждом шагу. Плотность огня - слишком высокая для того, чтобы все могло пройти гладко. А враг... в основном такой же, как и у тебя - те же геты. Вот только мы были у них дома.
Рела разлила спиртное. Варон подошел к столу и взял стакан, но садиться не спешил. Засиделся и так. Да и почему бы за хорошую вещь не выпить стоя?
- Ну что? За шестой отдел СБЦ, он же патрульный?
- За патрульный отдел. Пусть он сеет мир в Пространстве Цитадели.
Выпив, Варон оставил стакан на столе и снова подошел к перилам.
- Ты говорила, твой брат оружие изготовляет. У меня один знакомый этим же занимается. Конечно, заводов на Палавене хватает, но вдруг... Что твой брат конкретно делает?

- Эй, ты что там увидел? Не вижу, Скат... Кто там? И где? Арка? Все равно не вижу. Что ты там рассматривал?
Рела разом издала множество слов, то хватаясь за оружие, то отпуская его, наверное, она подобралась и к чему-то приготовилась. Ну еще бы, в такое время просто так в никуда из снайперской винтовки не целятся. Чаще всего. Да и Скаторус не производил впечатление того, кто просто так берет оружие в руки. Но сейчас лейтенант мог позволить себе расслабиться.
Однако Ингус отреагировала так.
- Видишь арку? - Варон передал Реле снайперскую винтовку. Немыслимо! Скаторус дал кому-то свое оружие, когда это не требовалось для успеха операции или спасения жизней!
Варон отцу винтовку даст. Брату даст. Ребятам из отряда, с которыми знаком уже немало, хоть и немного, лет.
А Релу он видел второй раз в своей жизни!
Однако правда - боевое товарищество связывает крепко. И хотя для разведки нет линии фронта, враг может стать другом, а друг ударить в спину, еще тогда, на Сигме, Скаторус безошибочно определил Релу как свою. Мало кто знает, где Варон служит на самом деле. Для большинства он самый обычный офицер самой обычной пехоты.
Но Ингус знала - и это было, наверное, высшим актом доверия, так же как и то, что Варон бережно, заботливо, будто родного ребенка, передал винтовку Реле прямо в руки.
- Смотри в прицел, - он стал рядом и указал рукой прямо на арку. - Видишь? Все вокруг разрушено и развалено, а арка стоит, будто целая и невредимая. Вот я и захотел удостовериться, так ли это. Посекло осколками и пулями, через прицел видно. Но - все равно выдержала обстрелы и взрывы...
Варон замолчал, соображая к чему это он сейчас сказал и зачем ему вообще понадобилось проверять состояние арки. Вариант "Из праздного любопытства" был почему-то сразу же отметен. Скорее, это просто что-то символизировало. Что-то пафосное, воодушевляющее и возвышенное, что было необходимо, казалось, всем, но без чего Скаторус себя чувствовал вполне пристойно всегда.
- Но вы справились.
- Частично, - ответил Скат. - Выжили - да, но даже не все. А вот насчет справились - трудно сказать, как наши успехи расценивает командование. Хотя... То, что корабль гетов взорвался, тоже значительный успех.
Вроде и не разговорились, а времени прошло уже много. Просто они подолгу молчали, и каждый начинал думать о своем. Рела могла подхватить настрой, а потому была хорошей собеседницей. Для этого совсем необязательно говорить много и красноречиво. Молчаливые и серьезные турианцы, как никто, понимали это. Со своими было всегда уютнее - не нужно трепаться, пьянствовать, смеяться, чтобы стать друзьями.
- Орудия для наземного транспорта, - ответила Рела на вопрос о брате. - Вроде всем известного Мако, только турианский вариант. А подробности... Извини. Завод закрытый. Сам понимаешь.
- Понял, - ответил Скат, слегка приподняв руки ладонями к Реле, будто делал примирительный жест. - Вопрос снят.
По правде говоря, Скаторус понял, что это секретно, еще до того, как Ингус сказала об этом - она отвечала не конкретно, а общими фразами. Все правильно. Тайна есть тайна, порядок - залог мощи Иерархии.
- Куда же ты теперь-то, Скат? Не знаешь, еще, куда направят, или уже какое-то точное назначение известно?
- По идее должны снова бросить на какие-то развалины - скорее всего, на то же место. Снова будем подрывать. Но могут и вылет нам устроить. Уж лучше так, - немного подумав, добавил Варон. - После битвы за Цитадель эти вылеты как прогулка, и всяко привычнее, чем завалы разгребать.
Неизвестно, что лучше - вытащить из руин раненного или добить где-то неподалеку нескольких кроганов, которые не смогли уйти или спрятаться. Но в Скаторусе говорил не гуманист, а солдат, а иногда эти понятия имели совсем противоположную позицию. Нет, даже не солдат - в Вароне говорил просто настоящий турианец. У Иерархии свои стандарты - здесь в почете были воины. Но в какой мере это было почетно, в такой мере и привычно.
- Я хочу познакомить тебя со своей семьей. А еще некоторые из моего отряда не прочь тебя увидеть. Я думаю, - ухмыльнулся Скат, - каждый хотел бы увидеть турианку, перешедшую реку вброд по дну. А еще, - он посмотрел на Ингус серьезно, без ухмылки, вмиг слезшей с его лица, - любой в моем отряде поблагодарит турианку, тащившую Скаторуса по полю боя под обстрелом гетов.
Скаторус направился к столу.
- А я так и не поблагодарил, - сказал он через плечо. Затем взял в одну руку два пустых бокала, в другую - бутылку. Вернулся к Реле.
- Подержи.
Голос прозвучал не как просьба. Нет, не то, чтобы Варон не умел просить или считал это унижением... Просто он давно никого ни о чем не просил. Давал приказы, докладывал обстановку, делал запросы... Просить - да, умел, но только не таким тоном, которым обычно выражал просьбы.
Он вручил Ингус бокалы и начал наполнять их.
- Знаешь, у людей есть такой интересный застольный обычай...
Скаторус разлил напиток по стаканам и вернул бутылку обратно на стол.
- Не знаю, откуда это пошло и что это значит, но...
Варон взял у Релы один из бокалов.
- Так они закрепляют хорошие отношения. Это если я не ошибаюсь. Не могу назваться специалистов по этой расе, - улыбнулся он. - Кажется, называется выпить на брудершафт. Для этого нужно чокнуться, а затем выпить из бокалов, причем наши локти должны быть переплетены. Никогда этого не делал.
Скаторус поднес бокал к Реле.
- Попробуем?
И вдруг он изменился в лице - вспомнил, что люди обычно делают после того, как выпивают на брудершафт. Особенно если это мужчина и женщина.
"Ладно, просто обойдемся без заключительного этапа", - подумал Варон.

Отредактировано Skat (8 апреля, 2013г. 11:52)

- Еще и из других отрядов позовут, будешь теперь местной достопримечательностью, - а вот на следующие его слова недовольно шевельнула мандибулой.
- Не позовут, - ответил Варон. – Работа у нас специфическая, нельзя нам быть достопримечательностями.
Еще бы. Какой разведчик-диверсант станет вовсю разглагольствовать о своих подвигах? Непрофессионально.
Конечно, в переходе по дну реки, а ровно как и во многих других подобных «технических» моментов во время разных операций секрета никакого не было. Это же рассказать о том, что именно Варон два года назад снял со снайперской винтовки главу человеческой колонии, связь которого с батарианскими террористами была негласно доказана. Это не раскрыть данные об операции, когда Скаторус взорвал гражданское судно, на борту которого перевозили оружие и взрывчатку боевики «Светил».
Переход по дну – это одна из тех историй, которые можно будет рассказать в компании за столом, не опасаясь, что командование захочет закрыть Варону рот самым радикальным способом. Однако привычка свое взяла.
Выпили. Даже получилось не удариться лбами и не разлить ничего на пол. И когда в бокалах оставалось меньше половины, местные «партизаны», вышедшие на фотоохоту и на поиски приключений на одно место, запечатлели этот интересный момент на инструментрон.
Варона это нисколько не напрягало, с такого ракурса лица, в отличие от силуэтов, почти не разглядеть. Да и кто узнает на фотографии турианца без меток на лицевых пластинах? Поэтому Скат и не торопился – спокойно, размеренно допил все, что было в бокале, и лишь тогда убрал руку.
Рела тут же отправилась «на разведку», а молодые человеческие самки поспешили ретироваться.
- Вот же, а. А ведь и стараемся для того, чтобы такие вот жили спокойно, верно, Варон? Да и правильно оно... Готовься, однако, появиться в экстранете - повыложат куда зря. И я понимаю - пожалуй, мы действительно им забавными кажемся...
Варон проводил группку людей ироничным взглядом. Чем бы дети не тешились…
- Да и пусть выкладывают, - равнодушно ответил он.
Точно будут на рабочих столах и заставках. Фотография наверняка получилась та еще – в вечерней полутьме, на фоне разрухи, в покрытой пылью и отметинами пуль броне, с оружием за спиной, турианец и турианка пьют, переплетя руки. Картина что надо, лишь отшлифовать в графическом редакторе.
Варон обернулся и посмотрел на стол. Турианец еще не определился, продолжить ли трапезу или нет. Голод накатывал волнами – то ощущался достаточно ясно, то пропадал, когда мысли уходили в другое русло.
- Скат, - Варон прочувствовал изменения в тоне. - Ты ведь ровесник мне, да? Сколько тебе, лет тридцать? Значит, обязательная скоро закончится? И вот как, что потом? В отставку, в мирную жизнь?
Кончится? Нет, для Скаторуса все только начиналось. Он уже давно все для себя определил – еще когда переходил из Сухопутных Сил в спецназ. Без обычного пехотинца Иерархия обойдется. Но те, кто ведет невидимую для остальных, но тяжелую и бесконечную войну по обе линии фронта, нужны будут всегда. Потому что если не они, то кто?..
- Это вряд ли, - ответил Варон. – Сделаю перерыв, займусь углубленным техническим образованием. Уже много раз убеждался, что не хватает навыков. Высококлассным инженером, конечно, мне не стать, но улучшить ситуацию можно. А потом - снова в армию. Не могу без этого, не вижу себя в мирной жизни.
«Ты ведь и сама все понимаешь, Рела. Одно дело – выезжать на полигоны, проводить учения и драить казармы. А когда повоюешь лет десять, в мирной жизни вряд ли сможешь найти себе место. И каждый раз будешь продлевать контракт, пока не умрешь во время очередной операции. Единицы возвращаются обратно на гражданку».
Варон постарался припомнить, кто из знакомых его отца – не срочников, а профессиональных солдат, военных специалистов - вернулся к мирной жизни. Очень мало. Очень. Эти турианцы уже не могли жить в мире – за каждым углом мерещится враг, а проходя через толпу гражданских, чувствуешь, как пальцы сжимают рукоять ножа. И в семейном споре все время норовишь выхватить пистолет из кобуры, но вовремя останавливаешься. Мысли меняются. Все меняется.
Сидя в грязном окопе, думаешь о том, чтобы поскорее вернуться в родные края. А возвращаясь, хочешь обратно. Достаточно лишь знать, что где-то там, на расстоянии миллионов световых лет, есть земля, на которой ты родился, и она не захвачена врагом, а живет и процветает. Большего не нужно. Куда направят завтра – плевать.
В некоторых подразделениях даже девиз есть: выжить сегодня, чтобы драться завтра. Замкнутый круг, который для большинства может разорваться только смертью.
- Отец тоже не ушел в отставку, как я уже сказал. Служит во флоте и покидать пост не собирается. Говорит, однажды там его жизнь и закончится. Ах да, мне двадцать девять. А ты… хм… ты сказала, что тоже собираешься продолжать службу. Безопасников ныне поубавилось, скоро будет новый массовый набор. «Старичков» вроде тебя неразумно пихать в одну бочку с рекрутом. Ожидаешь повышение или перевод куда-нибудь? – предположил Варон.
Скат и не собирался даже заикаться об отставке. По Реле видно было – пропащий разговор, не уйдет она. Так же, как и Скаторус.
- Ну а ты? – спросил он. – Какое ты видишь будущее для себя? Послужишь еще – а что дальше?
А дальше – дожить надо, но Варон не стал это говорить. И не только потому, что Ингус и сама понимает риск своей работы, но и потому, что непринято было среди солдат без причины напоминать о смерти. Специфика работы такая – нельзя все время думать о ней.
Что дальше – это была особая тема для любого бойца. Иногда интересно послушать о том, как братья и сестры по оружию мечтают о доме на берегу речки и о куче путающихся под ногами детишек. Кто-то говорит, что пойдет инструктором по стрельбе или рукопашному бою, когда возраст не позволит бегать по полям сражений. Кто-то говорит, что будет навещать всех родственников, посетит места боевой славы предков, а также мемориалы, музеи и выставки. Некоторые говорят, что станут учителями.
Иногда такие разговоры могли даже вызвать улыбку на лице. Но это не радость за своих. Скорее это будет печальная улыбка, приправленная грустью в глазах, о мечтах, которые не сбудутся и будут похоронены вместе с погибшими.
Варон уже не строил иллюзий. Увольнение в запас. Пару лет учебы. Служба. Кульминацией станет приказ, который невозможно выполнить, не отдав свою жизнь. А потом – точка.