Когда жизнь теряет яркие оттенки, превращая каждый будний день в душевную пытку, на плечи словно сваливается гигантский груз, мешая вдохнуть воздух полной грудью и осознать, что в дальнейшем существовании все же есть смысл.  Какие только мысли не преследовали Махоуни после гибели любимой дочери; и, помимо болезненных воспоминаний, постоянным спутником мужчины стала невыносимая головная боль. Чтобы хоть как-то заглушить ее, мужчина налег на выпивку и отчаянно вливал в себя уже ставший столь противным алкоголь. Иногда им действительно приходилось почти давиться сквозь слезы сожаления о случившемся, пока, наконец, не приходило долгожданное забвение, и можно было отключиться от внешнего мира на пару суток.
И так – неделя за неделей. Уйдя со службы, Шон потерял счет дням и проводил все свое время в походах от квартиры до ближайшего питейного заведения. Совсем уж редко его маршрут включал в себя небольшую прогулку по улицам родного города на Земле. Мужчина стал раздражительным и, откровенно говоря, нелюдимым, постоянно потрепанным и рассеянным.
И словно шутки ради судьба свела его с водителем того самого автобуса, на котором разбилась Клементина, не в самом лучшем виде.
Они стояли на противоположных сторонах улицы. Фрэнк – да, кажется, его звали именно так, - выглядел живее всех живых. Он разговаривал с кем-то по мобильному устройству, а Шон разглядывал его чернеющими от злости глазами, застыв на месте в одной позе, со сложенными в карманах брюк ладонями. Совсем скоро заметили и его, и, быть может, если бы водитель не пошел прочь спешным шагом, все сложилось бы по-другому. Они просто перекинулись бы парой фраз, или вообще промолчали, пройдя мимо друг друга, но нет: наблюдая за гнусным побегом мужчины, Махоуни чувствовал, как внутри разгорается неконтролируемый гнев. Он не помнил, как двинулся следом, ускорив шаг, дабы не потерять из виду Фрэнка.
Преследование затянулось не больше, чем минут на десять. За это время они пересекли несколько кварталов и приблизились к старому высотному зданию, в котором, судя по всему, и обитал виновник аварии. Дыхание Шона потяжелело, по лицу заходили желваки;  он что есть силы стиснул кулаки, стремительно настигая жертву, что явно почуяла опасность, но не успела шагнуть за спасительную дверь, ведущую в квартиру.
— Что вам нужно? — В дрогнувшем голосе проскользнула нотка страха. Поздно. Крепкая ладонь уже сомкнулась на грудках Фрэнка, а вторая ушла назад в замахе.
— Поговорить.
Костяшки пальцев отозвались легкой болью на столкновение с чужой челюстью, и Шон, пользуясь моментом, втащил мужчину в прихожую, где и пихнул ослабевшее тело куда-то вперед. Дверь за их спинами была незамедлительно закрыта.
— Ч-что?... П… Поговорить? — Фрэнк приложил к губам дрожащие пальцы и с изумлением заметил размазавшуюся на подушечках кровь. — Господи… Нет. Не нужно. Прошу вас, не нуж…
Махоуни прервал полившуюся тираду слов, решительно приблизившись к водителю, и, отпихнув от себя выставленные вперед руки, грубо схватил того за шею, начав поднимать беднягу вверх по стене. Лицо багровело от нехватки кислорода; Фрэнк беспомощно болтал под собой ногами и даже попытался ударить агрессора, чем его лишь сильнее разозлил. Спустя мгновение Шон отправил противника во внеочередной полет и, пронаблюдав, как тот влетел спиной в угол комода и беспомощно осел вниз, придавил его своим весом к полу, забравшись сверху.
— Стой... — Одно только слово. С мольбой и хрипом. Однако, оно осталось неуслышанным, ибо удар последовал без каких-либо пауз. Жестко по носу, так, чтобы хлынула кровь, затем еще, и еще, с какой-то звериной жестокостью бить по лицу, будто отбойным молотком. Фрэнк уже не шевелился. Он перестал дышать задолго до того, как Махоуни остановился, обессиленно перекатившись в сторону. Окровавленные ладони вцепились во взлохмаченные волосы, мужчина зажмурился - его колотило от расходящегося по телу адреналина. Нескольких минут в тишине хватило, чтобы более-менее опомниться, так что Шон смог подняться, правда, слегка покачиваясь на ватных ногах.
— Что я наделал? — Прошептав сквозь отбивающие чечетку зубы, он опустил глаза на дрожащие руки. Внимание с трудом сфокусировалось на мертвом водителе, лицо которого походило на сплошное месиво. Не этому их учили в Альянсе. — Черт... Черт! 
Шон отшатнулся в сторону и почти навалился на комод, почувствовав под локтем хоть какую-то опору. Нужно ведь что-то делать... Звонить медикам? В полицию? Он ведь не сможет бежать. Не должен. Словно пытаясь найти выход из ситуации, Махоуни окинул невидящим взглядом помещение и тупо уставился на устройство, закрепленное на стене напротив. Телефон. Набрав побольше воздуха в грудь, мужчина медленно доплелся до него и принялся водить пальцами по нужным цифрам, оставляя на сенсоре багровые пятна. Холодный голос известил его о том, что он набрал номер полицейского участка.
— Здравствуйте, я... — Язык не слишком-то слушается, да и в горле неприятно пересохло. Тянет провалиться в пустоту, крепко заснуть, и, проснувшись, обнаружить, что это все лишь страшный сон. Говорить так о вовсе получалось тихо и с хрипотцой, не думая, что его могут не понять. — Меня зовут Шон Махоуни. И я, кажется, только что убил человека.
— Повторите, пожалуйста. Вы убили человека?
— Да. Убил.
Собеседник на время замолк. Наверняка там уже засуетились люди, которым придется проверить вызов.
— Назовите свой адрес. И никуда не уходите.