1. Имя и фамилия персонажа:
Даниэль Вижье / Daniel Vigier

2. Внешность:
● рост/вес: 1.88м/97Кг
● отличия: Если бы людей делали на мануфактурах, то про Даниэля можно было бы безо всякого сомнения сказать – удался. Роста – чуть выше среднего, немного широк в плечах, массивен, но без особо лишнего веса. Носит короткую бороду, которую держит в показательной неухоженности, однако, на самом деле, не дает ей вырасти во что-то непотребное, приводя её в надлежащий вид вовремя, как и все остальное тело. Ухожен и чист, носит одежду больше удобную, чем красивую, однако это все вопрос вкуса. Вопрос дела и необходимости отодвигает привычные «многокарманные» жилеты до пояса и свободные штаны оливкового с армейскими ботинками на второй план. Даниэль, из парадно-выходной одежды предпочитает стиль «короля жизни»: туфли-брюки-рубашки-пиджаки, с одной-двумя застегнутыми пуговицами на последних. Стрижется коротко, под «площадку». В броне предпочитает темно-синий цвет пластин.

3. Бой:
● класс персонажа: Страж
● умения персонажа: Тех. Броня, Перегрузка, Заморозка
● способности: Обучен в лучших традициях ВКС, обладает слабыми задатками биотика. Харизматичен
● оружие: "Ятаган", "М-6 Палач"
● инвентарь: Варьируется, в зависимости от ситуации

4. Личное дело:
● герой/отступник: 59\41
● дата рождения: 3\01\2151, 35 лет.
● раса: Человек, европеоид.
● деятельность: Военный корреспондент, свободный журналист.
● биография:
Даниэль Вижье родился еще в тот момент, когда Альянс систем только-только набирал свою силу, во времена очень неспокойные. Все жили беспокойно, словно ожидая ядерной войны. Но для родителей мальчика все было просто: они жили в отдалении от больших городов, на своей небольшой ферме где-то в Нормандии, совершенно неподверженные влиянию общества, будь, то какие модные веяния, либо веяния страха и беспокойства.
С самого детства отрок семьи Вижье получал все самое лучшее, и что немаловажно – ручного производства. У родителей Даниэля был небольшой пунктик на генно-модифицированных продуктах, так что буквально все, что только можно было сделать самостоятельно, они делали. И молоко вам, и овощи, и мясо… Благо беднота, как понятие, этих людей не коснулась – излишки продавались и получалась неплохая прибыль.
Еще будучи маленького Даниэля приучали к тому, чтобы все делать своими руками. От, банального, забить гвоздь, до охоты и рыбалки, которые он любил. Пусть и рос ребенок несколько асоциально, получая обучение на дому, от своих родителей, после того как обнаружилось, что школ особо близко то и нету. Мама с папой, может и хотели бы научить сына всему, что могли, но знали далеко не все и далеко не так хорошо, как им хотелось бы – Даниэль зачастую видел пожимающего плечами отца или мать, стоило ему спросить какой-нибудь сложный вопрос.
Наверное, оттого он, со временем, стал надеяться только на себя, но, ни на кого другого. У него не было друзей, их ему заменяла книга и редкие вылазки в сеть. Но, книжка полна романтики, а экран – лжи и обмана. К несчастью для родителей, сын проникся романтикой именно военной, после чего и пошел служить, записавшись добровольцем, стоило только исполниться восемнадцати годам.
Там и обнаружилось кое-что, что наложило отпечаток на дальнейшую жизнь Даниэля. Внезапно обнаружившийся биотический потенциал вызвал множество вопросов, из них который один, самый главный, возник у парня. "Как?" - думал он, распрашивая родителей, пока они ему не рассказали...
Оказалось, что его мать была проездом в том Сингапурском космопорту, в котором случилась небезызвестная утечка НЭ. И что он, собственно, попал под раздачу сладостей. Он придумал целую систему того, как скрывать свой потенциал. Держал эмоции под контролем и тихими одинокими вечерами тренировался, чтобы использовать дар себе во благо. Но ничего путного из этого так и не вышло... Ему пришлось банально заплатить, для того, чтобы его дар "не заметили". Благо просили приемлимо. Много, пусть, но достаточно, чтобы можно было отдать, не думая...
Интеграция в общество, равно как и постижение наук армейского дела давалось парню нелегко. Даниэль часто не мог понять, почему те или иные люди ведут себя так, а не иначе. Почему, например, лейтенант предпочитает орать за малейшую провинность, когда можно просто пожурить и заработать немного легкого авторитета. Все эти премудрости постигались Вижье, который большую часть времени был молчалив и замкнут, отпуская, как максимум, шуточки в подходящий момент. В любой другой момент он ждал, пока к нему обратятся. Сначала «дело» не шло. Но потом, люди находили его интересным собеседником. Так он и познакомился с той, с кем спустя долгое время разделит судьбу. Он тогда был еще простым «бритым», тогда как она – Натали - уже капитан. Как и почему они сошлись – навсегда останется загадкой. Общаясь с нею, Вижье расцвел, стал чаще улыбаться… В общем – стал счастливым.
Но счастье не осталось незамеченным: внутрислужебные отношения, обсуждения оных, точнее говоря, дошло до самого верха, и сладкой парочке поставили условие: либо прекращаете, либо разбегаетесь вы, два голубчика, по домам. Но и здесь Даниэль смог показать себя: буквально тут же, не вставая, как говорится, с ковра, предложился на перевод в другую часть. Более, надо сказать, элитную. Пассия была довольна. Начальник – тоже. Профит для Вижье был очевиден – разведка гораздо лучше линейной пехоты.
Вот так и жили, не тужили. На третьем году службы они сыграли свадьбу, и почти мгновенно Натали забеременела, оставаясь сидеть дома. Тогда и начал точить семейное счастье маленький червячок, которой бормотал, что надо-бы тебе, муженек, бросить службу и жену обхаживать, деньги нормальные зарабатывать, а не только папе с мамой отсылать, да на первую необходимость оставлять.
Но все это было далеко впереди. А сейчас – рейды, втихую ото всех, по разведке карт галактики: проверять, где правду инопланетяне сказали, а где – нет. И все в строжайшей секретности. Занимался этим Даниэль и еще несколько пилотов почти полгода, в течение которые просто в совершенстве освоил управление челноком, но и учудил один прелюбопытнейший казус: пролетел почти вплотную от рубки транспортника, что был неподалеку. Развлечения ради сделавши это, совершенно не думая о последствия, Вижье серьезно удивился, когда ему за газетную статейку о «неопознанных летающих объектах на орбите Х» надавали по репе. С тех пор журналистика заинтересовала его. Потихоньку и помаленьку он начал собирать всякие интересные материалы, заводить нужные знакомства, читать всяческие учебники и… отдаляться от семьи.
Когда Даниэлю исполнилось двадцать семь, терпение его жены, постоянно не видящей мужа дома и постоянно устраивающей по сему поводу скандалы, лопнуло. Мадам Вижье с четырехлетней дочерью на руках подала на развод, с чем Мсье Вижье вынужден был согласиться. В итоге из женатого мужчины он превратился в разведеныша, ибо против железного нрава своей экс-супруги он ничего положить не мог, равно, как и против её аргументов, потому-что, как расстаться они захотели более-менее по-мирному. Она – разрешает ему общаться с дочерью, а он… А он помогает. Материально больше, чем морально, ибо живет теперь на базах.
После этого он, можно сказать, прошел школу жизни окончательно – внешне и в общении довольно прилично походил на взрослого мужчину, и именно тогда стал казаться себе таковым. И видок, собственно, такой же сделал себе.
Три года на службе сверху дают понять ему, что все это ему осточертело, и в руках он хочет держать не рукоять дробовика а камеру. Он уходит в запас и пытается поступить в Высшее Учебное Заведение на кафедру журналистики. Однако, единственный путь, который он для себя видел, был неразрывно связан с войной и армией, так или иначе.
В итоге, в свои тридцать пять, у Даниэля Вижье есть пара десятков шедевральных сюжетов, сотня-полторы второсортных, «для бабла», и бесчисленное количество наработок. Он был везде, где стрелял автомат, и даже там, где он только собирался выстрелить. Иногда он ничего не писал и не монтировал, руководствуясь какими-то своими принципами, но бедно не жил никогда. Наверное, потому, что много для жизни не требовал. У него есть квартирка на Цитадели, как постоянное жилище, и небольшая – на Омеге, чтобы было, где спать, если придется там оказаться. Своим престарелым родителям Даниэль постоянно высылает деньги и изредка навещает их.
В общем, живет жизнью, которая многим показалась бы сказкой. На первый взгляд.
От редких наемничиских заданий, что подбрасывают ему старые армейские знакомые, он никогда не отказывается. И интересный материал, и просто – встряска. И может – пару минут красивого материала. Только об этом никто не знает.
Ну, почти…

5. Психологический портрет:
● Тип темперамента:Сангвиник.
● Характер: Вижье – странная личность. Это сейчас, в свои тридцать восемь, он ведет себя как взрослый, адекватный человек, ограничивающий себя рамками приличия и законами этики. Раньше таким он не был. Хотя и сейчас иногда проблескивают детская непосредственность и желание пошутить, побыть внутри компании, в которой, впрочем, он не нуждается, спокойно обходясь один. Книга или работа спокойно заменяет ему любое общение и компанию, поэтому даже за внешностью своей он начинает следить тогда, когда судьба грозит ему выходом в люди. Находясь дома один, он может совершенно бессовестно разгуливать в трусах и вести себя так, как не вел бы себя нигде в другом месте, совершенно не стесняясь в этом признаваться.
Не любит врать друзьям и близким людям. Другим – спокойно и с чистой совестью, иногда даже так искусстно, что сам удивляется. Единственное что – не врет в работе. Не любит таких вещей.
Добросердечен, дает много «вторых» шансов, но может и надавать по башке, в зависимости от ситуации. Очень гибок как личность, подстраиваясь под ситуацию. В светском обществе – скромен. В баре – орет и кроет матом все, на чем свет стоит.
Особняком стоят девушки. Тут обнаруживается настоящий он – застенчивый и неспособный сказать ни слова, пусть даже в свои большие года. И никакой опыт от этого не спасает – каждую фразу он вынужден продумывать от начала и до конца. Властные женщины вызывают у него панику и желание убежать.
Неприхотлив, привык жить по-спартански. Предпочитает азарийскую кухню и кроганский алкоголь в небольших количествах.
Совершенно точно не любит беспорядок и неспособность к адекватному восприятию действительности

6. Пробный пост:

- Не парься, Дан, всякое бывает. Не говори, только, что ты кишков в своей жизни не видел с ногами оторванными, - вслед за словами, в бокале Вижье появилось еще пинта хорошего, темного пива. На все упреки, мол, темное пиво – для баб, он только махал рукой, считая, что будет пить только то, что ему нравится.
- Да не это меня бесит, - махнул рукой француз, словно припечатывая что-то в воздухе полу-сжатым кулаком, - мне плевать на них, хоть и жалко пацанов.
Даниэль обхватил бокал, совершенно игнорируя такую вещь, как ручку, и разом осушил треть емкости, крякнув по окончании вливаний и со стуком опустив большой стакан на стойку.
- Меня бесит то, что этот говноед вместе со своими архаровцами, отправил на эту чертово поле меня, ты понимаешь? Он решил вынести мой зад только за то, что я появился не там, где надо!
Говорил он довольно громко. В общем-то, не стоило: в баре подавляющем контингентом были турианцы. Некоторые морщились, смешно раздвигая мандибулы, некоторые – оборачивались. Некоторые посетители уже всерьез хотели заткнуть крикливого журналиста, надавав ему и его другу по сусалам. Вдруг Даниэль замолчал, вперившись взглядом в вошедшего секунду назад турианца.
Кулаки непроизвольно сжались, что заметил и его друг.
- Расслабься, держи себя в руках… - сказал он, и наверное, только по глупости своей он не вывел Вижье из бара под ручки. Хотя, это был бы тот еще номер. – Знаешь же, что уродов много на свете…
- Не каждый раз выдается возможность их наказать… - проговорил он, продолжая смотреть на нечестного офицера, словно кролик на удава.
Еще минут пятнадцать Вижье просто пялился в спину турианца, что двенадцать часов назад обнаружил свое истинное «Я» в полной красе, послав взвод необстрелянных, молодых подростков, только-только закончивших учебку, на «Разведку», как он это назвал, проверить, заложены ли мины на поле, или нет. Он знал, и Даниэль был готов поставить на это и сто, и тысячу кредитов, что мины там действительно есть. И еще он знал, и на это Дан был готов ложить заработок целого года, что молодые и неопытные не заметят батарианских мин, оставшихся после блица.
Но не рассчитал продажный засранец, бесчестивший мундир, что оператор-тире-ведущий сам заметит установку, пусть и не сразу. Стоило только двум сам невезучим парням наступить на одну растяжку одновременно, как Даниэль понял все почти сразу, скомандовав замереть даже с поднятой ногой и идти задом по своим следам.
Чудо ли, но прошли они почти пятьдесят метров, уже будучи полностью уверенными в том, что мин, как говорится, нет. Но стоит только подкорректировать табличку, убрав в ней пробел между словами и удвоенную букву, как сразу становится ясно, что сделал этот отряд, только ступив на поле.
Себя Даниэль корил только за одно – не посмотрел сразу, доверив все дело добрым молодцам и адекватности командования, которое не пошлет желторотых на, буквально, смерть. Но, индюк, как говорится, тоже думал. Что с ним стало в итоге, напоминать не надо?
Наконец, Вижье не выдержал, и встал, махнув рукой на знакомца, направившись к турианцу, что сидел за столиком с какой-то барышней. Неплохой, надо сказать барышней. Но на турианок у Даниэля планов не было.
- Пошли, поговорим, - сказал он ему, подойдя и тронув его за плечо. - Наружу.
Турианец презрительно смерил его взглядом, с ног до головы, отметив неприятное для него лицо, и ответил:
- Не о чем нам с тобой говорить, - произнес он надменно, с некоей угрозой, - Катись.
Такого журналист стерпеть не мог.
То, что произошло в следующую секунду можно назвать хулиганством, и еще многими страшными статьями уголовных кодексов разных мест, однако, в одном сомнений нет: Даниэлю было плевать. Плевать ему было на то, что турианская рожа крепче любой другой, кроме, наверное, кроганской.
Правая рука сама сжалась в кулак, и, контролируемая гневом, понеслась именно туда, куда, по мнению гнева и должна была – в височную область турианца. Он не успел ни укрыться, ни уклониться, и вражья морда в полной мере поглотила удар. Офицер упал со стула на пол, но быстро вскочил, рыча и комично дергая всеми частями лица.
- Ты хочешь со мной поговорить?! – Повышением тона, привлекая к себе много внимания, сказал он. Его дама встала, не произнося ни слова, ни звука. Несколько посетителей глядели прямо на надвигающуюся бурю. – Ну давай!
- Давай, - негромко ответил ему Даниэль, отступив прежде на шаг, чтобы их разделяло хотя-бы метра три-четыре. Трудов больших стоило ему держать свой гнев в руках, не позволяя ему больше, чем нужно было ему самому.
Нечестный начал атаку, попробовав атаковать «наобум», справа, но у человека сработали рефлексы, и он совершенно машинально подставил левую руку под удар. Даже мозгом он успел понять, что можно контратаковать. Что он, собственно, и сделал. И снова туда же, куда и в первый раз, заставляя противника пошатнуться, а свой собственный кулак – пульсировать от боли. От двух мощных ударов по наросту костяшки сразу стерлись, намекнув на кровь и боль после следующего удара.
К счастью, более ударов не предвиделось.
Когда над тобою властен гнев, вокруг ты обычно не смотришь. Вот так и Даниэль, совершенно не заметивший никого и полутора десятка турианцев разных мастей, разнимающих его с обидчиком.
- Я тебя в землю воткну! – пообещал Вижье.
- Я тебе воткну, - под ухом у него негромко раздался знакомый голос. Среди этой толпы был и один не-турианец. – Тебя потом за нападение воткнут лет на десять, идиот.
- Успокойся – произнес ему другой голос, скрипящий, турианский. Его оттаскивали к стойке.
- Если об этом узнают, гнить тебе на параше десятку! – вдогонку ему прокричали из другого конца заведения.
- Скажи это себе, пи*арас! – не сдержался Вижье от того, чтобы ругнуться. Его буквально насильно посадили на барный стул и спросили.
- Спокоен?
- Как удав, - отвечал он. Спрашивающего ответ не устроил.
- Еще кулаками махать полезешь? – допытывал он доведенного до рукоприкладства журналиста.
- Нет, - пришлось прекратить даже мыслить о том, чтобы избить урода до полу-смерти. Все-таки, офицер турианской армии – не шутки. Заявит еще, что был при исполнении, и все, конец тебе, ежик, будешь гнить в турианской шаражке. А там еще и скандал, и все дела. Благо, что останавливает этого урода видеозапись, которую он, Даниэль, может в любой момент выложить в общий доступ. И тогда будет скандал. Так что…
Затрезвонил инструментрон. Сообщение.
«Позвони мне, папа» - гласило сообщение, отправленное с инструментрона дочери.
- Мне надо идти, - промолвил Даниэль, оставив больше, чем требовалось. Черт знает, какие претензии могут быть у хозяина заведения…
И еще кое-кому невероятно повезло с тем, что выход находился в обратную от него сторону. Иначе даже слово, которое дал Вижье совершенно незнакомому активисту поддержания правопорядка могло обернуть пшиком…

7. Данные игрока:
● связь: belixeloure
● ознакомление с каноном: полное.

Отредактировано Daniel Vigier (24 января, 2013г. 23:17)