Луженые глотки качественно выводили звучные рулады, а люди, обладающие чувством прекрасного, поспешно ретировались подальше от звуковой атаки имени «Язоновцев». Вообще-то, что Сережа, что Яра, обладали музыкальным слухом, сейчас притопленным алкогольными парами, но в наличии присутствующем. Еще, у обоих мужчин присутствовали голоса, и они их самое наличие демоснтирировали всем желающим и не очень желающим, на самом-то деле.
Волков, подвывая на две едва видные неполные луны, по-братски обнял Лисиченко за плечи, используя украинца как опору в этом бренном мире, который почему-то куда-то стремительно уползал. Задумчиво погрозив асфальту пальцем, Сон вернулся к приятному – а именно, вспоминанию репертуара Гр.Об.
- Гврил я тбе, Сережа, над было гитару брать… А ты: «проллюбим, пролюббим». У нас жеж сестренка тут – н-не пролюб-били б-бы… Стоп, а сестренка к-куда делась? – Яра пошарил вокруг себя, потом снова пошалил, и только с третей попытки догадался сделать это с открытыми глазами. На периферии зрения мелькнуло что-то очень рыжее и яркое, и Сон повернулся туда резко. Мир решительно поддержал веселую карусель, отказываясь останавливаться синхронно с ролевиком и продолжая куда-то уплывать. Яра попытался поймать его руками, но мир, с хихиканьем, увернулся, и снова закружился, оставив Волкова озадаченно ковыряться в уже – хихиканье вышло громким и противным каким-то.
Пошатываясь, и стараясь попадать в ритм кружащегося мира, Яра поспешил догнать Лисиченко. А то нехорошо было его оставлять-то, пили вместе… И, сейчас Яра уже не мог вспомнить, в честь чего «Язоновцы» пили. Кажется, в честь дня, который начинался с «с», а так как сегодня была суббота – праздник оказался аж двойным. Ну, славяне и махнули сразу две нормы. А потом решили, что раз к ним Канеко пришла, то что бы еще по одной не махнуть? А потом еще по одной, а? И сестренке две штрафные.. Три!
- Вы меня простите… ВЫ МЕНЯ ПРОСТИТЕ! ВЫ меня простите – это я им говорю!!! – от всей широты души русской и глотки ролевицкой провыл Сандман, внезапно находя неуловимую Кицунэ, и принимая из ее рук дары садика.
- О… Сестрица, - расплылся Яра в улыбке, растроганный такой заботой почти до слез. Срочно догнал Лисиченко, чтобы поделиться с ним дымящейся красотой, по пути глубоко затягиваясь и тут перед Ярой выросла стенка. Ударившись об нее, Сон хлопнулся на задницу, снова затягиваясь, дабы скрыть нервное потрясение за дымом пряным. Стенки уже вырастают… Непорядок! Вот Рейти прознает про такое безобразие – кааак всыпет!
Тут стенка повернулась, покосилась на Волкова глазами Пиковой Дамы, складфываясь в другой узор и изменяясь до неузнаваемости кирпичей и образа Лисиченко и что-то сказал.
- А? – переспросил Волков, на четвереньках, большим крюком, обползая неожиданное препятствие. Сел рядом с украинцем, с видом постигшего дзен, затянулся, передавая косяк дальше.
- Х-чешь с-казать, аз-зари? Нееее… Не п-хожа Это… Того, - Яра попытался в воздухе нарисовать вот то самое, что он имел в виду, но получались какие-то танцы пьяной змеи, - Тентаклей нема, во! И это… Ну, у азари больше, - Сон продемонстрировал на себе, что у азари должно быть больше, оттянув майку чуть ли не на длину вытянутых рук. Результат ролевика, по всей видимости, не удовлетворил, а потому он полез наглядно демонстрировать на Канеко, что у азари должно быть больше, и только потом вернулся к созерцанию серокожей… Серокожей?!
- Хххык! Данмер! – сделал свой вывод мужчина, и попытался подняться на ноги, - Мужжики… Над ловить. Данмеры, они знают, где горшок с золотом… Нет, чет не то. Ну, вы поняли. Ловить надыть!
И Сон пошел ловить. Точнее, первый же шаг оказался фатальным, и Яра снова рухнул, только уже не на асфальт, а прибив своей тушкой поднимающегося Лисиченко:
- Сер-рега! Чего лежишь?! Пшли… утекет же!

Как и  всякая язоновская пьянка, это начиналась эпично. Еще бы, ведь заводилами безобразия были Яра и Сережа. Канеко и не заметила, как оказалась вовлечена в повальное веселье, а ведь сначала просто хотела присмотреть за братом названным, который так талантливо в последнее время находил неприятности на свою пятую точку. Даже подумывала насчет того, чтобы наручники на него нацепить, боясь, что тот потеряется и влипнет во что-нибудь опять, но последняя здравая мысль посетившая ее за этот речь, не тонко намекнула, что если Сон, забывшись, ручкой махнет, то одной лисичке ой как далеко лететь. Так что за наручниками девушка не побежала и даже переодеватьсят не стала, хотя белое ее тренировочное одеяние не очень подходило для безудержного веселья, но зато друзья не смылись без Шинейд.
«Как хорошо, что с нами Цепеш пошел», - с благодарностью ему кивнув, подумала девушка, потому как одна боялась не справиться с возмутителями спокойствия. Особенно после того, как те коварно налили ей две (!) штрафные. И еще более особенно после того, как Кастелло вручил ей на дорожку целую горку косяков.
«Охохох», - оценила масштаб бедствия рыжая и как-то очень быстро споилась в баре коварными друзьями и коварными национальными напитками.
- Уж-жс, - сама себе погрозив пальцем, вынесла вердикт своей твердости девушка. Но было так хорошооо. Несмотря на то, что идти по прямой уже не получалось, ноги сами выписывали причудливые петли с притопами и прыжками. Очень уж вдруг танцевать не захотелось, хотя музу именно этого вида искусств Канеко почитала очень редко, но сегодня вверх взяла ирландская кровь рыжих ведьм.
Кружась, девушка чуть не врезалась в  Германа, котору срочно хзахотелось сказать, что-то такое хорошое-доброе:
- Цепеш-сан, Вы такой хоррроший, мы вас любим, - проворковала Канеко, - спасбо, что при.. приглядваете за нами. Вот. Прстите за причиненное бесыпокойство.
Привстав на цыпочки, Шинейд чмокнула второго пилота в щеку, смотря на него с таким восторгом будто живого ками увидела. Впрочем, Герман вполне мог стать ангелом-хранитель, особенно за то, что до сих пор не дошел до смертоубийства детского сада имени «Язона».
Потом Шинейд вспомнила про подарок Джимми и щедро поделилась с Цепешом, а потом поскакала вприпрыжку радовать Лисиченко и Волкова, затягиваясь сама попутно.
Так и подмывало повиснуть на между двумя штурмовиками, поджать ноги и так покататься, как в детстве, только высокие оба были до безобразия, так еще и укачать может. Нет уж, лучше рядом покрутиться, присмотреть.
Оба так душевно пели, что не присоединиться было не возможно, однако из всех русских песен Шинейд пока могла лихо пропеть только «черного ворона» (две строчки), так что девушка пела свое на японском, однако инструментрон исправно переводил для невольных слушателей:
- Если в космос ты отправился во сне,
Если бегал ты вприпрыжку по луне,
Покажи, как ты резвился,
Как резвился, веселился,
А мы будем делать, так же как и т-ты!*
Канеко не очень вежливо вылупилась на серокожую девушку, потом такого же изумленного взгляда удостоились оба штурмовика, несущих полнейшую ахинею:
- Б-бакане! Это не азари, и к-какие данмеры? Горшки с золотом у л-лепреконов, но… - Про остроухих эльфов из классической компьютерной игрушки полуяпонка-полуирландка не знала, но вот свою родную мифологию очень даже хорошо: Шинейд ткнула в подозрительную особу пальцем. – … она  не РЫЖАЯ!
Бывшая безопасница, смерив бедняжку взглядом голодного василиска или таможенника-трдоголика, заговорщески зашептала на всю улицу:
- А может, это маленький зеле.. серенький человечек? К-какая-т она пдзрительная. Двайте, капитану, ик, покажем и дыпрос-сим.

_________________________________________________
* слова взяты из японской детской песенки, чей перевод не знаю, ибо честно сперто на просторах тырнета

Голос Германа сработал почти как ведро ледяной воды, вылитой зашиворот. Яра даже на секунду протрезвел, посмотрел на второго пилота неожиданно серьезно и адекватно, а потом… Потом ему под нос сунули косячок и мир снова стал прекрасен, Цепеш перестал пугать, а данмерка удалялась все дальше и дальше. Сон выбрался из кучи-малы, устроенной двумя штурмовиками, пошатываясь, аки пьяный медведь, поднялся, используя сухое и костлявое плечо Германа как опору и в этот момент мысли снова перекувырнулись в голове, радостно взвизгнули, уносясь куда-то далеко-далеко на американских (хотя, это скорее нидерландские!) горках.
- Ггерррман! – Яра почти прослезился, обнаружив пилота в их теплой компании. До недавнего момента мозг ролевика качественно игнорировал  второго пилота, блокируя на подсознательном уровне фактор контроля, звездюлей и строгости. Но, волшебная трава открыла чакры, распахнула крылья за спиной и теперь Яра был готов воспринимать разом весь мир!
- Слу, двай ее дгоним, а? Ну, ддааанмер же! Или, - посмотрев на лицо пилота, сразу же пошел напопятой Ярик, - не будм догнять. - Сон понимал, что Герману по статусу бегать не положено – не штурмовик какой-нибудь, а помощник капитана «Язона», заместитель Дрейк, и вообще серьезный такой дядька, который старше всех тут присутствующих рыл. И, умнее. И вообще… То, что сам яра тоже вроде помощник его не смущало и даже не вспомнилось, - Двай прще! – Волков вскинул правую руку, заваливаясь на бок, но удержавшись на ногах, ярко загорелась биотика, когда данмерка окуталась синеньким огоньком и медленно полетела к «Язоновцам». Сон, смутно соображая, что такое чудо сотворил он, радостно разулыбался, и вообщевесь такой светился позитивом.
- Сис…Сестрица, смотри, как сияеееет! – поделился радостным наблюдением штурмовик, оценвиая полет валькрии... то есть данмера. Приземлил он ее аккуратно, но, почему-то, на руки Герману. Так получилось. А, пока пилот не заругал, отобрал, ставя на землю.
- Пр-вет! – улыбаясь, что с кривой рожей смотрелось вообще фантастически, поздоровался Волков, - А т-ты эт-то… Тты кто? – А потом Яра беззастенчиво протянул руку, убирая черные пряди волос данмерки, чтобы рассмотреть уши.  Оценил, подумал. Потрогал, и как-то совсем по-детски расстроился.
- А уши-то обычные. Эххх-хех. Мжет, и впр-авду азари? А у них уши есть? А м-может, квар...Вар... дар... Как Кирас, только без костюма? Ннадо Рей-чел п-казать! – сообщил Сандман и пронянул девушке руку, - П-пойддем к Рейти, а? Он-на т-точно з-нает, кт-то ты! – довольно сообщил Волков, придя к светлому выводу, что их капитан знает вообще все, про всех и всегда. И, чем больше кружился конопельный дым, тем сильнее становилось это ощущение.
А зеленые глаза данмерки как-то изменялись, вообще становясь кошачьими, и Яра даже икнул от неожиданности, отшатываясь назад.
- С-сестрица! А м-может он-на это… Обор-ротень? – ошарашено спросил Сандман, - Ну… Эт-ти. У в-вас в яп-понии вдятся. Не лисы, а коты… Н-не п-помню, - рассеянный и потерянный взгляд мог бы принадлежать ребенку или мелкому щенку, но никак не здоровому штурмовику и смотрелся он совсем не органично и дико.

- А может ... это елочка? – с восторженным придыханием спросила Шинейд, любуясь светящейся девушкой. Почему вдруг елочка, она сама бы вряд ли смогла объяснить, но укуренное сознание  считало сей вывод не лишенным логики. Светится, глаз радует, но не стрекочит, значит не светлячок, а елочка. Все прекрасно. И мир такой красивый и яркий
- Цепеш-сан, держите ее! А то Дух Рождества к нам придет! – воскликнула Шинейд, махая руками на трех язоновцев и их нежданную добычу. - Яраааа, зачем ты елочку отбрал?! Ты хошь лиш-ик-ить нашего дырогого господина Цепеша радости жизни? Яры ты злой!
На заднем плане что-то вещал Лисиченко, стеклянным взором уставясь куда-то поверх голов всех присутствующих. Должно быть, Сережа был в особом ударе, ибо чудо-техника, инструментроном жалобно пищала от натуги, но буксовала на словесных пассажах украинца и отказывалась переводить.
- Тшшш, - громко зашептала Шинейд, хватая Яру и Германа под руки, уверенная, что братик не потеряет серенькую елочку-пришелицу по дороге, иначе Сон не брат ей вовсе. – Сер-р-режа дис-сер-та-ци-ю защ.. защ.. щищает, не буим ему мшать.
Маленьким но целеустремленным буксирчиком, девушка увела компанию метра на три, на сем успокоилась и вновь переключилась на выяснение личности загадочной инопланетянки и после загадочных пассов, принюхивания и зачитывания одной сутры, двух молитв и заклинания, бывшая безопасница ответила на вопрос Сна:
- Нии-сама, я н`думаю, что она обрытень, - сведя глаза в кучку, вынесла вердикт девушка. – У ее ауры првкус не т-тот и брви не колсятся.
Для пущей важности девушка подняла указательный палец вверх, добавив довеском пьяный взгляд и мечтательную улыбку. В ответ где-то там в небесах что-то загремело и загрохотало, мягко закладывая уши на мгновение. То ли собиралась обещанная синоптиками гроза, которым никто привычно не верил, то ли высоко над облаками летел какой-то драндулет, возрастом превосходящий даже развалюшку «Язон», что держался на парах конопли, трех болтах и одном честном слове (последнее точно было мифом!). И если когда-нибудь великий сеятель разрушений и красивых взрывов товарищ Мустанг грохнет эти самые болты, то… случится чертовски веселый денек или ночка, или сумерки. Одна надежда на Бога Биотики. Спасет герой, не даст рухнуть любимому летающему корыту и раздавить Царя Тарканьего, что сейчас  махал лапками, важно выползая из канализации.
Шинейд почтительно поздоровалась с местным ками, что оберегал и защищал конопляный садик вот уже какой год, дабы все от мала до велика, даже ксеносы самые не простые, любовались и проникались дарами лечебной конопли. Кстати о ней.
- Ня, - радостно сообщила Канеко, даря серокожей девушке листик-самокрутку, и тщательно выговорила первые из череды вопросов. – А Вы с какой планеты будете, о загадочная дева неизвестной расы? Альфа-Центавры или поближе… из системы Альфы Дракона? Да Вы курите-курите, конопля она хорошая, полезная… улучшает цвет кожи… - забубнила рыжая, вспоминая все волшебные свойства пятипалого растеньица. – и зрение улучшает… Во, давайте к нам на «Язон». Там Вам наш медик все расскажет и покажет, - коварно предложила церберша, догнав первоначальную идею так или иначе затащить необычную красотку затащить на корабль, а там рассмотреть и допросить, то есть пообщать детальнее.

Ласково улыбаясь, Яра обнял Германа за плечи, повисая на втором пилоте всем своим немалым весом. Глаза у штурмовика сейчас были добрые-добрые и такие загадочные, что всякие эпитеты в духе «как бездонный океан» меркли, и вместо них напрашивался совсем другой: «бочка с пивом».  Хмельное отчетливо плескалось в разуме мужчины, и чуть ли не вываливалось через край.
Обдав Цепеша сногсшибательным ароматом перегара, Волков погладил его по голове:
- Бдный, бедный Г-герман! Н-ничего-то т-ты не пнимаешь! – с придыханием и удерживая пьяную отрыжку, сообщил Сон, - Р-рейти пймет! Он-на ж-же мужжжик! А мужжииики всегда друг друга пнимают! А т-ты понимаешь? – неожиданно впал в подозрительность Сандман. Он отошел на шаг, пошатнулся, и если бы Корс (иль Хмель, кто как помнит) не поддержал падавана своего за плечи, то так бы и не случилось никакого путешествия. Туша ролевика бы погребла под своими шестеренками серокожую… Винсент, так она сказала?
- П-пойдм, обртень бз бровей, - хихикнул Сон. Сознание было согласно с таким способом выявления нежити, а Яра лишний раз присмотрелся к своей музе. Странно, но на зеленой морде ничего не колосилось – ни над красными зеньками, ни в огромных ушах, ни над широкой пастью.
- А у-н-нас злых д-духов по дргому выв… - слово оказалось вертким и с языка так и норовило слететь. Яра нахмурился, попробовал еще раз, - Выч… высрнт… - все равно не получалось. Был необходим синоним, - Па-ли-ли! – возрадовался мужчина, ускоряя шаг и таща на буксире за собой серокожую добычу. Локтем подцепил отстающего Германа. Канеко шла с другой стороны второго пилота и Сну приходилось говорить громко, - Од-дежку он-ни на выв..вы-вы-ворот носили. Ууу… Кварные! А птому, сестрица, ес…если видшь обртня, лешго иль исчо пкасть какую – рррраз! Оббувку с одной нги на дргую првесь и всо пройдет!
Для демонстрации поверья и действий, мужчина сел прямо посреди дороги, и попробовал расшнуровать ботинок. Шнурок ускользал. Яра настаивал.
От почти интимного процесса перегрызания шнурков ролевика что-то отвлекло. Что – он не увидел – возможно, это был Цепеш, возможно, сестрица, может статься и «жертва» подсуетилась, а может – Муза пролетала и дала пинка, но, так или иначе, Яра поднялся и потопал дальше. Зачем он только что вообще останавливался, он уже забыл напрочь и вспоминать не особо-то стремился. Также и подзабыл ролевик, что Лисиченко остался где-то там, в прекрасном месте… Эм… Рурата, наверное.
- Сестрица!!! – белугой взвыл Яра, догоняя Канеко, - Мы… Мы… - настоящая паника на лице, - Мы СЕРЕЖУ ПОТЕРЯЛИ! – выдал Сон. Мысль «развернуться и бежать искать» почему-то не пришла в голову мужчины, зато ощущение потери было чудовищным. Оно грызло изнутри, разжигало ребра и вылилось в волчье поскуливание и даже подвывание.
В этой самой тоске, Яра и не заметил, как бодро группа переместилась на базу, и отвлекся только, увидев среди пустоши знакомый каньон.
«Ого, мы шустрые!» - только и подумал штурмовик, пытаясь посчитать расстояние в и этом не преуспевая, - «Ну круууто же!» , и пришел в себя уже даже двигаясь к общей кухоньке-гостинной.
- Г-герман! – внезапно! Нашелся второй пилот! А они разве его не потеряли? Или… А, зачем думать? Яра только очень расслабленно улыбнулся, намекая на свое состояние и еще раз героически не упал.
- Слушайте... Если вы по поводу той партии оружия - я продам, хорошо! Только отпустите меня!
- А? – не понял Яра, рассматривая серокожую. Что-то было в ней неправильное, но что – отлично повеселившийся штурмовик сообразить не мог. Может, выражение глаз? – Н-ну-ка… - придирчиво прищурившись, Сон попытался высмотреть неправильность на дне зрачков девушки.
- К-какйе оржие? Зчем? – спросил он, - Мир и любовь! – внезапно даже внятно выдал Сон, показывая соответствующий жест и лыбясь до уха, - В-война… Плохо. М-мир… Хор-ршо!
В руке штурмовика как по волшебству появилась глубокая пивная кружка. Полная.
Волков посмотрел на нее. Посмотрел на Винсент. Посмотрел на попытку подумать. И вручил Винсент свой трофей, цапая со стола еще одну. Он даже не посмотрел – занимается разливом кто-то из жителей базы, Муза или сестрица (в Германа, разливающего пиво и без того датым «Язоновцам» Сон не верил даже в таком состоянии), просто принял как факт.
- Д-до дна! – сообщил он, сцепляя локоть с локтем Винсент, - З-за з-зззнак… ззздра... встречу, мир и л-любовь! – и действительно начал пить.

Отредактировано Sandman (7 февраля, 2013г. 18:59)

Канеко внимательно слушала волковские инструкции, как вывести оборотня на чистую воду, поражалась тому, какой у нее братик умный и сильно жалела, что нет у нее датапада – записать за великим сенсеем. О том, что у нее на руке инструментрон, девушка благополучно забыла.
Потом было еще много всего интересного: пришел бог биотики в частности, и пока он поражал Шинейд своей крутизной и делал всякие непристойные предложения, танцуя что-то среднее между ламбадой и танцем живота, Ярочка вдруг завыл сиреной.
- Сережа? Гиде Сережа? А… - вспомнила Канеко. – Он не пот..ик.. рялся Он на на-уче-чной кон-ф..конфе, кар`оче. Дисер отбивает. А нас не позваааал, - заплакала девушка, обнимаясь с Яриком.
- Ух ты, база. Дома, - мгновенно переключившись, счастливо заулыбалась девица.
И вот  тут зря пришелица упомянула партию оружия, зря.
Как бы не была пьяна Канеко, она все же уловила знакомые слова, а там проснулся в девушке недобитый коп. Трезвее она не стала, но для того, чтобы привычно насторожиться ей и не нужно было, ибо мысли извилины привычно нырнули в знакомую колею и как понеслись!
Но накидыватся с обвинениям сразу девушка не стала. Нужно же сначала было подозреваемую до участка, то есть корабля доконвоировать, а там отвести в допросную и и уже в надлежащей атмосфере допросить по всем правилам. Так  шла Канеко молча, только мордачка у нее становилась все мрачней и мрачней – готовилась для страшного дела. И поэтому пить бывшая безопасница тоже не стала – при исполнении обязанностей как бы не хотелось и как бы не был прекрасен тост. Низзя. Ни капельки.
Удостоверившись, что группа поддержки рядом и в случае, если подозреваемая окажется злостной террористкой, скрывающей под пальто бомбу, окажет поддержку, Шинейд, пошатываясь, добралась до девушки,усадила ее за стол и как следует хряпнула по столешнице кулаком, и состроила самую страшную морду, какую могла, глаза при этом у нее упорно фокусировались на кончики собственного носа.
- А ну, гри! Партия оружия!? Кому!? Где? Пособники! Быстро! Контрабанда на Ц-цитдел-ли кар-рается сурово! Быстро! Говри! Я т-тя насквозь в-вижу!

Отредактировано Kaneko Shined (3 марта, 2013г. 00:44)

Насупившийся Яра – зрелище не для слабонервных, но пьяненький разум это забыл, осталась только страшная обида. Никто с ним не выпил. Вообще никто! Девушка Винсент проигнорировала кружку, Канеко тоже не поддержала….
- Гееерман! Они меня не любят! – проныл Ярик, и полез обниматься ко второму пилоту – прямому и суровому, как скала в шторм. Вот очень пьяную волну сейчас Сон и изображал, чуть не втемяшившись в стену, вместо Цепеша.
- Пчему со мной пть н хотьт? – удрученно поинтересовался Сон у шкафчика с продуктами. Тот сочувственно скрипнул дверцей, утешая бедного дядьку. Яра благодарно похлопал шкафчик стальной ручкой по боку, и на него грохнулся пакет с солью, запорошив и пол, и ролевика и часть столешницы.
- Эт-то к ссре, - многозначительности и уверенности в голосе Волкова было столько, что любые сомнения отрезало на корню. Действительно, к ссоре, которая и начинала развиваться с легкой руки то ли лисички, то ли серой кошки… Откуда тут вообще такой зверинец?!
- Но, послушайте! Мне надо покидать эту планету. Я не могу оставаться здесь надолго!
Яра сморгнул недоуменно, подошел к столу. Медленно, неуверенно и качаясь. Увлекшуюся допросом Канеко, что уже на стол полезла, Сон бесцеремонно сцапал за шкирку, освобождая стул от ее ног, уселся, себе усаживая разбушевавшуюся безопасницу на колени и крепко держа. А то у сестрицы, после сладко-шутливого ответа серокожей неко аж зубы заскрипели, нос подозрительно задергался и все рефлексы копа включились.
- Пчему? – это больше всего волновало Яру. Почему она не может оставаться долго на такой чудесной, красивейшей и замечательнейшей планете надолго?! Жоаб вообще находил мощный отклик в душе ролевика своими серыми пустошами, редкими водоемами с красными водами, двумя огромными лунами, городишком Рурат, так напоминающем родной Шестой Округ Москвы…
Как можно хотеть отсюда убраться поскорее?!
- Ттут хоршо, - поделился Яра, словно секретничая, нагнулся вперед, стискивая Канеко покрепче, чтобы не вывернулась и не убежала… - Т-тиха! – не в тему рявкнул Яра, биотикой таща к себе оставленную на другом конце стола пивную кружку. И что, что по пути половина пролилась? Зато остальное оказалось доставлено по адресу, вручено Канеко и чуть ли не насильно влито в глотку.
- И п-кури, усп-койся, - под дружелюбное ворчание Волков извлек из кармана сигареты, прикурил, вручая Канеко одну, прикурил вторую, протянул гостье.
- Т-ты м-можешь нйти жльё в Р-рурате. Дешво, на смом деле. Гермн, ну скжи, что т-тут хрошо, правда же?!

Отработанным движением Герман отодвинулся чуток в сторону, позволяя Ярополку обнять стену. Не то чтобы это был идеальный вариант, но всё лучше, чем позволять огромному, напичканному металлом мужику повиснуть на хоть и не хрупкой, но несопоставимой фигуре пилота. Проследив за рассыпавшейся солью, Герман взял сигарету и закурил. Как хорошо, что в его столетии люди уже нашли способ делать эту привычку, по крайней мере, безвредной. Зато табачный дым давал больше шансов сохранить спокойствие и ничего не делать. А ведь так хотелось надеть противогаз и разбить бутыль с хлороформом. Даже испытание в виде последующего растаскивания бесчувственных тушек по постелям не пугало по сравнению с мечтами о тишине. Но Герман поклялся защищать команду «Язона», а не накачивать снотворным. Хотя, возможно, здоровый сон был бы лучшей защитой в данный момент.
А вот от Канеко Герман уже не увернулся. Только предложения «ошытырыфаровать» кануло втуне. Наверное, второй пилот упустил свой шанс. Если сейчас набрать с команды обещаний, то на утро можно было бы обрадовать всех списком. Вот только второй пилот «Язона» не умел совершать подобные манипуляции с психологически беспомощными сотоварищами.
Едва Канеко переоценила свои приоритеты и пошла донимать их добычу, как в помещение вошла Дана. Она обращалась к Ярополку, но взгляд девушки остановился на Германе. Второй пилот напрягся. Выражение лица, явно гласившее что-то вроде «тронешь меня и ты – труп» завершало картину. Впрочем, это было написано на лице у Германа двадцать четыре часа в сутки. Поэтому ещё с авиационной академии никто не решался подшутить не то чтобы в открытую, даже над спящим Германом. Ещё одну порцию обнимашек он не перенесет.
Зато её речь тут же вернула Цепеша в реальность, ту самую реальность которую он так любил и ценил. Похоже, их находка на самом деле оказалась «с душком». Недовольно взглянув на команду, в очередной раз втравившую их в неприятности, Герман направился к выходу. Конечно, недовольство было скорее показушным – не мог же он одобрять подобные вещи! – и Герман был готов к любому исходу ситуации. Одев легкую броню и закрепив оружие, второй пилот вышел на улицу.
- Ярополк, пожалуйста, помолчи сейчас.
В голосе Германа слышался холод полярных льдов, Цепеш искренне надеялся, что хотя бы это отрезвит перебравшего штурмовика.
- Возможно, нам удастся завершить все это без кровопролития.
Опытным взглядом бывший пират выделил из шестерых главного и, глядя ему в глаза, спросил четким, деловым голосом. Полившаяся в адрес девушки нецензурщина Германа не смутила. 
- Мы принимаем ваше предложение о переговорах.
Само собой, никакого предложения о переговорах не было – были угрозы и приступы неконтролируемого бешенства.
- Я представляю команду корабля. Указанная вами личность сейчас находится в наших руках и является нашим заложником.
Снова откровенная ложь. Но не говорить же, что «моя штурмовая команда по пьяни тащит на корабль все подряд!».
- Причины я открывать вам не собираюсь, но мы готовы выслушать ваши претензии.
Герман сложил руки и всем своим видом дал понять, что внимательно слушает.

Именно в такие моменты Герман никак не мог решить, что он бы хотел сделать в первую очередь – удушить своих товарищей по оружию или обнять.
Первое – потому что все слова канули втуне. Черт бы вас всех побрал, первый раз что ли приходится иметь дело с агрессивно настроенными представителями различных рас? Даже у окончательно помешанных индивидов есть болевые точки, которые можно легко найти, и столь же легко использовать. Девчонка должна им оружие? Ну и хорошо! Язоновцам это оружие не надо. Пусть скажет, где оно в обмен на свою свободу под временной демонстративной защитой «Язона». И овцы целы, и волки сыты... «светлая память пастуху. Или, по крайней мере, его мозгу». Когда Герман решил остаться на «Язоне», он почему-то счел, что ему удастся уйти с пути кровопролития. И сейчас эта самая кровь, которой он хотел избежать, бодро хлынула в стороны вместе с ошметками разорванного биотикой тела. Герман сжал зубы. Надо будет устроить Ярополку хорошие разборки по поводу показухи и зряшной жестокости, когда тот проспится.
Но, сингулярность всех побери, какими же отличными бойцами были эти люди!  Движения Ярополка завораживали взгляд союзников и внушали ужас врагу, а выстрелы Шинейд всегда находили цель. Более того, эти люди со всей самоотверженностью дрались, чтобы защитить девушку, которую почти не знали, и которая по логике не должна была особо желать им добра. По крайней мере, если бы его, Германа, отжали и уволокли абы куда несколько совершенно неадекватных личностей, он бы точно желал им вечно крутиться на адском шампуре, и уж точно постарался это обеспечить. А они его защищали. Черт возьми, он тоже её защищал. Наверное, это заразно…
Само собой, второй пилот не ждал, пока его изрешетят вражеские пули. Легкая броня защитит от нескольких попаданий, но большего от неё не приходилось ждать. Герман благодарно кивнул прикрывшему его Ярополку и ловко перекатился за камень, на ходу выхватывая пистолет. Кто-то говорил «ну что ты мне сделаешь, запищишь насмерть своим дроном», сам Герман не был склонен к недооценке серебристого шарика, поплывшего по полю боя. Эта штука сама находила цель и сама доставляла целям неприятности. Может быть, кого-то даже запищит.
Метким выстрелом второй пилот пробил плечо одного из нападавших, когда на поле появилось ещё одно действующее лицо – находка Ярополка появилась лично, более того, она яростно размахивала взрывным устройством. Герман поморщился и подобрался. Он не доверял этой девушке. Он не видел смысла так рьяно её защищать. Но он верил своей команде.
Теперь он смотрел на юную девушку, и не понимал её мотивов. Она защищала их? Зачем? Она могла просто сбежать, оставив своих обидчиков убивать друг друга. Но она тут. Более того, она рисковала собой.
Стрельба прекратилась. Герман осторожно выглянул из-за камня. Противники признали свою капитуляцию и отступали. Второй пилот поднялся и сделал несколько шагов вперед, встав рядом с Ярополком. Теперь можно было решать проблему с их невольной гостьей. И возвеселенный штурмовик мгновенно предложил совершенно неожиданный шаг.
- Герман! М-можно, мы ее ост-тавим? Н-ну пож-жалуйста! См-мотри, какая милашка!
Вполне можно было бы сказать, что у второго пилота отвалилась челюсть. Нет, ну никакого дальновидения! Сначала силой притаскиваешь человека неизвестно куда, говоря при этому ему какие-то непонятные гадости, а затем уже показываешь готовность доверить этому человеку прикрывать твою спину. Нет, определенно непонятно как все присутствующие дожили до этого момента!
Герман критично посмотрел на Винсенту. И сдался. Молодая девушка словно была создана для «Язона». Такая же безбашенная и отважная. А в её глазах Герман не видел злобы и мстительности. Проклятье, даже он хотел доверять ей. Хоть он и был все ещё недоволен, что из-за неё пришлось проливать кровь.
- Нам бы не помешал человек, который мог бы обезвредить все то, что Мустанг разбрасывает по кораблю. Лично я – не против. Но, Ярополк, думаю, разрешение надо просить у капитана.
Второй пилот хитро взглянул на штурмовика.
- И в первую очередь, у твоей находки. Захочет ли она остаться с нами.