Веки медленно приоткрылись, перед глазами предстала мутная, тёмная и расплывчатая картинка, и мозг несколько мгновений не мог сообразить ровным счётом ничего. Так иногда бывает, когда ложишься спать в каком-нибудь незнакомом месте, а поутру несколько секунд не можешь даже вспомнить, как туда попал. И вот, когда пришло, наконец, осознание, что что-то не так, Рут вскочила, словно ошпаренная, вернее, хотела вскочить, но осталась стоять на коленях, потому что её остановила невесть откуда взявшаяся ломота во всём теле, как если бы она пролежала несколько часов в неудобной позе.
"Где я?" - девушка мельком осмотрела мрачное помещение, в котором находилась. "Как я сюда попала?" Ответы на эти вопросы следовало искать в памяти, но в этом-то и была проблема - воровка не помнила ровным счётом ничего из событий сегодняшнего дня. "Только... Нкс зашла ко мне и сказала готовиться, потому что она берёт меня с собой на задание, а дальше? Чёрт... Никс... А где же все?"
Озадаченная этим, Рут вновь оглянулась, словно надеялась обнаружить, что она в комнате не одна. Но это было не так. Портер вновь тихонько ругнулась и решила, что пора перестать гадать, что да как, а также забыть на время о судьбе остальных и сосредоточиться на настоящем, а точнее на том, как бы выбраться из передряги.
Мышка подняла свои руки к лицу и осмотрела их, потом ощупала ноги - всё цело. Оружие и инструментрон, само собой, сняли. Потом девушка потрогала обеими ладонями шею, ожидая нащупать какую-нибудь болезненную точку - след от грубо воткнутого шприца, что могло бы частично объяснить, как так вышло, что её сюда притащил невесть кто и и подтёр память, но ничего подобного на коже не было. "Значит меня отправили в отключку как-то иначе, но как и кто? Хм, голова кружится" - чуть поморщившись, Рут, наконец, поднялась, потирая и разминая затёкшие суставы. Ноги сильно мёрзли и, посмотрев вниз, Портер обнаружила, что топчется по металлическому полу босыми ступнями. "Но почему?"
Рут зашлёпала по полу, намереваясь осмотреть помещение внимательнее. Хотя смотреть-то, собственно, было не на что. Была дверь (запертая и неоткрываемая посторонними способами - Рут в этом убедилась, тщательно осмотрев и ощупав её), в которой эдакой безнадёжностью зияло отверстие для ключа, которого у Портер, конечно же, не было. Был и другой выход - люк в полу, манящий своей открытой крышкой, но именно это и настораживало. Ещё была какая-то куча мусора, к которой Мышка пока что даже не подходила, ибо всё её внимание теперь было сосредоточено на предмете очевидно более полезном - терминале, приблизившись к которому Рут увидела лежащий рядом маленький футлярчик, на котором была изображена... Мышь?! Как это...
В интерфейсе терминала  была доступна лишь одна функция - "Воспроизвести". Продолжая держать всё ещё закрытую коробочку в руках, девушка ткнула кнопку.
Голос на записи обращался лично к ней, но это ещё ничего, ведь этот некто, казалось, знал о Рут всё: её биографию, черты характера, даже страхи. Но как? Ни с кем и никогда Портер не делилась своим самым личным, но таинственному голосу было известно всё! Это совсем обескуражило и напугало Рут, она вдруг поняла, что за ней, должно быть, сейчас наблюдают, и поёжилась, оглядывая стены в поисках камеры.
Мышка приблизилась к тому самому люку, о котором теперь шла речь и опасливо заглянула во тьму. Что-то действительно поблёскивало там. Одного Рут не могла теперь понять: кому и зачем всё это было нужно? В чьих это интересах, прогонять людей через ряд жестоких испытаний? Это какого-то рода исследования или просто извращение?
Воровка вскрыла коробочку.
- Будь осторожна, - прочла она вслух, нацепила на руку инструментрон и смяла клочок бумаги в кулаке. "Кто бы ты ни был, а всё-таки недостаточно хорошо меня знаешь, ублюдок. Я всегда осторожна", - подумала Рут, шмыгнув носом, извлекла из футляра ключ, повертев его в руках, убедилась, что к двери он не подойдёт, сунула его в карман, ну а "мышиную" коробочку бросила на пол за ненадобностью.
Нечего было и ожидать, что инструментрон окажется исправным - с него можно было лишь ещё раз прослушать сообщение. Убедившись в этом, Портер вздохнула и спустилась по короткой лестнице, остановившись на последней ступеньке. В зале раздавался приглушенный гул - насекомые, видимо, уже поджидали свою жертву. Рут сглотнула и критическим взглядом оглядела пол - кто-то любезно усыпал его крошённым стеклом. "Так, а что насчёт взрывных устройств?" - подумала девушка, вытянув шею и вглядываясь в темноту - тусклая полоска света сверху особо не помогала, а глаза ещё не привыкли. Едва заметно мигнула крохотная лампочка, за ней ещё одна. "Ясно..."
Воровка цокнула языком и вскарабкалась наверх. Ей предстояло бегать по этому минному полю и теперь было понятно, почему с неё сняли обувь. Что делать с минами - неизвестно, но вот проблему со стеклом можно было попробовать решить. Рут сняла плащ и не без труда оторвала снизу две широкие полосы ткани. Ими она обмотала ноги. Это не спасёт от больших и острых осколков, но хотя бы не пропустит самые маленькие.
Рут вновь спустилась. Она осторожно поставила одну ногу на пол, где не было стекла, потом вторую. Путь к другому концу зала был длинным, ибо необходимо было тщательно выбирать, куда шагнуть, ведь Портер рисковала в любое мгновение подорваться на спрятанном в полу заряде, это помимо стекла. По ходу приближения к цели, Рут всё сильнее охватывал леденящий душу страх перед тем, что ей предстояло совершить. Пчёлы зловеще гудели, сдерживаемые лишь тонкими стенками перегородок, а Портер думала о том, как же ей бежать назад. Да, будет светло, будет видно всё, но разве будет время соображать, куда поставить ногу, когда за тобой гонится полчище злющих насекомых, а у тебя всего минута, чтобы спастись от них. "Проклятье."
Рут остановилась у заветного шприца и почувствовала, как дыхание её участилось. "Тихо, тихо. Возьми себя в руки, хныканьем делу не поможешь. Ты вновь сама по себе, Рут, и ты вновь в дерьме. Ведь всегда было так. Это просто насекомые, это просто немного больно... Ну да."
Голос сказал, что одежда не защитит от укусов (что же там за пчёлы такие страшные?), но всё равно необходимо было предохранить самое важное: глаза, дыхательные пути и рот, поэтому воровка натянула капюшон, затянула его и подняла воротник костюма под плащом, хоть как-то прикрыв лицо.
Вот и настал момент истины. Рут протянула руку с шприцу, сжала нервно пальцы на полпути, почувствовав, как вспотела ладонь, и, наконец, схватила ключевой предмет. Реакция была мгновенной. Вспыхнул свет, сзади раздался грохот захлопнувшейся крышки люка, и девушка, щурясь от того, что уже отвыкла от света, обернулась, чтобы увидеть загоревшееся на другом конце зала табло с таймером, рассчитанным на минуту. Четыре отсека по углам распахнулись, и из каждого вылетел рой каких-то ненормальных, огромных и злющих пчёл, которые с громким жужжанием устремились к Рут.
Девушка, перепрыгивая через участки пола с минами и стеклом, рванула что было сил к ближайшему отсеку, прямо навстречу первому маленькому рою. Она прикрыла лицо рукавом и врезалась в жужжащий сгусток, разметав на мгновение пчёл и проложив себе тем самым дорогу. В отсеке было пусто, а разъярённые насекомые настигли своей цели, и Рут ощутила множественные и чертовски болезненные укусы, десятками огромных игл пронзившие её тело. Она взвыла от боли и стремглав бросилась наутёк, едва разбирая дорогу перед собой, а объединившийся в единую кишащую маленькими убийцами массу рой неотступно следовал за ней, продолжая безжалостно жалить куда попало. В отсеке напротив тоже ничего не было - это Портер поняла еще на подступах и резко свернула влево, направляясь в дальний конец зала. Таймер показывал тридцать пять секунд. Именно тогда Рут, уже обезумевшая от пронзающей всё её тело боли почувствовала, как становятся ватными ноги, затрудняется дыхание и кружится голова. Сколько укусов может пережить человек?... Портер чуть не наступила на мину, но зато споткнулась у входа в третий отсек и упала, сорвав ноготь на левой руке. Новый крик боли разбавил сплошное гулкое жужжание, Рут рывком поднялась на ноги, задрала голову и увидела то, что искала - ключ. Окровавленной рукой она схватила его, а проклятущие пчёлы всё это время жалили её спину, и новые укусы уже даже не чувствовались в какофонии жжения, боли и какого-то одеревенения всех конечностей. Сознание мутилось и всеми силами препятствовало, чтобы Рут продолжила двигаться.
"Чёрта с два!" - Мышка с каким-то глухим рычанием рванулась к спасительному выходу, воткнула ключ в отверстие с уже почти закончившим свой смертельный отсчёт таймером, и крышка люка распахнулась. Рут метнулась к лестнице и, увы, не заметив мины, поставила ногу прямо на неё. Здесь ей, если можно так выразиться, повезло, ибо устройство сдетонировало не в то же мгновение, а в следующее, когда воровка уже висела на лестнице, но взрыв, помимо пчёл, разметал и осколки стекла, и Рут, уже почти выбравшись, почувствовала, как что-то обожгло ей ногу, но боль эта была такой далёкой, ибо она сама уже была в тумане. Девушка из последних сил захлопнула за собой крышку, придавив при этом пару пчёл, и тут же, совершенно истощенная, рухнула на пол. Всё  плыло перед глазами, дыхание было хриплым, и чертовски не хватало воздуха. "Шприц... скорее..." - словно кто-то другой шепнул ей, и Рут, осознав, что по-прежнему сжимает в целой руке шприц, воткнула его себе в шею.
Минуту-другую Портер просто лежала, не в силах пошевелиться, но смерть, вот только казавшаяся неминуемой, уже отступала. "Ещё полминуты и..." Рут осмотрела себя: неизвестно, как это выглядело под одеждой, но участки тела, что оставались всё это время открытыми, сплошь покрылись огромными и болезненными волдырями; кровь из раненого пальца залила всю кисть, но это можно было пережить, а вот из правой ноги чуть пониже колена торчал немаленький осколок стекла, и громкий вопль боли пронзил тишину комнаты, когда Рут выдернула его. Откинувшись на спину, она случайно активировала инструментрон, и чёртово сообщение воспроизвелось ещё раз, однако теперь в конце голос добавил:
- Ты очень внимательна, Мышка. Твоя внимательность может тебе помочь и в дальнейшем. Следуй за себе подобными - и сможешь значительно облегчить себе жизнь.
- Да пошёл ты нах*р, ублюдок! - рявкнула Рут, врезала кулаком по полу и вновь взвыла от боли.
Тут она вспомнила про столь тяжко добытый ключ, кое-как поднялась и, доковыляв до двери, вставила в отверстие ключ. Теперь путь к следующему испытанию был открыт...

Отредактировано Ruth Porter (18 ноября, 2012г. 21:57)

- Это оскорбление.
Эта мысль была единственной, что витала в голове Аери. Не должно быть ровным счетом никакого уважения к возрасту, опыту и знаниям матриарха для того, чтобы её можно было вот так вот просто взять, пленить, раздеть(!!!), одеть в какие-то лохмотья, попрекать её вообще чем-бы то ни было, и после этого буквально угрожать счастью в любви. Это и было оскорбление.
Больше её оскорбленной оскорбленной личности, Нагато интересовала только одна вещь: Никс. Даже не вещь, а создание живое и прекрасное. Сама мысль о том, что она будет недоуменно плеваться кровью, а потом просто возьмет, и умрет, была непереносима. Подавлять в себе ярость было почти невыносимо, хотелось разбить что-то, желательно голову, желательно - организаторам сего действа. Но Аери старалась. Прежде всего, она ощупала сама себя, и очень сильно удивилась, заметив у себя на лбу диадему, невероятно схожую с юстицарской.
- О, богиня... - прошептала Аери. Если эта штука была настоящей - а это было похоже на то - то как минимум одна юстицар погибла для того, чтобы эти уроды могли заполучить головное украшение. - Насколько-же нужно быть сволочью, чтобы делать такие вещи?
Какие - такие, Аери даже не могла дать себе определение. Ведь её сейчас просто "брали на понт", желая проверить, действительно ли она отдаст все, что у неё есть, ради тех, кто у неё есть. Ответом было несомненное "да". Но сама необходимость доказывать это коробила матриарха. Словно её просили доказать, что дважды два - четыре, и приводили тучу аргументов за то, что ответом будет семь или двенадцать, но никак не четыре.
Кто-то умирает за правду. Кто-то предпочитает сказать правда перед смертью. А кто-то, даже умирая, не вспомнит, что лгал, - почему всплыли слова из прошлого. Чьи они? В калейдоскопе давно позабытых имен авторство терялось, оставляя лишь сию мысль в границах разума полу-безумного матриарха. Почему полу-безумного? А вы серьезно думаете, что можно после этого всего остаться здоровой? И что здоровые, здравомыслящие люди будут рвать на себе одежду, оставляя себя совершенно в неком подобии минидресса без рукавов, чтобы перевязать раны, которые будут нанесены по собственному желания. Причем раны далеко не самые легкие.
Думать долго было некогда. Рядом уже лежали полоски ткани, которые были готовы послужить перевязочным материалом. Плечо левой рукой молило о пощаде, которой ей никто не даст. План был таков: Одну, левую, не ведущую руку, честно подставить под удар в месте, в котором нет ни вен, ни костей, а место второй руки забить рукавом, внутри которого буду обрывки ткани. Механизм глуп, а тот, кто сидит за камерами, слишком бесчестен будет, если попытается предъявить это Аери. Рядом лежали обрывки от полы платья, длинные, в самый раз подходящие для жгута. Так что особых проблем, судя по резервуарам, быть не должно. Оба, от силы, на литр, максимум - полтора. Такую кровопотерю пережить можно. Да, там уже рекомендован постельный режим, кровозамещающие жидкости, и полный покой, но уж простите, тут такого не заведено...
Когда кнопки были нажаты, Аери стиснула зубы, и кто-то, смотрящий на неё сквозь камеры, мог быть удовлетворен: азари рычала от боли, стиснув крышку стола здоровой рукой так, что побелели пальцы. Она издавала какие-то странные звуки, но ни разу не закричала. Максимум, что слышал похититель - Тяжелое выдыхание, иногда сопровождающееся непроизвольными звуками, отдаленно похожими на всхлип или стон, которые Аери выдавала, стараясь не дать боли захватить свой разум. А было это тяжело.
Перед глазами стояла пелена. Но не красная, которая вроде как была привычна всем и каждому. В глазах мутило, зрение начинало подводить. Словно кто-то пришел, поставил её перед глазами мутное стекло. Боль, агония, они словно старались завсладеть мозгом, чтобы заставить Аери орать, кричать и корчиться от боли, но ей нужно было следить...
Когда Нагато заметила, что колба немного опустилась, Она взяла правой рукой за штырь и изо всех сил потянула его наверх, одновременно вытаскивая оттуда руку. Поначалу это, казалось, не имело смысла: штырь не поддавался. Но потом, спустя секунд десять, когда колба наполнилась почти до краев, он вышел сам.
Тогда Аери позволила себе закричать. Закричать не потому, что боль её сломила, а потому, что она хотела остаться в ясном уме. Поднеся раненую руку ко второй колбе, жертва ждала около полу-минуты для того, чтобы и вторая колба тоже наполнилась.
И второй штырь тоже отошел наверх. Третья колба, та, что с ключом, вывалилась сама. Но матриарху было не до того. Она чувствовала слабость, а кровь продолжала капать на пол, оставляя пурпурные следы на бетонном полу. Наскоро наложив жгут, и убедившись, что кровь остановлена, Нагато выдохнула, взяла ключ в колбе, предварительно выместив всю свою злобу на бедной колбе, и сжала в руке ключ. Прошло минут пять, от силы семь. А казалось, прошла вечность...
- Только не поддаваться на уговоры свои организма "поспать" - усмехнулась Нагато, встала и приготовилась встретить новые проблемы, пообещав себе, что никто отсюда не уйдет живым из тех, кто это затеял.
И плевать на все.

Отредактировано Aeri Nagato (20 ноября, 2012г. 22:39)

Как же болела голова, да стреляло во всем долбанном теле! Спина затекла от сидения в скрюченном состоянии, болела задница, словно Рейч просидела на камнях сутки, ломило поясницу и затекшие конечности отказывались подчиняться.
Нокс пошевелилась, и поняла, что шею ломит не только от позы, но еще из-за того, что что-то тяжелое сейчас обхватывало кожу, лежало на плечах, уже определенно садня. Тряхнула белой головой, растрепав волосы окончательно, и попыталась сфокусировать взгляд на полу. Кафельном, блин, полу, щербатом не шибко-то чистом. В поле зрения еще попал армейский ботинок на частой шнуровке, в который были заправлены штаны цвета хаки. Еще на белоголовой была майка темно-зеленая, да легкая ветровка в тон штанам. И все.
Женщина подняла руку, покрутила кистью, возвращая чувствительность пальцам, проделала тоже самое со второй рукой, потерла запястья, и только убедившись, что пальцы уже пришли в норму, осторожно ощупала ошейник…. Точнее, тискообразный механизм, что обхватывал шею и тянулся дальше, к стене – обернувшись, Нокс со все возрастающим возмущением оценила лезвия, скромную длину троса и бесполезность попыток от хомута избавиться.
«Ну зае… Зашибись!» - то ли охарактеризовала ситуацию, то ли отправила ментальный приказ хозяевам этой лавочки экс-Альяснвока, целеустремленно осматривая помещение желтыми глазищами в поисках того, что могло бы стать ключом к свободе. А наткнулась взглядом на Никс. Турианка как раз приходила в себя – кашляла, валясь на полу, пыталась подняться. Рейчел скривила губы в жесткой усмешке, следя за врагиней.
Конечно же! Если переделка, то только с Канарис! С кем же еще застревать в душевых, оборудованных каким-то долбанным садистом под пыточно-казненную?
- Эй! Канарис! Хватит дохать! Ты что-нибудь помнишь? – поинтересовалась белобрысая, завистливо оценивая сравнительную свободу Никс – у той была прикована нога, а не шея, и лезвий не наблюдалось, и вообще – ползать дальше могла. Какое преимущество именно в ползанье дальше – Рейч еще не придумала, но была уверена, что оно-таки есть и заранее врагине позавидовала.
Память отказывалась внятно комментировать происходящее. Вроде как была на корабле. Вроде – не пила, а планы строила нехорошие, помышляя, как бы Никс-то подгадить и смыться под шумок – надоело Нокс на «Анубисе» - оскорбленной себя чувствовала разведчица Альянс систем, находясь в роли кавказской пленницы. Да еще такой условной – хочешь, вали, нет цепей и запоров. Обиднее всего выходило, что валить Рейти не торопилась, словно держало ее что-то покрепче, чем засовы. Что?
«Незаконченная разборка, а ты отвлеклась от темы», - одернул Рейчел сама себя, следя, как вражиня достает инструментрон. Нокс и сама бы подвигалась, да только при малейшей мысли об этом прозорливо начинала зудеть левая пятка – чуйка верная неприятностей. Заиграла запись, и Рейчел удивленно глаза распахнула желтющие.
«Из-за нее, ну кто бы сомневался!» - фыркнула белобрысая, даже не злясь, а уже впадая в какой-то азарт – хищно осалила зубки, следя за инструментроном, ровно кот за мышью – так же жадно, выжидающе и очень довольно, что и игра будет и пожива.
Странно, но на Канарис сейчас Рейч не злилась. Ну, из-за нее. А из-за кого еще-то? На «Анубисе» СпеКТРов два было, но только Никс постоянно отличалась, влезая во все щели без вазелина и умудряясь в каждой бочке затычкой поработать. Плюс, ну очень многим, включая саму Рейчел, не нравилась репутация бывшей убийцы и наемницы, совсем не нравился ее неожиданный взлет. И, Нокс не удивило, что какие-то гады решили развернуть полномасштабную военную компанию против Никс и ее КО, вот только Рейч зря зацепили… Потому что сейчас она очень искренне пожелала голыми руками порвать организаторов, а с трупами сделать что-нибудь очень нехорошее. А желательно и извращенное со страшной силой. Лопату там в задницу запихать, именно совком вперед, к примеру. А можно было кожу потихоньку снимать, а еще лучше, сначала кости вытаскивать, не снимая плоти – особенно такое хорошо с пальцами прокатывало.
Поняв, что ее снова куда-то не совсем туда занесло, Нокс вздохнула, возвращаясь в мир бренный, где была ловушка, врагиня, запись и очень больной, отсиженный вусмерть, зад. Не выдержав, Рейчел легла у стены на живот, чуть не застонав от наслаждения, подперла лицо кулаками, слушая дальше.
- Ты испытываешь к ней смешанные чувства, за глаза говоря, что она нравится тебе, но никак не показываешь этого...
- Ооо… Как мило! Всегда знала, что тебя тянет на блондинок, - не выдержала Нокс, отпуская откровенно-издевательский комментарий.
А дальше пошло что-то уже действительно нехорошее. Значит, если Никс каким-то образом решит перерубить цепь, то у Нокс голова с плеч. Нехороший такой расклад, очень нехороший, и совершенно Рейчел не нравился. Голова, хотя бы как подставка под шляпы, ей еще нужна была, и желательно вся, а не кусками. Но, Никс вроде и не собиралась пока ничего предпринимать, вместо этого дохая все сильнее. Это Нокс тоже совсем не нравилось. Значит, два часа. Значит, совсем недавно тут кто-то был, чтобы ввести яд. Или же, яд активировался с пробуждением организма. Что там говорилка трещала? Что противоядие раздобудет только любимая Никс? Аери-матриарх? Хах. И, видимо, хитрые организаторы запланировали какую-то моральную пакость, судя по тому, что они выразили сомнения в исцелении Канарис. Ну, от них и не ожидалось.
Бывший сержант с интересом покосилась на батарею, прикидывая, сколько эту дурру пилить, и как потом можно ей врезать по башке. Выходило, кстати, интересно.
- Как ты?
Вопрос оказался каким-то внезапным, что Нокс даже сначала решила, что Спекторша перепутала ее с трупом. Пошевелилась, приподнимая голову, мрачно посмотрела на турианку и честно отозвалась:
- Жопа еще болит и спину ломит. А так – на позитиве, ловлю флюиды добра и гостеприимство этого места, - преувеличенно бодро и миролюбиво (настолько, что у нормальных слушателей эта ласковая интонация почему-то вызывала ассоциации только с атомной войной) сообщила Нокс, даже улыбаясь миленько для пафоса. Рука нащупала в кармане клюгляшок диска, как раз когда Канарис посоветовала пошарить по карманам.
- А то бы я не догадалась, - диск блеснул в пальцах, свистнул, отправляясь к турианке, - А ты совсем дерьмово?
Следующая запись оказалась еще интереснее. Посвященная персонально Нокс, и слова, прозвучавшие в ободранном полупустом помещении заставили ее сщурить глаза злобно, недовольно, чуть ли не рыкнуть.
«Да, сегодня ненависти будет очень много. И, я покажу вам, мои драгоценные похитители, что такое настоящая ненависть… Вам такое и не снилось».
- Слышала, Канарис? Мне тут условия какие царские организовали. Сиди себе, загорай, телевизор смотри, да и шоу под боком будет, - начала Рейч в извечной манере, - Но, они забыли о самом главном – о попкорне. Так что придется выбираться и бить им морды, верно? – Нокс оскалилась, поднимаясь с пола, ибо уже начал болеть живот. Проще было стоять или сидеть на корточках.
- Оторвем батарею или попытаемся дотянуться до ключа? – само собой, разведчица заметила блестящий мелкий предмет, еще провокационно звякнувший, когда Никс его подтолкнула. А если еще подтолкнуть? А если ботинком кинуть, сбить поближе к турианке? Ботинок многоразовый – Никс сможет дотянуться вдоль стены и вернуть «на базу». Представив себе такую игру в «мяч», где воротами выступает ключ, а турианка собачкой, Нокс расхихикалась, но веселья своего пояснять не стала.
- Или, у тебя еще идеи в гребнях заблудились?

- Разве благородная Спекторша пожертвует невинной жизнью? – насмешливо отозвалась Нокс, но в душе начала подниматься смутная тревога. Она цеплялась за ребра, медленно заполняла каждый шарик легкого, и успокоить ее никак не получалось. До сих пор Никс ее не убила. До сих пор перед Канарис не стоял выбор – она сама или же врагиня.
До сих пор, Нокс думала, что они сумеют выкрутиться, так как оставлять турианку задыхаться тут на полу она не собиралась. Если потребуется, экс-сержант потащить турианку на себе и силой отберет у синекожей матриарши противоядие, если добровольно она отдавать не согласится. Потому что Канарис такой смерти не заслуживала – что-то было противно в том, что Никс умрет от чужих, при том невидимых рук, отравленная, даже не убитая в перестрелке, и уж тем более не зарезанная лично Нокс, как временами нестерпимо хотелось сделать белобрысой.
«Ооо… Хочешь моего страха в отместку за свой?»  - желтые, полубезумные глаза загорелись каким-то шальным огнем. «Нет, дорогая моя Канарис. Не получишь ты моего страха, не увидишь. Потому что я не боюсь. Потому что…».
Почему – Нокс не придумала, да и не собиралась, предпочитая тратить время не на поиск слов для мысленной дискуссии с Никс, а на размышления о побеге и пилке по металлу. Ну, и конечно же, на ответ завравшейся Канарис:
- Умаешься пилить-то, а потом идти. Загнешься посреди коридора, и не найдет тебя твоя зазноба, - отозвалась Рейчел, скрещивая руки на груди. А Никс снова выкинула что-то странное.
- При чем тут доверие, Канарис? Я всегда знала, что ты убийца, и звание Спектра для тебя лишь прикрытие. И, я докажу это рано или поздно. Даже если доказывать придется посмертно.
Нокс замерла совершенно непроизвольно – мысленно уступая харизме белой турианке, ее уверенности, и… Что скрывать, где-то очень глубоко в душе беловолосая была рада тому что оказалась в такой заднице именно с Никс, а не с кем-то из ее экипажа. Теплых отношений она ни с кем не завела, и не стремилась, да и с ней самой на контакт шли не слишком охотно. Рейчел не смогла бы доверить им прикрывать спину. А вот Канарис смогла бы, наверное.
- Канарис, если это очередная безумная твоя авантюра в обычной твоей не думающей манере, я тебя… - договорить Нокс не успела, буквально услышав, как потекли последние секунды ее жизни. Турианка снабдила протез лезвием, коим просто разрезала цепь, освобождаясь.
Убивая Рейчел.
Первый удар сердца – мучительный, липкий и тяжелый, отдающий в горле. Белая убийца рванулась вперед. Что, хочет успеть подставить ладони под дождик кровавый?
Второй удар – медленный, болезненный, словно сердце сжимается, выворачиваясь. Она подбирает ключ трехпалой рукой, снова начинает шаг-бег-прыжок…
Третий удар – медленно расходятся в сторону мышцы, запуская обжигающую кровь обратно в опустошенный насос.
Никс оказалась рядом.
Сейчас, Рейчел была готова просто вцепиться ей зубами в горло, в последнем, отчаянном рывке, или, обнявшись, полететь на лезвия вместе, чтобы проучить.
Четвертый удар – острый, как ледяная спица, с шипением пениться остывающая кровь. Пятый и шестой слились в единый – Нокс даже не поняла, не увидела, что упирается лицом в плечо Никс, так и сидела равнодушной ко всему куклой, широко распахнув глаза с расширенными зрачками.
Седьмой, восьмой, девятый. Резкий рывок – не понять куда и зачем. Звон металла о металл и… Мир вернулся в привычный раскрас, потекло нормально время. Вцепившись в плечо Никс, Рейчел насколько секунд просто стояла, пытаясь осознать произошедшее, и не веря во все случившееся. Десять секунд. Самые жуткие десять секунд в ее жизни. В груди болело, болели глаза и голова, а ноги стыдливо подкашивались. Все-таки убийце удалось напугать Рейчел. Сильно напугать.
- …Убью, - закончила свою прерванную мысль Нокс, даже не пытаясь реализовать угрозу.
Только что случилось что-то, выходящие за рамки и пугающее до чертиков. Только что был дикий риск, была настоящая паническая атака. А теперь накатил запоздало одреналин, ударил по организму, стало внезапно дико и весело, почувствовался азарт, шершавость губ, что, оказывается, пересохли – вряд ли Нокс дышала эти десять секунд, но сейчас вспомнить было невозможно.
Жива, здорова и готова убивать!
И без того слегка хромающие мозги Рейчел сейчас собрались, помахали ей ручкой, и ухромали в теплые края до тех пор, пока она не выберутся отсюда. Они обе не выберутся.
- Никс…. Я тебя так ненавижу, что ты себе и представить не можешь, - торжественно проворила Рейчел, словно бы принося какую-то торжественную клятку, и снова рассмеялась. Это не было истерикой – смех был искренним, счастливым и полностью безумным.
- Давай поиграем с ними в игру, а, Канарис? Устроим что-то такое, что их фантазия просто треснет по швам, порвутся все шаблоны вместе с их телами. Давай устроим нашу игру, а, Канарис?

Желание убивать вплетается в сознание еще при взрослении. Военные школы и лагеря лишь средства, чтобы  разбудить заложенную природой программу. Жестокие условия родной планеты сделали турианцев идеальными хищниками. Но даже матерый зверь может попасть в капкан.
- Гхр, - когти скользили по гладкой поверхности маски. Не зацепиться, не скинуть проклятые тиски. Каждое движение давалось с трудом, словно после попойки, во время которой бармен подал не тот сорт бухла. На вкус и запах - та же дрянь, но утреннее похмелье в разы сильнее и чаще всего сопровождается неприятными последствиями. Намерено  он это сделал или нет, в любом случае ему не жить.  Баньши нужно лишь осмотреться, прикинуть что делать с этой хреновиной на голове, а потом найти и расквитаться с тем, кто нацепил этот намордник, а потом наступит очередь того сопляка. Непременно наступит.
Глаза зашорены как у скаковой лошади, чтобы осмотреться пришлось медленно поворачиваться всем корпусом, и все равно этого слишком мало, чтобы осмотреть  комнатушку. Терминал, и тонкая нить уходящая куда-то в темноту - вся обстановка навевает определенные воспоминания о времени до вступления на борт "Анубиса". Маленькая потайная комнатушка на нижнем уровне Омеги. Грязный пол, пищащие где-то в углу маленькие зверьки называемые крысами - подарок от одного землянина и лучшие переговорщики на памяти З'ресс. 
Но кто бы не был хозяином этой пыточной, он похоже не намеревался устраивать допрос. Мандибулы намертво зафиксированы, что само по себе исключает возможность ведения беседы. Для чего же тогда здесь оставили  рабочий терминал?
З'ресс осторожно протянула руку к терминалу, стоящему на достаточном расстоянии, чтобы гостю, пришлось приложить определенные усилия и лишний раз убедиться в своей беспомощности. 
"Одна лишь голосовая запись"
- Здравствуй, Асста...
Баньши бы клацнула мандибулами от раздражения, если бы могла. Это имя могло произнести только одно существо, оставшись при этом в живых. Для других же есть З'ресс или же намертво прилипшее за годы наемничества Баньши.
"Меньше слов больше дела, - турианка мысленно начала подгонять решившего остаться неизвестным палача, - очередной м*дила воображающий из себя Бласто."
-... едва ты встанешь, ключ начнёт медленно подтаивать, и таймер на капкане уже активируется, - на этих словах запись закончилась.
"Прекрасно! А главное какой шикарный выбор! Значит у меня есть минута, резервуар с кислотой и перспектива остаться без мандибул. Многовато здесь неизвестных. Нить идущая от намордника, скорее всего сообщается с  грузом. Можно, конечно, постараться сохранить исходное натяжение нити, но это будет слишком долго и вероятно неэффективно. Остается лишь попытаться вытащить ключ. На все чуть меньше минуты."
Баньши попыталась встать, но затекшие конечности ее практически не слушались, да и конструкция на голове весьма неприятно перевешивала. Уверенность в успехе несколько погасла, но туринка продолжила свои попытки, и наконец поднялась на ноги. Опираясь на стул, З'ресс поспешила к резервуару, в котором, тихо шипя, таил ключ.
"Чуть меньше сорока секунд"
Остановившись у резервуара, Баньши  подхватила стул, и с размаху ударила им об стену.  Деревянный стул треснул, но не развалился. Пришлось повторить процедуру несколько раз, пока прочная деревянная конструкция не дала слабину и не развалилась.
"Двадцать..."
Быстро подхватив одну из ножек, Баньши попыталась подцепить ключ, и прижать его к стенке. Ключ получилось приподнять на несколько сантиметров, но позволить себе и дальше возиться с истлевающей на глазах деревяшкой не было смысла, поэтому З'ресс резко дернула деревяшкой вверх и попыталась подхватить ключ. Кислота жаром лизнула пальцы и ладонь, запенилась на пластинчатой коже.
-Гхр, - стараясь не обращать внимание на боль, Баньши попыталась найти замок.
"Две"
Щелчок. Ловушка открылась.
Еще слабо веря в успех, Баньши потерла здоровой рукой мандибулы.
-Убью...
Второй ключ , как и было обещано, оказался внутри намордника. Не теряя времени З'Ресс подобрала его и отправилась к двери, надеясь, что выбравшись из пыточной ей представиться шанс встретиться лицом к лицу с тем, кто стоял за всем этим.

Дверь открылась, представляя вниманию коридор, недостаточно освещённый и освещённый как-то странно, чтобы Никс поняла, на что там стоит обращать внимание. Турианка в последний раз оглядела комнату, где они с Нокс пришли в себя, чтобы по возможности взять что-то полезное, но нет - фонарика, даже самого банального фонаря здесь не было. Учитывая специфику этого места и предлагаемые этим местом сюрпризы, Никс знала, что и свет-то, по сути, им не понадобится. Опять найдётся что-то, что они смогут использовать. Теперь уже не злость подгоняла Канарис, а страх за свою жизнь. Сейчас она и энергично, и в то же время очень аккуратно, но тащила врагиню за собой. Впрочем, так, как врагов-то не тащат, а скорее любимых, настойчиво и мягко, памятуя о шоке. Только вот турианка совсем не так представляла себе страх Рейчел, поэтому на будущее решила так больше не делать, и психику чокнутой разведчицы не ломать окончательно. Хотела было что-то сказать, но кашель не дал, гулко отражаясь от стен коридора. Будь тут монстры, они бы давно уже прознали о появлении новых действующих лиц. Относительно тёмное помещение всё равно не позволило пропустить следующую зону - леденящие кровь предостережения, и... датапады? Никс прочла парочку предостережений, отмечая, что если это бутафория, то чертовски похожая на явь. Ну, в самом же деле, какая ещё Игра? Рейчел могло голову снести, это никакие не игры! Внутри Никс какаой-то яд, от которого она умрёт через... да, правильно, уже забылась такая информация, и Никс совсем не хотела о ней помнить. А содержимое датапада так вообще...
- О, - откашлявшись, молвила Никс - Взгляни-ка, статья о том, что ты признана руководством Альянса опасной преступницей, оказавшей сопротивление отряду Альянса... Это не те люди, которые хотели отговорить тебя от затеи меня ловить? Похоже, те, кто нас похитил, неплохо осведомлены о том, что мы и как...
Никс перешла к следующему датападу, смутно надеясь, что там будет какая-то книга или статья из Форнакса. Но увы - на этот раз, она сама. Событие, разумеется, достаточно освещено - тихие и бесшумные убийства на Омеге. Тогда полегли работорговцы, наркодиллеры и прочие не совсем хорошие люди и не люди. Нокс, наверное, не волновало, что турианка делала и добрые дела, но Никс пихнула ей под нос датапад с чуть ли не торжествующим лицом, после чего, намереваясь продолжать изучение, замерла, прислонившись рукой к стене. Яд внутри словно напоминал о том, что времени осталось не так уж и много, поэтому Никс решила продолжать путь. И Рейчел так тихо-тихо сказала об этом, чтобы та приняла во внимание состояние турианки.
- Нокс, пойдём, а..? - она смахнула бесполезную сейчас информацию со стены, создав этим новый грохот. Ну, бесполезная же информация, так ведь? Нокс сама могла рассказать о своих злодеяниях, просто сделала бы это иначе. Сейчас не попыталась поспорить с турианкой, поскольку уже опубликованную информацию глупо отрицать и перечёркивать, но вот передавая "Из уст в уста" вполне можно было схитрить. А то и вовсе, как вражина любила, подшить свои доводы белыми нитками. Да, её отстранили от службы и она напала на свой отряд, но ведь тогда она ловила неуловимую турианку, а это было куда важнее. Наверное и сейчас Нокс хотела ответить что-то в таком духе... и разочаровать Никс. Впрочем, явно не по-здоровому дышащую турианку это не волновало. Её бросало то в холод, то в жар, но состояние в целом было получше, чем тогда, когда они просто стояли в коридоре, словно обычная ходьба отрезвила.
- Сейчас бы лечь и передохнуть, - с наслаждением подумала Никс - а Нокс пускай меня тащит или кидает тут, мне всё равно.
Если бы коридор был чуть длиннее, то Никс бы так и сделала, несмотря на действия Рейчел, а тут... дверь во вторую комнату вынудила её прибавить ходу и посмотреть, что приготовлено там. Раз был способ найти антидот, значит отсюда вполне возможно выбраться живьём.
- О да, живьём, когда рядом бодрая такая Нокс, которая только и жаждет, что на жареные на гриле мандибулы тебя пустить.
Свет комнаты резанул по глазам, и Никс зажмурилась, сначала не совсем понимая, почему обстановка кардинально изменилась и только после пары мгновений открывая глаза. Сразу же заметила диск, лежащий на штуковине, аналогов которой она ещё не видела... и таймер с тремя минутами отсчёта. Снова делать что-то на время? Она повернулась к Нокс, словно спрашивая её мнения на этот счёт. Увидела, как дверь закрылась за ними, путь назад был отрезан. Но, по мнению Никс, вряд ли что-то понадобилось бы здесь. Турианка вообще не представляла, что можно было вытащить из коридора или первой комнаты. Ну, ножовка, разве что, которая сейчас наверняка не пригодится. Или датапады, которыми можно швыряться... Хотя, это скорее к Нокс относилось. А ещё был клинок, скрытый в протезе, и который можно было использовать, однако всё это... оборудование выглядело нерушимым. Никс прошла чуть вперёд, по рельсам, до конечной остановки, проверила на прочность колбу, и убедившись, что та тоже не подвергается никакому воздействию, вернулась, решив озвучить некоторые свои мысли.
- Время наверняка начинает отсчёт с окончанием того, что мы услышим с этого диска, - указала на него Никс. - Ты что думаешь? Слушать будем или потратим пять драгоценных минут на то, чтобы изучить это... нечто?
Никс больше склонялась к первой версии, поскольку изучать было нечего - вообще, сидеть без дела нельзя было, ибо начинался кашель, и просто паника. Впрочем, кашель и так был, причём как и сначала, с кровью, только пока Никс больше не выкашливала, чем раньше. Видно, времени прошло ещё не так много. Или... сколько уже прошло? Турианка параноила справедливо - от общего отведённого им времени прошла почти четверть, а то, где вообще находится Аери, Никс и приблизительно не знала. Да, дилемма...
Тем не менее, подхватила всё-таки диск, чтоб уж долго не тянуть с этим - в их положении колотить всё вокруг и друг друга в том числе было чревато последствиями. Никс больше переживала за себя, справедливо полагая, что разведчица Альняса сейчас здорова как лошадь, и с ней уж точно не справиться умирающей турианке.
- Обычно было наоборот, - про себя заметила Никс - И хорошо бы, если бы Нокс не стала акцентировать на этом внимание.
Вокруг больше не было никаких зацепок, разве что до боли знакомая обстановка, но турианка не собиралась всё тут разглядывать - коридор уже показал ей все прелести бутафории этого места. Задней мыслью было подумать о том, что схожесть мест несёт скорее психологический эффект - глаза так или иначе запомнят, и если им суждено выжить, то эти места, подобно, скажем, Омеге, под которую это место стремилось подстроиться, будет видеться во снах. А уж такое... такое было достойно кошмара, который пока что был наяву.
Аудиопослание получилось коротким, и хотелось переигрывать его снова и снова, выцеплять из контекста фразы и высмеивать их, но дело в том, что правды в них было немало. Никс предчувствовала что-то плохое, но это было куда страшнее боли. Она не могла дать Нокс повод, но сейчас знала, что та заставит её - если уж убьёт не яд, то убьёт та, кто под боком. Нельзя было давать слабину. Никс проверила нижние крепления - чтобы просунуть туда ноги, надо было встать на колени, и буквально нанизать себя на штыри, оставаясь на них, пока это нечто будет ехать. Неизвестно, с какой скоростью, и сколько крови для этого понадобится. Наверняка турианка знать не хотела - ей достаточно было возникшего перед глазами зрелища. И две кровавые дыры повыше колен. В свою очередь, предназначающиеся для Нокс крепления были сделаны для ладоней - то есть, требовалось меньше крови? Однако, штыри грозили проткнуть ладони насквозь, что было куда болезненнее, и пришёл черёд волноваться за Рейчел. Пусть немного, но успех прохождения, как начинала догадываться Никс, зависел от их общей работоспособности. Никс изучила конструкцию подробнее - может, получится в одиночку снабдить кровью вагонетку, а Рейчел поддержит турианку в случае чего?
Но нет, даже примерно прикидывая, Никс поняла, что иначе как вдвоём им не пройти. И надо было собраться, прежде чем хотя бы попытаться попробовать.
- Рейчел, - произнесла турианка, снова хорошо так откашлявшись. - Может, есть у тебя то, что всегда сказать хотелось, мало ли...
- Например, как ты меня не любишь сильно. Ну хоть что, бестия белокурая..! Что-то, что унылость эту разбавит, усиленную скорой возможной смертью.
А ещё таймер молчал. Наверное, три минуты у них будут с момента, как "вагонетка" сдвинется с места. Учитывая расстояние, времени должно было хватить с лихвой, но вот слишком много времени вселяли неуверенность в и так не идеальное решение этой загадки и единственный видимый способ решить, разгадать эту ловушку.

Буквально вывалившись из комнаты, в коей чуть не лишилась головы, Рейчел отшатнулась как от двери, так и от врагини своей, прислонилась к стене, сдергивая какую-то бутафорскую тряпку, поеденную то ли молью, то ли мышами, то ли другими представителями данной флоры или фауны с голодухи. Сейчас, мысли скакали и бились в белобрысо голове, не давая сосредоточится. Впрочем, у Нокс и без того с «сосредоточится», «сконцентрироваться» и «успокоиться» было очень, и очень плохо, в силу больной головы. А тут такой стресс, что даже словами передать было сложно. Рейчел обнаружила, что умирать не готова совершенно, и Это ее здорово выбесило. Выбесила собственная слабость, продемонстрированная публично. Да не просто публично, а при Никс! Какой позор!
Саданув рукой по стене, экс-сержант Альянса вроде как поуспокоилась в достаточной степени, чтобы оценить тряпку, все еще сжимаемую руками, и, пожав плечами, повязать ее на пояс. Мало ли, а заднице все одно теплее.
Никс уже гуляла по коридорчику, собирая датапады и просматривая информацию. Один, отброшенный турианкой Нокс подняла, прочна несколько строк и свела брови на переносице, зло сверкая желтыми глазами. Что?! Игра?! Да какая тварь посмела в такие игры поиграть с ней?! И, Канарис затащить, да еще отравив?!
«Это МОЯ жертва. Моя цель. Моя игрушка. Я за ней гоняюсь прорву лет, вы, уроды! МОЯ НИКС!», - датапад со смертоносным свистом (а попади с такого размаху в голову – сразу летальный исход обеспечен!), влетел в стену, разбившись на обломки пластика корпуса и провиснув ораньщевой, порванной пленкой экрана. определенно, прилив жажды крови позволил Нокс окончательно прийти в типичное для нее двойственное расположение духа - и зло, и весело. Оскалившись, белобрысая пошла следом за Канарис, как раз вовремя, что получить в руки очередную «писульку». Да еще и под комментарии Никс.
- Это ты виновата, Канарис, - прошипела в ответ Рейчел, - Ты и твоя долбанная Ария, что перед Советом расстелилась, лишь бы тебя пропихнуть. И Альянс. Эти тоже му*аки драные! Забили на преступницу, забили на все, и виляют хвостами, недоноски чертовы,  - датапад не оказался насаженным на гребни турианки только потому что та уже успела отойти, а тащить ради мести с собой гадостную хреновину Нокс ох как не хотелось. Снвоа свист, хруст-шмяк, и новая куча осколков.
- Что? Еще посмотреть на полеты нетопырей хочешь? – прошипела Нокс, выдергивая из рук турианки очередной датапад и углубляясь в чтение, - Ну да, конечно. А пони летать умеют, жрут радугу и срут бабочками. Думаешь, одна статья, написанная хер пойми кем меня вот прям сейчас переубедит, я расплачусь, брошусь тебе на шею, утру кровь с мандибулок, попрошу прощения и признаюсь в вечной любви? Ха! – третий датапад описал красивую дугу, а еще один хрустнул под тяжелым ботинком – Нокс даже не удосужилась посмотреть, что там такое было интересное. Наверняка, очередная чушь.
- Ага, пошли, - согласилась желтоглазая, топая следом за пошатывающейся турианкой. Сколько уже времени прошло7 А сколько осталось?
Но, это же будет смешно, если Канарис, неуловимая, хитрая, сильная и ловкая, подохнет в какой-то непонятной берлоге, от жалкого яда. У Нокс такой простой способ и в голове не укладывался. Оказывается, как просто. Всего лишь яд, и убийца харкается кровью на стены, загибается, едва бредет. Да, в таком состоянии Нокс бы ее легко одолела, даже несмотря на протезы-шморезы и лезвия всякие. Просто голову бы голыми руками открутила. Может, так и сделать, пока жизнь Канарис, справедливо принадлежащую Нокс, не забрали какие-то «игруны»?
Рейчел посмотрела на спину турианки, вздохнула печально, и побрела следом, даже за плечо придержав на повороте, дабы та не впечаталась в стену и мимо девери не пролетела. А за дверью… Посмотреть было на что, но белобрысая расчетливо пустила вперед Никс. Ей-то все равно подыхать, а вдруг ловушка? Но, нет. Канарис осталась жива-здорова, и Нокс поспешила к ней присоединиться, жопочуйкой ощущая, что дверь сейчас сделает гадость. Поразительно, но в этот раз паранойя сработала не в холостую, и дверь правда закрылась. Впрочем, это Никс не слишком обидело или задело – назад она все равно не собиралась, только вперед. А чтобы двигаться вперед…
- Это что за хрень? – неподдельно изумилась она, - Я все понимаю. Совершенно все. Но, бл*дь, вагонетка! Шипованная вагонетка! И, колба. Нафига колба? Никс, ничего не трогай! – одернула Спектршу экс-сержант Альянса, топая к сооружению, дабы его хорошенько пнуть и заставить покатиться. Тяжелый боммм напомнил комнату, подкрепленный очень красочным, живым и нецензурным комментарием Рейти, что ногу отшибла здорово.
- Слушай, какая романтичная обстановка! Я прям помолодела! – сообщила Рейчел, нагло устраиваясь задницей на «вагонетке» и недоверчиво глядя туда, куда вели рельсы. Колба. Ну да. И что предлагалось-то? Зачем надо было тащить эту тяжелую штуковину, коя все равно упрется в колбу? Или… Сезам открывается только после выполнения определенных условий?
Словно прочитав мысли врагини, Никс пошла ковырять протезом колбу. И, чем-то еще постучала. А потом вернулась, явно не достигнув успехов. Впрочем, Нокс не слишком-то на это и рассчитывала, хотя было странным, что лезвие мономолекулярное, не взяло странную конструкцию. Из чего ее делают, интересно?
- Ну, давай послушаем, что еще нам сказать хотят, - согласилась Нокс, пододвигаясь и позволяя турианке взять диск. С первых же слов неизвестного захотелось познакомиться с ним поближе… Очень близко. Вот прям в очень интимной близости, чтобы изучить подробно весь его богатый на выдумки внутренний мир. Отдельно – кожный покров. Отдельно жировую прослойку, отдельно мышечный каркас, медленно сковырнуть косточки и мясцо, по одному рассматривая органы. Больше всего Рейчел хотелось подержать в ладошках его сердце – несомненно, большое и доброе, способное на то, чтобы устраивать такие прекрасные Игры. А потом запихать это самое сердце ему в пасть, затолкать кулаком по самые гланды, вытаскивая через разрезанную трахею. И, чтобы он еще и жив был. Невозможно, конечно, но почему бы не помечтать?
Нокс тоже оценила предложенную им поездочку, заранее поморщилась, представив, сколько будет крови. А еще широкие, зараза – повредят тонкие косточки-хрящики кистей  рук, порвут связки, вены… А если не залечить вовремя, так и вовсе можно инвалидом остаться. Ей! Снайперше! Становиться инвалидом!
Рейчел аж зубами отчетливо заскрипела, подозревая, что скоро уже сотрет их в пыль – только злиться-то постоянно. Нервы тихо, но отчетливо звенели, лопались с печальным звоном, отдающимся в голове и с каждой лопнувшей струной становилось все легче и веселее. Нокс глянула на то, как предстоит ползти Канарис, оскалилась хищно. Какой вид! Какая поза! Какая инсценировка! Может быть, Нокс и оценила бы все это по достоинству и получила бы массу наслаждения, радуясь положению турианки, если бы… Если бы это не устроили те самые гады, что чуть не отпилили Рейчел голову.
Снова дрожь прошла по позвоночнику, отдаваясь в ребрах, сжимая легкие в спазме. Но, закашлялась Никс рядышком. Точно. Еще этот яд проклятый… Выходит, теперь не посидишь просто так, рядом с тачкой, иль на ней самой, да не попоказываешь кукиши в камеру скрытую, а она тут была – Рейчел могла ручаться.
Впрочем… Рейчел-то могла как раз сидеть себе спокойно и игнорировать задание. Ее-то ничто не гнало вперед, не пожирало изнутри.
- Рейчел, может, есть у тебя то, что всегда сказать хотелось, мало ли...
- Конечно есть! – подтвердила беловолосая не задумываясь, - Совет – му*аки, а ты мне жизнь испортила! – Нокс внезапно сорвалась с места, схватила турианку за грудки, и приложила ощутимо к стене. В своем нынешнем состоянии Никс не могла оказать достойного сопротивления, и Рейчел сейчас этим беззастенчиво пользовалась, одной рукой давя турианкуе на грудь, и мешая глубоко вдохнуть, а другой  держа за подбородок. Безумные, желтые глаза с расширенным, как у наркомана зрачком, выдавали, что Рейчел сейчас очень даже нехорошо как минимум в психологическом плане. Немудрено – слишком много всего и сразу, и у экс-сержанта просто ехала крыша, категорически отказываясь возвращаться на место.
- Слушай, Канарис, - прошипела Нокс, приближаясь к ней почти вплотную, - А почему бы мне не убить тебя прямо сейчас, а? Я же так давно это планировала, мечтала… Не поверишь, мне даже снилось, как я тебя убиваю! Медленно и быстро, красиво и ужасно, благородно и в спину, - речь все ускорялась, взгляд кружил по обстановке, ни на чем особо не задерживаясь – почти круговые движения глазами, - Столько способов, Канарис, столько вариантов! Все они у меня в голове…. В моей дурной голове! Никс, а теперь я что, должна добровольно стать калекой, фактически, тут в садо-мазо поиграть, потому что у тебя кончается время и ты скоро сдохнешь, так что ли? Ха! – блуждание взгляда прекратилось, выражение полного безумия слезло с лица обваренной кожей. Нокс уже спокойнее, даже с каким-то ехидным прищуром посмотрела в глаза Никс, усмехнулась, кривя губы, - Ты мне за это должна, Канарис. И, выплатишь часть долга сейчас, - прежде, чем турианка попробовала возразить, Рейчел прижалась к ней всем телом, поцеловала, в процессе разжимая кулак на груди, ладонью проводя по пластинам, и спускаясь ниже, к бедрам. На грани – кровь Никс была ядовита для человека сама по себе, а сейчас в нее добавили яду.
На грани – Никс сейчас уже ничто не мешало просто свернуть шею наглой белобрысой девке. На грани – утекало драгоценное время.
Нокс отстранилась, показушно-брезгливо вытерла синие потеки со своих губ, пошла к вагонетке.
- А, да. Еще – кажется, я начинаю ненавидеть игры. Не отставай, Канарис! – ладонь звучно шлепнулась на штырь, отчетливый звук рвущейся плоти наполнил комнату… Или только голову человеческой женщины? Нокс попыталась перекрыть это чавканье рыком, но поняла, что, оказывается, закричала. Прикусила губу, чтобы заставить себя заткнуться, зажмурилась, хлопая второй ладонью по шипу… Пытаясь, вернее – рука сама вильнула в сторону, ударилась о вагонетку и сжалась в кулак. Пришлось открывать глаза, медленно вести руку к шипу. Кольнуло кожу по центру ладони, потом, начало медленно разрывать. Снова закричав-зарычав, Нокс подпрыгнула, сделала упор на руки. Снова чавкнуло, а экс-сержант Альянса обнаружила себя на коленях перед вагонеткой, повисшей… Да-да, на больных руках.
- Бл*дь, - хрипло, едва слышно выдавила Нокс, поднимаясь на ноги, - Ты за это не расплатишься, Канарис!

Свет, разрывающий темноту, цвета, пляшущие в безумном танце, образовали картину какого-то больного художника.
- Где я? - медленно проговорил он.
- Ханар очнулся, вколите ему еще ампулу. Он должен прийти в сознание после всех остальных, - лишь услышал он. И снова темно.

"Кахье. Как давно меня тут не было. Год? Или два? Нет, пожалуй, это целая вечность. Я не появлялся здесь с того самого дня. Дня, когда мой Мир стал другим.
   Но сейчас, подождите, сейчас я вернулся... Отец, мать, где же вы. Сейчас не время, чтобы обижаться на меня. Я тут всего на несколько часов или дней... Я не знаю как долго я еще тут буду...
   Не время, да? А когда будет то самое время? Вечно мне его не хватает. Бывало, я часами сидел в порту, высматривал космических путешественников, чтобы узнать каково это, летать в открытом космосе. Мог днями напролет слушать истории прилетавших инопланетян на Кахье. Слушать дреллов, которые возвращались с очередного задания. Я не думал тогда, что у меня не будет и дня, чтобы снова оказаться там, не будет часа или нескольких минут, чтобы снова увидеть родных. Я бы сделал все, что хотел. Я мог бы провести пару минут с родными, увидеть друзей детства, тех с кем я вырос. Посмотреть на те места, где я бывал в детстве. Старый город, разрушенный давным-давно одним из немногих землетрясений. Пролом в дне океана, который окаймлял мой город. Мой Родной город.... Я смог бы снова почувствовать, что я ханар, что я один из них. Я бы все успел.
    Но почему опять "бы"? Всегда эта условность, сделать это потом, слетать туда потом, а когда потом? Потом меня могут разорвать на куски в каком-нибудь очередном задании, или же просто наступит мой час. И все... тогда только темнота. Я должен сделать это сейчас, стоп. Я же могу сделать это сейчас - это же мой родной город посмотри на него, Зи. Это же он, его я ненавидел раньше, по нему я так скучаю сейчас. Но где, же все? Где они? Почему тут так тихо, почему нет никого вокруг???
- ОТЕЦ, МАМА, где же вы? - начал излучаться Зи.

"Почему так тихо вокруг? Нет торговцев, нет волусов торговцев, которые постоянно пыхтят в своих костюмах. Нет ни одного дрелла. Да что там дреллов. Нет ни одного ханара. Опять нет никого вокруг, только я один. Я один опять наедине с мертвой тишиной, да, снова только она со мной... Моя вечная собеседница. Только она и этот скрип... Проклятый скрип, он сводит меня с ума. Он будто потрошит мое сознание изнутри. Голова болит. Эта боль она просто непереносима... боль. И цвета, цвета вокруг, очертания... они меняются... ну почему опять все меняется? Почему этот проклятый Мир не может оставаться в покое? Оставить в покое меня раз и навсегда... И именно в тот момент, когда я оказался там, где и должен был оказаться, опять этот... Стоп, где я?  Нет, нет, нет... Это же не Кахье, но тогда где я? Где я? ГДЕ Я? 
   Почему боль опять усиливается. Почему она будто пытается меня отрезвить. Но это не такая боль облегчения. Это боль очередного груза. Как же я устал. Перед глазами все плывет. Что это? Какая-то комната? Или что? Если это какая-то смешная шутка кого-то из команды, то смеяться они будут не долго. Но это место не похоже на Анубис... это скорее..."
   Да, помещение было больше похоже на лабораторию какого-то безумного садюги-ученого. Вокруг была привычная обстановка с Кахье. Точнее нет, не так. Создавалась привычная обстановка с Кахье. Вокруг были только голограммы, одни сплошные голограммы и больше ничего. И доки, с причалившим кораблем, и небо над головой, и какие-то элементы декора - все ложь и обман. Один сплошной обман.
   Ханар постепенно приходил в себя, а боль в голове стихала. Он уже мог оглядеться по сторонам,  дабы понять, где он сейчас находится. Зи уже ощущал свои щупальца, уже понял, что он висит в центре комнаты, растянутый, в разные стороны, в форме звезды. А так же он понял, что ничего хорошего это ему не светит.
     Пилот Анубиса попытался выбраться, дернулся в одну сторону, дернулся в другую, но кроме боли в щупальцах он ничего не получил. Было понятно, что цепи, которые продетые  сквозь него, просто так вытащить не удастся.
   "Что это такое? Кто это со мной сделал? И самый главный вопрос для чего? Неужели я кому-то настолько неудачно перешел дорогу? Или же дело не во мне? Последнее, что я помню, так это то как мы пришвартовались в порту, Никс забрала с собой команду и отправилась на миссию, а остальные, в том числе и я, остались на корабле. И дальше пустота... Что стало с ними, что с Никс, что с Рут, что со всеми остальными? Вдохновители милосердные, надеюсь с ними все в порядке".
   Ханар еще раз попытался выбраться из ловушки, но не очень успешно. Кроме того, в ответ на свои старания получил очередную порцию боли в щупальцах. Он дернулся еще раз, и еще и еще... никаких изменений.
  "Я не могу так выбраться, я не могу сдвинуться в сторону, проклятие, не могу... Надо не спешить, я должен внимательно изучить обстановку. Соберись Зеннет"!
   Успокаивая себя Зи снова начал внимательно осматриваться по сторонам. Но сейчас он старался не обращать внимания на голограммы, его больше интересовало то, как выбраться отсюда и соответственно вещи, которые помогли бы ему в этом. Из всего того, что он заметил, заинтересовали его только терминал, на котором мигало одно непрочитанное сообщение и маленькая пушечка, которая добродушно висела над ним.
Терминал был не обычный, а модернизированный, он мог активироваться волнами, исходящими от Зи. А пушка, такую пушку он еще не видел, но первое правило выживания гласит: "если над тобой висит пушка, а ты в центре комнаты зафиксирован прямо под ней ничего хорошего ожидать не стоит".
   "Одно непрочитанное сообщение, наверное, это для меня", - подумал Зи, и незамедлительно активировал его. Он не ошибся. Послание было действительно для него. Голос рассказывал ему условия, при которых он может выбраться из западни, в которую попал. Также опасения ханара подтвердились "ружье на стене" сегодня действительно должно было выстрелить. Но вот становиться его целью ханару ой как не хотелось.
  "Все складывается так, что мне придется себя калечить. Но мои щупальца, они, они же... Я не могу их повредить. Они - это последнее напоминание мне о том, что я еще ханар. Я не мог лишиться и их".
   Зеннет слегка запаниковал, он начал дергаться из стороны в сторону, пытаясь выбраться из этого капкана без повреждений, но снова результатов не было, только лишь одна цепь как-то странно покачивалась у того места, где была прикручена в стену.
    А в это время таймер неумолимо отсчитывал время... секунда, вторая третья убегали на счетчике на глазах у Зи. Ему так хотелось его остановить, заморозить цифры, чтобы те встали на месте и дали еще немного подумать, все взвесить, но это было не по "правилам", сейчас можно было только действовать.
  "Надо действовать. У меня нет времени паниковать. Если я умру здесь, тогда я точно уже не буду ханаром, а останусь, лишь маленькой лужей жижи, которую когда-то звали Зи".
   Ханар понял, что сейчас нельзя было оглядываться назад, или смотреть куда-то вперед. Сейчас нужно было лишь жить, жить любой ценой, как бы пафосно это не звучало. Он посмотрел на свою конечность, секундное промедление и... адская боль, разносившаяся по всему телу, такая сильная и знакомая боль. Да-да, он уже знал это ощущение. Ощущение такое же, как в тот день, когда он лишился трех своих щупалец. Сегодня это повторилось.
  - А-а-а, - закричал в голос ханар и перевел взгляд на обвисшую щупальцу, по которой стекала кровь на пол, - какая же знакомая картина.
   Времени оставалось все меньше, и ждать было нельзя. Еще одно резкое движение, и еще один очаг боли, и снова кровь на полу. Затем еще раз, и еще раз... Четыре резких движения и ханар шлепнулся на пол с грохотом, будто это был здоровенный кроган.
  "Осталась... последняя... последняя щупальца... о-о-о, как же больно... опять" - думал про себя Зеннет. Он сделал одно резкое движение... Но щупальца не вырвалась, а по телу пронеслась очередная волна боли. Еще одно движение, и снова не получилось. Ханар бросил взгляд на таймер. Оставалось всего лишь тридцать пять секунд. Все надо было сделать быстро. Зи снова дернул щупальцем и заметил, что в том месте, где цепь прикреплена к стене сыпется цемент. Пилот понял, что это его шанс. Превозмогая адскую боль, он обвился разорванными щупальцами вокруг цепи и со всей силой, что у него осталось, потянул ее на себя. Цепь поддалась и с грохотом упала на пол, Зи подтянул ее к себе, обвил ее вокруг щупальца, к которому она была прикреплена. После чего пополз в сторону устройства, которое давало ему возможность парить в воздухе.
"Осталось уже совсем немного времени... Но я близок к цели. Еще чуть-чуть, самую малость... Я... успею".
    Зеннет полз быстро, так быстро как вообще мог, оставляя за собой размазанный след из крови.
"Только бы успеть, только бы успеть", - крутилось в голове у ханара. Зи повторял эту фразу снова и снова. Он медленно подполз к устройству, нацепил его на себя, активировав его, взмыл в воздух, а на таймере оставались ничтожные десять секунд. Он со скоростью звука вылетел в дверь, которая с грохотом закрылась за ним. Он тяжело дышал, истекал кровью, из щупальца торчала цепь. Но он был жив. Жив и готов идти вперед, а все потому, что назад оглядываться было нельзя.

Бредя по коридору, Мика сперва просто смотрел неподвижным взглядом себе под ноги – в пол, усыпанный пожелтевшими от времени бумагами, попадались даже датапады, покрытые пылью и забрызганные чем-то. Наверное, краской. Крови не было, и немудрено. Когда, наконец, инстинкт самосохранения заставил волуса все же приподнять голову и вяло осмотреться, стало понятно, что на стенах нет крови. Конечно, нет. Откуда бы ей взяться?
«А откуда тогда она на мне?» - лезвием скользнула по извилинам горькая мысль. Одновременно тренированный взгляд пробежал по стенам, выхватывая общий смысл большинства надписей, но вчитываться Тог не стал. Финансовые расходы, расчеты. Кому они здесь нужны? Особенно сейчас, когда и смотреть-то на деньги было противно? – «Деньги пахнут кровью.» - забилось куда-то глубоко в сознание. Кажется, это была цитата из какой-то книги. Или киноленты.
Дверь, стоило подойти к ней вплотную, открылась, впуская внутрь. Мика вошел, опасливо осмотрелся. Напоминало первую комнату, но здесь весь пол был усеян деньгами. В основном, довольно старыми. Волус остановился и прищурился, скрупулезно присматриваясь к каждой монетке. В них мог быть еще какой-нибудь подвох. По сути – какой угодно. Человеческие доллары-банкноты, азарийские, турианские, саларианские деньги.. Даже валюта волусов – редкая и ценная вещь, так как, в общем-то, до того, как волусы же и придумали общегалактическую валюту – кредит, на Ируне куда большим спросом пользовался натуральный обмен, включая и своеобразную работорговлю. Так что ценная.. скорее, в историческом плане. 
На глаза попался терминал с призывно мигающим экраном. Придя к выводу, что, на первый взгляд, деньги безопасны, Мика аккуратно, все равно стараясь на них не наступать, просеменил к аппарату, уже уверенный в том, что там для него заготовлено послание. Лаконичное «считай», благо, открыло и более насыщенную деталями часть сообщения. Сглотнув вязкую слюну и более-менее прочищая ссохшуюся от стресса глотку, Тог углубился в чтение.
- Сегодня твоя жадность погубила несколько невинных жизней, а завтра, вероятно, погубит тысячи.. – «Несколько? Одну же. Только одну, мать вашу!» - очень уж не хотелось верить в то, что их действительно было несколько. - Сейчас угрозы твоей жизни нет - все деньги, что находятся в этой комнате, абсолютно безвредны для тебя .. – «Да неужели.. Какое облегчение..»
А вот и условие, выполнив которое, Мика сможет отправиться дальше. Возможно, даже выжить и выбраться отсюда. Целым и невредимым. По крайней мере, физически. Страшный саркофаг снова встал перед глазами, и волус поежился, пятясь от терминала. Затем опустил голову, скользя взглядом по деньгам на полу, оценивая свои шансы. Принадлежность к разным расам, разная номинальность. При этом, самих денег относительно немного. «Ключ от выхода - сумма всех денег, что находятся тут» - взгляд метнулся к двери, нашел вводное устройство. – «В какой валюте должна быть введена сумма? Общегалактическая? Кредит?»
Хорошо бы, если бы это было так, потому что это было самой логичной версией. Второй по логичности была бы необходимость ввести ключ на валюте волусов, но вот загвоздка – формулы пересчета для нее были очень ограничены. Как переводить волусовские деньги в турианские, азарийские и саларианские, Мика знал. А что делать с земными долларами? А с кроганскими гапами?
Значит, кредит. За полторы минуты нужно было перевести в кредиты все, что было разбросано под ногами, а потом еще и сложить это. Вообще-то.. труднореализуемо.. Тог еще раз сглотнул, стараясь не думать о вероятном исходе. Жировые отложения и высокотехнологичный скафандр могли позволить любому волусу существовать без воды и пищи внушительное количество времени, но провести это время здесь, в этой маленькой, похожей на приемную в банке, комнату, пол которой усеян деньгами.. Проще было отключить в скафандре систему очистки аммиака и умереть быстро. Хотя и мучительно.. Поговаривали, что это – поистине страшная смерть..
- Так, Тог.. Спокойно.. – дрожащим голосом пробормотал маленький беззащитный казначей «Анубиса». – Это всего лишь деньги, так? И не так уж и много..
Неожиданная мысль была воспринята Микой едва ли не как озарение, и волус, попыхтев от натуги, стянул со спины визор, раскрыл его и пристроил на шлеме, придерживая одной рукой. На визоре оказалось несколько режимов, и, перещелкивая их, Тог внимательно смотрел на пол. Не подходит. Не подходит. Не подходит. Оп! Один из режимов удачно подсветил турианские деньги, имеющие иную анимокислотную структуру, нежели все остальные. Радуясь собственной догадливости, Мика бросился выгребать из кучи турианскую валюту, в кратчайшее время сложил ее у стены, чтобы она не мешалась, и легко и быстро пересчитал и чуть ли не на автомате перевел в кредиты, благо, с этими деньгами хорошо был знаком любой волус. Ведь именно с турианских урс началась разработка кредита, а механизм, по которому была создана общегалактическая валюта, очень тщательно преподавали в любом учебном заведении Протекториата Вол.
Теперь дальше. Для денег землян Мика визором пользоваться не стал, так как все бумажные банкноты оказались долларами. Их волус легко выбрал из общей массы, сложил рядом с турианскими деньгами, быстро пересчитал, напряг память, воспроизводя нужную формулу, и также перевел в кредиты. Затем валюта волусов – неуклюжие крупные монеты неровной формы с тремя дырками, символ Протекториата. Их в куче было совсем немного, и Тог справился за считанные секунды. Потом деньги кроганов, которые вообще ни с чем спутать было нельзя. По сумме – чуть больше, чем было в деньгах волусов. И формула для перевода кроганских гап в кредиты была проста, как ранняя экономика элкоров. Кстати, денег элкоров, дреллов, ханаров и кварианцев Мика в куче не обнаружил. «Интересно, а у гетов есть валюта? Наверное, нет.»
Оставалось самое сложное – куча азарийских и саларианских монет вперемешку. И те, и те – некрупные, легкие, ровные, изящные. Схожего цвета, схожей фактуры. И их было больше, чем всех остальных денег. Мика отрывисто вздохнул, оценивая свои шансы как.. неутешительные.
- Ну.. Все, вперед. Некогда думать. Не этому ли тебя учили на курсах истории?
Визор здесь оказался бессилен, и секунды побежали вперед с прямо-таки немыслимой скоростью. Так всегда бывает, когда ты чем-то очень сильно и напряженно занят, время будто начинает идти в три, в пять раз быстрее. Мика, пыхтя, наклонялся, раздвигал пальцами кучки монет, отбирал, присматривался, на ходу пересчитывал азарийские и откладывал саларианские монеты. Один неверный выбор, одна монета в чужой кучке – и все, приключение закончится. Тихое бормотание, бесконечный поток чисел, формулы, озвученные вслух. Маленький круглый волус, казалось, весь целиком превратился в высокотехнологичный калькулятор, проделывая в уме такие операции, что и не снились обитателям «Анубиса» в страшных и скучных финансовых снах.
Есть! Сумма азарийских лир была посчитана и переведена в кредиты, оставалось совсем немного – пересчитать саларианские монеты и перевести их, а затем сложить все вместе. Тог хотел было приподнять голову и посмотреть, сколько времени у него осталось.. но нет. Даже если ему суждено умереть тут, он посчитает эти чертовы деньги!
И он посчитал. Заветное число огненными цифрами вспыхнуло перед глазами, и волус со всех своих коротких ног бросился к двери. Семь секунд. Семь секунд!! Но кому, как не Мике, быть мастером быстрого вбивания цифр в электронные механизмы?
Мгновение тишины, которое показалось вечностью, и в течение которой волус не дышал и сердце его не билось. Потому что если тишина так ничем и не заменится, то смысла уже не будет ни в дыхании, ни в сердцебиении.
Но нет. Тихий щелчок снова вдохнул в Мику жизнь, и дверь едва заметно вздрогнула, бесшумно открываясь. Волус почувствовал, как тяжесть мироздания свалилась с его плеч. Впрочем, оставив после себя массу неприятных ощущений, но это потом. Все потом. И окровавленный саркофаг, и размышления на тему бренности Бытия – потом.
А сейчас – вперед. Туда, где, возможно, где-то таится желанные безопасность и свобода.

Дверь открылась на удивление легко - без пресловутых шипений пневматического замка или протяжного скрипа давно проржавевших петель. Словно она ждала, когда узник наконец-то справиться со своей смертельной головоломкой и потянет ее на себя, чтобы открыть себе путь к желаемой свободе, которая, как любая шлюха знающая себе цену, вильнула ладной задницей и скрылась за туманной перегородкой.
Баньши выскользнула из «пыточной», пригнулась, ожидая атаки, но, оглядевшись, турианка поняла, что в коридоре, который походил на скорую руку построенную декорцию, она одна. Фальшивые тонкие стенки, ударь такую чуть посильнее и пробьешь перегородку насквозь. Гладкий серый пол, покрытый чем-то похожим на серый бетон, и точно повторяющая предыдущую дверь. Все это навевало зудящую на грани раздражения тоску. Кто бы не был хозяином того голоса, что вещал из терминала, он явно экономил на все кроме своих хитроумных орудий пыток. Воображение отчего-то нарисовало помесь Ринуса Сулисса с его великолепной коллекцией пыточных устройств – предмет лютой зависти Баньши - и этакого предприимчивого и очень бережливого волуса. Не удивительно, что зверюшка свихнулась на этой почве и теперь мнит себя царем всего сущего.
Баньши инстинктивно прижала к груди раненую руку. Кислота уже прогрызла себе путь через прочные, казалось, неподатливые пластины природной брони Баньши и уже надоедливым паразитом подтачивала более уязвимую кожу. Жжение то утихало, то накатывало с утроенной силой.  Оставалось лишь до скрипа стискивать челюсти и терпеть. Надеяться на то, что в следующей комнате окажется резервуар с водой, было попросту глупо. Это не крысиный лабиринт, где за прохождение очередной головоломке дают кусочек сахара. Здесь был только кнут, который вскоре лопнет. Нужно лишь добраться до последней комнаты и тогда… Тогда уже невидимый наблюдатель будет корчится на одном из своих детищ.
Вторая комната оказалась намного просторнее той, в которой очнулась Баньши. Просторнее и до жути похожей на полосу препятствий, через которую их гоняли в военном лагере, с тем лишь исключением, что разнокалиберные препятствия заменяли лезвия циркулярных пил, в хаотическом порядке расположенных на поверхности пола. С первого взгляда все просто. Преодолеть полосу препятствий и каким-то образом заклинить лезвия у противоположной двери.  Но для начала неплохо бы прослушать очередное сообщение от «Большого брата». Баньши активизировала терминал.
Услышанное только подтвердило догадки.
«Не так уж и сложно по сравнению с прошлым. Если двигаться достаточно быстро, предугадав при этом движение лезвий, можно добраться до генератора, а там оборвать провода. Рука и без того повреждена».
Поначалу все проходило гладко. Стоило подойти поближе к препятствию, подождать пока станет понятной траектория движения, и перепрыгнуть в тот момент как лезвие будет в наиболее удобном для этого положении. 
До генератора оставалось последнее лезвие, Баньши опрометчиво бросилась вперед, совершенно не ожидая, что пила внезапно изменит траекторию движения, и подскочит, подобно чертику из табакерки, жадно вгрызаясь в тело.
- Как глупо…

Девушку мутило. Она теряла кровь, в висках стучало, перед глазами всё плыло и как будто нарочно двигалось медленно, всё тело слабело, а конечности ни в какую не хотели двигаться. Рут вытянула изрезанные руки перед собой, затуманенным, непонимающим взглядом осмотрела их, как будто вовсе не ожидала увидеть их в подобном состоянии, вздохнула и позволила им вновь безвольно свеситься, хлопнула ладонями о бедра. Уже почти вся одежда была спереди испачкана кровью.
"Только... не... сдаваться... Держись, держись, не теряй сознания! Нужно перевязать... нечем. Ох, что это там? Я что-то слышу... или кого-то."
Рут поняла, что находится в помещении не одна, потому что услышала как где-то сбоку, за стеной, что-то загудело, а затем раздался громкий грохот захлопнувшейся двери. Кто-то ещё двигался туда же, куда и Портер, кто-то ещё выжил!
Воровка ускорилась, держась ближе к стене, чтобы опираться на неё. Вот и конец коридору, а там... а там оказался плачевно выглядящий, изувеченный, кровоточащий, но живой...
- Зи! - хрипло воскликнула Рут, сил чудесным образом вдруг прибавилось, и девушка усердно заковыляла, волоча раненую ногу, но быстро сокращая дистанцию между собой и ханаром. Портер и подумать не могла, что будет настолько рада видеть кого-то. Ладонь была невольно протянута вперёд, чтобы коснуться Зи, убедиться, что он не мираж измученного мозга, а рот приоткрылся, чтобы задать невероятно глупый вопрос "Ты в порядке?", но Рут спохватилась и остановилась, так и не дойдя до ханара метра полтора.
"Нельзя его трогать, ведь ему может стать лишь ещё больнее!"
Руку воровка отдёрнула назад, спрятала даже за спиной, а вместо глупого вопроса на выдохе произнесла:
- Бедный, бедный Зи...
Ей хотелось плюхнуться на колени рядом с ним, подчиниться сковывающей тело слабости, передохнуть хотя бы пару минут. Но что-то подсказывало Мышке, что если она это сделает, то сил подняться уже не найдёт. Поэтому Рут только оперлась одной рукой о стену, но не смогла простоять так долго - слишком больно. Нельзя, нельзя сдаваться, особенно теперь, когда шансы на спасение чуть увеличились, когда двое "игроков" встретились, чтобы вместе справиться с новым испытанием. Или сложить свои головы...
- До чего же я не хочу туда идти, - простонала Рут, взглянув, наконец, вглубь комнаты, в дверном проёме которой сейчас она и Зи находились. Пол был запятнан крови, а в центре помещения, кажется, лежал труп. Нет, не кажется - вонь стояла соответствующая.
- Чё-ё-ёрт... - протянула Рут, когда они с Зи подобрались ближе к телу, которое принадлежало молодой девушке. Валяющаяся рядом циркулярная пила и гигантская зловонная лужа крови под телом достаточно ясно намекали на причину смерти. Труп лежал на какой-то плите с символами, которая явно была здесь неспроста, а это значило, что тело придётся оттащить...
- Ничего не понимаю, - сокрушенно произнесла Рут, когда проиграла сообщение с диска, что лежал рядом, на инструментроне. На смену физическим испытаниям пришли загадки, но от этого легче не становилось - всё в голове путалось, невозможно было собраться с мыслями, что-то сообразить. А загадка наверняка не менее смертоносна, чем пчёлы, лезвия или крысы. Ошибёшься - пиши пропало.
Рут с печалью отметила, что помимо уже описанных проблем с самочувствием, её теперь стали одолевать тошнота и головная боль. Она ничего не сказала Зи, конечно, прекрасно понимая, что ему если не так же плохо, то ещё хуже. Движения щупальцами должны были причинять ему страшную боль.
"А если бы у него были кости? Он бы, считай, лишился всех своих щупалец, они выглядят так ужасно, едва держатся. Терпи, Зи, терпи. Мы выберемся, мы всё вылечим."
- Нужно убрать тело, чтобы посмотреть, что там на плите. Боюсь, что если начнём его двигать, вывалятся все кишки, - удрученно сказала Рут.

Отредактировано Ruth Porter (27 января, 2013г. 10:04)

- Ты не беззащитная, ты не слабая, - словно мантру, повторяла турианка, упорно передвигаясь дальше. Теперь уже ползком, но не в ущерб быстроте. Что там говорили - рождённый ползать, летать не может? А Никс и ползала быстро и летала весьма качественно, поэтому самое время было найти тех умников, что придумывают устоявшиеся уже выражения, да отодрать ему... что-нибудь.
- Ты не слабая, не внушающая сочувствия. Ты - светило, Никс. Яркое такое, самостоятельное светило. Солнце-Луна, звёзды и весь космос в придачу. Ты просто космос, Никс. И не смей сдаваться даже сейчас. Тебе хочется отдохнуть, хочется выпить и хочется чьего-то тепла под боком, но если ты сейчас расслабишься, твои останки уже никому не скажут ничего хорошего. Поэтому, будь любезна, заткнись! Даже в мыслях не смей ныть и переживать за что-то там, чего с тобой не было и не будет. Ноги - дело поправимое! Яд долгого действия и... - турианка закашлялась, понимая, что гнусное ощущение скорой кончины вернулось - И тебя обязательно вылечат! Никому не верь, не доверяйся, как слепая курица! Нокс тебя убьёт и не поморщится, причём то, как она оставляла тебе жизнь сейчас, ничего не значит. Будь готова, что придётся переступить через её труп, как и она готова к тому, что переступит через твой труп,закончив лелеять планы мести!
- Она слабая, не ты, - думала Никс - Я же видела отчаянье, страх и безумие, смешанные в одно какофоническое нечто смотрят на меня из жёлтых её глаз. Её лицо, её мимика, эмоции... всё вокруг - что, неужели мы так легко сдались бы? Нокс, я знаю тебя лучше, чем знает кто-то ещё - ты не такая. Добрая душа с изюминкой, ха. Поэтому соберись, соберись, и будь собой! Не слушай меня, мне-то не так много осталось...
При всём своём состоянии и сравнении состояний морального и физического Никс считала это началом конца. У них есть стимул проходить испытания, но никто не сказал им, что их ждёт в конце пути. Что, если настоящий здесь только яд, а всё остальное - обман. Будет обидно доползти до финиша, истекая кровью, обнаружить там противоядие, но не обнаружить панацелина.
- Я уверена, что так и будет.
Нокс быстро оклемалась, ответила. Впрочем, теперь без рукоприкладства. Не потому ли, что рукам досталось?
- Конечно лучше, чем я, - безрадостно подумала турианка - Можно было хоть поблагодарить, что я спасаю твою задницу уже во второй раз. Впрочем, кровотечение из рук... Надо постараться, чтобы помереть от такого. А вот у меня теперь есть все шансы. Бл8ть, Никс, что ты творишь, в конце концов? Может, благородство турианское внезапно проснулось, потому что ты знаешь, что уже не жилец?
А ответ, тем не менее, дала другой, не сопротивляясь жесту Рейчел, и прямо глядя ей в глаза. Не без трагизма и максимально честно, как было возможно. Да, Нокс сочтёт это лишним пафосом, выкабениванием и актёрской игрой непонятно для кого, но Никс была почти честна с ней.
- Я всё ещё капитан корабля. - ответила Никс - И твой капитан тоже, Рейчел. Ты можешь это отрицать, но ты живёшь на корабле, и подчиняешься моим приказам. Ты можешь скрывать своё пребывание подле меня своей местью, но ты мне куда ближе и роднее, чем многие из команды. Было бы слепо не заметить это, и очень глупо, если ты начнёшь это яростно отрицать. Я ведь не дура, Нокс, и многое замечаю.
- Мне только жаль тебя, если я внезапно помру, и ты не успеешь убить меня раньше, как хочешь. Только перед смертью хотелось бы увидеть не спятившую тётку, а ту девчонку из Альянса, которая совсем не зная преступницу, легко поймала её и вела в участок, допустив всего одну ошибку...
А что теперь?
Как совсем давние, так и недавний ответ (вот сколько прошло - минута?) завертелись в голове, нарушая полумрак коридора странными яркими всполохами.
- Глюки - догадалась Никс, понимая, что слабеет. Голос Нокс в этом плане очень подбадривал, поэтому беседа вернулась в более привычное русло, а то... слишком много откровений что-то было, для одного-то дня...
- Я прекрасно знаю, что ты любишь садо-мазо, - невольно улыбнувшись, заметила Никс - Но может в другой раз? Я тогда даже...
- А вот это внезапно... - успела подумать Никс, подхваченная сильными руками белобрысой.
- Я не нуждаюсь в твоём... - начала было Никс - Рейчел. Зачем? Ты не... ох, - умолкла Никс, поняв, что откровенности просятся наружу с изрядной порцией не совсем вменяемых чувств. Избавиться от них, впрочем, было легко, облегчая участь Нокс и пытаясь самостоятельно наступать на ноги, которых турианка почти не чувствовала. Наверное, порвало ткани или что-то задело - видят Боги, врачом Никс не была. Сейчас вообще хотелось одной из двух вещей - или чтобы Нокс и дальше тащила полуживую турианку, либо чтобы кинула прямо тут и добила. И второй вариант для Никс, чувствующей себя далеко не в лучшей форме, был наиболее предпочтительным.
Да вот только и такое передвижение оказалось недолгим, и коридор быстро сменился новой залой. Здесь, в отличие от предыдущей, всё было понятно сразу. Никс сперва хотела предупредить Нокс, что так уж вальяжно не стоит входить, мало ли что... Но потом, узрев то, чем помещение является, отбросила мысли о скрытых ловушках. Мерзкий запах не давал усомниться в том, что в этой печи, которая занимала большую часть помещения, недавно кого-то жарили. Всё вокруг залито кровью и самыми разными останками.
- Духи милосердные, куда же всё-таки нас занесло... - Никс поморщилась. Количество расчленёнки на квадратный метр ей уже давно перестало нравиться, а уж подобные виды и вовсе навевали тоску и желание пойти ногами куда-то в противоположную от таких вот помещений сторону. Да, ногами... ногами которой сейчас служила разведчица Альянса. Несмотря на жуть, та не сдавалась, а от могильной шуточки Никс почему-то прыснула со смеху, а не покачала головой. Нервное напряжение что ли? Не иначе как...
- Учитывая то, что это помещение навевает чёткую мысль опустошить содержимое желудка? Что-то не хочется, - отсмеявшись, выдала Никс - Ох, полный мрак, полный мрак...
Предусмотрительная Нокс стала искать запись, а Никс покосилась на печь и место, за которым, по-видимому, надо было сидеть - аки в телескоп на светило смотришь, невооружённым глазом. Посмотреть можно дважды - один раз левым глазом, один раз правым. И всё. После того, как Рейчел усадила её, турианка не без страха провела по крепежам рукой - для неё ведь, не для Нокс, сделаны по турианским меркам... И что теперь делать? Конец пути? А зачем противоядие тогда было? Или тоже всего лишь уловка? Может, можно обойти всё это дело с помощью какого-нибудь хитрого трюка...
Но надежды у Никс уже было по минимуму. Она думала, что сможет со всем справиться, когда прошла первое испытание. Правда же, освободить Рейчел было легко, применив уловку, а здесь... Здесь как? Никс пырнула скрытым клинком печь, пока Нокс забралась наверх, чтобы порыскать в поисках аудиопослания - и хоть бы хны.
Впрочем, чуть только Нокс устроилась рядышком, чтобы послушать запись, как у Никс внутри всё похолодело. Неужели, и правда конец? Просто так не выбраться, и скоро будет больно... очень больно. И если бы не дверь, то Никс предпочла бы пасть от руки своего врага, но тогда Нокс точно не выберется отсюда, а если каким-то образом удастся пережить все эти мучения, то до полного отключения сознания придётся прошептать цифры когда, поскольку броситься к двери, чтобы ввести их самой, Никс не могла и не сможет. Нокс, конечно, возрадовалась, а вот турианку оптимизм резко покинул, и она вообще никак не среагировала на её слова. Даже боль, вызванная касанием Рейчел, сейчас показалась какой-то совсем уж далёкой и не такой уж важной. Последний рывок, последняя попытка? Или, скорее, желание красиво умереть?
- Сдалась ли я? - подумала Никс, пока не пуская блондинку за место возле датчиков и внимательно смотря на неё. Турианская мощная лапа с когтями сжимала сейчас человеческую руку, держала за запястье. Никс смотрела на вражину, думая, что сказать. Плакаться не хотелось.
- Если... всё, - поморщившись, начала она, - То.... - притянув к себе, Нокс, турианка поцеловала её - недолго, дабы не затягивать момент - Спасибо.
- За то, - про себя додумала Никс - Что оберегала меня от всех смертей, кроме той, которую лелеяла для меня сама. Жаль только, что она получится не совсем такой, какой ты хотела. Ну, хоть крики мои послушаешь...
Кашель, на удивление, больше не мучил. Никс включила печь, отправила Нокс на другую сторону, дождалась команды, что температура внутри соответствует норме и пристроила голову в крепление.
- Довольно странно взывать к призраку матери, когда мне грозит смерть, но Аэн, если ты меня слышишь, помоги мне всё это перенести...
- Давай! - крикнула Никс, и, чуть только окошки открылись, лицо облизал огонь. Шумно и страстно дышало пламя, коптя лицевые пластины, до которых доставало. Огонь съел веки почти мгновенно, и Никс была избавлена от необходимости моргать, но код, видимый даже сквозь огонь, она увидела. Одна, две, три цифры. Глухо.
Жар отошёл, отдаваясь только потрескиванием кожи, словно та лежала на углях. Металл креплений нагрелся, поэтому даже с закрытыми прорезями для глаз Никс чувствовала себя близкой к тому, чтобы отключиться.
- Не... закрывай... больше, - пробормотала турианка. Ей казалось, что она кричит, но на самом деле она едва шептала, сливаясь в унисон с шумом печи. - Не закрывай больше, - погромче повторила она. Под конец Никс начала метаться, силясь мгновенно освободиться и то дрожа и вскрикивания - надрывно, с чувством, не в силах вытерпеть, то безвольно устраивалась на месте, рефлекторно кладя руки на раскалённую поверхность печи и тут же отдёргивая их. Порой старалась освободиться, пытаясь оторвать себя, от чего руки страдали не меньше. Одежда слезла с них, а протез потемнел и лишился оболочки, сейчас выглядя как металлическая рука терминатора.
Она, несмотря на предупреждения Рейчел, кричала, чтобы та не смела закрывать прорези, и, чуть только запомнила цифры кода, попыталась освободиться. Шипя, крепление поддалось, и Никс дёрнула было головой влево, как вдруг по гребню пришлось что-то очень мощное, с хрустом обломившее несколько пластин, перьями посыпавшихся на пол, куда следом упала и турианка, ведомая куда-то невидимой, но очень сильной рукой. Голос нашёптывал что-то про "отдохнуть и поспать", а сама Никс, созерцая вечный мрак вокруг нашла силы удивиться, почему до сих пор находится в сознании. И, наконец, два раза повторим выученный код, замерла на полу. Ни звука, ни даже дыхания не было слышно. И пульс отсутствовал, позволив турианке в это время блуждать где-то между мирами.

Все в этом Мире имеет свой цвет. Для кого-то все цвета - это оттенки серого, для кого-то - это только черное и белое, а кто-то видит красное, когда перед ним что-то зеленое. Но для всех этот Мир окрашен в палитру цветов.
     А если бы весь Мир был окрашен не какими-то цветами, в которых мы субъективно воспринимаем Мир, а скажем настоящими цветами. Эти цвета святились, переливались... Ну, скажем, представьте, что вы выходите на улицу и вместо четких очертаний мы видим разноцветные излучения от всех объектов. Проехала машина - красное пятно с элементами черного... Светит солнце - желтые теплые лучи, греют тебя с неба, а если пробежала собака оп-па веселая юркая синяя искорка пронеслась мимо тебя. Наверное, если бы люди видели такое, у них было бы меньше проблем. Ну, вот смотрите, разве не здорово, когда дождливым серым утром вы выходите из дома, а вместо серого и угрюмого дня вы видите разноцветное веселое облако переливающихся цветов. Оно яркими задорными капельками бьет в асфальт и образует не менее задорные и веселые лужицы, по которым можно весело и задорно прыгать босиком. 
   Слишком задорно? Пожалуй, да... Наверное, это бы надоело. Хотя, если честно, мне бы нет. Возможно, я устал от серых будней и сейчас все это кажется, действительно весело. А потом, спустя две-три недели эти веселые и заботливые переливы превратились в те же самые серые будни. Наверное, я бы завыл от боли в глазах, ибо веселые радужные цвета начинали бы въедаться мне в сетчатку и выжигать ее такой веселой и радужной болью, кто знает. Тут остается только условное наклонение (или как оно там называется, у меня всегда было три по русскому), с частичкой бы... Ах, если бы...
... ах если бы, если бы все было как в детстве, мы бы не уставали от этих цветов, все было новое, интересное, веселое. Ведь выйдя на улицу в дождливый серый день, ты видишь вокруг себя дождливых серых взрослых, и становится на секундочку веселее... на секундочку весь Мир начинает сиять вокруг тебя. Вокруг тебя машина приобретает красный веселый цвет, собака синяя искорка, а солнце говорит с тобой желтыми лучами добра...
...ах, если бы, если бы человека можно было бы видеть так же цветами, тогда я бы, наверное, задумался, а надоело бы ли это мне через две-три недели... Ведь, порой смотришь на человека, вроде и нравится он тебя, хороший человек, а так бац... включил свое цветовое видение, а от него излучения коричневого цвета с оттенками зеленых мух, понимаешь, что что-то нечисто. Да и вообще, скажем, врет тебе человек, а ты видишь, что от него исходит цвет лжи, ну какой цвет мог бы быть у лжи? Скажем такой кислотно-зеленый, который выедает тебе сетчатку глаза, как те надоевшие цвета, и прямо сразу так в лоб говоришь, ан, нет парень ты мне врешь, а он тебе "Ну я, да, я... А вот, я" и снова утаивает что-то, а ты снова ему: "Парень, не ври мне!!!". И вот тогда он понимает, что врать не хорошо и... Правду тебе говорит. Жаль, что такого нет, наверное... Почему наверное? Ну, тогда не остается никакого элемента сюрприза, всегда знать правду тоже надоедает, иногда лучше есть, чем говорить... в смысле не знать, чем знать. Правда, самое плохое это когда ты знаешь, что ты не знаешь о том, что тебе врут. И ты мучаешься и догадываешься, а ведь проще было бы посмотрел так на кислотно-зеленый цвет лжи и не изводишься. Но, тут встает тогда другой вопрос... А как бы быстро тебе надоело бы знать правду.
---

    У ханаров такое было. Ну как такое, почти такое. Они, конечно, не видели все эти цвета, излучающиеся от объектов, но могли общаться цветами... Общаться цветами, что может быть прекрасней? Наверное ничего, до того момента, когда сначала от наркотического средства все цвета играют с тобой в угадайку, ну в смысле, угадай, что за цвет это на самом деле. А потом от боли все цвета продолжают играть в угадайку, но только еще сильнее, начиная разрывать на кусочки все твои внутренние рецепторы.
   Истекая кровью, Зи продвигался вперед по коридору. Щупальца болтались изодранными тряпками. Со стороны больше смахивало на то, что это не ханар, а какой-то огромный розовый призрак, который неприкаянной душой, левитирует из стороны в сторону.
   Зеннет двигался медленно и извилисто, во-первых, к земле тяготил камень, который он поневоле прихватил с собой с предыдущего испытания. А во-вторых, от боли ощущение в пространстве помутилось, и он не мог двигаться четко по прямой линии. Цветопередача нарушилась, от боли и остаточного действия наркотического вещества. Ханару казалось, что и стены разговаривают с ним, что там толпа ханаров и каждый молит его о помощи. Это было ужасно: крики и стоны, которые он видел, они пугали его, заставляли сомневаться во всем, что он чувствует. Но Зи понимал, что надо идти вперед.
"Надо продолжать идти. Моя голова, она обманывает меня. Все эти стоны исходят от не живых объектов. Стены просто отражают малейшее колебание в воздухе, и я вижу то, что вижу... А что если это реальные ханары, заточенные, молящие о помощи... Я не вижу ни лиц, не вижу кто это, но что если это живые существа? Они зовут и молят меня... А я, я пролетаю мимо них, не имея шанса помочь. И что мне остается? Только лететь вперед, ведь пройдя все это, я смогу вернуться назад и освободить их... Или не смогу... Я не знаю. Я ничего не знаю. Один ли я тут, кто все эти существа вокруг меня, существа ли это. И реально ли вообще все вокруг... Ведь я может я уже умер? Может в той комнате, какое-то время назад я не выбрался, вдруг я не успел и меня....

.... НЕТ!!! Этого не может быть, я уже брежу от боли. Я обязан выжить. Во что бы то ни стало. И если то, что я вижу реально, то я вернусь за вами, за каждым из вас. А после... 
после я отправлюсь на Кахье. Нет... не на Кахье. Сперва я отправлюсь туда, где оборвалась моя первая жизнь. Цитадель. Я вернусь туда и смогу уже побороть себя, ханар сможет жить дальше. Я... смогу жить дальше.
   И возьму туда Рут. Да, она так хотела побывать там. Да, она будет счастлива, хотя может и не покажет этого. Стоп... Рут...."
   Зи замедлил движение... Нести кусок стены сил почти не было, но вырывать последнее щупальце ханар не хотел. Он остановился частично от боли, а частично от того, что только что понял.
  "Если я здесь, тут же могут быть еще кто-то из наших... Мириэл, Рут, Никс, Мика... надеюсь с вами все в порядке. Хотя за Мику я даже не переживаю, он, наверное, купил себе небольшой шезлонг и наблюдает за всем этим из лучших мест... Ох и плохого я о нем мнения, однако", - попытался развеселить себя Зи, но как-то безуспешно.
"Если они тут, Вдохновители, надеюсь, они в порядке", - подумал про себя Зи. Его не волновали казавшиеся реальными галлюцинации, больше не волновали. Сейчас он думал только о своей команде... нет, не о команде, о своей семье, о своем втором доме.
   Но неожиданно даже для себя он уперся в дверь. Дверь загудела, заскрежетала, и гостеприимно распахнулась. Гостеприимно, как же. Зи медленно влетел в дверной проем, а дверь с грохотом захлопнулась... Тишина.
   Ханар попытался оглядеться по сторонам. Цвета перестали мельтешить, по крайней мере, сейчас хотя бы были различимы очертания всего, что происходило вокруг. Небольшая комната, которая по центру была орошена кровью мертвой девушки, которая валялась здесь же. Циркулярная пила, лежавшая рядом, как бы говорила сама за себя, что тут произошло. Ханар подлетел чуть ближе и откуда-то сбоку увидел колебания цвета.
  "Очередная галлюцинация, опять мерещатся звуки воздуха", - подумал Зи, не предавая этому большого значения. Но тут воздух издал довольно отчетливое "Зи", - и стал довольно быстро приближаться к ханару. Голос был знаком, да что там знаком, пилот готов был поклясться, что это Рут. Судя по голосу измученная, но живая. Девушка остановилась в дверном проеме, а ханар подлетел к ней.
- Рут? - еле слышно проговорил он. Зеннет увидел, как Мышка протянула к нему руку, но резко отдернула ее, будто испугавшись чего-то. И проговорила "Бедный, бедный Зи", - Ханар подлетел к ней поближе, и с трудом положил ей изорванное щупальце на плечо.
- Все будет хорошо, - вымолвил он, превозмогая боль. Вера в лучшее, что еще сейчас остается. Ну, сейчас все действительно лучше, чем могло бы быть. По крайней мере, их теперь двое. А две головы, как уверяют многие, лучше, чем одна.
    - До чего же я не хочу туда идти, - пожаловалась девушка. Зи ее, в принципе, поддерживал, он ощущал запах, который разносился по комнате. Но выхода не было. Он двинулся первый к месту казни неизвестной жертвы, показав Рут следовать за ним.
"Это омерзительно", - пронеслось в голове у ханара, как только он почувствовал смердящий запах.
   Подойдя еще ближе, ханару удалось рассмотреть странную панель с символами, на которой лежала девушка. Недалеко от нее блестел небольшой диск. Зи указал на него Рут, та схватила его, обтерла об одежду кровь и вставила в свой инструментрон. Сообщение было оборвано, слова путались, и связать их хоть как-то было очень тяжело.
- По всей видимости, это какая-то загадка, а разгадка вон там на полу. Если разгадаем не правильно, составим компанию нашей безымянной подруге, - с какой-то грустью в голосе проговорил Зеннет.
   "Как же болит все тело, мерцание цветов возвращается, это плохо, надеюсь, это не помешает мне", - подумал Зи. Он не говорил Рут о своем самочувствии, понимая, что ей тоже не сладко. Она выглядела крайне измученной. Но даже несмотря на это, логичность мыслей она сохраняла.
- Нужно убрать тело, чтобы посмотреть, что там на плите. Боюсь, что если начнём его двигать, вывалятся все кишки, - сказала девушка. Зи решил сделать это даже через боль, дабы не заставлять Мышку заниматься этим делом.
- Я сделаю, а ты лучше не смотри на это, и попробуй разобраться в механизме - медленно и почти шепотом проговорил ханар. Он обвился обмотками щупалец вокруг рук мертвой девушки, и поволок ее в сторону, превозмогая боль. Это было очень тяжело, щупальце не слушались, они кровоточили и почти не захватывали, но ханар не мог позволить Рут делать это за него. В общем, как и предсказывала Рут, все внутренности вывалились наружу, а в комнате запахло еще хуже.
- Я осмотрю ее карманы, - сказал он Рут и начал шарить по карманам умершей.
- Я понимаю, что это не очень красиво, и так не делается, но в нашей ситуации, вдруг это пригодит..., - Зи замолк, в кармане девушки было только письмо, написанное на бумаге, и лежавшее в целлофановом пакете. Зи пристально стал смотреть на него, это может быть последняя воля девушки или прощание с дорогим человеком.
"Это надо забрать с собой", - Зи с трудом взял письмо и подлетел к Рут.
- Положи это в свой плащ, быть может, мы сможем узнать кто она такая, потом, а сейчас, что скажешь об этом механизме. Выглядит, вроде не сложно.
   Зи смотрел на пол, и ожидал, что скажет его спутница.

- Ненавижу... - прошипела сквозь зубы Аери, понимая, что нужно сделать. - Уничтожу...
Даже дашыть нормально не получалось, только через рот, с шипением пропуская воздух сквозь зубы, от этой ужасной вони. Это самый неприятный запах, который когда-либо знала Аери, и сейчас она должна будет этот самый запах в себя впитать, стать частью его. А частью её разума станет боль, которая наверняка не позволит соображать, как надо.
Боль нужно было перебить чем-то, иначе ввести код, который, как поняла Нагато, попросту выжигается на плоти, она не сможет. Просто, даже если сознание не потеряет, кнопки не увидит. Куда тыкать, что тыкать. Да и наверняка не захочется уже ничего тыкать после такого. Такой болевой шок, как прикинула матриарх, ей просто так не пережить.
Совершенно противоположное чувство здесь взять было негде. Чистое наслаждение - это только в соитии, с любимой, о которой сейчас было много мыслей, и большинство - негативные. "Вдруг не успела?" - пример одной из них. Отгонять негатив было бесполезно - он пёр изо всех щелей, не давал сосредоточиться, и его нужно было чем-то убрать. Чем-то мощным.
И ничего умнее Аери придумать не могла, как, увидев мертвое месиво на полу, использовать его в последний раз.
Совершенно без страха Аери вложила одну руку в паз, зажмурилась, дожидаясь нужного момента, потом - прижала труп в вертикальном положении к стене, и, едва положив вторую руку на место - вгрызлась в мертвую плоть.
Отвращение захлестнуло Аери, её мгновенно стошнило желчью, потому-что еды в желудке не было. Спазмы просто заставляли её отвлечься от трупа, но делать этого Аери категорически не желала, потому-что боль, что должна была появиться зудом на теле вместе с кодом, еще не пришла.
Всему свое время. Боль пришла секундой позже. Страшная боль, которую можно было чувствовать в её действии; Как она разливалась по нервам, быстро, стремительно, захватывая сантиметр за сантиметром, совершенно безо всякого боя отвоевывая сознание у Аери. Пока ты не поняла, что еще немного, и она упадет без сознания, и уже ничего никого не спасет.
Зубы откусили кусок от руки девушки, и Аери выплюнула окровавленную плоть изо рта. Кровь, может быть, и не текла, но пачкалась - здорово. Следующей целью, словно целью чистой ярости, стала шея девушки. Стоило Аери вцепиться в неё, как она тут-же почувствовала, как что-то хрустит, так облегчающе, как мягкая плоть поддается её зубам, делая боль если не слабее, то разделяя её. Новый спазм заставил Нагато оставить труп в покое, и ровно в этот момент страшная машина закончила свое действо, оставив азари в покое.
Свалившись на пол, Аери надрывно закричала. Нет, даже не закричала, а завыла, напополам с хрипом. Глаза словно ничего не видела, настолько это было ужасно, а в нос бил тот самый запах крови и паленой кожи и волос. Усилия поднять себя... были практически бесполезны.
Не сразу встала Аери. Минут пять она лежала на спине, хрипя от боли, пока та чуть не поутихла. Хотя, врать бесполезно - боль не утихла.
Не утихла она и тогда, когда Нагато еле поднялась, заметив у себя на руке размытые цифры.
- Один, Четыре, Восемь, Восемь, - тыкала пальцами Нагато в нужные места. Дверь открылась и Нагато просто ввалилась туда, не особо заботясь о том, что будет дальше. Просто найти противоядие и Никс. Все будет хорошо
Наверное...