Ситуация складывалась.. так себе. Мягко говоря. Догнав человеческую женщину, C’Карр встретила сопротивление куда более ожесточенное, чем могла ожидать. Дамочка явно было не робкого десятка, не говоря уже о том, что все становятся куда сильнее и быстрее, когда на кону стоит собственная жизнь. Саларианке неплохо подсобила Тактическая Маскировка и общий эффект неожиданности. Выхватив «Коготь», C’Карр от души огрела поганку прикладом по затылку, думая о том, что самой-то ей очень сильно повезло, что та вторая турианка тогда не проделала с ней то же самое только благодаря фееричному везению амфибии. Подхватила обмякшее тело лже-посла.. и замерла сама. «Палладин..» - мелькнуло в рогатой голове. – «Хороший пистолет..»
Турианка явно не собиралась отвязываться просто так. Более того, тускло поблескивающий визор, судя по всему, позволял ей видеть и под маскировкой. Плохая новость. «Передай мне чертежи, значит? Откуда ты знаешь, что я говорила про чертежи?» - саларианка тихо хмыкнула, скрывая свое тощее тело за оглушенной шпионкой и все еще сжимая в трехпалой руке «Коготь», хотя турианка все равно было попала, если бы хотела. Или прострелила бы дамочку. Тем более с «Палладина». – «Впрочем, только идиот бы не догадался..»
Довольно скоро появился Дженсен. Хорошенько потрепанный, но вооруженный и преисполненный мрачной решимости. С окровавленной глефой турианки. Той самой глефой, которой птицеголовая попыталась выбить дух из C’Карр. Достаточно острый взгляд мог бы заметить капли зеленой крови на кончике шипа. Саларианка немного удивилась. Она не могла видеть хорошо заметного рассечения над глазом, из которого струями бежала темно-зеленая консистенция ее жизни.. Да и ощущение легкой тупой боли появилось только сейчас. Пыл битвы, все такое. C’Карр вздохнула. «Богиня, неужто ты про меня еще не забыла?» - вопрос этот был полон иронии и какой-то досады. Саларианка на всех своих богинь давно положила болт, а сейчас только чудо спасло ее от обморока и, скорее всего, гибели в цепких турианских лапах. Несправедливо это как-то получалось.
Следом появились Ханк и еще одна турианка. В куда более плачевном положении. Оба едва переставляли ноги, но турианка была в преимуществе и обещала пристрелить Ханка, если Дженсен попытается атаковать турианку с «Палладином». «Стоп. «Палладин»? Это пистолет СПЕКТРов..» - короткий цепкий взгляд в сторону птицеголовой в красном. – «Вот же..» Да, досада, и правда что. Откуда они могли знать, что на Менае именно в этот злополучный день окажется турианский СПЕКТР?
Дело приняло.. совсем плохой оборот. По крайней мере, для «Цербера». Они не успели углубиться в базу и трех-четырех минут хватило бы на то, чтобы быстро-быстро смотать удочки и убраться отсюда восвояси, но против них была совсем еще невредимая СПЕКТР, ее живая или мертвая – непонятно – прихвостня, лишенная глефы, еле живая турианка с Ханком в виде заложника.. И полная база турианцев, которые сползались сюда со всех сторон. Непонятно было и что сталось с Бетани, хотя стрельба из-за спины Дженсена еще слышалась, а кроме нее стрелять там было некому. В любом случае, C’Карр аккуратно отступила к стене, лишая противников возможности подобраться к себе сразу. И Тактическая Маскировка в перезарядке. Шпионка в отключке, «Коготь» готов к стрельбе, и скорости реакции саларианки хватило бы на то, чтобы хотя бы раз выстрелить по любой из этих турианок. Но условия задачки были все равно.. аховые.
Враждебно глянув в сторону Дженсена и Ханка, взглядом буквально приказывая им заткнуться и вести себя смирно, C’Карр глубоко вздохнула и перевела взгляд обратно на СПЕКТРа, которая оставалась наиболее опасным противником.
- Можете ли вы дать слово, что мы уйдем отсюда живыми, если вы получите чертежи? – спокойно и уверенно спросила она, впрочем, давая турианке почувствовать, что главенствующую позицию все равно занимает она - СПЕКТР. – Слово, которое не нарушите ни вы, ни любой другой турианец или турианка на этой базе. Взамен я могу предложить информацию, которая наверняка покажется вам ценной. 
- За свой отряд я могу ручаться. – турианка выглядела раздраженной. Немудрено, в общем-то. - А вот слова солдат, как живых, так и уже погибших, не должны тебя волновать. До сей поры вы успешно им противостояли, что тебя пугает теперь?
- Потому что только дурак не способен понять, что у нас практически нет шансов выбраться отсюда живыми. – C’Карр скептически хмыкнула.
- У вас будет фора, но никакими силами нельзя будет сдержать чувство мести этих военных. Я-то своё слово сдержу, а как насчёт тебя?
Саларианка задумалась. Затем опустила «Коготь», умело отцепила инструментрон беглянки и подняла его так, чтобы СПЕКТРу аппарат хорошо было видно. Чтобы она видела, что с ним не производится никаких лишних манипуляций. Тонкие саларианские пальцы скользнули по сенсорной панельке, и коридор осветился крупным и достаточно четким схематическим изображением, в котором угадывался дредноут. Тот самый чертов дредноут. «Доблесть и Честь». Прочитав его название в углу схемы, C’Карр пренебрежительно скривила губы и выключила изображение, после чего опустила инструментрон на пол – аккуратно, чтобы не повредить хрупкий агрегат, и подтолкнула его к турианке. Можно было и бросить, конечно, но где гарантия, что СПЕКТР не пристрелит амфибию на такую наглость? Кому понравится, когда в тебя швыряют инструментроном.
- Здесь ваши чертежи. А так же весь путь, по которому эта крыса попала на вашу базу, все дыры в защите, которыми она пользовалась. – C’Карр поудобнее перехватила бесчувственного лже-посла. – Мы – всего лишь наемники, и если бы не она, ноги бы нашей не было на Менае. – в голосе саларианки послышалась искренняя досада. – Увы, наемники почему-то не умеют действовать дипломатично и каждый клин пытаются выбивать клином. Например, послать всего лишь четырех солдат за предательницей в самое сердце Иерархии. – она криво усмехнулась. – Может, от нас просто хотели избавиться.. У нас нет возможности не подчиниться приказу. – C’Карр помедлила, переводя взгляд на Дженсена и Ханка. – Я даю слово, что, уходя, не трону больше ни одного турианца. – взгляд ее задержался на другой турианке, израненной, но решительной, и крупные черно-алые глаза едва заметно прищурились. – Жизнь за жизнь, Ингус.
Она помнила. Прекрасно помнила, у саларианцев была хорошая память. Порою даже слишком хорошая.

Она ждала. Никс могла себе позволить тратить время. Оно работало против преступников, которых должны были тут расстрелять. Правильно ли турианка делала, пытаясь спустить им всё с рук? Не возненавидят ли её все, кто находится на базе? Спектра не волновали такие мелочи. Задание звучало следующим образом - убедиться, что всё в порядке, а всё в порядке могло стать только при раскладе таком... Правда уверенности в том, что всё так и будет, не было. Да, разумеется, в армию идут только лучшие, а суровый отбор выбирает лучших из лучших, но вот что... любой мог открыть стрельбу по захватчикам - и их мало, чтобы оказать сопротивление. Вот чтобы так, лицом к лицу. Сейчас саларианка была беззащитна, и ствол в её руке не пугал. Выстрелы бы призвали сюда весь отряд, а надежды на Ингус, которая сама была сильно ранена, уже не оставалось. Была Ведьма, и только она. Заварушка, впрочем, тоже была недостаточно масштабна, чтобы Тинк вдруг не справилась. Так что там насчёт чертежей...
Да, они были нужны. "Самое ценное" турианка считала именно чертежами, но вдруг это было ещё чем-то? Никаких гарантий, естественно, не было, но глядя на Кристину и саларианку, Никс понимала, что... что ничего не понимала, включая и то, зачем она им понадобилась. Кроме вопроса "кто вы, чёрт побери, такие" Никс не хотела спрашивать ничего другого. Кусочки мозаики сейчас совсем не хотели составлять единое целое, где всё можно будет быстро легко понять. Но её интересовали сейчас только свои мысли. Было даже неважно, сколько турианцев здесь погибло глупой смертью, а в том, чтобы выполнить задание, и предстать героем в глазах Совета. Да, ради этого нужно было идти по головам, но это было тем, чем Никс и занималась всю жизнь. И, конечно, сейчас не стала бы изменять своим принципам. У неё самой не было мысли о том, что это неправильно - а вот что предотвращает новые жертвы со стороны военных, послуживших пушечным мясом, очень даже были. Она поняла, что выстрелить в саларианку сейчас - значит никогда не получить ответов на свои вопросы. Но при этом... обезопасить других?
Нет, ненависти к саларианке она не испытывала, даже наоборот, уже уважала как бойца - и от захвата та освободилась и удар от Ведьмы спокойно перенесла. Метка, впрочем, была хорошо видна, однако додумать Никс не успела, относительная тишина была нарушена вторгшимся звуком. Нехорошим таким, неприятным, и первое время непонятным даже. Но Никс не повернулась, чтобы посмотреть, что это там. Вид саларианки с оружием заставлял подставлять спину в последнюю очередь, а грохот был слишком уж далеко... возможно, показалось? Никс неохотно встала вполоборота, когда оружие (сомнений в этой уже не было) громыхнуло о пол. Глефа Ведьмы. В крови. И лидер всего этого безобразия, разве нет? Мандибулы напряглись, подобно напрягшимся скулам у людей, и Никс сдержалась, чтобы не выстрелить. Сперва в ту, которая держала заложницу, а потом и в этого киборга, за разбитыми очками которого поблёскивал имплант, но не просто выстрелить, а после наброситься, терзая то, что в нём осталось ещё от плоти настоящего и с лязгом гнуть зубами металл. А после... после достать кинжалы и перерзать горло наглеца. Да, турианцы не волновали, и глупо было мстить за них, но за Ведьму Никс бы убила, не раздумывая. Слишком ценное, слишком дорогое для неё существо - необъяснимо благодарная и таинственная, она была незаменимой. И сколько раз Канарис говорила ей не лезть в бой, чтобы не подвергать испытаниям хрупкие кости?
- О моей заднице волнуешься? - хмыкнула Никс - Вы в ловушке и только я теперь отделяю вашу бравую команду от смерти в мучениях. Вас возьмут числом, и глупо надеяться, что о подобном инциденте ещё не известили ближайшие базы, которые тоже готовы перенять эстафету. Ты-то может и чёртов робот, но с тобой люди, которые устают. Что, мысли опустить грёбаный пистолет ещё не возникло?
Никс не была намерена уступать - когда мысли о соотечественниках и собственном безрассудстве отступили на второй план, на первый пришла расчётливая дипломатия. Выгодное сейчас положение уже не могло подорваться в чужую пользу, поэтому Никс и играла. Кем бы ни были эти люди, они в ловушке. Коридоры будут блокированы, а десятки куда лучше подготовленных турианцев не будут церемониться. Может, они что-то упустили, ведь здесь был не весь отряд, но противник Ингус был не лучше её самой, это Никс заметила, когда вылечила Релу, а девушка-инженер не представляла для неё серьёзной угрозы. Хотя, вот сейчас, когда на неё наставлены уже два ствола, и от "посла", который по словам саларианки и киборга был шпионом, союзником уже не был. Правда, "наёмники" вряд ли хотели просто пожурить её за плохое поведение, поэтому та могла освободиться. Помогать или нет - дело её. Никс бы скрылась, волнуясь только за свою шкуру, и приступов внезапного благородства от Кристины не ждала.
Но ситуация становилась интереснее. Появление Ингус и её оппонента, едва стоящих на ногах (хотя оппонент-то выглядел поживее - неужто кто-то успел более серьёзно подлечить, чем Никс, занятая тем, что преследовала саларианку?) добавило интриги в "кто выстрелит, тот и первый помрёт", но вот что странно - думая о собственной выгоде, Никс стрелять не собиралась. Информация сейчас была важнее. И если её план сработает, то эта заварушка будет только началом. Все солдаты, все руководители и просто недовольные турианцы будут её благодарить.
А вот Ингус была плоха - и говорила-то с трудом. Никс представляла, куда может угодить выстрел приставленного к виску оппонента пистолета. Да куда угодно, кроме как в цель, конечно - чего ожидать от оперативницы СБЦ, которой отлёживаться надо, а не в заложники живых трупов брать...
Сердце неприятно ёкнуло, поскольку смерть Ведьмы Никс бы не оставила просто так, но саларианка заговорила, увлекая Канарис в короткий и крайне напряжённый (за действиями киборга она всё равно наблюдала) диалог, после которого уже не знала, что ответить. Да, наверное миссией бы не пожертвовала, но вот эту вот морду с горящим имплантом запомнила бы - хорошо запомнила, сделала много фотографий и разыскав того на просторах Галактики, убила бы. Особенно жестоко убила. Медленно, напоминая о том, какой была Ведьма. То, что нельзя было свершить правосудие прямо сейчас, раздражало, но не только тем, что это запустит цепную реакцию, а тем... да, наверное тем, что Никс просто не верила в такую глупую гибель Тинк. Пока она не убедится в этом, не выстрелит по человеку, рассчитывая выбить к чертям варреновым имплант из его черепушки.
Но нет, саларианка не была настроена блефовать до последнего, да и стояла так, что не столько на блеф рассчитывала, сколько за себя волновалась. Мгновение, и информация, оригинал которой шпионка-Кристина наверное затёрла, отправляется к ней. Никс подцепила рукой кольцо, впрочем, не убирая оружия. Палить по саларианке-то не собиралась, а вот киборг был не менее опасен, пусть и в диалог не встревал.
- Ты меня недооцениваешь, - ответила Никс - Никто не стал бы решать это дело бойней, если бы только не захотел бойни. Вы хотели убивать, это видно по вашим глазам. В твоих глазах, в глазах этого киборга, в глазах той белобрысой. Все вы - убийцы. Вы можете солгать мне, что здесь на самом деле произошло, но вот это вот... - Никс сжала кольцо инструментрона, планируя позже просмотреть всю информацию о шпионке, её заданиях и вообще всё, что есть на инструментроне полезного - должно пролить свет на правду. Руководствуясь головой, я посмотрю это тогда, когда вас здесь уже не будет, вдруг там что-то такое, из-за чего я захочу нарушить условия сделки...
- Наёмники тайно проникли на базу и устроили резню. Она думает, что я в это поверю? - Канарис не задыхалась от негодования, но ей было смешно. Очень. Её пытались провести такой ложью, словно она вчера родилась. Впрочем, тот, кто их нанял, оставался в секрете, однако стоило только сказать командованию, что под видом посла на базу проник шпион и он опасен. Вне зависимости от того, кто дал такие показания, "посла" бы взяли под стражу как минимум - до выяснения деталей задания, а затем уже  и наказали бы - либо "посла" за шпионство, либо того, кто показания давал - потому что они ложные. Но - увы, нет, всё было куда проще. Наёмники рискуют своими жизнями, ха. У людей что, инкубатор, производящий таких тупых индивидов?
А ещё саларианка, похоже, знала Ингус. Откуда - Никс сейчас поинтересоваться не думала. При желании допросит безопасницу и распутает этот клубок позже, когда условия будут выполнены... Ну, почти выполнены. Она зашипела, обращаясь к человеку. В некотором роде, даже давая клятву.
- Слово Спектра даю, если ты вырвал эту глефу из уже безжизненных рук своей противницы, я найду тебя. Потрачу миллионы кредитов, убью тысячи людей, и найду тебя, человек. А когда найду, ты пожалеешь, что вообще проник сюда. Пожалеешь, что такой день был в твоей жизни. Почаще оглядывайся, почаще посматривай на крыши - чтобы продырявить твой череп, не нужно подходить близко.
Тихо и медленно, как Никс обычно угрожала. Поразительно владея собой. Когда злилась не сильно, то обычно вопила, вызывая у окружающих смех, но сейчас была скорее страшной. Неизвестно, чем сделка бы завершилась, если бы не...
- Жива, - не без радости отметила про себя Никс, наблюдая появление Ведьмы на поле боя. Мельком глянула на саларианку, не сводя с неё прицела Паладина - может, палить по кому вздумает. С другой стороны, преимущество не казалось Никс преимуществом. И Ингус, и Тинк на ладан дышали - обе изранены, у обеих распороты бока, только вот пока Никс толком не рассмотрела рану Тинк.
- Проклятье, - едва не заскрежетала зубами турианка. Требовалось решение, и чем быстрее, тем лучше. Любой выстрел - даже от появившихся на поле боя турианцев, которые не стреляли только потому, что Никс жестом остановила их, да и те... чай не дураки, видели, что и как происходит.
Другой рукой Никс молча послала коды взлома с инструментрона в противоположную дверь - она вела в блокированный сектор, но позволяла в итоге выйти к посадочной площадке, а то, на чём эти наёмнички покинут базу, Никс не волновало.
- Убирайтесь, - проговорила она. Именно "убирайтесь", а не "уходите", чтобы не давать тем ложного гостеприимства. Да и оставлять так Никс это не собиралась. Донеси до Совета подобное вероломство - милое дело, чтобы устроить людям, которые были на Цитадели, сладкую жизнь. Никс и сама собиралась поучаствовать в отстреле. Просто найти какую-нибудь беззащитную семью и вырезать её, купаясь в крови и радуясь тому, что они беззащитные и ответить не могут. Дух отмщения требовал выхода, и выхода мгновенного, но достаточно было убить много людей, и неважно каких, чтобы усладить его.
Отпускали своих "пленников" Ингус и Тинк неохотно, но у них не было выбора. Двое недовольных и подстреленных (впрочем, поверхностно) турианцев притащили беловолосую к общему балагану. Дальнейшие действия отряда её уже не волновали - они могли идти, а следили за ними турианцы, которые оружие убрать не пожелали, и взглядов с наёмников не сводили. Первым делом Никс даже не помогать бросилась - защитила данные так, чтобы нельзя было взломать инструментрон шпионки с расстояния, а не напрямую. Всё-таки, таланты беловолосой она уже видела, и последний козырь собиралась оставить себе, а то мало ли - начнёт она снова колдовать, а все зацепки в итоге пропадут. Судя по тому, что Никс видела - саларианка не успела удалить с инструментрона вообще ничего, а блондинка была занята перестрелкой с другими турианцами.
Чуть только они ушли, Никс в прямом смысле слова подхватила Ведьму - выбирая кому помочь, она выбрала ту, по кому даже заметно было, что и панацелина себе не вколола, а отлёживалась где-то. Ингус же выглядела пусть не намного, но лучше.
- Ну давай, осуди меня за то, что я не пристрелила их всех, - начала она, залечивая рану Тинк. Для более квалифицированной помощи требовался Френ - Осуди за то, что они не прибили тебя, её, - Никс кивнула в сторону Ингус - и ещё полдюжины, прежде чем их бы изрешетили. Смотри в будущее, Ведьма. У нас то, за чем охотились эти люди. У нас то, что поможет нам снова выйти на них и нанести ответный удар. А ещё на нашей стороне будет Совет, говоря о том, что делать дальше. Может быть, это послужит поводом изгнать людей с Цитадели, наравне с ворча и батарианцами. Это стоит всех загубленных здесь жизней.
Она помогла Ведьме подняться, зашла с невредимого бока, встала так, чтобы устроить руку Тинк у себя на шее и помогать идти, затем подошла к Ингус. С Ведьмой на шее оказывать помощь было неудобно, но она всё же постаралась. Что ей скажет Ингус, она не знала, но слышала, как военные роптали, а командир уже готовился с ней поговорить. Теперь чертежи были нужны им, но сдавать их, как улику по делу, Никс собиралась только Совету, о чём и заявила военному. После непродолжительного разговора Никс освободилась. И ей было интересно, учтёт ли Ингус все детали этого дела, или же поставит под сомнение такое завершение дел?

Надеяться на ангелов всегда было глупой затеей. Можно верить в них всегда, почти в любой ситуации... Но у недостаточно сильных людей эта вера ломается.
Точно так же разбилась, раскрошилась вера Бетани в тот последний момент, когда она встретилась взглядом с Ламией. Та, вооружившись ножом, медленно, через силу приближалась к ней. Хотелось бы Хендерсон бежать, бежать подальше и поскорее, но левая нога упорно отказывалась двигаться, и, вместе со страхом, держала её на месте.
- Не в этот раз… - прохрипел Ханк, поднявшись, и эти слова как будто лишили оперативницу последней надежды.
Её глаза могли теперь только просить и умолять. - Это подло, Ламия! Я даже не знаю твоего настоящего имени, но ты не можешь поступить так! Мы с тобой сидели у костра, тихо и мирно разговаривали ночью - и мы не были врагами! Так почему? Я ведь никого не хотела убивать!
Но все безмолвные мольбы девушки были бесполезны: будто не видя её, турианка подошла к ней и ударила рукоятью ножа в висок. В глазах тут же помутнело, потемнело и поплыло, и Бет, охнув от неожиданности, обмякла и упала на землю.
- Я подвела Вас, командир. Я не справилась, мой Ангел... - была её последняя мысль. А потом всё померкло.

Чернота была настолько густой, что девушка не могла видеть даже своих рук. На мысленные призывы Ней не отвечал, будто его и не было.
Вдруг вдали мелькнуло что-то белое. Сознание подсказало, что это был её Ангел, убийца. Хендерсон, ни секунды не раздумывая, ринулась за ним. Но чем больше она бежала, тем, ей казалось, больше между ними расстояние, а он каждый раз отдалялся и даже не видел её за спиной и своим белым плащом.
Но внезапно он остановился. Догнав его, Бет стала свидетелем страшной картины. Драки. Между Ангелом и каким-то дреллом, в котором она опознала Тейна Криоса. Они бились жестоко, используя кулаки, коварные подсечки и подножки, униклинок и биотику. Ноги беловолосой как будто покрылись свинцом и приросли к полу, так что она не могла пошевелиться. Всё её существо переживало за оперативника Цербера, но бой, похоже, был далеко неравным.
В какой-то момент после удара деформацией Тейн отбросил ногой тело человека и победоносно приблизился к поверженному врагу. Тогда в голове у Бет как будто что-то вспыхнуло: она сорвалась с места и упала перед дреллом-убийцей на колени.
- Не убивай его. Прошу тебя, не убивай его, - прошептала девушка, обхватив ноги Тейна и не давая уйти ни на шаг. - Если в тебе есть хоть капля милосердия. Даже не к нему - ко мне. Не отнимай то единственно прекрасное, что есть в моей жизни. Если есть в этом мире те, кто дорог тебе и кому дорог ты сам. Молю, не добивай его. Пожалуйста, - вымолвила она, всё не отпуская ненавистного ксеноса. Тот, подумав пару секунд (которые показали беловолосой целой вечностью) кивнул ей и испарился, растаяв в воздухе прямо в её руках. Не медля более ни секунды, инженер бросилась к оперативнику и с облегчением вздохнула.
- Теперь я здесь, с тобой, в этой темноте. Всё будет хорошо, только держись...

Девушка очнулась тогда, когда кто-то довольно грубо поднял её и куда-то понёс. Приоткрыв глаза, она поняла, что этим "кем-то" были двое турианцев. Первая мысль была рефлекторной - "убить сию секунду!" Но Бетани была очень и очень уязвима для любой физической атаки. И, пока она медлила, пришла вторая мысль: "почему они меня до сих пор не убили?"
Но турианцы, судя по всему, хоть и не испытывали к ней никаких тёплых чувств, вредить тоже не собирались. Они доставили её в соседний коридор, куда раньше, при ней, уходил Дженсен, и там поставили её на пол.
Коснувшись твёрдой поверхности, девушка едва устояла на ногах и осмотрела помещение. Адам, Ханк, С'Карр, Ламия, турианка с бантиками и глефой и ещё одна турианка, в красных одеждах. Похоже, они уже о чём-то договорились, никто друг на друга не нападал, но Бет поспешила (насколько это было возможно с её повреждённой ногой) подобраться поближе к своим. Собравшись вместе, отряд пошёл прочь по коридору. Беловолосая старалась не отставать от командира, но это давалось ей нелегко, и она едва удерживалась, чтобы не зашипеть от боли, которая с каждым шагом и с каждым ударом сердца пульсировала и отдавалась в ноге. Щека, на которую пришёлся удар турианки с глефой горела огнём, голова раскалывалась от удара в висок. Хендерсон не пыталась больше ничего сделать, вроде взлома. Она даже о нём не подумала, а на такое сложное действие у неё не хватило бы сил.
Краем уха оперативница услышала, как турианцы за их спинами вскидывают винтовки, но она физически не могла идти быстрее. В последнее мгновение Дженсен поймал её за руку и подтащил за собой, за закрывающиеся за ними последние двери.
- Спасибо, - слабо прошептала ему Бет в тщетной попытке восстановить дыхание.
- Встретьте нас, - передал он по радиосвязи пилоту и повёл их дальше. Коридоры вокруг были пусты, но особого внимания девушка на это не обратила. Ей хотелось сейчас только одного: свернуться в каком-нибудь тёмном и безопасном угле, закрыть глаза, и заснуть.
- С’Карр, - продолжал Адам, - в следующий раз будьте так добры командовать сами. У вас «способности», как я погляжу. Вот только меня там уже может не быть, вашими стараниями.
Бет поняла, что пока она была без сознания, произошло что-то очень серьёзное, но мысли путались и мешались от усталости. Если кто-то после этого что-то и говорил, то девушка не слышала, отключившись от мира и запросив у Нея отчёт об её состоянии.
Вскоре они добрались до посадочной площадки (Хендерсон шла на одной лишь силе воли и упорстве) и погрузились в прилетевший челнок. Там Бетани прилегла на одну из боковых скамеек и тут же заснула, пытаясь восстановить утраченные силы, и не видя, как за иллюминатором пролетают звёзды.

На слова турианки C’Карр не ответила. Вообще больше не проронила ни слова. Когда СПЕКТР произнесла сакраментальное «убирайтесь», саларианка побежала первой, стремясь сохранить хоть какое-то расстояние между ей и остальной группой. Но хоть Дженсену, Ханку и Хендерсон досталось гораздо больше, чем амфибии, в обнимку с бесчувственной человеческой бабой быстро не побегаешь, и «церберовцы» саларианку быстро догнали, поравнявшись с ней. Гневные взгляды Адама C’Карр также игнорировала. У нее был свой взгляд на ситуацию.
- Встретьте нас.
До сих пор умело спрятанный на поверхности луны челнок исполнил приказ и уже через некоторое время нес четырех «церберовцев» на орбиту, туда, где их ожидал хорошо замаскированный фрегат. До сих пор сложно было поверить в то, что они все живы. Хендерсон еле-еле добралась до челнока и, едва успев сесть, тут же отрубилась, более не желая принимать в этом участие. В любое другое время C’Карр одарила бы ее пренебрежительным взглядом, но не сейчас. Ханк, чуть ли не с ног до головы замазанный красно-синей кровью, так же сидел тихо, поглядывая в иллюминатор. Саларианка же, забравшись в челнок, приняла все необходимые меры, чтобы злополучный "посол" неожиданно не очнулся и не попытался бежать, после чего уложила мадам на грязном полу челнока и забыла про нее.
- С’Карр. – амфибия слегка приподняла рогатую голову, не глядя на Дженсена, но демонстрируя ему свое внимание. - В следующий раз будьте так добры командовать сами. У вас «способности», как я погляжу. Вот только меня там уже может не быть, вашими стараниями.
Помедлив, C’Карр тихо хмыкнула и повернулась, смело глядя в глаза оперативника. Замененные на имплантанты, яркие, блестящие. Полные задушенной, но уверенной и оформленной ненависти.
- Моими стараниями? Моими стараниями у нас вообще появился этот следующий раз. – саларианка сделала шаг назад и подняла руку, рассеянно ковыряясь в инструментроне и опуская взгляд на сенсорную рыжую панельку. Пусть Дженсен сверлит ее взглядом, сколько его душе угодно. Проигрыш ли? У троих людей было достаточно мозгов, чтобы оценить вклад, внесенный C’Карр в операцию. В конце концов, на ком их них из всех была только одна царапина, которая теперь неприятно саднила, напоминая о турианке в ленточках и фенечках? Они вчетвером – в полном составе – ушли живыми с турианской военной базы на Менае. На Меная, черт возьми! На луне под боком у Палавена! И проклятую шпионку они-таки добыли. И турианцев немало перестреляли. Но C’Карр не собиралась доказывать, что она оказалась далеко не так бесполезна, как могла бы. Не хотела убеждать того же Дженсена, что, по сути, спасла ему жизнь. Им всем. «В следующий раз, Дженсен, ты сам будешь договариваться с турианским СПЕКТРом под дулом «Палладина» о том, что твоя компания свободно покинет их военную базу.» - думала саларианка, скользя пальцами по панели.
Несколько коротких огоньков пробежали по инструментрону, и тесное пространство челнока осветилось крупным голографическим изображением. Яркое свечение скользило по металлическим стенам и отражалось в крупных миндалевидных глазах C’Карр, пропущенное через тончайшее стекло визора. «Доблесть и Честь». Всего лишь фотография. Всего лишь первая карта из набора схем, которые были целью всей этой операции.
- Я сделала все, что было в моих силах. – равнодушно, даже с некоторым неудовольствием произнесла амфибия, скользя взглядом по чертежу. Ох как билось ее сердце, когда схема осветила злополучный коридор, играя рыжими бликами на лицевых пластинах белой турианки. Неторопливый взгляд, ползущий наискось, пока визор делал снимки, переданные на инструментрон и уже там слепленные в единое изображение. Если бы только она догадалась.. Да черт возьми. За последние полтора часа четыре жалкие жизни были спасены прямо-таки немыслимым количеством этих проклятых «если бы».
Изображение погасло, и C’Карр передала его на инструментрон Хендерсон. «Может, эта малышка и ее ручной калькулятор смогут что-то извлечь из этого. Схем было больше десятка.. Крупные, подробные..» - в мысли закралась досада, буквально завывавшая внутри в тот момент, когда пришлось передать инструментрон со схемами птицеголовой. – «Но нет. Я хороша, но не всесильна. Общая карта дредноута с подписанными элементами.. Ну, быть может, механики «Цербера» и из этого смогут что-то извлечь. В следующий раз пусть люди думают головой, а не задницей, посылая на Менае группу.»
Где-то далеко под ногами скользила серая поверхность турианской луны, а за ней пустоту космоса закрывал переливающийся огнями черный массив Палавена. Красивое было зрелище. Тихо хмыкнув, C’Карр моргнула, снова приводя в активное состояние встроенный в «Архон» фотоаппарат. Снимки немедленно пришли на инструментрон, но на них саларианка посмотрит позже. А схему «Доблести и Чести» она обязательно повесит в своей каюте. Как символ того, что даже из самой глубокой задницы она сможет урвать свой кусок.
Опустив взгляд, C’Карр склонила голову к плечу, снова и снова возвращаясь мыслями к тому разговору. Вымерять каждое слово, следить взглядом за каждым движением.. Эта СПЕКТР была умна, но проницательности ей все же не хватило. Да и информация на инструментроне девчонки наверняка не удовлетворит ее любопытство, которое блестело в ярко-голубых турианских глазах. Почему она вообще отпустила их? Чем мотивировалась?
- Никс Канарис, значит? – пробормотала амфибия, пролистывая страницу за страницей в экстранете, где, обычно, очень много писали о СПЕКТРах. Уголки тонких саларианских губ приподнялись в хитрой змеиной улыбке. Да, пусть эта Канарис отыграется, но когда-нибудь потом. А сегодня она – C’Карр – перехитрила турианского СПЕКТРа. А на все остальное ей было глубоко плевать. На раны товарищей, на презрение Дженсена, даже на то, что чертову миссию они выполнили от силы на двадцать процентов. Плевать на то, что о ней думают. Это был достойный противник и напряженный разговор – куда более сладкий, чем перестрелка в коридорах. Выбивать турианские мозги из Разорителя, который, кстати, остался на базе – это одно. Травить эти самые мозги ядом лживых слов – совсем другое. И саларианка буквально рогами чувствовала, что с Никс она еще увидится. Но – когда-нибудь потом. – Я сдержала свое обещание.

«Что?! Отпустить?! Сейчас?! Мы же победили, сестра!» - мысль яростным вихрем вернула сознание, уплывающее куда-то за серебряные горизонты Палавена на место, заставила ярко вспыхнуть янтарные глаза и сцепить мандибулы в бессильной ярости. Так хотелось полоснуть кинжалом по глотке киборга, выпустить всю кровь из его жил, заставить булькать красную жидкость в порезе, пениться, брызгая на пол станции. И, только после этого отпустить, подчиняясь Никс. Но, Тинк сдержалась. Она всегда сдерживалась. Разжала руки, еще и коленом под зад засветив мужчине, чтобы сваливал быстрее, выдохнула с большим трудом, упрямо продолжая стоять в угрожающей позе, хотя хотелось сползти по стене и не двигаться, закрыть глаза и заснуть – пускай они там все бегают, суетятся, убивают…
Резкий посвист воздуха – Тинк чуть отклонила голову, не двигаясь с места, и мономолекулярный кинжал вгрызся в стену, в миллиметрах от мандибулы. Турианка выдернула его, подавила соблазн отправить обратно, только в этот раз прицелившись точнее, и, вместо этого запихнула в ножны.
Они уходили. Убийцы, ворвавшиеся сюда, в вотчину турианского народа, фактически, осадившие порог мира Иерархии. Уходили, гордо задрав отбитые головы. И, раненый мужчина, не обращая внимание на глубокую, наверняка задевшую легкие, рану на спине, и избитый безопасницей  второй человек в шлеме, и беленькая, которую буквально на руках принесли солдаты, и неуязвимая, наглая саларианка. Уходили с таким видом, словно были победителями, и это бесило куда сильнее, чем факт наглого нападения.
«Я выясню, кто вы такие. Найду каждого из вас, особенно тебя, киборг. Мы закончим наш бой, и, поверь, больше тебя не спасут твои имплантаты!», - гневно подумала Ведьма, провожая их глазами.
«Зачем ты их отпустила, сестра?», - глядя на безразличный профиль Никс, подумала Тинк. Канарис-старшая, словно услышав мысли младшей, развернулась, подошла, успевая подхватить как раз в тот момент, когда ноги Ведьмы подкосились, перестали держать, а новая волна боли и холода от кровопотери накрыла с головой. Тинк машинально вцепилась в предплечье Никс, на секунду к ней прижимаясь, ища защиты, утешения – все-таки Ведьма была почти ребенком, совсем молодой турианкой, только что пережившей свой самый сложный бой в жизни, и тянущейся к сестре, самому дорогому ей существу в галактике.
Выпрямилась резко, отстраняясь и пугаясь того, что Спектр могла подумать.
«Надеюсь, списала все на слабость», - Ведьма приподняла локоть, позволяя осмотреть раненый бок, почувствовала укол панацелина и прохладу медигеля. Хоть так – уже лучше.
- Ну давай, осуди меня за то, что я не пристрелила их всех.
«Вот и осужу!», - запальчиво огрызнулась Ведьма в мыслях.
- Осуди за то, что они не прибили тебя, её,  и ещё полдюжины, прежде чем их бы изрешетили.
«Ха! Они были у нас в руках, а с саларианкой ты бы справилась!»
- Смотри в будущее, Ведьма. У нас то, за чем охотились эти люди. У нас то, что поможет нам снова выйти на них и нанести ответный удар. А ещё на нашей стороне будет Совет, говоря о том, что делать дальше. Может быть, это послужит поводом изгнать людей с Цитадели, наравне с ворча и батарианцами. Это стоит всех загубленных здесь жизней.
Тинк замерла, и возмущенные мысли вылетели из головы. Никс права. Чертовски права. Рассуждая в таком ключе. Нападение людей на базу Иерархии – это же серьезное преступление! Не подзаборная разборка, не личная драка. Это межрасовый конфликт. Тинк кивнула, с восхищением думая о том, что ей расти и расти до своей сестры.
«Я надеюсь, что когда-нибудь смогу быть хоть вполовину похожей на тебя, Никс».
- Вы правы, капитан Канарис, - отозвалась она вслух, слушая бульканье в груди.
Никс помогла усесться у стены, и Ведьма почувствовала себя слабой и бесполезной.
«Я не смогла тебя защитить! Не уберегла от удара, не помогла! И, теперь, ты вынуждена со мной возиться. Это неправильно, Никс. Прости…».
Рядом оказалась Безопасница, на которую Тинк чуть не завалилась (вовремя дернулась, выпрямляясь), а Никс отошла пообщаться с представительным турианцем.
Ведьма чуть не рыкнула, снова прижимая мандибулы к подбородку и обещая себе, что все это так не останется. О, нет! Раз Никс сказала, что этой четверке не жить – значит, не жить. Тинк лично вскроет любого, кто подвернется ей под руку.
Глефа валялась на полу, словно какой-то мусор – ленточки окрасились синим и красным, в смеси дающим странный, почти фиолетово-коричневатый цвет. И, за это тоже стало обидно. Нет, не за цвет, конечно, а за отобранное оружие, за такое унижение.
- Подруга, мандибулы не вешай, - прикосновение чужой руки чуть выше локтя – Тинк поежилась, отстраняясь, подавила глухое раздражение и желание отмахнуться. Она не любила, когда ее трогают посторонние. Разве что Никс… - Все закончилось, скоро домой.
«Она меня утешает?» - Тинк впервые посмотрела на песочно-серую турианку, с серыми клановыми татуировками, без каких-либо украшений и проколов гребня. С неяркими глазами, в броне СБЦ. После белой Никс в красных своих одеяниях она казалась необычной даже, непривычной. На лице написана забота даже некоторая, доброта и искреннее желание помочь. Ага, это потому что Тинк-убийца еще не назвалась. А что? Надо было, вообще-то.
- Вот нахал, а? – искренняя, пытающаяся втянуть в разговор. Да, некрасиво было отмалчиваться дальше.
- Ага. То есть, не вешаю. От лица «Анубиса» - спасибо за оказанную помощь. Только, я не знаю, кого благодарю, - турианка протянула руку, предлагая рукопожатие, и надеясь, что ей не прилетит по мандибулам за «немного» криминальное прошлое. Впрочем, Тинк наследила меньше, чем Никс, а раз Безопасница не рискнула атаковать Спектра, то и подручную Канарис не тронет?
- Тинк «Ведьма». Боец «Анубиса», подчиняюсь напрямую Спектру Канарис.
Вернулась Никс, помогла подняться Ведьме, но та, покачав головой, поплелась за глефой. Нельзя было бросать оружие, тем более вот так, отобранное врагом. Тинк знала, что долго потом уже, на корабле, будет отчищать ее от чужих лап, перевяжет все амулеты и фенечки, тщательно отполирует лезвие заново. На корабле, ставшем ей домом. Во сколько ушла Тинк из родной колонии? В пятнадцать или в четырнадцать? А, разве сейчас вспомнишь?
Сейчас был «Анубис», Никс и ее задачи.
- До свидания, лейтенант Рела Ингус. Может, еще свидимся, - попрощалась она, двигаясь к порту. Шип глефы цокал по полу, когда Тинк опиралась на оружие, как на трость.