Он сидел рядом и начал безобидно, рассказывая очевидные для Эшли вещи, касаясь ее пальцев едва ощутимо - поворачивал кисть, сгибая пальцы, заставляя ее завороженно смотреть, наблюдать за его движениями. Но она слушала вполуха, разглядывая его шрамы и разномастные глаза, слабые движения рта.
Маньяк, - подумала она восхищенно, когда сухое описание-руководство сменилось откровениями о том, как Заид расслабляется. Заид закрытый, молчаливый, а сейчас сидит рядом, дыша ей на ухо, и впускает в себя, в свой кровавый суровый мир, а Эшли представляет, как делает все то, что он описывает. Представляет одного из надзирателей, кажется, того самого, чьего прихода она так боялась - того, который схватил ее за шкирку и потащил на арену. А может, другого, черт их разберет, сволочей, они все на одно лицо. Уродливое.
Эшли представляет, как прижимает к стене надзирателя, вырезая ему глаза крест-накрест. Нет, не вырезает - выдавливает большими пальцами, как чуть было не выдавила глаза Александре Мейнем. Батарианец кричит, раззевая зубастый рот, а Заид направляет руки Эшли, держа ее за запястье и точно также дыша на ухо.
- ...Пищат, как девочки. Даже бойцы, - Эшли сидит с прикрытыми глазами, чувствуя, как щетина Заида царапает ей шею, а горячие жесткие губы скользят по коже. Между бедер, под простынью, которой она укрылась, стало мокро. Он завелся от всего этого, от своих рассказов, а она - от того, что он рядом, со своей щетиной и шершавыми ладонями, так мастерски заставил забыть о том, о чем она думала несколько секунд назад.
Эшли оперлась руками о постель, чуть откидываясь назад, и сжала его руку бедрами, тихо застонав. Глупо. Глупо. Она видела, на что он способен, и если бы все это происходило не с ней, то назвала бы себя дурой за то, что не сбежала от маньяка. Но бежать и не хотелось - Заид слегка прикусил кожу у нее на шее, и она, извернувшись, поймала его губы своими, целуя глубоко и жарко, прикусила его нижнюю губу и оттянула, оскалившись, а после ласково завершила поцелуй и снова подставила под его губы покрасневшую шею, звучно охнув.
- Я влюбилась, - заявила она шепотом, уронив голову на плечо и подаваясь под его губы, обхватив за плечи рукой.

Спалось тепло, спалось долго. Эшли не видела снов, и иногда просыпалась, комкая тонкое одеяло и кутаясь в него крепче, и прижимала к себе огромного, храпящего, волосатого мужика, балдея сквозь сон от его запаха. Где-то перед рассветом она проснулась по нужде и нехотя вылезла из кровати, прихватив заидову футболку - из "своей" одежды у нее была только гора рваного шмотья и комбинезон, который очень долго надевать. Сон ушел, оставив Эш наедине с храпом и предрассветным холодом - тихо стянув с постели комбинезон, который запутался в ногах Массани, Эшли принялась тихо и медленно его надевать, следя за тем, чтобы Заид не проснулся.
В душе поселилась непонятная тревога. Странно. Несколько часов назад все было просто до невозможности, а теперь Эшли сама не своя, и за ней надоедливой мухой летает что-то непонятное, угнетающее. Она натянула на голову капюшон, взяла из сумки с припасами какую-то булочку и сигареты, и вышла на улицу. Точнее, под прозрачную крышу - этажом ниже было нечто вроде оранжереи, а к комнатушке, где они спали, вел короткий мостик метра в два. Наверное, когда здесь людно, то курить в этом месте нельзя.
Она начала с булочки - шла и жевала, осматривая коридоры и стены. Где же она оказалась на этот раз...
Все вокруг нее было чужим, ей не принадлежащим, даже одежда на ней чужая. Эшли тяжело вздохнула, чуть не подавившись булочкой, и откашлялась, возвращая дыхание в нормальный ритм. Прямо сейчас ее не волновало то, что скоро сюда может нагрянуть Альянс - да каким же образом они ее выследят, откуда у них средства и возможности, тем более для того, чтобы выслеживать одну полудохлую "террористку"? Эшли была почти уверена, что максимум, чем ей светит столь дерзкое бегство - это еще одна строчка в списке проступков, и все. До поры-до времени она в безопасности. Только на душе нехорошо.
Вот ведь, батарианские твари, надо было им влезть в ее жизнь со своими садистскими замашками - человеку только-только показалось, что она счастлива, что все устаканилось, и дальше будет хорошо, как на тебе. Ни о ком, твари, не думают.
В голове Эшли творилась полная каша, все смешалось - давно не выходящие из головы мысли, случайно услышанные фразы, пьяный бред, который она вытворяла под коньяк, случайные мужики, ужасы и нелепости, которые попадались ей на работе, вечные вопросы о верности и о чести, строчки из песен и бородатые шутки, которые она ненавидит, но не может забыть. Все это, все то, что составляет быт и опыт обычного, счастливого человека, теперь казалось диковинкой из другой вселенной, чем-то, что она навсегда потеряла.
Я всегда думала, что моя жизнь обернется совсем по-другому. Откуда мне было знать, что все сложится так...
А как все сложилось? Ужасно, да, но все же она могла остаться в той шахте с киркой в руках. ГОР могли бы не прилететь. Владельцы шахты могли бы не нагрянуть на арену. И Заид мог бы забить на ее сообщение и решить, что своя шкура дороже.
Все, что случилось с ней до прибытия на Сур'Кеш - случайность. И только Заид сделал выбор ей помочь.
Только бы...
Доверяет ли она ему?
Да. Да, наверное.
Хоть и можно было про него такое подумать, но Заид не собирается продавать ее в проститутки или передавать еще каким-то силовикам. Нет, он такого делать не станет. Если здесь что-то случится, он заберет ее с собой. Он заберет ее с собой и никогда больше не даст никому в обиду, он будет защищать ее по-своему, оберегать от любого вреда, физического или морального. Он станет ее новой семьей.
- Ведь станешь же? - шепнула она, когда забралась обратно к нему под одеяло - обнимала его холодными руками, робко целовала под ухом под громкий храп. Заид повернулся к ней лицом, не просыпаясь, и, словно кувалду, уронил на нее здоровую ручищу, прижимая к себе.

Окончательно проснулась она от того, что не могла больше спать. Дневной свет слепил глаза сквозь закрытые веки, во рту было гадко от вчерашних сигарет и ночного перекуса - надо срочно что-то делать. Открыв глаза, она перевернулась на живот, и одним глазом посмотрела на Заида, который сидел на краю кровати.
- Доброе утро, - пробормотала она, потянувшись к нему и чмокнув в сжатые ниточкой губы. - Колобродишь?

Хотелось было напомнить ему, что он хотел ногу посмотреть, но к черту. Кажется, именно того ей и нужно было этим утром. Губы у Заида на вкус были как пепельница, сбрызнутая кофе, но и Эшли на вкус была не лучше - она оскалилась, не отрываясь от него, и зажмурилась, но не отпускала от себя.
- У меня изо рта пахнет, - с улыбкой пробубнила она, пока руки крепко смыкались на его шее.
Да и все равно, кто, как и чем пахнет - она не ждет, что Заид будет благоухать одеколонами. Ей нравится его запах и без того. Вечно с примесью какой-то гадости, вроде слизи Коллекционеров или плавленой резины с подкладки брони, но иногда - совершенно уникальный запах, его собственный, естественный, запах пота и чего-то еще - мыла, может быть, которым он на днях мыл голову.
И еще он был сильный. По-настоящему, а не как все эти... Которые пытаются накачать себе такие же плечи, но на деле ничего не могут. А он в два счета подхватил ее за бедра, и усадил на себя, и тогда она чувствовала себя хрупкой, и ее это не бесило. Она оторвалась от него на секунду, вглядываясь в глаза, и провела ладонью по искалеченной правой половине лица, от скулы ко лбу, убирая волосы назад, как и должно быть. В сером свете дня здоровый глаз светился изнутри зеленью, чистой, молодой. Как бы молодо он выглядел, если бы...
Эшли одним слитным движением сняла с себя его футболку и легонько толкнула в плечи, чтобы   он опустился на кровать. С утра пораньше в ней пробудилась какая-то глупая нежность, душила, не давая покоя, заставляя быстро его раздевать и медленно целовать. Дойдя до его брюк, Эшли быстро смекнула, как нейтрализовать неприятные ощущения от запаха изо рта, и подмигнула ему с улыбкой.

- Да ну чтоб тебя, - ее рука тяжело упала на заидову грудь, когда она решила выйти из позы эмбриона и встать наконец с постели. - Слушай, давай вставать. У нас в планах было не только "спать и трахаться", но еще и жрать. Давай, вставай, пошли, это... Закинем чего в жерла.
Неудачная формулировка, - она прочистила горло и села на постели, озираясь в поисках своего комбинезона. Тьфу ты, опять в чьих-то волосатых ногах запутался - Эш вытянула мягкую шмотку из-под щиколоток Заида и снова принялась в нее залезать. Она бы и голой ходило - стесняться некого и комбинезон этот надевать бесит, - да только холодно очень.
- Ну, - прыгая на одной ноге и впихивая вторую в штанину, она улыбалась сквозь рассыпавшиеся волосы. - Теперь я просто обязана... Тебя спросить... - вжик - и готово. - Ты еду готовить умеешь?

- Ну давай, - Эшли скривилась, попытавшись улыбнуться, и напоследок хлопнула его по заду - не удержалась. Все-таки задница у него была крепкая, как под завязку надутый мяч - вот что по-настоящему свидетельствует о возрасте, а совсем не лицо.
Поборов желание плюхнуться обратно на постель - погорячилась она со своим бодряком, - Эшли хрустнула пальцами и залезла в сумку с провизией, выискивая что-нибудь, из чего она смогла бы сделать съедобный бранч. Готовить-то она умела только яичницу и различные ее варианты, но Заиду, должно быть, нужно что-то более сытное. Например... Например, котлеты. Желательно, конечно, из нормального мяса, но что есть, то есть.
Завтрак на обед (или наоборот) получился... Мягко говоря, не слишком. Даже в самых дешевых столовых можно было бы поесть и то вкуснее. А у Эшли получились съежившиеся котлеты, плавающие в жиру, и слипшиеся макароны, которые она вывалила в глубокую миску и щедро полила кетчупом - он все делает лучше. Все, кроме овощей, наверное.
Когда Заид вернулся, Эшли уже уплетала то, что у нее вышло - все-таки, оно горячее, и если постараться, то можно притвориться, что это и правда вкусно. Особенно, когда запиваешь пивом из банки.
- Надо сообразить, куда тебя покамест определить, пока я дела на «Нормандии» не закончу, - комок из макарон встал у Эшли в горле. Не потому, что она заволновалась, а потому, что макароны сами собой слиплись в комок еще на вилке.
В общем-то, он во многих отношениях прав, и то, что он пытается сделать, тоже правильно. У Эшли получилось попасть в такую ситуацию, когда можно красиво исчезнуть с радаров "Цербера". Убили, похитили навсегда, размололи в порошок на батарианской арене. Её больше может не быть - если кто-нибудь поможет с документами, сменой личности. Заид может помочь.
Вот так? Вот так сразу?
Уходить из "Цербера" значит не просто бросить террористическую организацию, работа в которой заставляет Эшли бояться за каждый свой шаг. Это значит уйти из ячейки, бросить место, которое было ей домом столько лет. Эшли и не подозревала, насколько она сентиментальна, и что это так сильно мешает здравому смыслу. Ситуация идеальная, но что-то её не отпускает, мешает сделать то, что должно быть сделано.
Эшли брсоила вилку и долго выдохнула, спрятав лицо в ладонях, потерев себе виски. Нужные слова не находились.
- Дай мне время, - осторожно выговорила она. - У меня есть еще незаконченные дела.

- Так на какую планету?
Эшли медленно подняла на него взгляд, и тут же опустила, сжав себя за череп. Она подозревала, что будет что-то такое. Теперь ей хотелось узнать, что такого видел и слышал Массани, что так воинственно настроен против "Цербера". Она еще помнила, что Призрак толкал Шепард какие-то странные идеи, в которых не было ничего хорошего, но Эш наивно полагала, что может быть, ячейки это не коснется, ведь каждое подразделение в "Цербере" занимается своими делами...
Додумать она не успела - тарелка с едой и банка под рукой Заида отъехали от стола чуть подальше, и Эшли пугливо подняла взгляд как раз в тот момент, когда Заид больно сжал ее за подбородок. У Эшли мигом закружилась голова, и казалось, будто ножки стула покосились, и сейчас она рухнет на пол. Губы скукожились и надулись, придавая ее лицу глупый вид. Эш попыталась дернуть головой, чтобы освободиться, но ничего не вышло.
От его взгляда голова кружилась еще сильнее. Он был зол и расстроен, и на секунду Эшли серьезно забеспокоилась за свою жизнь.
- Сдурела? Тебя ж за исчезновение мигом порешают...
- Не факт, - быстро возразила она, едва ворочая ртом и пытаясь вырваться из хватки - она сжала его за запястье и попыталась отвести, но без толку. - Не факт. Многие исчезали, и живы до сих пор...
- Или тебя там ждет кто-то? Ну? - он не слушал.
Он ревнует.
Эшли захотелось расхохотаться. Да кто ее там ждет? Если бы так, то из пекла ее вытащили бы товарищи и мнимый любовник, которого опасается Заид.
Она посмотрела ему в глаза, слыша крики одной умирающей азари. И испугалась его.
Во что я ввязалась, - сокрушалась она мысленно, - во что я ввязалась... Он же убьет меня, он же убьет любого, кто на меня посмотрит... Или запрет меня у себя дома, как эти... Мусульмане...
- Если ты думаешь, что теперь я буду разговаривать и вести дела только с тобой, то ты ошибаешься, - прошипела Эшли, снова дернув головой зачем-то - стало только больнее. И обида застилала глаза, душила ее, заставляя задыхаться. - Меня там ждут. Знаешь кто? Мои друзья, - и в самом деле. Не к Томпсону же она хочет заглянуть, не к Вебстеру, а к Катерине, к Кайлу, может быть, и даже к Софии, которой она в глаза смотреть не может. - Которых я люблю и за которых переживаю. Я не могу, как- как свинья взять и уйти, ничего им не сказать и бросить их там. И да, - она почти выплюнула это, сама не своя от обиды и страха, - Там есть люди, с которыми я спала. Если тебе кажется, что... Что... Что это может угрожать тому, что между нами было, то наверное, ты меня не так понял.
Ведь между ними было больше, чем просто секс, так ведь? Или это она себе напридумывала?..
В глазах у Эшли стали собираться слезы, которые надо было спрятать.
- Отпусти меня!, - прошипела она, снова попытавшись вырваться, - и получилось.

- Они бы не откликнулись, - просто сказала Эшли, похрипывая - ребра трещали под его весом, словно он пытался ее раздавить.
Я несколько дней там валялась, и они не полетели меня искать, - хотела сказать это вслух, но ему это уже не интересно. Ему же вообще не интересно, что она говорит.
Да потому впутала, что только о нем и думала тогда. И никого больше видеть не хотела. Только разве он ей поверит, станет слушать? Как же. Заид этого уже не поймет. И того, что ячейка без приказов никуда деться не может. Что команда не может уйти в самоволку, даже чтобы спасти одного из своих. Им, наверное, пообещали, что поисками Эшли займется кто-то другой, пока они будут заниматься куда более важными делами.
- То есть, если что, на перепихон я еще могу рассчитывать? Ну, спасибо, цыпа. Нет проблем. Только ты сейчас сгинь с глаз моих. От греха подальше.
- Я так и думала, - выплюнула она, сползая по стенке и усевшись на заднице. Пойдет, пойдет. Куда-нибудь пойдет, только отдышится чуток. - Только это тебе и надо было.
А она ему сказала, что влюбилась, и поверила, что взаимно. Как обычно. И сколько бы Заиду не было лет, он все равно, как малолетний девственник, обозлился, что за свои три десятка лет на этом свете Эшли умудрилась переспать с кем-то еще. В этом все дело?
- Я не то имела в виду, - гундосила она, увлеченно откусывая заусенец на большом пальце. Даже ей он сейчас с ноги по лицу зарядит за болтовню, ей уже все равно - что это, она обязана его слушать, а он ее - нет? Фигушки. - Как ты вообще меня можешь к этим ревновать? Я же не их вызванивала, не им сигналила. Я тебе доверилась. И тебя ждала. Но эти люди там - моя семья, я должна их предупредить... О том, о чем ты мне говорил. Чтобы они тоже дали деру, пока их кибернетикой не напичкали, - она поднялась на ноги и села обратно за стол, пододвигая к себе тарелку с резиновыми макаронами - она же не доела еще. - Я не буду одной из тех, кто встречает мужика и всех остальных сразу шлет нахер. Хочешь со мной быть - смирись, что периодически я буду разговаривать с другими людьми и иногда даже заботиться о них. Я тебе не наложница и не вещь.
После стресса макароны еще лучше пошли - аж за ушами трещало. Эшли смотрела в одну точку, шевеля челюстью, и размышляла о том, что это такое сейчас было, что сейчас творится в голове у Заида, каковы ее шансы покинуть этот остров живой вообще. В затылке что-то больно сдавило, и по спине побежали мурашки.
- Не пойду отсюда я. Здесь тепло. Надо проветриться - выйди сам, - мурашки стали еще больше. - Я тебя не боюсь.

Эшли тянул за волосы здоровый мужик. Тянул за длинные волосы и ухитрялся сжать обе ее руки одной своей - и это было больно, до слез. Эшли жмурилась и стискивала зубы, скалилась, изо всех сил сжимала веки, пытаясь стерпеть боль.
Он уже говорил эти слова, только, судя по всему, поняла она их неправильно. Ей-то казалось, что это так здорово и романтично, так благородно с его стороны - прилететь за ней на Сур'Кеш, провернуть такую аферу с переодеваниями, все ради ее спасения. Но Заид говорил это так, что стало ясно - она у него в долгу. Она теперь должна делать все так, как он захочет, и жить так, как он скажет. Черт, как же это давило - и на мозги, и на сердце, и бесило до состояния немого бессилия - когда он цапнул ее за губу, из которой тут же побежала кровь, из глаз Эшли чуть ли не брызнули слезы.
Ей теперь везде будет мерещиться тюрьма?
Ну уж нет, она не будет тихо плакать в углу. Не-а. Не дождется.
Она, может, и схуднула за прошедшую неделю, но не критично, и мышцы никуда не делись. Высвободив руки, она легко смогла его оттолкнуть так, что он слегка попятился, и Эшли толкнула снова. Заид наткнулся на стол и рухнул на него спиной, а Эшли быстро подобралась к нему и нависла сверху, прижав его руки к столешнице. Макароны разлетелись по всей комнате.
Держать его так все еще было трудно, поэтому, повозившись, Моноган взобралась на стол и с боем уселась сверху на Массани, все еще сжимая его руки, чтобы не добрался до нее. Он, конечно, был сильнее, зато у Эшли отросли ногти.
- Меня. - рычала она сквозь зубы, - Не устраивает. - она повысила голос, пытаясь удержать Заида на месте, - Что ты бляговоришьмнечтоделать!
Еще чуть-чуть - и он перевернет и стол, и Моноган, и всю комнату. Она смотрела на его оскалившийся рот, пока пыталась оставаться в положении сверху, и ее посетила наивная мысль о том, что может быть, если Заид вспомнит, почему вообще он полетел ее вызволять, почему она вообще позвала именно его, то передумает рвать ее на куски. Раздался стук - Эшли удалось-таки прижать его руки к столу, и безопасно наклониться. Она хотела поцеловать его как следует, так, как целуют влюбленные, но вкус крови во рту заставил укусить его за губу и хорошенько оттянуть - у нее тоже получилось прокусить до крови. Она взревела и разжала зубы - он начал вырываться.

Как хотелось на него разозлиться, и вмазать хорошенько по роже, чтобы неповадно было. Говорят, женщины в случае ссоры всегда могут дернуть бровью и вместо драк утащить мужчину в постель, а мужчинам так нельзя. Еще как можно. Заид стискивал  её, сжимал ей руки, не давал двигаться, и был настолько груб с ней, что она медленно поняла, что в восторге.
Да. Молодец. Умница. Больше не читай нотаций, а трахай.
Ему к ней не подобраться. Черта с два  с ней прокатит такая воспитательная мера - Эшли издевательски и покорно наслаждалась этим, даже не думая перехватывать инициативу и уж тем более просить его прекратить.
Разве что он решит воспитать ее кулаками. Но тогда падет в ее глазах так, что никогда ее больше не увидит.

Позже она лежала на боку, к нему спиной, и медленно ощупывала свою нижнюю губу, опухнувшую и очень холодную. Когда Эшли пыталась пошевелить ртом, становилось больно.
- Комбинезон мне порвал, - пробубнила она себе под нос, утирая засохшую кровь с щеки. - Мне теперь голой по этой холодине ходить?
Выскользнув из-под одеяла, она натянула трусы - которые, в принципе, уже можно вообще перестать носить, чтобы не снимать лишний раз, - и заидову футболку, и, ежась от холода, прошла к дивану, где в сумке с едой где-то должна быть аптечка.
Стоя у зеркала, что висело на стене, Эш куском ваты стирала следы крови с лица, разглядывая ущерб. Что-то в этой картине очень ее расстраивало, нагоняло странные слезливые мысли, но она не могла перестать глядеть на расползающийся на губе и подбородке синяк от укуса.
Ты должен защищать меня, - пропищало что-то у нее глубоко внутри. - А ты раскрашиваешь мне лицо синяками.
- Хорошо, - сказала Эшли вдруг, не отрываясь от зеркала. - Я не вернусь.
Есть еще способы. Передать свои сообщения она может другими путями - можно найти защищенный канал, или связного где-нибудь на Омеге. Или Цитадели. Эшли не могла отрицать того факта, что стоит ей вернуться на "Ниагару", как вероятность безболезненно сбежать и скрыться резко уменьшится. А проблем прибавится.
Да и не могла она представить себе, как вернется. С тех пор, как она попала в плен работорговцам, и никто за ней не явился, что-то в ее голове изменилось. Приоритеты по-другому расставились.
Похоже, это и правда конец.
- Мне нужны новые документы, - со спокойным лицом она села обратно на кровать, и посмотрела на Заида очень серьезно, как на делового партнера или подельника. - Сменить личность. Слишком много сил, которые будут меня разыскивать. У тебя есть люди, которые могли бы этим заняться?
Эшли всегда надеялась, что ей не придется это делать. Она не создана для карьеры шпиона, для которого собственное имя - пустой звук. Эшли любила свое имя. Оно подходит ей, как никакое другое, и новую свою личность она, скорее всего, не будет воспринимать всерьез.
Сколько еще она должна от себя отсечь?

- На корабль, - коротко уточнила Эшли, дернув головой в его сторону, отрываясь от созерцания собственных ногтей.
- Иди сюда, - Эшли не сопротивлялась и не возражала - голова была занята другим. Какой-то чушью. Броней за пятьдесят кусков, которая осталась на корабле. Всем её оружием, которое так и пылилось без нее в арсенале, сиротливо страдало без хозяйки - а может, давно нашло применение в руках какого-нибудь, как его там, Деклана Келлина, или как там зовут этого черта, который теперь занял медотсек... Да черт с ним, с барахлом. Черт с ним. Она тут жизнь заново начинает, и осталось как-то придумать, как не горевать по старой.
Заид рокотал ей над ухом, словно убаюкивал. Эшли слушала его вполуха, вспоминая - в который раз уже, - все, что произошло с ней на этом корабле. Ей всегда казалось, она там несчастна, но дело никогда не было в одном лишь корабле, или в сумасбродстве Дженсена или нюнях прошлого капитана Махоуни, или в церберских сучках, в присутствии которых и поссать нормально не удается. Эшли была несчастной сама по себе, независимо от обстоятельств, а то, что её окружало, было настоящей живой общиной со своими проблемами, сплетнями, неувязками, шутками-прибаутками и, какой-никакой, но общей целью. И теперь пора с этим покончить, уже окончательно пора.
Эшли догадывалась, что обманывается. Что все то, что сейчас не дает ей покоя и мешает расслабиться в теплых объятиях, на самом деле - средства манипулирования оперативниками, которые прикипают к общему делу, к сослуживцам, и потом не могут завязать из-за эмоций. Ну, если говорить о таких соплежуях, как Эшли Моноган.
Она курить не хотела, но сигарету приняла. Хотела было игриво уточнить, всегда ли Заид в постели курит, но он опередил её куда более важными словами.
А потом - еще более важными.
Она устало прикрыла глаза, отнимая сигарету изо рта, и потерлась щекой о его ладонь, медленно и сухо чмокнув ее прямо в центр. Она не знала, что ответить. Обещать наперед нельзя, нельзя давать обещаний, которые, может быть, и не выполнишь.
Эшли склонила голову и посмотрела ему в глаза, устроившись подбородком у него на плече.
- Да дура я, что ли, тебя бояться? Ты же меня спас, - это была правда без лишних красивых слов и обещаний вроде "ну что ты, зайчик, не буду!", которые Эш если и произнесет в адрес Заида, то только если рассудком помутнится. На такие сопли у Эшли никогда в жизни не было ни времени, ни желания. Ему тоже такого не нужно - и это по-своему завлекало. "Не словом, а делом" - самый привлекательный подход к отношениям. А то, что тут происходило, иначе-то и назвать нельзя.
Он её укроет. Ото всех. И она сможет остаться собой, со своим дурацким именем и личностью.
- Черт, Заид, - выдохнула она тяжело, совсем по-свойски, и подтянула колени к груди, завалившись на бок и удобно устроившись у него на груди. Он же такой теплый, такой приятно пахнущий, сильный, как медведь, - Эшли и сама не понимала, боится она его или нет, но устоять не могла. Все время тянуло к нему прикасаться. - Поверить не могу, что радуюсь тому, что не придется имя менять. В смысле... Это нормально - ни разу за всю жизнь не сменить имени. Так все должны жить. Как будто мне говорят "можете и дальше дышать кислородом", а я ссусь от счастья, как ребенок.
Ну да, остроумная. Нормальные люди не работают на "Цербер" и живут добросовестно, поэтому и кислородом дышат спокойно, и имена свои носят. Ты-то куда?
В какой-то момент жизни такое бывает - просыпаешься поутру, тебе тридцать, но жизнь твоя ни разу не та, которую ты себе навоображал за эти тридцать лет. Она думала, что будет не так. А все как-то совсем не так.
Ладонь медленно поглаживала Заида по животу. Это так успокаивало, что никакое бухло и рядом не встанет. Глубоко вздохнув, Эшли устроила голову поудобней и слушала, как он дышит. Даже дышит - и то хрипло. Как будто кот урчит.
Хорошо.
- Заид? - молвила она совсем другим голосом - тихим, ласковым, робким. - Тебе тут бывало так хорошо?

- А что ты любил есть? - мурчала Эшли, пристроив руку у него на плече. Неприятно ему, что ли? - Только не ври, дескать, "все что угодно". У всех есть любимая еда, даже у таких суровых и неприхотливых, как ты.
Наверное, все-таки, зря она об этом заговорила. Сказал же - нет, здесь было плохо. Но Моноган пыталась неловко к нему подступиться, чтобы узнать о нем больше, а то совесть как-то ныла из-за того, что она так близко сошлась с тем, кого почти и не знает толком.
Без преувеличений. Со стороны выглядит вообще так, будто она забыла обо всех и обо всем, и сбежала в закат с мужиком после многих лет верной службы.
Ей хочется, чтобы он тоже что-нибудь у нее спросил. О жизни, о детстве, о житье-бытье. Но его неразговорчивость и общий суровый вид давали понять, что Заид живет по принципу любителей сосисок: "Если нравится что-то, не пытайся узнать, из чего оно сделано". Ну и всем известно, что болтливая женщина - это отнюдь не предел мечтаний.
Она-то не болтливая. Но не только же им трахаться - Эшли пошевелилась, устроившись поудобней - ощущала какой-то дискомфорт после всех тех раз, что они наверстали упущенное. Затрахал - лучше и не скажешь.
Она бы повторила, еще раз или два. Или три. Только устала, толком и не выспавшись, и все тело ноет. Лежа у него на плече, она покосилась на его располосованную челюсть, на расплывающуюся перед глазами багровую шею и нахмурилась сердито - на собственный организм. Ей опять хотелось, стоило только подумать.
Но двигаться лениво. Хотелось просто насладиться моментом, лаской, нежась на тихом острове посреди бушующего моря. Надо думать, куда двигать дальше, где скрыться, пока никто не напал на их след, - но потом. То её вырывают с увольнительной обратно на корабль, то Заид спешит на задание, которое может его убить, едва выжив на предыдущем... Все какая-то беготня, спешка, страх. Для разнообразия неплохо и просто погреться под одеялом, болтая о чем-то приятном.
О еде, например.

совместно
- Тебя-то под любым соусом буду, - Эшли улыбнулась, потеревшись щекой о его плечо. И покраснела слегка - на устные комплименты Заид не слишком щедр, оттого слышать такое было неожиданно и приятно в той же мере.
Ровно такого ответа Эшли и ожидала - но на историю про турианскую еду на спор удивленно заулыбалась, посмотрев ему в глаза, и неверяще нахмурила брови.
- Разве что из ресторана могу притащить. Я не умею готовить, вообще. Ты помнишь те макароны? - сама того не заметив, Эшли снова начала поглаживать его по животу ладонью - так и просилось, и иначе лежать было неудобно. - Но раз ты у нас неприхотливый...

Ну вот, к черту-дьяволу, снова рука, - Заид чуть напрягся. Накрыл ее руку своей, слегка придержал – мол, погоди немного.Хотеть он ее не переставал. И, пожалуй, лучше б ее разложить сейчас было, да еще разок покувыркаться, но от него не укрылось, как хмурилась Моноган, когда сдвигала ноги вместе. Не пощадил он ее в  последний раз, даром, что цыпе понравилось. Но сейчас можно и повременить.
- Нормальные они были. Я ж сожрал, - а макароны, упомянутые цыпой, сейчас где только не валялись. Брезгливым Массани не был. Но трахаться, а затем валяться на макаронах не стал бы. Какой-никакой минимум приличия за собой он соблюдал, а то так недолго и в ворка превратиться.- И понравилось, - и комплиментом это не было.

- Извини, - одними губами молвила Эшли, убирая руку. Щеки раскраснелись, улыбка сползла - ей сделалось неловко, и она эту неловкость гнала, но та никак не хотела отступать.
- Ну, - уже бодрее заговорила Эшли, приподнявшись на локте и чуть размяв плечи, - ты не пробовал ту баланду, которая получается у меня вместо нормальной еды, - Эшли вспомнила рис с мясом, от одного вида которых бросало в холодный пот, и добавила с таким видом, будто дает Заиду самую железобетонную гарантию своих слов, - это, мать его, отвратительно, так что потом не удивляйся и не жалуйся.
Она улыбалась, а в голове быстро, ехидно, ядовито пронесся чей-то голос: "И кулаки не распускай".
Она посмотрела на него неуверенно, искоса, посмотрела взглядом человека, который не уверен ни в чем на этом свете, и снова устроилась у него на плече, коротко его чмокнув.

«На «Нормандии» ты не была», - хотел было уже хмыкнуть вслух Массани, как вдруг взгляд цыпы мигом согнал с него всю ту теплую расслабленность, в которой он кайфовал последние несколько минут. Словно холодной водой окатило – затравленный взгляд у нее был, как у нашкодившей… ага, снова кошки. Он нахмурился слегка, малость голову назад отклонив – нет, целоваться это, ясен хрен, всегда неплохо. Только нежности эти ему были как сторожевому псу – излишняя ласка. Поначалу нравится ему, затем он терпит, а потом вздохнет и отойдет в сторону.
- Нашла чем заморачиваться, – вот уж его, ей-богу, кулинарные цыпины таланты интересовали в самую последнюю очередь. Усмехнулся, сглатывая остатки табачной горечи во рту, и подумал о сумке-холодильнике.- Там пивко было. Достань, а. Пить охота.

- Ладно, - вздохнула Моноган, и сползла с постели, чуть ли не перекатываясь на ней. Сумку-холодильник упаковали на славу - смерть от жажды тут точно никому не грозит. В руки Заиду полетела ледяная банка, как вдруг лампа под потолком замигала и погасла, оставив их в темноте. Эшли оглянулась - через дверь должен проходить свет оранжереи, но, судя по всему, отрубило и там.
- Красота. Я снова в летнем лагере, - бодро произнесла она, нашарив на диване сигареты.
Может, ей уже стоит начинать бояться?
Был бы у Эшли инструментрон, она бы подсветила им свое лицо и взглянула бы в сторону Заида с вопросом. Но инструментрона нет. Фонаря тоже нет.
- Как думаешь, это буря, или меня уже хоронить пришли? - пробурчала она, прикуривая.

Жестянка коротко квакнула, когда пальцы Заида ее чуть сжали. Запотевшая и холодная. Самое оно – банка пшикнула, и тут погас свет. От удивления Заид аж отставил пиво в сторону.
«Ага, летний лагерь. Самое время залезть под одеяло с фонариком, и страшные истории рассказывать», - он поднялся, натягивая штаны.
- Проверю, - бледный оранжевый свет инструметрона, синхронизированного для удобства с охранными системами. На миг осветил его лицо. Все было в порядке.
Если их явились сюда захватывать, то делать это тихо нет никакого смысла. Все равно здание раз двадцать прочешут, если они с цыпой решат затаиться. Так что почти наверняка дело в буре.
- Глянь там, - кивнул Заид на сумки, собранные Доходягиной женой. – Может. еще что из шмоток найдешь, - ну бывает, рвутся комбинезоны… в порывах там всяких – то страсти. То ярости.
Полутемный коридор встретил его холодом и эхом шагов. Его собственных. В потускневшее оконное стекло бился серый снег, и темно стало, словно в сумерках. Точно и не было разгара дня.
Массани приостановился у окна. Мгла была практически непроглядной, но отсюда было видно, как море беснуется, ударяя в берега искусственного острова волнами в несколько метров. Седое и неукротимое, - Заид обернулся на оставленную приоткрытой дверь.
- Я на верхнем этаже. Соскучишься – приходи.

Что-то было не так. Не со светом - с Заидом. Если бы на остров кто-то прибыл, то вырубать свет им нет никакого смысла - себе же хуже сделали бы. Так что по поводу света Эшли почти не волновалась. А Заид уходил с таким лицом, будто отправился кого-то хоронить.
"Что я сделала не так?" - думала она, упав на диван рядом с сумкой. Чтобы не забивать голову тревожными мыслями, залезла в сумку рукой, нашаривая что-нибудь - может, там и правда найдется одежда. Надо как-нибудь этих людей отблагодарить потом - пара штанов и толстовка все-таки нашлись. И даже ботинки с носками. Ботинки удобные, кожаные, хорошие для бега. Недешевые. Все это, конечно, из-за связи Заида с этим человеком: кто-то кому-то обязан, никаких вопросов, возьми и упакуй что-нибудь для этой девушки. Что угодно, чтобы теплое. Зима все-таки на дворе. Потому что так надо, милая.
Эшли натянула штаны и закрыла дверь, какое-то время глядя в коридор. И что все это значило?
"Что я сделала не так?"
Блеснула молния, осветив комнатку - все в макаронах, все в кетчупе. Эшли мягко усмехнулась, когда перед глазами снова встала картина того, как эти макароны разлетаются. Но убрать все-таки стоит.
Даже хорошо, что нашлось, чем занять руки. Бежать следом за Массани совсем некрасиво - может, ему одному надо побыть, проветриться, все такое. Эшли не хотелось казаться слишком уж навязчивой подружкой, но от безделья в этой комнатке можно и повеситься.
И все-таки какая-то грустная тревога ее не оставляла, и из головы не уходила. Что я сделала не так? Я согласилась с ним, согласилась сделать так, как он хочет, и что теперь не так? Может, она просто накручивает, и на самом деле все в порядке, просто Заид не в том настроении, чтобы улыбаться. Они не в отпуске, в конце концов, это да. Но совсем недавно он смотрел на нее так, будто больше вообще никого не видит, а теперь бежит побыть один. Как-то быстро этот переход случился. Обычно это занимает от пяти до двадцати лет совместной жизни, а она побила все рекорды. Сколько прошло, две недели?
Две недели. Не лучший срок для того, чтобы начинать пилить мужчину, но у Эшли все это не выходило из головы. Макароны она убрала, сгребла в ведерко и слила в унитаз, помыла руки и вышла в коридор, на поиски Заида. Наверное, лучше разобраться прямо сейчас, а не взращивать в себе ложные идеи и бессмысленные тревоги. Ну, если проблема все-таки есть, то ее надо решать.
Помимо Альянса, который сейчас должен быть занят поиском пропавшего конвоя.
Заид нашелся этажом выше рядом со щитком. Эшли ступала по гладким полам, отбивая негромкий ритм подошвами ботинок, и прислонилась к стене, глядя на то, что он делает, и прочистила горло, давая о себе знать.
- Все в порядке? - спросила она негромко, и надеясь этим привычным вопросом решить все проблемы здесь и сейчас.

- Мне показалось, ты какой-то хмурый, - неловко проговорила Эшли, и слова потонули в отзвуках грома. Она подалась чуть вперед, потеревшись кончиком носа о его нос, и коротко поцеловала. Что за человек. Все в голове вверх тормашками рядом с ним. Какую-то глупую тревогу как рукой сняло - его рукой, которая лежала у нее на спине. Эшли почувствовала себя глупо - так разволновалась, ни о чем.
Дальше она слушала его, и мысли скакали. Она пыталась понять, о чем он говорит, что пытается сказать, что происходит, и её в который раз словно ледяной водой окатило - черт, она больше не вернется назад. Плохо это или хорошо... Посмотрим.
- Ладно, - молвила она, положив руки ему на плечи, а взгляд бегал. - Ладно. Да. Хорошо. Куда ты меня повезешь? Опять к Джейду?
Она улыбнулась и прыснула, внезапно вспомнив этот день. И как это всплыло у нее в памяти, так быстро, будто и не забывалось вообще - как она, чистоплюйка, оказалась в ни много, ни мало, притоне одного вороватого дрелла, и страдала от культурного шока от царящих там порядков.
- Пойди сюда, - она притянула его к себе и устроила подбородок у него на плече, забыв и забив на то, что Заид не любит нежностей. Она так и не поблагодарила его за то, что он сделал. Может, уже поблагодарила, да только не запомнила, а постель не в счет. - Спасибо, что пришел, когда я звала. Спасибо, что делаешь все это.
Ну и хватит - а то в сахаре можно утонуть совсем. Она выпустила его из объятий, погладив по спине, и снова прислонилась к стене, со спокойной улыбкой кивнув ему на щиток - они все еще в темноте.
- Что будешь делать, когда будешь свободен? От... От "Нормандии". - разговоры с Массани напоминали минное поле. Главным образом потому, что Эшли страшно не хотелось взбесить его или докучать ему, а только что заданный вопрос - это попытка заглянуть в будущее. Но Эш в какой-то степени нравилось бродить по этому минному полю - кто не рискует, тот, как известно, многого лишен. А риска в жизни ей скоро станет резко не хватать, учитывая то, что она, фактически, завязывает с военной карьерой. Вот начну пить ему кровь - и тут же разонравлюсь. Весело заживем.