В голове дымит. Странное, мутное состояние, когда уже должен был бы проснуться, но морок сна никак не отпускает, и ты просто лежишь, пока не наступит момент пробуждения. Солана несколько раз моргает, но потом зажмуривается, понимая, что еще спит. Но она не спит. Осознание этого заставляет девушку открыть глаза и ужаснуться окружению. Турианка рывком поднимается с кровати, опираясь ногами на пол. Пагубная привычка забираться на кровать в тапочках, кажется, сыграла ей на руку, потому что Сол, к счастью, не босая.
Вакариан изучающим взглядом окидывает комнату. Она лежала в старой кровати – простыни застираны и неприятны, хотя на ощупь кажутся «хрустящими», накрахмаленными. Подушка, простыня и больше ничего. Рядом тумбочка. Такая же до ужаса старая, как и кровать, дверцу явно не раз чинили, хотя и безуспешно – она не запирается. Внутри баночка из-под лекарств. Этикетка потертая, название нечитабельно. Небольшая, уменьшается в карман. Тут Сол понимает, что карманы ее больше чем обычно – на ней мешковатые пижамные штаны и заношенная футболка-безрукавка. Турианка зябко потирает плечи, снова присаживаясь на край кровати.
Сильно кружится голова, мутит. Глазами Вакариан ищет окно, и, наконец найдя, с ужасом пересчитывает решетки на нем. Чисто машинально, пытаясь успокоиться. Кажется, она вчера засыпала дома. Или нет? Девушка напрягается, пытаясь вспомнить, но, видимо, волнение слишком сказывается. Нахлынувшее чувство тошноты одолевает. Солана обнимает себя руками, и прижимается к коленям. Смотрит в пол. Грязный, замызганный пол. Омерзительно.
«Раз. Два. Три, четыре…» мысленно считает девушка. Сосредоточение на простых операциях всегда приводит мозг в ясность. Но жуткое чувство беспомощности не покидает – все из-за того, что Вакариан никак не может вспомнить, как она здесь очутилась и, черт его дери, где оно – то самое загадочное «здесь»?
Когда приступ панической тошноты проходит, Солана слышит стук в дверь. От этого неприятно сосет под ложечкой. Кажется, это место – где-то под ребрами, то самое, где зарождается чувство ужаса.
- Хэй, есть тут кто ещё?! Живой, желательно...
На несгибающихся ногах Сол подходит к двери, неспешно опуская ручку. Перед ней стоит ворка. В трусах, надо заметить. Это немного успокаивает. Ну, то есть, какой маньяк начнет встречать свою жертву вот так?
- Не ори, неугомонный. Ты так и мертвого из могилы поднимешь… - турианка устремляет свой взгляд на дверь. На ней значится номер 203. «Значит, второй этаж» мысленно подмечает девушка. Она проходит мимо ворки в коридор. – Нужно осмотреть другие палаты, да?
Глупый вопрос, произнесенный, скорее, чтобы предоставить ясность самой себе, а не собеседнику. Вакариан указывается ворке взглядом на дверь под номером 204, а сама проходит к следующей – 205. Стучит.

Отредактировано Solana Vakarian (20 марта, 2015г. 16:43)

Хёмин изо всех сил цеплялась за сон. Блаженная темнота ускользала, возвращая её в реальный мир, но девушка чувствовала, что там её не ждёт ничего хорошего - и держала веки сомкнутыми столько, сколько могла.
Всю ночь она путешествовала от видения до видения, где-то просто проходя мимо образов, где-то - ввязываясь в ненастоящие события, принимая в них участие и забывая, что это - не реальность. Но всё подходит к концу - и бьющий в глаза ослепительно-белый свет вернул девушку в родное тело.
Хёмин инстинктивно прикрыла лицо рукой, но глаза всё равно открывались с трудом. Глухая боль гуляла от висков к затылку.
Где ж я вчера так нажралась-то, а? И если нажралась, то почему меня не тошнит? И почему не слышно ругань Кэмпбэллов за стенкой?
Хёмин прислушалась, но ничего не услышала. Вообще ничего. Ни звука, ни, чтоб его, шороха. Ей стало немножко страшно.
Это ещё ничего не значит. Может быть, у меня что-то со слухом.
Хё вполне допускала такую возможность - особенно если вчера действительно была попойка.
Кстати, а что вчера было? Хотя... Чёрт с ним. Не уверена, что хочу это знать.
Но лёгкое беспокойство, поселившееся внутри, не так то легко было прогнать. Хёмин хотелось забыться во сне - но она только провела рукой по лицу, пытаясь прогнать дрёму и сосредоточить внимание на окружавших её вещах.
Первая волна настоящей паники накатила на Хё, когда она увидела зарешёченное прямо напротив себя. Забыв о боли в голове и слабости, девушка метнулась к нему, надеясь увидеть... Да хоть что-нибудь. Но разочарование ждало её и там - за окном была только белая, плотная, враждебная мгла. Хёмин подёргала решётку, но та была крепкой, чертовски крепкой для таких обшарапанных стен и отвратительного потолка. Ступни обжигало холодом - босая, в штанах и футболке. Я помню это? Я сплю в этом, и так я должна была засыпать дома. Я... Не помню этого.
Это был не просто провал в памяти, это была огромная, зияющая дыра. Паника подкатывала всё ближе к горлу, но девушка держала себя в руках... Старалась, во всяком случае.
Хёмин задержала взгляд на единственных предметах обстановки комнаты - койке и тумбочке рядом с ней.  В пару шагов преодолев расстояние до тумбочки, она присела рядом и открыла дверцу. Та поддалась легко, но со скрипом - надо же, всё в порядке со слухом. Правда, мы уже и так выяснили, что это полное дерьмо вокруг - действительно дерьмо...
Внутри стояла пустая баночка с этикеткой, вроде таких, в которых обычно продавались лекарства - так это больница? Хёмин осторожно вытащила её и принялась рассматривать, надеясь найти хоть что-нибудь. К несчастью, буквы на сохранившейся части этикетки выцвели и полустёрлись - она так ничего и не смогла разобрать, и, разочарованно выдохнув, поставила банку на тумбочку.
Откуда-то слева послышались голоса. Хёмин дернулась, обернулась и... Увидела дверь.  Голоса не исчезли, но она всё ещё не могла различить, что именно они говорят.
Чёрт его знает, кто там за дверью. Стоит быть осторожной. Эх, отмычки бы сюда... Девушка ещё раз осмотрела комнату в поисках хоть чего-то, похожего на оружие. Голоса приближались.
- Хэй, есть тут кто ещё?! Живой, желательно... - голос с сильным акцентом, который не смог скрыть даже переводчик. Воорча... Отличное начало дня.
Подождите, я понимаю ворча? Потому что ворча, говорящих на английском, не бывает.
Девушка коснулась левого уха - и почувствовала холодок пластикового "наушника". Обрадованная, она ощупала шею, и паника отступила. Капсула с ядом, последний путь к отходу, всё ещё была на ней. Один-один, мудак, по вине которого я здесь - кто бы ты ни был.
- Не ори, неугомонный. Ты так и мертвого из могилы поднимешь… Нужно осмотреть другие палаты, да? - Этот голос был слишком привычным, чтобы его идентифицировать. Хёмин могла сказать наверняка, что говорившая - женщина, но и только.
- Эй, есть кто?! У нас всех проблемы! - после третьей реплики сомнений у девушки не осталось. За дверями находилась группа таких же невезучих, как и она.
В группе у меня больше шансов. Я видела чёртову тучу ужастиков, в которых отколовшиеся от группы умирали первыми... Которые начинались точно так же.
Поборов иррациональный страх, Хёмин попыталась открыть дверь. Она не была заперта, и девушка вышла в коридор - такой же выцветший, обшарпанный и отвратительно холодный, как её палата.
Недалеко от двери - номер двести шесть, двести шесть, это имеет смысл? Двести шесть, запомни это, - стояла турианка. Хё сначала молча уставилась на неё, а потом зачастила:
- Где мы? Как мы здесь оказались? Сколько нас? Кто вы? - дыхание перехватило, и паника накатила новой, гораздо более мощной волной. Не обладать информацией после нескольких лет работы с ней - это было похоже на лишение зрения и слуха.
Чуть поодаль стоял кварианец, с которым что-то определённо было не так и - надо же, угадала, - ворча.
- Я ничего не помню о том, что было "до". Вы тоже? Нужно найти хоть что-нибудь об этом месте...

Отредактировано Kim Hyomin (15 марта, 2015г. 04:52)

Коготь со щелчком улетел на пол. От дурной нервной привычки - грызть их, Авлаас давно отучился, но она всё равно оставила свой след в бессознательном. Бывало, он просыпался с обкусанными когтями, безуспешно пытаясь вспомнить, что же ему такое снилось. Вот и теперь он спал.
Говорят, сны сняться только в начале. Другие утверждают, что они могут посещать в любое время, но яркие видения не есть признак здорового сна. И всё же, каждому знакомо такое состояние, когда реальность начинает потихоньку вытаскивать тебя из закутков подсознания.
Авлаас проснулся в своей каюте, потягиваясь и испытывая явное удовольствие от этих ощущений. Открывать глаза совсем не хотелось, тем более, было похоже, что уже расцвело, и яркий солнечный свет пытался просочиться сквозь щёлочки глаз. Он давно просил маму, чтобы в его комнате, наконец, появились шторы или хотя бы жалюзи, но всё тщетно. Он уткнулся носом в подушку, но громкий голос капитана заставил одеть её себе на голову:
- Хэй, есть тут кто ещё?! Живой, желательно...
У подушки странный запах. Наволочка прохладная и пахнет свежестью, а вот внутренности... от них несёт затхлостью и сыростью.
- Встаю, встаю... - Бормоча, отвечает он отцу, а голос матери вторит:
- Не ори, неугомонный. Ты так и мертвого из могилы поднимешь…
" Прости, мам" - отвечает он без слов. Перед его глазами её лицо  - сердитое, но не злое. Турианец чувствует вину и, потупив взор, смотрит на рассыпанную по полу муку, которую он случайно рассыпал, пытаясь выудить ещё немного вкусностей.
- Эй, есть кто?! У нас всех проблемы! - Капитан давит на него. Врятли он считает, что муку по палубе рассыпал Авлаас. Тот просто оказался не в то время не в том месте
- Никаких проблем, сер! Я сейчас же всё уберу, - произносит он, включая квантово-механический аннигилятор, и звёздная пыль галактики тонкой струйкой утягивается вникуда, оставляя за собой лишь белый экран.
- Где мы? Как мы здесь оказались? Сколько нас? Кто вы? - Дознаватель усердно пытается в чём-то уличить турианца, словно это он виновник произошедшего.  Да, дисциплина и ответственность в армии высоки, но это ещё не повод для обвинений.  Вновь  тот же голос в белой пустоте:
-  Я ничего не помню о том, что было "до". Вы тоже? Нужно найти хоть что-нибудь об этом месте...
"Я ничего не помню о том, что было "до". Вы тоже? Нужно найти хоть что-нибудь об этом месте..." - дублирует Авлаас  чужие слова, оправдываясь. А что ещё оставалось делать? Громада станции возвышается над ним, и он, буквально, тонет в чёрной тени огромной спутниковой тарелки.
Ещё один коготь покидает свой родной дом.

Отредактировано Avlaas Vokatu (15 марта, 2015г. 22:16)

Турианка повышением голоса была недовольна. Да и вообще, все здание было недовольно, только вот… Марк сам вряд ли бы признался, но он боялся этой тишины и уныния.
- Насколько ты уверен, что поднимать такой шум – рационально? Думаю, если тут кто-то есть кроме нас, они сейчас же сбегутся. И не факт, что никто из них не попытается нас убить, - поинтересовалась костистая.
- На восемьдесят процентов точно. Я подал голос не самым первым, а если бы это было заточение… впрочем, те, кто все это организовали, о нас прекрасно знают, - ответил наемник, слегка бравируя.
Новые люди вышли на голос незамедлительно. И они, словно сговорившись, ничего не помнили. И, чаще всего, были… в общем, их явно из кроватей вытаскивали. И никто даже не пискнул. Мощный транквилизатор?
Кстати, было немного жаль… и не жаль, что девушка была в футболке. «Молчи, Ромео, и думай о скафандре!» - одернул себя Левейз.
А вот парень в простыне-килте, был настроен недружелюбно. И, что некстати, с физической формой у него было все в порядке. Да и боксерская стойка… не остаться бы без маски…
- Ты, в скафандре. Сделал шаг назад и бросил дверцу на пол. Я не шучу, - приказал он.
- О’кей, без обид, - наемник сделал даже три шага назад, но дверцу не бросил. – Только я ее себе оставлю, хорошо? Я в прмерно таом же положении, просто без скафандра долго не проживу. И отломай у себя в комнате такую же. Могжет понадобиться.
Миролюбивый тон, неагрессивная поза – в общем, инженер старался не провоцировать параноидального парня. Ворча тоже был безобиден – говорил же и не бросался, значит… «Мы все в одной лодке»

- Предложу собраться  и… эхх, прошу хотя бы двоих пойти со мной. Турианке потом скажете, как выйдет. Кстати, меня зовут Марк, - предложил не сидеть на месте человек в скафандре. Особенно, в таком месте. Своей переносной тюрьы ему хватало, а приобрести еще одну… увольте.
Поддельный кварианец прошелся вдоль коридора, дергая за ручки дверей по левую сторону. Заперто. Везде.
Кроме одной… почти. То есть, она заперта, но… не слишком. Замо просто заклинил.
- М-м. Стоит быть настойчивее тут, да? – с такой фразой наемник удвоил усилия. С пятой попытки дверь капитулировала и позволила войти… в другую палату. Не дворец лорда, все ж.
А палата… Она была такой же, кА и палата самого некварианца, но двуместной. И запустения чуть меньше. Какая же такая же! Просто по привычке – окна, кровати с простынями не знавшими хорошей стирки много лет. И пара тумбочек.
- Стоит осмотреть, верно? Кстати, вы что помните из последнего? Я помню, что был в гостинице… а название забыл, - поинтересовался мимоходом инженер, проходя к ближайшей тумбочке. А внутри оказался…
- Ключ от какой-то двери, - прокомментировал находку Левейз, заодно демонстрируя ее всем желающим. А на мишку он, как уже взрослый, не обратил внимания. Больше этой категории сознания досталось заколочено-зарешеченному окну.
- Очень бело… ладно, идем куда? -  предложил Марк.
Ключ он собрался убрать в карман, но если кто желает… возражать наемник не будет. Хотя, он тут один из немногих карманоносцев. И рекордсмен.
И почему он так не любил здешнюю тишину? Слишком она… угнетающая.

– Гребучий маринад, - рука Джакомо бессмысленно ткнулась в шлем. – Мне уже глаза выедает.
Патрик промолчал.  Они уже четыре часа сидели в полной готовности, в наглухо запечатанных полетных «Богомолах», не имея возможности даже поднять забрало и вытереть пот с лица. Новые комбатсюты пилотов были до такой степени новыми, что в них даже не успели нормально настроить жизнеобеспечение. Техники абы как подогнали работу воздушных регенераторов и на этом их трепетное отношение к летунам иссякло.
– «Супер-лидер» – «Базе». Подтвердите необходимость соблюдения режима готовности, - командир десантной группы точно так же, как все остальные пилоты, варился в собственном соку.
– «База» – «Суперу-лидеру». Подтверждаю.
– Извините, парни, - голос капитана Дюнкра прозвучал уже на внутреннем канале. – Терпим.
– Капитан.
– Вебер?
– Да. Гарри отключился. Тепловой удар.
Патрик покосился на второго пилота:
– Слышал? Вебер потерял дублера еще до начала.
– Мрази на мостике хотят перегробить нас еще до вылета?
– Обычной дело, Джакомо. Привыкай. Это быстрая операция. И если все пройдет по плану, то боевые потери маловероятны. Но тогда по рапорту выйдет, что все слишком гладко и просто. За такое штабным гондонам не дадут висюлек. А вот если половина из нас за**ется еще на старте – их можно будет вписать, как раненых в ходе операции. Сечешь?
– Пи**ры.
– Пи**ры и есть, - вклинился в разговор Дюнкр. – У них на мостике кондиционированный воздух и плюс двадцать два градуса. А у меня в ботинках пота уже по литру. Им нас не понять.
– Так точно, сэр. Что по поводу прикрытия? На брифинге начштаб промямлили какую-то хрень, я ничерта его не понял, сэр.
– Он просто забыл вытянуть язык из жопы командующего офицера. Прикрытия не будет, Джак.
Частота подгруппы наполнилась сдавленными восторгами.
– Мы запрашивали поддержку для подавления их зенитных точек, но штаб, в своей безграничной мудрости, нам отказал. Поддержка будет только от «Азенкура».
– Сэр, если разведка облажалась, то к тому времени, как станет понятно, откуда они лупят и по ним дадут с фрегата – нас разорвут.
– Да, если бы вы не были самыми везучими ублюдками в этой части галактики. Дебила, который даст себя прикончить, я лично поимею, когда вернемся.
– Эти ваши некрофильские замашки…
Дюнкра любили. Он не пресмыкался перед штабными офицерами, летал со своей группой и подставлялся наравне со всеми своими пилотами. Еще он был склонен называть вещи своими именами, что весьма ценилось.
– И не вздумайте уходить на круг ожидания. Шлепнулись на пять джи, выгрузили «сапог», ушли вверх так быстро, как смогли. Никаких задержек, никакой дрочки над ди-зи. Принято?
– Принято, сэр.
– «База» - «Супера». «Супер» – ваш вылет. Группа «Супер» – вылет! – ожила командная линия.
– Группа «Супер» - на вылет, - продублировал капитан. – Погнали, парни. Не сбивайтесь в кучу, не притесь на огонь.

Оказалось, что особого выхода у них и не было. Золотистые нити зенитного огня потянулись навстречу челнокам еще на подлете и десантная группа уткнулась в залпы прямо лбом. Били фактически из самой зоны, где «Кадьяки» должны были выгрузить десантников да еще и по глиссаде. Факт, что разведка облажалась даже не требовал озвучивания. Группа, разомкнув строй, разошлась веером, шатлы заметались и зашарахались из стороны в сторону.
Патрик не знал, что хуже – быть в кабине и наблюдать, как тебя пытаются угробить или бездействовать в десантном отсеке, надеясь на удачу и навыки пилотов, не имея перед глазами всей той огненной карусели, в которую втягивались челноки.
– Пристреливаются! – предупредил Джакомо.
Винс и сам видел, что трассы становятся угрожающе-короткими. «Стилеты» выпускали все такие же пачки снарядов по двадцать выстрелов, но чем ближе проходили очереди, тем более куцыми они казались чисто визуально: пилоты видели их уже не со стороны, а фактически в срезе.
«Кадьяк» разом провалился на пятьдесят метров, поднырнув под одну трассу, вильнул, уходя от другой. И все это в тишине, которая нарушалась лишь звуком работающих двигателей и работой оперативных частот. Из-за беззвучности обстрела, возникало ощущение нереальности происходящего, обманчивое чувство безопасности.
– «Супер-три», попадания! Выходим из боя!
До батаров дошло сфокусировать огонь и это сразу принесло свои результаты – челнок не смог уйти от залпов сразу пяти артавтоматов и разлетелся, как елочная игрушка. Так же беззвучно, в той же тишине. Без взрывов и прочих спецэффектов из медийных космоопер.
– «Суперы», все вниз! – рявкнул Дюнкр. – Вниз!
Патрик перестал ощущать жару, перестал ощущать голод, перестал ощущать вообще что-то, кроме челнока, который, казалось, и сам мертвой хваткой вцепился в пилота, стремясь стать с ним единым целым. Выжить в такой мясорубке воспринимая шатл просто как механизм было просто невозможно. Нужно слиться с машиной, ощущать ее продолжением собственного тела: таким же испуганным, напряженным, остро желающим выжить. Весь мир – координированные движения рук и ног, которые заставляют челнок скользить по трем осям, менять горизонтальные и вертикальные скорости, уходить от обстрела, выживать и бороться за свое существование дальше.
– «База» – «Суперу». Начинаем подавлять огневые точки противника.
– Вовремя, б**дь! «Суперы», еще ниже! Используйте рельеф! Идите по рельефу!
Патрик оставил все переговоры своему второму номеру, ни на секунду не отвлекаясь от пилотирования, боясь потерять то почти мистическое ощущение единения с челноком, которое, как казалось Винсу, и позволяло им выживать. Он нырнул за скалу, сманеврировал, судорожно вцепившись в управление, когда в «Кадьяк» угодили куски отбитой снарядами породы.
Сбивая с толку турели, он вынырнул из-за скал уже на другой высоте, поставив челнок на ребро и выжимая максимальную скорость.
Пакетный залп «Азенкура» едва не угробил челноки идущие над самой поверхностью. Двухсотмиллиметровые боеприпасы подняли в воздух сплошную стену огня и спекшегося грунта, в которую «Кадьяки» нырнули, рискуя при нулевой видимости столкнуться с землей. Нашлемные системы поддержки пилотов давали кое-какую картинку, быстро сменив фильтры визуализации, но изображение получалось плоским и лишенным объема, не дающим оценить высоту и дистанцию. Приборные альтиметры безбожно врали. Высоту держали, скорее, чутьем. И все это на чудовищно-высокой для полета в атмосфере скорости. Винс не понимал, как ему удавалось ориентироваться в этом сверхскоростном аду, он просто вел «Кадьяк», находясь в каком-то полутрансовом состоянии, почти загипнотизированный всем происходящим. Сейчас он не смог бы разжать сведенные судорогой на управлении пальцы, даже если бы это было необходимо.
Пыльно-дымовая завеса не давала оценить эффективность залпа, но турели замолкли, перестав брать десантные шатлы в огневые клещи. То ли их действительно накрыли, то ли оптические системы «Стилетов» тоже не могли пробиться через поднявшуюся муть.
– «Сфера» не работает! Я нихрена не вижу!!!
Чуть правее и впереди, где скользил отмеченный маркером челнок, сквозь пыль и дым тускло полыхнуло, мазнув по поверхности огнем и железом, перепахивая обломками длинную полосу земли. Маркер погас.
– «Суперы», перекличка! – зарычал Дюнкр.
– «Супер-два» здесь.
Тишина. Перекличка закончилась.
– «Супер-четыре» разбился, - глухо констатировал капитан. – Полторы минуты до зоны десантирования.
– «Супер-лидер» – это группа «Ультра». Видим ваши сигнатуры. Приготовьтесь: выходите из зоны ракетного удара! Повторяю, зона высадки открыта!
По сути это означало, что «Кадьяки» выходят из пылевого облака, которое скрывало их от турелей. Спасибо второй волне, теперь «Суперы» хотя бы были предупреждены.
«Сфера» показывала какую-то невнятную муть, хитросплетения тепловых и электромагнитных следов. Ничего опознаваемого, кроме виртуальных шашечек посадочного квадрата, услужливо визуализированного для удобства пилотов.
Они вырвались из дымного следа, завихряя его за собой, оставляя след, словно летели через дождевые облака. Вырвались прямо на турели.
Пат перебросил двигатели на реверс, чувствуя, как тело буквально разламывает перегрузкой о фиксаторы кресла. Они сбрасывали чудовищные три маха так резко, что в другой ситуации подобный спидбрейк можно было бы посчитать самоубийственным. В глазах потемнело в маску плеснула кровь, но Винс еще успел воспринять, как быстро «Сфера» промаркировала огневые точки батаров прямо по их курсу. Спустя долю секунды челнок Винса врезался в верхнюю часть батарианского артавтомата. Удар пришелся куда-то в переднюю треть днища, подбросив и раскрутив «Кадьяк», меняя вектор перегрузок и норовя выломать суставы.
Когда к Патрику вернулось зрение и сознание, он обнаружил, что челнок стоит на земле, люки его открыты, а десантный отсек пуст. Сил шевелиться не было. Совсем. Даже веки с трудом удавалось держать приподнятыми. Со зрением были серьезные проблемы – Патрик видел большей частью просто черные пятна. Очень сильно тошнило, дышать приходилось ртом – из носа продолжала хлестать кровь. Дыхательная смесь, сильно обогащенная кислородом, обжигала болезненно-чувствительные губы. Дышал он короткими, всхлипывающими порывами, бульканьем отзывающимися где-то в грудной клетке. Руки были все еще на управлении, но Винс их совершенно не ощущал. Ему показалось, что от его тела осталась только чудовищно болящая голова. Неестественно вяло, с поразительным равнодушием он подумал, что, видимо, повредил себе позвоночник и теперь просто парализован.
Мысли продирались сквозь липкую завесу полубессознательного состояния.
– «Супер-два», отзовитесь! «Супер-два», выйдите на связь! Патрик, *б твою мать!
Язык казался большим, распухшим и непомещающимся во рту. Сил ответить на вызов Патрик в себе не нашел. Джакомо тоже почему-то молчал.
Винс, преодолевая боль, покосился на правое кресло, благо темные пятна стали чуть прозрачнее. Но глазные яблоки все еще казались деформированными.
Дублер сидел неподвижно.
– «Супер-лидер», это «Ультра-лидер»! Мы на подходе. Расчетное время прибытия – одна минута! Ваш статус?
– «Супер-лидер». Потери на подходе – половина группы. «Супер-лидер» и «Супер-два» высадку десанта завершили. Зенитные артавтоматы уничтожены. Зона высадки холодная.
– Уходите оттуда.
– Ответ отрицательный. «Супер-два» не отвечает, я не взлечу без него.
У Патрика начало покалывать ступни ног. Чувствительность восстанавливалась, но ощущения при этом были такими, что пилот откровенно не знал, радоваться этому или огорчаться.
– Джак, - собравшись с силами, позвал Пат.
Он поразился собственному едва слышному голосу, от удивления вдохнул чуть глубже и тут же разразился жутким, выворачивающим наизнанку кашлем. Горло оказалось забито сгустками крови, которые теперь полетели в маску. На самый крайний случай это было предусмотрено конструкторами «Богомола» – маска булькала, фыркала, брызгала обратно в лицо мелкими брызгами, но работала.
– Винс! Винс, драть тебя!!!
– Тут, - поборов приступ кашля, откликнулся Пат. – Джакомо молчит. Он посадил челнок, а теперь молчит.
Прямо перед «Кадьяком» Винса жестко, но четко опустился шатл  группы «Ультра», еще до касания распахивая десантные люки. Несколько солдат бегом направились к челноку Патрика.
– Это «Ультра-лидер». Я отправил к вашим парням медика.
Винс смог наконец-то повернуть голову. «Сфера» все еще работала, отображая данные с внешних камер и датчиков, так что Патрик увидел «Кадьяк» командира. Тот стоял, почти упершись кормой в нечто оплавленное и раскаленное, в чем еще можно было, хоть и с большим трудом, угадать очертания артавтомата. Дюнкр казался сверхчеловеком: он успел затормозить, развернуть челнок и сжечь «Стилет» выхлопом.
Пат за это же время умудрился врезаться в турель и потерять сознание. Поразительная продуктивность.
Его тронули за плечо.
– Пилот?
– Я в порядке. Дублер…
Медик завозился над Джакомо, но довольно быстро отвернулся от него.
– Мертв. Кровоизлияние.
У Патрика снова потемнело в глазах.

Винс проснулся за бесконечно короткую секунду, одним рывком выдернув себя из вязких объятий прошлого. Как обычно после подобных снов – в холодном поту, крупно дрожа, с ледяной пустотой вместо позвоночника. В горле стоял ком, во рту пересохло.
Он повернулся на бок, стараясь завернуться в одеяло, чтоб унять дрожь и уперся взглядом в тумбочку. Уперся и замер.
– Да ладно, бл*, - Пат ощутил острую жалость к самому себе. – Серьезно? Опять?
К неприятным выводам его привела не собственная нагота. Он всегда спал голым, когда была такая возможность. И уж точно скепсис был связан не с тем, что проснулся он в незнакомом месте. Но вот первое вместе со вторым заставляло вспомнить одно приключение, удовольствия от которого Пат в свое время не получил совершенно.
Винс постарался вспомнить предыдущий день, но попытка эта успехом не увенчалась. Признаков похмелья он за собой не заметил, не похоже было и на то, что его оглушили, например. Но факт оставался фактом: Пат лежал на кровати в незнакомой и крайне аскетичной комнате, которая была так же далека от его вкусов, как и от привычной обстановки. 
Винс осторожно встал с постели, немного подумал и завернулся в простыню, став похожим на изрядно недоумевающего древнего римлянина.
Критично оглядев себя, Патрик вздохнул:
– Аве мне.
Из-за двери доносились голоса. Отдельных слов разобрать не удалось, но интонации показались пилоту весьма удивленными. Похоже, что история все же имеет склонность повторяться, и он опять попал в переделку с вместе другими бедолагами. Оставалось надеяться, что на этот раз обойдется без агрессивных героев и работорговцев. Ну, в крайнем случае – хотя бы без героев. Пожалуйста. Было бы ну вот очень и очень здорово – чтоб вот вообще без героев.
Работорговцы ведь всего лишь обычные барыги со специфическим товаром. И с ними всегда можно договориться, если уж возникает такая необходимость. То ли дело – уверенные в своей бессмертности и глобальной правоте герои. Говорить с ними было примерно равносильно общению с бетонной стеной, лишенной даже банальной наскальной живописи: малоинформативно, скучно, бессмысленно и с оттенком шизофрении.
Несколько помедлив, Винс все же вышел из комнаты, стараясь выглядеть максимально безобидно. Простыня-тога, надо думать, в немалой степени этому образу способствовала.
– Всем привет.

Сначала была только вязкая, тёплая темнота, а потом раздался мертвенно спокойный, тихий голос Ифаня. Он звал её. Снова.
Лан повернулась, чтобы получше рассмотреть себя. Ничего не менялось из раза в раз - всё те же выцветшие белые волосы и безмятежное выражение лица, те же белоснежные одежды и тот же невидящий, подёрнутый мутной пеленой взгляд. Как иронично - во всех своих снах она могла лишь наблюдать за ходом событий, а та, другая, была слепа от рождения.
Слепая сделала шаг вперёд - удивительно грациозный для того, кто ни разу  жизни не видел собственных ног. Ифань тоже шагнул навстречу, и Лан порадовалась, что другая не может его в и д е т ь, потому что человек с перерезанным, окровавленным горлом - не лучшее зрелище.
Неожиданно для себя, Лан успокоилась. Она хорошо помнила последний удар, который нанесла своему другу. Если у этого перерезана шея, а не вспорот живот, значит, всё происходящее - очередная шутка подсознания.
Иногда, если она всё-таки запоминала свои сны и потом думала о них, ей казалось, что Слепая и есть её подсознание.
- Ты предала меня, Лан. Ты была единственным, что я любил, и ты убила меня. - Ифань сверлил Слепую взглядом. Раньше Лан пыталась до него докричаться, плакала, билась в истерике, пока он и другая неспешно беседовали об одном и том же из раза в раз - но так было только в первые годы.
- Я не предавала тебя. У тебя был шанс, но ты им не воспользовался, - прошептала она, и её губы двигались синхронно с губами Слепой. "Не предавала, не предавала, не предавала...", - повторяла девушка, пока Ифань и другая мерились взглядами и молчали. Она было совсем забыла о них, восстанавливая в памяти события того вечера, проверяя снова и снова, чиста ли её совесть.
Лан вздрогнула, когда почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Друг повернулся к н е й, и взглянул на н е ё - точнее, на темноту в том месте, где она находилась. Из-за спины Ифаня вышел мальчишка лет одиннадцати, напуганный, то и дело косящийся на него в поисках одобрения и поддержки.
- Не узнаёшь его? - Услышала Лан совсем рядом с собой звук голоса друга, показавшийся ей самым отвратительным скрежетом в мире. Она вгляделась в лицо ребёнка, отмечая для себя мимоходом, что сон впервые за много лет получил новый вариант развития.
Было что-то в нём такое знакомое... Лан перевела взгляд на Слепую. Она с ужасом смотрела на мальчика, а тот, заметив её взгляд, намертво вцепился в руку Ифаня.
- Убери отсюда... это, - прошипела другая, в три больших шага преодолевая расстояние до Лан. Следующим, что девушка почувствовала, была тёплая, сухая ладошка аватара на её глазах, и вязкая, мягкая темнота. "Забудь", - едва слышно шепнула Слепая Лан на прощание.
И она проснулась, помня лишь тепло и темноту. Чёрный сменился белым, но и с ним что-то было не так.
Потолки в казармах были намного... Белее. И чище.
Блинк подтянулась на локтях, села. Первым, на что упал её взгляд, было грязное, зарешёченное окно, а в нём - такая же серая муть, как и на потолке, только разве что без рыжих пятен. Девушка прислушалась, но смогла уловить лишь эхо голосов из коридора. Не отрывая взгляд от окна, она анализировала, вслушивалась, вглядывалась. В комнате никого не было - предположение подтвердилось когда она, вместо того, чтобы напрягать периферическое зрение, полноценно осмотрелась. Койка Лан была единственной в комнате, серые обшарпанные стены и условно чистая плитка пола наводили на мысли о больнице. "Хоть бы не психушка", - заскулил внутренний голос. Лан заткнула его, вычистив сознание до состояния "белого листа" - в который раз уже, - и встала с кровати. От холодного воздуха её спас плотный кейкоги, но ноги были босыми. Мурашки сразу же побежали от ступней к шее, и девушка повела плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
Нужно было что-то делать.
"Стоит определиться сразу, насколько реальна эта реальность. И вещи проверить."
Первым делом Лан ощупала шею. Цепочка с жетонами была на месте, но та, что с когтями, исчезла. Попытка вспомнить, что было до того, как Блинк заснула, провалилась - и, по её мнению, это был ещё один довод в пользу того, что она продолжает спать.
Меч она даже не стала искать - подсознание никогда не вело её лёгкими путями.
"Лабиринты твоего разума огромны и разнообразны, но ты не заблудишься в них, пока будешь сохранять мужество", - сказала когда-то сенсей, и этот совет не раз помогал Лан удерживать баланс между равнодушием и истерией.
Она методично распотрошила постель в поисках подсказки, зацепки - чего угодно. Не заметив ничего интересного, она оставила грязное бельё в покое и принялась за деревянную тумбочку. Ни пыль на ней, ни покосившаяся скрипящая дверца не привлекли внимания Блинк, а вот стеклянной баночкой, найденной внутри, она заинтересовалась. Высота стенок и диаметр донышка были примерно как две фаланги пальцев. Рассмотреть надпись на этикетке не вышло ни с первого раза, ни после того, как Лан подошла к окну.
Девушка задумчиво взглянула на металлический каркас кровати, на баночку и снова на каркас.
Нужно было обзавестись любым оружием, потому что за дверью могло оказаться что угодно... Кто угодно.
Она ударила баночку аккуратно, крепко держа её пальцами - и брызги стекла не полетели во все стороны. Несколько пальцев порезались, но то были пустяки, зато среди осколков Блинк нашла парочку именно таких, как н у ж н о. Она забрала эту пару, ссыпав остальные на кровать.
Больше в палате не оставалось ничего, что можно было бы изучить внимательнее - и девушка покинула её.
Настало время познакомиться с голосами из коридора поближе.
Лан скользнула за дверь настолько быстро и бесшумно, насколько она вообще могла это сделать без костюма, и остановилась в тени. Шалость, кажется, удалась - во всяком случае, группа, находившаяся в коридоре и так удачно занятая обсуждением, не обратила на неё внимания.
Блинк присмотрелась. "Человек, человек... Два турианца и кварианец. Серьёзно, ксеносы? Это такой лэвелап галлюцинаций или?.." Раньше Лан видела ксеносов только на картинках в экстранете. Те, что были сейчас перед ней, казались слишком настоящими.
"Или всё не так уж и просто в этом месте. Реальность или сон?", - думала Блинк, тихонько подходя к группе.
- Добрый день, - девушка наклонила голову в знак приветствия. Присутствующие синхронно повернулись к ней, и это тоже было как-то очень р е а л ь н о, прямо как в казармах, когда она по привычке сначала тихо подходила, а потом здоровалась.
- Может быть, кто-нибудь из вас знает, где мы? Нет? - Лан снова задумалась. Для реальности это место было слишком гротескным, и она всё больше склонялась к тому, что находится во сне. "Вот только... Чей же это сон?"

Отредактировано Lan Liu (6 мая, 2015г. 18:59)

Первое удивление быстро проходит, и единственное, что остается после него – взять себя в руки и двигаться дальше.
Выходя в коридор, Солана машинально пересчитала присутствующих. Появились новые лица, и девушка вглядывается в них, пытаясь понять, что же между ними общего. «Между нами, ты хотела сказать» ненавязчиво напомнил здравый смысл, от чего стало только смешнее. Потихоньку они собрались в группу. Какое-никакое, а все же решение.
Ноги сами вели турианку дальше. Машинально Сол цеплялась взглядом за все вокруг, начиная с обшарпанных стен, и заканчивая разводами на полу. Разум все пытался отыскать какие-то зацепки, намеки. Попытки разгадать происходящее пока что казались безуспешными. Да еще все эти… люди? Не похоже было, что кто-то из них осведомлен больше, чем сама Вакариан, но ясно было одно – лучше оставаться в группе. Даже самый малобюджетный фильм ужасов покажет вам истину: нужно держаться вместе.
И наконец хоть что-то, резко отличное от увиденного ранее. «Двуспальная» палата. Ничего особенного, фактически, здесь нет. Но приятно само осознание, что не все здесь будет под копирку. И, хотя эта мысль должна бы напугать девушку, она почему-то успокаивает.
- Очень бело… ладно, идем куда? – подает голос кварианец.
- Если здесь все, то очевидно нужно двигаться дальше. Боже, что с твоими руками?  Опа, извини, я... я подумал... - Сол выглядывает из-за спины Вокату, пытаясь понять, что же так смутило турианца. Ответ находится сам собой. Никакой это не кварианец. Память сама подсказала ответ. «Некварианец Марк», конечно, они встречались. Всего раз, но разве такого забудешь? Это сделало ситуацию еще более странной. Неужели на самом деле они все знакомы? Или это еще одно «магическое» совпадение? «Да не, бред какой-то». - Хех, странное животное. Мне кажется, он отлично подходит к твоим глазам.
- Ты сама галантность, Ави, - улыбка невольно мелькнула на лице у турианки, и она приняла плюшевую игрушку. Делать нечего – снова приходится вернуться в коридор. Здесь оказывается, что их снова стало больше. Краткое приветствие в сторону новоприбывших. И взгляд уж больно сочувствующий. Ладно, по крайней мере, в панику никто, кажется, впасть не собирался. – Приветствую, - бесцветно произнесла Вакариан. Коридор казался вполне оптимальным местом, чтобы быстренько разобраться в ситуации. – Верно я понимаю, что я не единственная, кто не может вспомнить о последних часах жизни перед пробуждением? Окей. Тогда начнем с простого, меня зовут Солана. Думаю нужно обследовать первый этаж. Скажу сразу, бессмысленный героизм кажется мне неуместным, так что предлагаю держаться вместе и без повода не высовываться. Если у кого-то есть более толковые мысли – не стесняйтесь.

Это место отличалось некоторой стабильностью. Если воняет плесенью, то везде. Если старое, то все. Если пугает… нет, об этом лучше не думать. Лестница, как и все вокруг, казалась такой же прогнившей и старой. Ступени, конечно, под ногами не ломались, но чисто интуитивно приходилось прощупывать каждый свой шаг, будучи готовой к падению. Чуть отойдя, Солана нагнала некварианца. Придерживаясь за поручень, турианка тихо обратилась:
- Марк, правильно? Я помню тебя. Мы встречались однажды. На Иллиуме. Не припоминаешь? – Вакариан еще раз окидывает собеседника взглядом. Да, такого ни с кем не спутаешь. Не то, чтобы это имело большое значение в сложившейся ситуации… Но ведь должна быть какая-то связь между ними всеми. Точки пересечения, какие-то общие знакомые, дела, места. Хоть какие-то зацепки на пути к спасению из этого места, насквозь пропитанного вонью и страхом.
- Хммм… - человек в скафандре задумался и произнес. – Смутно. Да, я – Марк и… н-да. Тогда я что-то потерял, а ты нашла, так? Проблемы с памятью для меня обычны. Только о долгах поговорим позже, если они есть. Все равно не на что и неоткуда переводить.
Солана хохотнула. Не столь нервно, как раньше, скорее просто от самой абсурдности ситуации.
– Не должен, не волнуйся. Разве что у тебя есть идеи, как мы могли здесь очутиться? И где, здесь? Какие-то воспоминания о вчерашнем дне? Я даже не помню, в своей ли постели заснула, - турианка опустила взгляд на собственные тапочки. В таких она спит только дома. Жуткое ощущение, что ее выдернули из родной постели.
- Я тоже не догадываюсь, - развел руками псевдокварианец. – Вполне возможно, что нас усыпили и перевезли сюда, но где… название планеты и отеля не помню. Я просто решил взять три дня отдыха перед очередной поездкой на заработки. Побывал в баре, указал всем на различия в своей анатомии и отказался от турианского коктейля. Кири… тигис, так назывался, по-моему. День закончил в своем номере, я это точно помню. Потом – все. Я здесь.
Девушка поблагодарила, коротко кивнула и перескочила через две ступени, размышляя над словами Марка. Ладно, допустим, некварианца могли «выкрасть из отеля». А ее-то, Солану, каким образом? Из родительского дома? Да еще Авлаас… Он, похоже, был на службе перед тем как очутился здесь. Как же это все связать воедино, Духи?

На первом этаже преобладала такая же тишина, как и во всем здании. Тишина гнетущая, пугающая, поглощающая все вокруг. И ни следа чужого пребывания здесь.
- Тауреновская больница №5. Кому-нибудь это о чём-то говорит?
- В голове даже близко ничего знакомого. – Солана подняла с пола старую газету. Дешевая бумага, затертый шрифт. Турианка машинально пробежалась глазами по содержанию первой полосы. «Моего мужа похитил ксенос-геронтофил», «Дива Плавалагуна с концертом в (название смазано)», «Брэд Питт съел мой сендвич». Чтиво, одним словом. «А вот эту уже интересно». – Газеты месячной давности. Как давно мы здесь, и как давно здесь бывал кто-то кроме нас?
Сплошные риторические вопросы. Вслух лучше думается. Отбросив прессу на прежнее место, турианка прошла за стойку регистратуры. Пустые крючки для ключей, кругом следы пыли, но нет даже намека, что отсюда пытались спастись в панике. Никаких личных вещей, никаких мелочей, хоть немного рассказывающих о своих владельцах. Похоже, что когда отсюда уходили, вещи были собраны и аккуратно перенесены в другое место. Единственное, что указывает на пребывание здесь персонала, личные дела пациентов. Вакариан взяла несколько штук со стола, ребром ладони стерла пыль, пролистала. Имена почти все незнакомые, но одно… «Раава» прямо-таки бросалось в глаза. Имя, фамилия, возраст. Все это казалось до ужаса знакомым… Группа крови указана, наличие аллергии, несколько небольших болячек. Ничего серьезного. Турианка безмолвно вернула личные дела на стол регистратуры, судорожно пытаясь вспомнить, откуда ей знакомо это имя.
- Здесь будто годами никого не было, - заключила девушка, прохаживаясь вглубь коридора. – Марк, ты пробовал ключ? Здесь не так много дверей, но мы могли бы найти что-то полезное.
- О’кей, - наемник подошел к запертой двери с ключом в руке. Остановился. Прислушался. - Кажется, никого, но будьте бдительны, братья… и сестры по разуму, может… - а что могло бы быть, Марк не рассказал, открыв дверь. Оттуда никто не выскочил с безумным воплем и не грянул выстрел, как опасался метнувшийся в сторону инженер. - Вспомнил кое-что, могли ловушку оставить. – пояснил он свое поведение, а затем заглянул в… операционную? - А здесь много оперировали… и точно не ради здоровья пациентов, - заметил он, обратив внимание на кровь.
На деле особо не поймешь: не то операционная, не то мясницкая. Турианка невольно сжала медведя сильнее. Кто бы мог подумать, что синяя плюшевая игрушка сможет оказать Вакариан поддержку. Совершив над собой усилие, Солана обогнула Марка вошла в операционную. Прошлась, оглядываясь. В первую очередь обследовала следы крови на полу. Не первой свежести – теперь больше похоже на обычное черное пятно, скажем, из-под вина. Слегка затошнило.
- Следы… они на стену ведут, - как-то ошарашено огласила Солана, вглядываясь в кровавые пятна, затерявшиеся выше. Девушка обернулась, окидывая помещение взглядом. На классическом операционном столе, хотя таком же ржавом, как и все остальное, небольшая папочка. Она уже привлекло внимание Марка, и Сол приблизилась взглянуть. Очередное личное дело, но по каким-то причинам отдельно от остальных. – Тара Теслер.
Что в ней такого особенного?

Отредактировано Solana Vakarian (14 мая, 2015г. 19:43)

Компания подбиралась занятная, конечно. А самое главное – пока не было никаких признаков наличия воинственных самоубийц с тенденцией бить себя пяткой в грудь и орать про необходимость немедленного совершения героических (читай – идиотических) поступков, которые могут привести к крайне тяжелым последствиям. Ну, и Патрик не мучился похмельем, не был гол и не мерз.
«Гладиатор Райна Демир» была в такой же простыне, как и сам пилот. Что же касается внешнего вида остальных… Создавалось ощущение, что они все попали сюда в том, в чем ложились спать. А если принять такую теорию, то… можно ли ждать чего-то хорошего от девушки, которая ложиться спать в кимоно? Ну, вот серьезно? А ведь жаль – азиаточка была вполне в его вкусе.
Бодро рассекающий в труселях турианец был чем-то неуловимо знаком. Ну, то есть как знаком? Патрик за все годы скитаний по обитаемым, полуобитаемым и необитаемым мирам так и не набрался достаточно опыта, чтоб опознавать ксеносов в лицо. За редким исключением. И чем тогда, спрашивается, был знаком конкретно этот? Ну, уж точно не лицом, черты которого были почти неуловимы за… Дигерис?
Патрик поскреб щетину, прищурился и осторожно протянул:
– Ла-ас?
Ну, чисто так – на всякий случай. Если нет – всегда можно будет сказать что-то вроде «извините, уважаемый, обознался». Хотя рост турианца подсказывал, что Винс очень даже угадал.
– Он самый, - Лас утвердительно кивнул и деловито уточнил. – Помнишь, как здесь очутился?
– Неа. Но! - Патрик с гордостью поднял указательный палец. – Точно помню, что не пил!
Про низкорослого турианца у него осталось самое благоприятное впечатление, так что он несколько приободрился: как не крути, а знакомая и вполне надежная личность в таком переплете – это неожиданный, но очень приятный плюс.
Психушка эта Винса не интересовала совершенно, так что он охотно отозвался на предложение прогуляться на улицу.
«Думай, Пат, думай. Что за х**ня происходит, а? Похищение? Ну допустим. То есть – определенно похищение, потому что тут, вроде как, никто кипятком не писает от радости. А смысл? На вариант с работорговлей как-то не особо похоже. Значит… Тест? Испытание? Другого смысла пока что особо не вижу. Ну, хорошо. Не из такой жопы выбирался. Пройду я вашу е**чую проверку. А потом набью е**ло тому, кто эту проверку придумал».
Он покосился на девушек. «Ну, или не набью… если какая-никакая польза от этого будет».
На улице Патрик внимательно огляделся. Однако же, минимализм. Скучные серые стены. Покрытие гладкое, хрен поймешь, что под ним. Никаких украшений. Пыль. Захотелось чихнуть. Винс потер переносицу, унимая свербеж и хмыкнул. Да уж, информации тут минимум. Но… Сувенирная лавка? Да это же просто подарок какой-то! Или подсказка. А да и похрен!
Пилот широко ухмыльнулся и кивнул на сувенирную лавку:
– Я туда.
– Почему именно туда? – заинтересовался Лас.
Винс широко улыбнулся.
– Сувенирная лавка, - терпеливо озвучил он, стараясь выделить каждое слово интонацией. – Местные финтифлюшки. Карты местные. Магнитики на холодильник. Футболки с надписью "Добро пожаловать в наш Мухосранск". Просекаете? Я вот очень хочу узнать, куда нас всех занесло. Потому что это первый шаг на пути к решению задачи "Как отсюда выбраться".
Винс посмотрел на компанию внимательнее. Ведь кто-то из них почти наверняка – наблюдатель. Именно так бы и поступил сам Патрик, если проводил бы подобный эксперимент. Камеры камерами, а важно иметь в группе своего человека, который будет играть роль катализатора и направляющего, сможет моделировать ситуации. Кто?
Так, Лас свой мужик. Возможно, конечно, что и он… но маловероятно. Спору нет, взять за жопу так или иначе можно всякого. И святошу можно подписать на такое дерьмище, что черти в аду от зависти позеленеют. Но тут еще подготовка важна. А Лас особыми навыками в общении с ксеносами не отличался, значит с ролью скрытого рулевого не справится. Разве что его вписали просто как наблюдателя. Турианка? Патрик хрюкнул: милые штанишки. Нет, она тоже вряд ли. Явно ведомая. По крайней мере – сейчас.
Косплейщик кварианца в скафандре? Очень даже может быть – за забралом нихрена не видно, а это существенно упростило бы ему работу. Черт его знает, куда и как смотрит человек за непрозрачным щитком? И что там у него встроено в шлем, какие биометрические сканеры и системы связи? Пока – наиболее вероятная кандидатура.
Девушки… Тут требовалось особо пристальное внимание, которое несколько затруднялось фактом их девичества как такового. С некоторым усилием, но Пат все же выключил в себе самца и реактивировал параноика.
Райна… ближневосточное что-то ощущается в ее внешности. Фигура ладная, движения плавные, точные, чувствуется сдержанная сила. Танцовщица? Хрен там: глазами стреляет, как боевик из разведки, похожа на пружину. Жора бы с уважением сказал «сечет фишку». Что ж, скил не скрыть. Девочка не продавщица в магазине – факт. А, значит, возможно, что подставная именно она. Хотя и не так вероятно, как вариант с ведроголовым.
Азиаточка? Утонченная, изящная, хрупкая. Не кимоно на ней, кстати, а доги. Но вопрос остается – кто спит в одежде для тренировок? Винс с трудом сдержал желание задумчиво почесаться. Совсем невысокая, должна быть очень, очень лёгонькой. И в доги. Черт. Бедная мимика и жестикуляция. Жесткое воспитание в рамках азиатских протоколов этикета? Но тогда от нее можно ждать любых сюрпризов. Особенно с учетом того, что ее одежда позволяет почти тот же спектр гаджетов, что скафандр косплеера. И эти сдержанные жесты, этот голос. И то, как бесшумно она приблизилась. Руки… Винс запоздало попытался рассмотреть ее пальцы и ладони, но это потребовало бы несколько более эксцентричного поведения, чем мог себе позволить в такой ситуации даже он. Пришлось просто пометить ее как подозрительную.
Рейтинг получился забавным, с безусловным лидером в скафандре. Ну и ладно. Даже если тут все подставные, это еще не повод кидаться на них. Люди и ксеносы делают свою работу. А вот напинать по яйцам режиссеру – это да. Но до него еще добраться надо.
– Девочки, - негромко заговорил Пат, обращаясь к «гладиатору» и азиатке. – Простите за прямоту, но я вижу, что вы можете за себя постоять. И не думаю, кстати, что тут есть какая-то реальная и непосредственная опасность. Если бы нас хотели сожрать или подстрелить, то уже сделали бы это. Думаю, что все это – какая-то проверка. Какой-то тест. И нам его надо пройти. Так вот. Давайте стараться держаться как минимум парами. Если найдем возможность слинять отсюда – не хотелось бы бродить часами и аукаться в поисках одиноких исследователей, согласны? Просто держитесь так, чтоб видеть минимум еще двоих, ладно? Тогда сможем друг друга подстраховывать.
Он подмигнул им и направился к сувенирной лавке. На половине пути обернулся и с широкой улыбкой произнес:
– А еще – меня зовут Патрик. И это даже близко не самое страшное приключение в моей жизни.
Настроение у него почему-то было приподнятым.
Ну, в смысле, что настроение – тоже.

Сувенирная лавка выглядела, как кабак после дня святого тезки Винса. Бардак форменный. Кто-то тут сильно постарался, чтоб разгромить помещение. Или тех, кто в помещении находился. Сложно теперь сказать. Но неведомые хулиганы умудрились расколошматить все витрины, раскромсать ковры и разбросать всякую печатную продукцию. Экая древность. Судя по состоянии люстры, висевшей на проводах, раскаивающиеся хулиганы пытались повеситься, но безуспешно. Или это были следы линчевания продавца?
Все покрывал толстенный слой пыли. Патрик присел на пороге, осторожно ткнул в этот «ковер» пальцем, внимательно оглядел испачкавшуюся подушечку. Грунтовая и бумажная. Что не удивительно, учитывая незапертые двери и содержимое магазина.
– Тук-тук, епт, - понимаясь на ноги, произнес Винс, и задумчиво вытер палец о простыню. – Космо туристо. Облико морале. Будем покупать вашу х**ню за бусинка. Компренде?
Ответом на столь щедрое предложение была лишь тишина.
– Испанского вы не знаете, - грустно вздохнул Пат, и сделал пару шагов в помещение, брезгливо и осторожно ступая по залежам мусора. – Неучи. Ну и хрен с вами. Мы и сами с кохонес. Или как их там.
Тел Винс не видел и это как-то успокаивало: погром обошелся без жертв.
Пора было приступать к поиску подсказок.
И тут обнаружился крайне неприятный нюанс. Прямо как в том анекдоте про палец.
Сувенирная продукция присутствовала тут, как и положено, во множестве, этого не отнять. Но вот ни одной внятной надписи, которая указывала бы на то, где они находятся… этого как раз не было. Карт не обнаружилось. А на всей продукции – печатной, пластиковой, керамической, деревянной и железной был изображен один и тот же персонаж. Плачущий ангел, закрывший лицо руками.
– Что, старый, - обратился Винс к очередной статуэтке, вертя ее в руках на предмет клейма с местом изготовления. – Фейспалмиш? С двух рук прямо? Я бы тоже фейспалмил, если бы полвека в таком месте провалялся.
Клейма не было.
Пат нашел памятные значки, вымпелы, открытки, фотографии, тарелки, подносы, магнитики на холодильники, картины разной степени паршивости, кепки, шарфики. И все это было украшено все тем же ангелом. Без каких-либо надписей, гравировок и других отметин, хотя бы отдаленно указывающим на место их создания. Даже чайник. Бл**ский чайник был с ангелом. И без классической надписи про родину изделия.
Винс бережно поставил чайник обратно на полку, старательно подавляя желание запустить посудиной в стену.
Спокойно. Спо-кой-но.
Он подобрал брошюрку. С ангелом, конечно же. Местная достопримечательность, само собой. Ангел с разных ракурсов на главной площади. Снизу. Уходит в небо, кажется громадным. Сбоку. Даже сзади.
Сзади! Там же печатают обычно всякую типографскую ерунду! Тираж такой-то, сделано там-то!
Сзади обнаружилась надпись, рекомендующая обязательно купить статуэтку ангела. Ну, или чайник. С ангелом, да.
– Бл**ь, - с большим чувством процедил Патрик и зло огляделся: от былого озорного благодушия не осталось и следа.
Хорошо, пусть так. Создатели места и это предусмотрели. Вдох. Выдох. Спокойнее. Отключаем эмоции, включаем мозг. Не может быть, чтоб тут не оказалось какой-то подсказки. Конечно, те, кто создавал это место, должны были предусмотреть самые очевидные варианты. Ладно. Но где-то все равно должна быть подсказка.
Может, подсказка – как раз этот злое**чий ангел? Но как-то он не наводит на какую-то конкретную мысль. Понятно, что это приличных размеров статуя на городской площади. Ну, метров пять. Что еще? Вообще есть фото и без ангела. Мост. Вид на него, вид с него. Озеро с разных ракурсов. Всякие постройки крайне древнего вида.
Что-то со всеми этими фотографиями не так. Но что именно – это от осознания ускользало. Какая-то неправильность в них была.
В углу обнаружилось что-то вроде панно или уголка славы. Хрен его знает, как это правильно называлось у оформителей. Масса фотографий, явно не сувенирного характера. Праздник в кафе. Праздник на площади. День колонии, судя по транспарантам. Еще праздник, на этот раз – азарийский, если судить по оформлению.
И тут до Патрика дошло. Он еще ни на одной фотографии не видел людей. Вообще. Архитектура, природа, декор, оформление. И ни единого человека или ксеноса. Вообще никаких живых существ. На тех же праздниках – предметов море и они создают обстановку: баннеры, транспаранты, флажки, еда, выпивка, шарики, придурошные шутовские колпаки из бумаги. А людей-то нет.
Винс склонил голову к плечу, словно озадаченная чем-то собака.
Это у них прикол такой был, что ли? Фоткать так, чтоб в кадр не попасть? Бред какой-то.
Фото с Дней рождения вообще выглядели гротескно. Вот стол полный блюд, вот бухло в замысловатых бутылках, вот тарелки и столовые приборы. Фокус и центр – на дальнем торце стола, под надписью «С Днем рождения, Анна!», как раз там, где должна была находиться именинница. Вот только ни ее, ни гостей.
И таких фотографий была масса. И абсолютно все без людей. Кто-то очень хорошо постарался, создавая это место.
Патрик опустился на корточки. Весь этот… полигон, что ли… почему-то вызывал безграничную и с огромным трудом контролируемую злость. Задание на самоконтроль? Какой-то мудила захотел посмотреть, как у пилота-пенсионера с выдержкой. Винс украдкой покосился на свои руки и довольно хмыкнул. Пальцы не дрожали.
Хрен вам. Не такое видели.
Но уже спустя какую-то секунду, продолжающий рассматривать фотографии пилот чуть не сел на задницу. В ушах зашумела кровь, а поле зрения сузилось, смазывая всю периферию. Патрик постарался вдохнуть, но понял, что все тело свело спазмом.
Дыхание он вернул после непродолжительной борьбы с отказавшим телом, но глаза все еще впивались в ту же точку, а уши были словно залиты аварийной пеной: Винс не слышал ничего, кроме шороха, с которым струилась по венам его кровь.
Он нашел фотографию с людьми. Только вот радости от этого было поразительно мало.
С фотографии на него пристально смотрели бойцы, которых он, лично он – Патрик Винс, угробил в десанте на Элизиуме. Пятый вылет, доставка штурмовых групп за спины оборонительного кольца батарианцев, прямо в пекло их посадочной зоны. И невероятно плотный огонь пакетных установок «Стилрейн». Тогда ему казалось, что трассы ложатся так плотно, что у него нет ни единого шанса уйти от них. Чисто физически. Он выдавил из себя и машины все, что смог и этого оказалось безгранично мало. Челнок получил восемь попаданий, потерял силовые установки правого борта и кленовым листом заскользил к земле. Пилот был совершенно дезориентирован ударом болванок и с фанатичной отстраненностью смотрел прямо перед собой. На фоне полыхающего предупреждениями голопульта, перед треснувшим лицевым щитком его шлема парили рубиновые шарики крови, причудливо танцуя и сливаясь. А он просто любовался, еще даже не чувствуя боли в пробитом осколком плече.
Эти секунды неконтролируемого падения потом и спасли челнок. Батарианцы перенесли огонь на другие «тараканы», решив, что горящий, в плоском штопоре «Кадьяк» уже не жилец. Винс выхватил, выровнял разваливающийся шатл у самой земли, хлопнул его жестко, но все же не так, чтоб посадку можно было посчитать катастрофой. Только вот квад десантников погиб еще в воздухе, от той первой и единственной очереди, от которой Патрик не ушел.
Он не мог тогда говорить. Сидел в десантном отсеке над их телами, с плечом залитым биогелем, стабилизированный панацелином и молчал. Вокруг искрила проводка, над самым ухом орал что-то второй пилот, воняло гарью. Он сидел и молчал. А мозг орал и бился о череп. Он был уверен, что никак не мог избежать этого, но утешения такая уверенность не приносила.
Потом, едва став на ноги, Винс по видеозаписям и телеметрии восстановил схему обстрела и загрузил ее в голографический тренажер. Он прогонял данные раз за разом, в замедлении и с паузами, отчаянно ища доказательства, что случившееся - не его вина, что у него просто не было вариантов.
Пат нашел семь действий, которые могли увести его от той очереди. Не факт, что челнок не накрыли бы секундой позже. Но именно от той очереди, которая казалась такой неизбежной, он мог уйти. Если бы был быстрее, опытнее, умнее.
Патрик тряхнул головой, стараясь восстановить зрение и снова впиваясь глазами в фото. Нет же, это не они. Даже не похожи. Он знал этих людей, да. Но угробил тогда он не их. Эти-то ребята, дай им небо долгой жизни, прошли и Элизиум и Торфан. Но как он мог их спутать, а?
Желание избить до костного хруста организатора этого аттракциона крепло с каждой секундой. Фотку, значит, такую подставить, да? Ну-ну. Попадись ты мне…
Винс разогнул ноги, собираясь выйти из лавки, но чуть не споткнулся на ровном месте. В углу, маленькая и неприметная, стояла детская подделка. Беспомощно падающий, дымящийся «Кадьяк». Именно такой, каким его рисовали знакомые Пату до боли голографические реконструкции того полета. Подделка была грубоватой, примитивной и поломанной, но ошибиться было невозможно.
Патрик прикрыл глаза, потер веки. «Кадьяк» никуда не исчез.
– Ах ты ж сука, - беззвучно шевельнул губами пилот и быстро вышел из лавки.
Его счет к неведомому режиссеру вырос до небес.

Лан наблюдала.
Ксеносы доверия не внушали. Девушка инстинктивно опасалась всего, чего не понимала - поэтому старалась держаться в стороне от турианцев и иже с ними. По случайному стечению обстоятельств рядом оказались как раз таки два человека, оба закутанные в... Простыни? Наподобие древнеримских тог, и ткань выглядела так же, как бельё в палате, где Лан проснулась. "Это непрактично... Запутаются, когда будут бежать."
Женщина, тем временем, ответила на заданный Блинк вопрос - отрицательно, как и ожидалось. Девушка переключила внимание на группу ксеносов - из них в броне был только странного вида кварианец. "Нормальные пальцы у кварианцев... Проблемы с моим восприятием или с этим ксеносом?" Лан не смогла бы утверждать наверняка.
Это, в общем то, даже не было важным - главное, чтобы в нужный момент он нашёл спусковой крючок на оружии... Или хотя бы держал его за тот конец.
Как и все присутствующие здесь.
"Кстати, все они могут быть лишь игрой  м о е г о воображения", - запоздало спохватилась Лан. Если это и правда так... Не стоило доверять никому из них - ни ксеносам, ни подозрительному высокому мужчине, ни чуть более дружелюбной и удивительно спокойной женщине.
"Ни доверять, ни привязываться. Не доверять, не привязываться", - так много раз это помогало тени выжить, но кто знает, по каким правилам работает эта чёртова ирреальность?
- Айрин... - Кто-то позвал Лан, позвал её по давно забытому, стёртому отовсюду имени. Кто-то тихо прошептал, как вор, скрыв его в шуме ветра за окном - и тень выбросила из головы всех этих не/ксеносов, пошла за шёпотом-шелестом, за интонацией, скрывавшейся в нём - о, как хорошо она знала эти вкрадчиво-стальные нотки, как любила и ненавидела, уважала и презирала она обладательницу этого шепчущего голоса.
Йоко Сакинава не появлялась во снах. Йоко Сакинава была жива четыре года назад - что могло помешать ей жить и здравствовать сейчас? "Нет, сенсей определённо жива, а место это - не сон."
Но и реальной больницу назвать было сложно. В ней от больницы-то были разве что стены и антураж... Декорации? Да, помещение больше было похоже на декорации. "Упадут ли стены, если их достаточно сильно толкнуть?"
Первый этаж от второго отличался практически никак - всё та же пустота и стерильность. Ксеносы зашли в операционную, Лан только заглянула в дверной проём и, не заметив ничего, за что можно было бы зацепиться, прошла мимо - к выходу, за людьми.
Ветер снова прошелестел её тайное имя, и девушка, сама того не осознавая, занервничала, ускорила шаг.
Ветер не ударил Лан в лицо, когда она открыла дверь.
Ветра вообще не было - первых секунды три, а потом он накрыл девушку с головой, безжалостно растрёпывая и без того небрежно собранные волосы. Холод настиг тень только здесь - "а ведь во снах не бывает холодно".
Открывшийся вид на местность ни о чём Блинк не говорил - на первый взгляд. Со второго она заметила пару любопытных особенностей.
Никаких вывесок на улицах - ни электронных, ни голографических, ни даже самых обычных щитов с плакатами. Архитектура напоминала более раннюю человеческую. Город был не необитаем, но пуст.
Босые ноги очень быстро окоченели. Лан подошла к людям - они выглядели так, будто у них был план... Или хотя бы двенадцать процентов плана. Впрочем, она почти сразу пожалела о своём решении - подозрительный взгляд мужчины ей не понравился. Он словно просканировал её с головы до ног, и девушка могла руку дать на отсечение - этот охотно покопался бы и у неё в голове. Но у этого человека был план, и план стоящий. Кроме всего прочего, мужчина не был дураком и говорил стоящие вещи. Мужчина был "Патрик", и, хоть ни его лицо, ни жесты не внушали тени доверия, она решила следовать за ним.
- Может быть, одеться получится, помимо всего прочего? - У женщины, назвавшейся Райной, был характерный приятный тембр, и тень поймала себя на том, что, слушая звуки её голоса, упустила кусок информации. Она сдержанно кивнула спутнице в ответ, но сделала это скорее из вежливости.
По мере приближения к сувенирной лавке непонятное чувство тревоги усиливалось. На подходе оно достигло пика - и причина тому была извне.
Снаружи лавка выглядела как место, которое пытались взять приступом.
Лан искоса поглядывала на своих спутников - но те были удивительно спокойны. "Вернёмся к вопросу о том, насколько они вообще реальны..."
Патрик зашёл в лавку первым и тут же принялся внимательно всё осматривать, Райна же предпочла оставаться снаружи. Лан выбрала промежуточный вариант - она вошла внутрь, но остановилась недалеко от входа, сантиметр за сантиметром, деталь за деталью осматривая и оценивая помещение. Патрик говорил что-то - она его совсем не слушала, занятая собственными мыслями.
"Пыль и бардак. Тел нет... Значит, ждём их появления в ближайшее время. Ангел, закрывший лицо - повсюду, закрывающий лицо, закрывающий глаза не хочет видеть... Отворачивается, от чего?" Взгляд девушки случайно остановился на фотографиях "..., на которых нет людей. Он не хочет их видеть - и их нет. Впрочем, неизвестно, по каким законам действует это место... Рано делать выводы".
Вернувшись к реальности, Лан обнаружила Патрика сидящим на корточках, неотрывно глядящим на одну из фотографий. Она подошла поближе, чтобы взглянуть...
...Уже ожидая, что тьма сомкнётся над её головой - а потом красные полосы лучей заходящего солнца снова расчертят тренировочную. Звон металла был совсем близко, рукоять ниндзято - в правой руке Айрин, полные ненависти глаза Ифаня - напротив.
- Продолжай, Айрин, - говорит Йоко-сенсей, и девочка уже знает, на кого учитель сделала ставку. Но её зовут Лан, не Айрин, и она знает, что есть другой выход. Знает, что вырваться не получится, а "сила" - совсем не одно и то же, что "смысл жизни".
И она в первый раз в жизни делает шаг назад, опуская оружие. Ифань смотрит на девочку удивлёнными глазами - её же удивлёнными глазами, - и опускает сжатый в п р а в о й руке ниндзято.
- Что же ты стоишь? - Шепчет Сакинава прямо у неё в голове. - Бей его, бей любого, на кого тебе укажут.
Лан улыбается - она хорошо помнит, что Ифань был левшой.
- Идите к чёрту, - говорит тень призракам прошлого и вгоняет ниндзято в живот - в свой живот...
...Чтобы, открыв глаза, увидеть застывшую рядом Райну, взгляд которой остановился на всё той же чёртовой фотографии. Её состояние сомнений не вызывало - женщина явно бродила по своему подсознанию. Здесь Лан окончательно убедилась, что всё происходящее не является сном.
Блинк присмотрелась к фотографии внимательнее - и снова увидела вихрастого мальчишку, щурившегося от бивших ему в лица лучей солнца. Щурился он очень похоже - вот только это совершенно точно был не Ву Ифань.
Райна ещё досматривала свои "сны", а Патрика уже не было в лавке. Имело смысл поговорить с ним - видения должны были его посетить, иначе он повёл себя по-другому. Аккуратно обогнув женщину, стараясь не задеть её, девушка двинулась к выходу из лавки и выскользнула на улицу. Патрик стоял рядом, в двух шагах. Лан заговорила, не приближаясь к нему:
- Меня зовут... - Девушка на секунду задумалась, решая, какое из трёх имён назвать мужчине. - ...Лан. Что вы увидели т а м?
Позади хлопнула дверь. Тревожный голос Райны, вышедшей из лавки, означал, что её путешествие тоже было не из приятных.
Лан ждала ответов, хотя знала, что сейчас их не получит.

Отредактировано Lan Liu (10 июня, 2015г. 04:34)

Идея двигаться единой группой была отвергнута, фактически, только одним присутствующим, но остальные, прямо скажем, не слишком проявляли какую-либо активности или особую участливость, а просто согласились. Что же, так образовалось две группы – группа людей, и группа ксеносов. Солана мысленно укорила себя за то, что причислила «некварианца» к нелюдям и бросила несколько сочувствующий взгляд на Марка, но того, похоже, не слишком беспокоила перспектива оставаться с турианцами. Ладно, во всяком случае, это разумнее, нежели оставаться одному, поскольку человеческие самки тут же рванули следом за Патриком.
Первым на улицу выскочил Авлаас, Марк и Солана прошли следом за ним. Невольно турианка замедлила свой шаг, оказавшись на свежем воздухе. Марк, похоже, тоже не слишком спешил. Улицу сплошь затянул туман, даже магазины через дорогу было сложно разглядеть. Вакариан напрягла зрение, присматриваясь к вывескам напротив, и все оборачивалась вокруг. Никого. Ни единой живой души, проклятье, даже ни одного мертвого тела вокруг. Это место навевало не просто страх, оно скорее пробуждало некий глубинный, подсознательный ужас. Ноги едва двигались, и на не сгибающихся коленях Солана вошла в полицейский участок, мягко коснувшись Авлааса под локоть. Стыдно признаться, но Сол действительно была рада знать, что он рядом. Конечно, было бы, наверное, лучше, если бы он был где-то далеко, дома, в безопасности, но тот факт, что турианец оказался с ней в одном положении все же давал надежду на то, что они выберутся. Тем более, их было больше, нежели двое.
Внутри полицейского участка населения было ровным счетом ноль. И, опять же: ни живого, ни мертвого. Но в отличие от больницы здесь явно никого не предупреждали о том, что пора собирать вещи и уходить. Народ будто выдернули со своих мест и изгнали из полицейского участка при помощи телепортации. Не самый приятный запах плесени и прогнившей еды подгонял поскорее подняться наверх. Пока ясно было только одно: они определенно на какой-то человеческой планете или колонии. Все вокруг на это указывало – начиная от имен в личных делах и следов на стене в больнице, заканчивая подгнившей едой в обеденных контейнерах (явно не декстро-пища, пригодная для прочих жителей галактики).
- Мы будто в чье-то прошлое попали, а? – вяло бросила Сол когда они с Авлаасом оказались на втором этаже. Кругом нет никакой электроники: ни ОНД, ни терминалов, ни простейших компьютеров. Много личных дел, все исключительно напечатаны на бумаге. «Сколько же напрасно умерших деревьев». И пока Вокату уделял максимум своего внимания личным делам в поисках каких-то зацепок, Солана впала в какое-то странное оцепенение. Девушка прислонилась к окну, выискивая на улице хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом. Здания старые, действительно старые. Сейчас таких уже давно не строят, а эти даже не реконструировались ближайшие… да черт знает сколько лет. Все будто бы развалиться готово. Отгоняя мрачные мысли Сол отпрянула от окна, прохаживаясь следом за Ави. Он брезгливо переступал разбросанные по полу бумаги, но Вакариан придала им чуть больше значения. Девушка присела на корточки, переворачивая клочки один за другим. Порыскала по полу, отыскивая недостающие фрагменты. Спустя какое-то время турианка собрала воедино записку.
- «Дело №21566: Тара Теслер было забрано сраным секретным отделом, что им от нас надо? Что им до бедной девчушки? Твари, а вернут когда? Уже прошел месяц, а расследование встало! Джереми.» - прочла она вслух. – В госпитале Марк нашел личное дело на это имя. Ребенок, еще в лагерь не ходила… Погоди, а люди вообще поступают в военные лагеря? – последний вопрос звучал почти комично, да и то едва слышно. – У нее, кажется, подозрение на шизофрению.
- Тара… Теслер… обе "т", - Авлаас оглядел распотрошенный стеллаж архива. - Явно искали именно её дело. Не похоже на совпадение.
- И, видимо, нашли, – с улице раздался приглушенный вой – сработала автомобильная сигнализация. – Не думаю, что мы найдем здесь еще что-то полезное. Да и эти бумажки с натяжкой можно назвать полезными… Пора возвращаться, - они бесшумно вернулись на первый этаж. Марка еще не было. Турианцы кое-как расположились около входа, дожидаясь псевдокварианца.
- Вы… ничего не слышали…? Ох… - вернулся человек достаточно взволнованным, зато с оружием. Руки чуть заметно дрожали, да и сам он в какой-то момент покачнулся, едва не утратив равновесия; Вакариан механически дернулась, чтобы поддержать его, но это не понадобилось.
- Ты в порядке?
- Да… да… просто, совпадение такое… не важно, - кажется, Марк больше убеждал себя в этом. - Я приду в норму, дайте пару минут. – а вот это уже больше похоже на правду.
- Ну, по крайней мере, теперь у нас есть оружие. Нужно… нужно найти остальных, - Солана обернулась в сторону входной двери. Ветер усиливался, на улице то и дело пролетали куски мусора и клочки бумаги, старые газеты, пустые бутылки. Убедившись, что никто не против, турианка вышла на улицу, вглядываясь в густой как молоко туман. – Они должны быть примерно в том направлении, правильно?
Вместо ответа на противоположной стороне улицы мелькнуло движение, а чуть погодя вышли люди. Солана двинулась им навстречу, оглядываясь вокруг. Рефлекторное движение – проверить, не едет ли машина, - сейчас выглядело почти смешно.
- Нашли что-нибудь полезное? Карту, название городка? Информацию? - Патрик глянул на турианку без особого восторга и хмуро буркнул:
- Это место - фальшивка. Оно создано специально для нас, - мужчина почесался где-то под «тогой» и со вкусом добавил: - Поймаю автора - вскрою череп и посмотрю, чем голова набита. Психоаналитик х**ов…
Последнее слово могло бы резануть по ушам, если бы не звук церковных колоколов, крайне удачно заглушивших его. В голове пронеслась мысль про людскую средневековую инквизицию, тщательно следящую за деяниями жителей городка, и вовремя применяющую свою «цензуру». А уже потом пришло осознание, что, возможно, в церкви кто-то есть, и этот кто-то отсчитывает время. Вакариан обернулась на звук: судя по грохоту, церковь была совсем рядом. Небо затянуло тучами. И без того мрачный день становился темнее с каждой минутой. Туман багровел, будто налитый кровью.
- Еб***ый… - чуть пискляво слетело с губ. Сол машинально схватила Авлааса за руку, не отрывая взгляда от переулка. Из подворотни выбиралось нечто… Человекоподобное существо без лица, да еще с какими-то граблями вместо рук. Когти? Похоже, металлические. И перемещалось оно именно с их помощью: тянуло себя по земле граблями, на удивление ловко выбрасывая собственное тело вперед с каждым «шагом». Интересно, насколько высоко оно сможет себя подбросить, если попытается атаковать? Дружелюбия существо не внушало. – Пора драть когти.

– Сука, - бормотал Винс. – Тварь.
Злость пополам с опустошенностью. Прямо как после вылета на десантирование или эвакуацию. Сидишь, прислонившись к горячим еще соплам маневровых консолей, и внутри пусто и звонко. Только злость и туго закрученная пружина напряжения.
В такие минуты Патрик искренне жалел, что не курит.
Винс посмотрел на свои босые ноги, успевшие покрыться изрядным количеством грязи и зябко поежился. Погодка тут не баловала. Влажный вязкий туман, довольно прохладный воздух, да еще и ветер. Вот как все три элемента могут сочетаться? Паршиво, что обуви нет.
И вечно он влипает в какое-то безумное дерьмо босым и с голой задницей.
Он поскреб мостовую пальцами ног. Кроме шуток, им нужна обувь. Иначе или замерзнут, или ноги себе изрежут. А еще нужны штаны. Девочкам, может, комфортно, но ему, случись какая-то неприятность, бегать в этой простыне будет крайне неудобно.
Пилот ощутил себя в достаточной степени уравновешенно, чтоб начать думать несколько шире.
Итак, эксперимент? А это все какой-то довольно внушительных размеров павильон? Допустим. Опять эксперименты с вертикальной фильтрацией? Можно, конечно, отгрохать павильон, запустить в него людей и…
– Меня зовут... – азиатка умела подходить бесшумно. - ...Лан. Что вы увидели т а м?
Черноволосая не спешила приближаться. Патрик в ответ не стал поворачиваться к ней. Девушка хочет сохранять некоторую дистанцию? Что ж, это ее святое право, навязывать свое общество Винс не собирался.
Следом за азиаткой из лавки вышла и Райна. Винс покосился – девушка выглядела не многим лучше его самого.
– Патрик, не хочу лезть не в свое дело, - начала она, – но там, в лавке я видела кое-что странное и очень хочу исключить вероятность персональных галлюцинаций. Вам же тоже что-то показалось, да?
– Я там увидел свое прошлое, - тихо проговорил Пат, глядя вдоль улицы. – То есть просто фото. С людьми которых я знаю. Сослуживцы. Но сначала я увидел на том фото совсем других людей. Которые погибли рядом со мной.
Он повернул к ним голову и, сделав над собой усилие, добавил все же:
– И, возможно, из-за меня.
Патрик внимательно посмотрел на девушек.
– Вы явно видели что-то другое. Что-то личное. И болезненное. Так?
Ответов он, в общем-то, и не ждал, снова сосредоточившись на созерцании улицы.
– Значит эксперимент. Но не на полигоне.
Конечно, зачем создавать сложный и дорогой павильон, если можно просто накачать человека наркотой и заставить его плавиться в собственном, персональном кошмаре? Вот только откуда тут другие? В его кошмаре все было бы не так. Винс свои страхи знал, тщательно загонял внутрь и никогда о них не говорил. Туманные города, психушки и сувенирные лавки в этот список точно не входили. Как и девушки, Лас и прочие персонажи.
А мог ли чей-то излишне хитрожопый разум найти способ совместить несколько сознаний в одном кошмаре? Своеобразное наложение, что ли? Дать страхам разных людей соприкоснуться, воздействуя друг на друга и находя формы воплощения? Тогда все окружающее может быть бредом и сном. Их совместным творчеством, сплавом подсознательных страхов…
Что не исключает, кстати, вероятности присутствия наблюдателя.
– Девушки, я не уверен, что вы существуете за гранью моего разума, - произнес Винс вслух. – Но в любом случае – на вас хоть смотреть приятно. Мне кажется, что все это какой-то… групповой сон. В котором каждый видит что-то личное, персональные галлюцинации, как ты сказала. Но мы еще и что-то добавляем в общий фон. Если видели «Кадьяк» в лавке – это от меня. Если не видели – значит, мой личный бред.
Обычно он мог излагать свои мысли более связно. Но опыта подобных ситуаций в его практике не было, как и готовых решений. В голове теперь варилась такая каша, что Патрик начал даже скучать по ускользнувшей холодной ярости и пустоте.
– Ветер крепчает, - рассеянно сказал он.
Тога захлопала по ногам. Где-то вякнула и смолкла сигнализация, получившая, вероятно, пинок от мусора.
С противоположной стороны улицы к ним подошла турианка. Кажется, группу, которая отправилась в полицейский участок, накрыло не слабее, чем их в сувенирной лавке.
– Нашли что-нибудь полезное? Карту, название городка? Информацию?
Можно подумать, что по сумрачному выражению их лиц было не достаточно понятно. Хотя… турианка ведь и не обязана быть экспертом по мимике людей, верно?
– Это место – фальшивка. Оно создано специально для нас, - резюмировал свои наблюдения Винс. – Поймаю автора – вскрою череп и посмотрю, чем голова набита. Психоаналитик х**ов…
Патрик замолк и насторожился: где-то совсем недалеко ударил колокол. Низкий, басовитый звук, пробирающий до диафрагмы. И, словно дождавшись сигнала, усилился ветер, выкручивая оси старым вывескам, которые тут же отозвались на экзекуцию жалобным разноголосым скрипом.
«Ну, это уже слегка шаблонно», - подумал Винс, щурясь на ветру, который поднимал в воздух все более крупный мусор, норовивший попасть в лицо.
И туман.
Значит, все-таки сон. Наркотический бред или что-то подобное. Мало ли разной нелетальной х**отени придумали военные? Что-то, а людей изводить – это мы умеем, да.
Сон, это, пожалуй, хорошо. Даже из самого липкого кошмара можно вырваться. Главное – правильное усилие воли. Только не пытайтесь себя щипать. Это помогает далеко не всегда. Во сне очень даже можно ощущать боль. Мозг, удивительная штука. Коварная и сволочная. И он может смоделировать ощущения аналогичные почти любым повреждениям. Вопрос распределения электроимпульсов и химических веществ.
Лечить себя могут единицы. А вот довести себя до сердечного приступа при должном усердии может каждый.
Вопрос: можно ли подхватить насморк во сне и перенести его в реальность? Само заболевание, как понимал Патрик, – нет. А вот его симптоматику так вообще запросто.
И это было грустно. Почти так же, как сильно давящие на уши равномерные удары колокола, следовавшие один за другим или метящий строго в глаза мелкий мусор. Ну, или терпкий привкус местной пыли во рту.
А туман повел себя так, будто в него вылили банку краски – загустел и наполнился багровым цветом, живя совершенно отдельной, независимой от ветра жизнью, будто они существовали в двух разных мирах. Ветер все усиливался, намекая, что было бы неплохо найти укрытие.
«Ох и фантазия у кого-то», - поморщился Патрик, вежливо уступая дорогу мусорному баку, который не выдержал схватки с мощным потоком воздуха и опрокинулся едва ли не под ноги компании.
Как оказалось, паршивые и алогичные погодные условия из дешевого ужастика были не пиком чьей-то фантазии. Потому что в ответ на грохот перевернувшегося бака раздался удивительно немузыкальный вопль, сильно контрастирующий с низким басом колокола, продолжавшего свой мерный отсчет ударов. Если колокол заставлял ваши внутренности мелко вибрировать, то вопль тварей скребся в барабанные перепонки, заставляя глаза слезиться.
– Е***ный! – едва слышно за всей какофонией звуков, пропищала турианка. – Пора драть когти!
В Патрике же, абсолютно уверенном в нереальности происходящего, проснулась изрядная доля любознательности. Чей бы нездоровый разум эти существа не породил, они были удивительно нерациональны и потрясающе нежизнеспособны. В реальном мире они просто не смогли бы существовать, и их появление лишь укрепило Патрика в его позиции относительно происходящего.
Но.
Но надо учитывать, что другие могут испытывать некоторые сомнения. Или вообще быть не в курсе. А, значит, их сознание может воспринять угрозу как реальную и создать соответствующую болевую какофонию в случае контакта с вот этими вот… вилами. Хотя технически – это руки. Или ноги. А нет, ноги там вон, слипшиеся такие. Грабли, короче, какие-то. В общем, надо учесть интересы других и быстренько прикинуть варианты, как обезопасить своих товарищей по несчастью.
Коварным аспидом скользнула мысль, что можно не делать вообще ничего. И тот, кого эти твари не тронут, тот и будет наблюдателем. Винс в тварей не верит, они для него не существуют как физические объекты, мозг не отреагирует на контакт. Самое страшное, что может случится на границе между их визуальным существованием и отрицанием их наличия в разуме Винса – пилот просто проснется.
Но это было как-то не очень хорошо по отношению к другим. Тем более девушки Патрику нравились, а Лас был старым приятелем, подставлять которого было бы просто подло.
Значит, думаем. Что бросается в глаза? Твари реагируют на бой колокола. Их буквально подергивает от каждого удара. Реакция на звук вообще или на низкие частоты? Скорее на низкие частоты, потому что громких и раздражающих звуков как раз хватало с лихвой да и сами твари вопили, соревнуясь за победу в конкурсе «Засверли криками мозг Винса». Значит, низкие частоты. Дальше: глаз нет. На лице вообще ничего нет, кроме вертикального разреза примерно от того места, где по пропорциям должна быть переносица и до подбородка. Разрез, что характерно был усажен клыками. Ну, прямо классическая vagina dentata из чьих то предельно больных сексуальных страхов. Или еще более больных сексуальных фантазий, как знать. Главное, что реагировать чисто на визуальные раздражители монстры смогут вряд ли ибо нечем. Другое дело – движение. Природа выработала огромное количество способов, дающих возможность «видеть» движение. Но тогда нервные центры тварей должны быть перегружены – слишком многое и слишком быстро сейчас проносилось в воздухе. Это должно быть примерно тем же самым, что полчаса смотреть, не закрывая глаз, на разноцветный стробоскоп.
Остается слух или какой-то его аналог, позволяющий воспринимать колебания воздуха. Или термозрение. Но тогда все грустно и дергаться, особо, смысла нет.
Стало быть, надо на время отвлечь их внимание, а самим попробовать укрыться в каком-то помещении. С учетом того, как твари реагируют на колокол, возможно, что наилучшим местом станет именно церковь.
Тут произошла неприятность. Лас заботливо дернул турианку за ближайший угол, стремясь скрыться из предполагаемого поля зрения тварей, но это лишь дало тем пищу для размышлений и подхлестнуло к действию. Обвинять в чем-то Ласа было бы глупо: если бы Винс воспринимал происходящее, как реальность, он поступил бы точно так же. Поступок, без вопросов, правильный. Но пока группа оставалась неподвижной, чудовища ограничивались вокальными упражнениями, а теперь заактивничали, стремительно передвигаясь с помощью украшенных серпообразными когтями рук. Тональность их криков стала совсем запредельной, выбивая не только слезы из глаз, но и, казалось, кровь из ушей.
«Зае**сь, да», - подумал Пат.
Вот теперь им точно нужна фора.
Патрик изо всех сил наподдал ногой по ближайшему мусорному контейнеру, отправляя его, вслед за потоками ветра, на перпендикулярную улицу.
– К церкви? – повернувшись к девушкам, предложил он, стараясь говорить не слишком громко, и оглянулся на тварей.
Итак? Поведутся те на громыхающий по улицам бак или не дадут сбить себя с толку? Тепловое «зрение» или слух?
За себя Патрик был спокоен, все так же отстраняясь от самой вероятности существования подобного места. Но вот за остальных переживал. Да и кто знает, как откликнется его разум на чужую боль, если сознания частично слиты в одно целое?

Отредактировано Patrick Wins (17 июля, 2015г. 22:46)