Последнее, что Ксемарон помнил, это как его везли на кушетке, колесики которой издавали разражающийся скрип. Плечо жгло от боли, которая расплывалась по всему телу. От нее хотелось зарычать, но сил не осталось даже на это, плюс, такое было не в стиле Мара. Пришлось сжать зубы покрепче и терпеть.
Когда нанесли панацелин, боль утихла, в месте раны появился приятный холодок. Наконец-то можно было расслабится и отдохнуть после тяжело боя. Вокруг звучало батарианское наречие, но наемник не обращал на него никакого внимания. Только почувствовал, как ему связывали руки и ноги, а потом кинули в клетку.
"Пять батарианцев воевать решили!
Один попал в засаду.
Осталось их четыре!"
На этих нотах он задремал сладким сном.

Ксемарон раскрыл глаза и попытался встать, но не смог пошевеливать руками и ногами, так как те были крепко связанны.
"Значит, так положено поступать с ранеными победителями? Никакой тебе V.I.P. камеры? Ха, а еще удивляются, почему их никто не любит. Интересно, смогу ли я избавиться от пут с помощью когтей и зубов?"
Лениво раскрыв глаза, турианец осмотрел все и всех вокруг, сделал задумчивое лицо и отполз подальше в сторонку. Упершись спиной к стенке он принял сидячее положение и принялся рассматривать свою рану. Добротная повязка держалась крепко, из под нее прям сочился панацелин.   
"Спасибо и на этом. Я не врач, но знаю, что руке необходим покой. Только какой покой здесь может меня ожидать? Наверняка скоро опять швырнут на арену драться."
Мар прикрыл глаза и откинул назад голову, старясь набраться сил. Пока он отдыхал, остальные принимали участие в игре. Наемник также решил воспользоваться хотя бы таким развлечением. Не смотря даже в сторону остальных, турианец заговорил:
- Раз сходить с ума, то вместе, да? Кхм... Мужик, с которым я дрался - Эйдан, брюнетка Анна, здоровяк Тристан, рыжеволосые Юна и Эшли, парень в респираторе - Дезар. - Ксемарон сделал паузу, вздохнул и продолжил. - А я, если кто забыл или не слышал, Мар.
На том наемник замолчал и углубился в свои думы.
"Столько дам, и ни одной турианки. Только инопланетяне кругом. Как несправедливо... Надеюсь, у них нет турианофобских замашек".
Ксемарон привстал и окинул взглядом сокамерников.
"И ни одного знакомого. Хм... Постойте-ка!"
- Кайден Аленко. - обратился наемник к знакомому альянсовцу. - Ты то какими судьбами оказался в такой дыре? Впрочем, неважно. Рад, что здесь есть хоть кто-то, кого я знаю. Еще рад тому, что, по крайней мере, здесь ты не разгуливаешь в одних трусах, а не то распугал бы всех девушек. - Мар усмехнулся.
Его внимание привлекла Юна, пытавшаяся привести в чувства недавнего оппонента турианца. Наемник не испытывал никаких чувств к побежденному и раненому человеку, правда, девушку стало немного жаль, но он быстро откинул нахлынувшее чувство сострадания в сторону.
"Четыре батарианца воевать пошли.
Один на мину наступил,
И их осталось три."

Отредактировано Xemaron Paritus (18 августа, 2014г. 21:53)

Противник наносил удар за ударом, а Найт, как он не старался, не смог подняться на ноги снова. Аллергия на наркотик заставляла задыхаться, рана на шее подсказывала, что ещё немного, и можно потерять сознание от гигантской потери крови. Каждый удар выбивал остатки воздуха. Турианец не жалел сил, пинал будто рельсой по чужому телу колотил. Эйдан молчал, стиснув зубы и чувствуя металлический привкус во рту. Это было унизительно. Пальцы правой руки, которые, кажется, прилипли к запекшейся ране на шее, убийца уже не мог отнять. Лишь броня теперь спасала от поломанных рёбер и отбитых внутренних органов. Заметив через мельтешащие перед глазами алые круги и черные точки ногу ксеноса, Найт плюнул, оставляя на обуви турианца красный развод.
- Пошёл ты…
Бушевания толпы звучали, будто сквозь подушку. Эйдан, впадая в какое-то полубредовое состояние, вдруг понял, что это не толпа шумит, а море. А крики здесь слышны только чаек. И песок, в который он уткнулся щекой, был такой тёплый и приветливый… Найт, чувствуя, что его больше никто не колотит, закрыл глаза, проваливаясь в какое-то полузабытье. Ну, знаете, то самое чувство, когда лежишь и не понимаешь, взаправду это всё с тобой происходит, или ты уже давно уснул, а это – лишь глупое разыгравшееся воображение.
Кто-то что-то сказал, кто-то схватил Найта за руки и за ноги. Убийца брыкнулся, быстро и сбивчиво обещая, что сам дойдёт, дайте только подняться, отпустите да поставьте на ноги, а он уже сам доберётся, но никто не понимал его слов. Да и он сам не был уверен, что был способен адекватно выразить свою мысль словами. Яркая арена, тем временем, сменилась узким и тускло освещённым коридором. Найта куда-то тащили, и он, не в силах сопротивляться да и вообще адекватно мыслить, просто пытался не опускать голову, чтобы не потревожить и без того мучающую его рану. Потом полутемное помещение, в котором пахло лекарствами и чужой кровью. На столике, рядом с которым повалили на кушетку Эйдана, лежали окровавленные бинты, видимо, оставшиеся от предыдущего местного посетителя. Стерильностью в данном помещении и не пахло. Сквозь полудрёму убийца, приоткрывая глаза, мог видеть то жуков, бегущих дружной стайкой по стенке, то батарианца в грязноватом костюме медика, который потушил сигарету прямо о столик с медицинскими принадлежностями. Найта била лихорадка. То ли от того, что аллергическая реакция всё ещё продолжалась, то ли потому что в рану уже попала какая-то зараза. Долго ли нужно, чтобы умереть от столбняка в этом месте? Или от потери крови? Да заштопай ты уже эту рану, сукин сын!
Что-то вкатили шприцем прямо рядом с шеей. Затем батарианец взялся за машинку, что сцепит края раны специальными заготовленными для этого скобами. Найта трясло, голова раскалывалась, жар так и не отступил. Дёрнув рукой, он сбил докторский столик, попытавшись  вырваться и убежать. Впрочем, куда тут убежишь? Охранник, что стоял у входа, тут же приложил дубинкой, после этого новая игла воткнулась в шею. На этот раз, она принесла сон. Эйдан помнил, что, когда ему делали операцию, заставляли сосчитать до пяти.  Тело уже не подчинялось своему хозяину, а вот мозг всё ещё работал Итак, поехали.
Раз. Его чуть толкают в сторону, перекатив тележку, чтобы врачу было удобнее подобраться к ране. Два. В шею втыкается первая скоба, и Найт чувствует эту чертову боль снова, когда в тело врезается что-то острое. Три. Слышен звон новой, вставляемой в аппарат скобы. Четыре. Очередной виток боли, от которой хочется крушить и ломать. Кожу на шее будто стягивают, по спине через плечо течёт кровь, её горячая консистенция и запах не сравнимы ни с чем другим… Пять. Темнота.

- Эйдан, - чужой голос настойчиво звал из бесконечной темноты. Чужой и очень знакомый голос. Нужно собраться и открыть глаза. Помочь, если нужна помощь…
- Нет, мам, мне не надо сегодня в школу, у нас сегодня выходной, - пробормотал Найт, открывая глаза и разглядывая всё вокруг, будто заново родился. Такое уже было раньше? Черт возьми, нужно перестать вырубаться, чтобы не нервировать своего рыжего чумазого друга. Убийца попытался поднять руку, чтобы стереть с лица девушки пыльное пятно на щеке, но руки, как ни прискорбно, отказались связаны. Впрочем, как и ноги. Смешно дернувшись, убийца попытался сесть, что с первой попытки ему, всё ещё одетому в довольно тяжёлую броню, оказалось сложновато. Теперь, прикинув, как глупо он выглядит, словно большой дождевой червяк, выброшенный на асфальт, Найт закрыл лицо обеими руками, создавая самый мощный фэйспалм в своей жизни.
- С пылью на лице ты больше похожа на чумазого чертёнка, - вынес вердикт Найт, разглядывая своего маленького рыжего друга, - хотя творческий бардак, что творится у тебя на голове, даёт мне повод для умиления.
Уж кто бы говорил. Небось причёска Эйдана сейчас и вовсе походила на разворошенное гнездо. Хоть сейчас туда птиц подселяй. Получив довольно возмущённый тычок в плечо от своего лучшего друга-девушки, Найт лишь хмыкнул. Он был рад, что Юна очнулась так быстро. Вспоминать те эмоции, что он испытал, увидев, как девушка упала на песок, Найт не хотел. Вместо этого убийца, ещё раз приложив усилия, сел, прислонившись спиной к решётке. Отсюда можно было видеть почти всех местных обывателей. Таких же связанных и немного обречённых, как и он сам. Кажется, все бои на сегодня завершились. Заметив неподалёку мужчину, что боролся на арене с Юной, Эйдан прищурился, скептически прикидывая, не напинать ли его повторно просто за то, что прикоснулся к Домовёнку, затем, успокоив себя мыслью, что его и без того,  судя по внешнему виду, хорошо повоспитывали, повернулся к девушке.
- Я болел за тебя, - Найт прищурился, стараясь скрыть боль от неправильного движения шеей, из-за которого в правое плечо отдалась острая боль, - сам немного сдал. Наверное, нужно сказать спасибо, что здесь не добивают упавших, как на римской арене.
Убийца коснулся обеими руками повязки и, убедившись, что кровь через них, если и проступает, то в малых количествах, откинулся назад, уткнувшись затылком в металлические прутья решётки.
- Раз сходить с ума, то вместе, да? – послышался неподалёку знакомый голос ксеноса. Эйдан, повернув голову в другую сторону, попытался рассмотреть всех, кого турианец по имени Мар перечислял. Вон ту рыжую и шмыгающую носом зовут Эшли. Ох, постойте… Ну нет, сырость разводить убийца никому здесь не позволит.
- Эй, - Найт поглядел на чуть не плачущую девушку спокойно, уверенным голосом пытаясь донести до неё информацию о том, что всё, как будто бы, пока что хорошо, - мы ещё живы. У нас ещё работают мозги, и все конечности целы. Одна голова – хорошо, но нас очень много. И мы со всем справимся.
Никогда не сдавайся. Фраза избитая, но ставшая для Найта принципом жизни. Никогда не сдавайся. Когда ты сдаешься без боя – ты уже заранее проиграл, хотя шанс быть победителем у тебя был и немалый.
Мужчина в респираторе – Дезар. Интересно, почему с него этот респиратор батариашки не стащили? Наверное, на это была веская причина… Мужик, который дрался против Юны – Тристан. Девушка, что с удовольствием в первый раз подхватила предложенную Найтом игру – темноглазая Анна. Рыжая девушка у решётки (о, Тор всемогущий, сегодня прямо-таки парад рыжих) своё имя называть не хотела, да и вообще игнорировала всех, делая из себя неприступную стерву. Про себя назвав девицу «сосулькой», Найт оглянулся, разглядывая мужчину, которого его недавний противник назвал Кайденом. Биотик, что стоял в паре с Анной. Бедняге досталось в той схватке по первое число. Женщины не всегда могут усмирить свой гнев, хотя… кто бы говорил.
- Есть идеи, что делать дальше?
Найт усмехнулся. «Кто виноват?» и «Что делать?» - два излюбленных вопроса всей Галактики. И, если с первым сейчас худо-бедно можно разобраться, мол, во всём виноваты «батарианцы проклятые, чтоб их за ногу два раза перекосило, уродов этих четырёхглазых, террористов проклятых», то со вторым в плане решений было куда сложнее.
- Может, нам помогут биотики? Народ, я про вас себе такие ужасы воображаю, будто вы ложки силой мысли гнёте… Может, вы сосредоточитесь, и что-то сообразите на троих, а?
Идей не было. Зато было безудержное желание покурить. За сигаретой обычно лучше думалось, но ведь нет же. На десяток человек ни одной пачки сигарет. Форменное издевательство в чистом виде. Размышлять над чем-то без сигарет было как-то… очень непривычно.
- Юна, скажи, я тоже как все выгляжу, как будто с Цитадели упал, или есть шанс, что идеальная форма моего носа не слишком пострадала? – Найт снова усмехнулся, картинно трогая свой кончик носа и попутно задевая разбитую губу. Он прекрасно знал, что никогда не являлся красавцем, но поговорить-то о чём-то надо.
- О, Боги Асгарда, теперь меня не возьмут сниматься на обложку женского журнала, - Найт картинно завалился в обморок, потом негромко рассмеялся, стараясь придать своему голосу побольше дурачества, - моя жизнь сломана... Нужно было застраховать моё прекрасное лицо на мильон кредитов!

Отредактировано Aiden Knight (29 августа, 2014г. 22:23)

Анна с замершей полуулыбкой наблюдала за копошащимися рядом людьми. Около ноги лежала мужчина, в темноте лица не разглядеть. Слева рыжая девушка, в полусумраке казавшаяся куском меди. Еще люди, много людей... Товарищи, переговаривающиеся друг с другом с противоположной стороны запертой клетки. Цирцея скользнула взглядом по прутьям заточения. Да, на самом деле заперта. Замок находился почти что над головой синесветильной. Тонкая, испачканная в пыль и песке рука девушки ухватилась за прут, собираясь подняться, но сил не хватило в теле, во рту появился металлический привкус и ощущение, словно стадо быков на язык нагадило.
Оставить попытки подняться, Лорини вновь посмотрела на своих сокамерников.  Юна хлопотала около какого то мужчины. Явно не Тристан. Тристан у ноги. Как собака...
- Я говорила тебе, Тристан, послужишь ты мне... - пробормотала она и попыталась потереть лицо ладонью, но руки дрожали и болели, - Собакой...
Попытка пнуть командира, даже в шутку, под брюхо, не удалась. Анна глубоко вздохнула и застонала от ощущения в боку, схватившись за ушибленные ребра. От вспышки боли неотошедшее наркотическое влияние неизвестного препарата сознание пустило команду в нейроны мозга. Анну, на мгновение вновь вышедшую из под контроля, охватило биотикой, а широко распахнутые глаза уставились на пленников.
"Где этот сукин сын!?" - в поисках своего оппонента синяя не преуспела на благо бывшему врагу. Перед глазами в момент, когда окружающие осветились синем светом, все потемнело и попыло бликами. Девушка вернулась на место, понуро опустив тяжелую голову словно побитая собака.
Докатилась. Теперь даже голову поднять не могу...
Анну скосило на бок, упав щекой на чье-то плечо. Где-то под ухом задали вопрос, прямо над макушкой:
- Есть идеи, что делать дальше?
Ага, Тристан...Тристанише, Тристаново крыло...тобишь плечо.
Начиналось то все достаточно не плохо. Громкая музыка, бильярд-девятка, алкоголь, кто-то очень умный, отключивий кондиционер, отчего пришлось расстегивать рубашки. Еще музыка, танцы, выпивка..
Цирцея поперхнулась сдавленным комом в глотке, издавая короткие откашливающиеся звуки:
- Тристан... погуляем потом все вместе в баре? За мой счет...Только при условии, что везти по домам будет кто-нибудь другой...а не ты...
Она попыталась что-нибудь сказать еще, но не смогла. Изнеможденное тело отказалось подчиняться свой обладательнице и отдало контроль старому дядюшке Морфею.
***
Опять пришлось проснуться от постороннего шума. Движение раскаленного из-за жара с двигателей воздуха, гудение гидравлики. Скрежет рвущейся сетки. И все это - словно сквозь вату. Грязную, свалявшуюся вату, заткнутую во все щели, во все бреши, даже в плоть. В теле ощущалась слабость, но восприятие было достаточно четким.
Еще спустя время, виднеющуюся с клетки площадку для битв, центр арены, залил искусственный свет фар машин. Анна на несколько секунд закрыла глаза, думая, что все это привиделось. И песок, и кровь, и люди, убивающие друг друга, и свет...
Свет в конце тунеля.
Надо идти на свет.
Лорини не была верующей, не верила во все эти сказки про свет в конце жизни. Не верила до этого момента.
Когда же к двери подошла тень, четко отчерченная бликами, Цирцея потянулась к ней на пределе сил:
- Вы за мной?
Женский смех, слегка фиолетовая кожа, неужели ангелы - это азари? На глазах навернулись слезы, то ли от умиления и восторга, то ли от пыли, летящей в глаза. Столбы пыли и выстрелы. Кое-где прозвучал взрыв. Удар об плоть зазвучал еще ближе. Азари, рассмеявшаяся и назвавшая Цирцею глупым человечишком, резко оборвалась. Заглушенная живым телом пуля вышла сквозь плоть, из груди, под ключицей. Брызги крови и разорванной кожи.
Азари упала вначале на колени, сверкнув в ореоле освещенного песка в воздухе угасающим светом глаз, а после и лицом в песок, замолкнув смехом уже на всегда.
Анна, едва сама не завалившись, кинулась к уже мертвому телу, медленно соображая, что к чему. Свобода была первым понятием, возникнувшим в больной голове.
Обессиленная, она на равне с другими выбралась из клетки, едва не потеряв равновесие. Ноги предавали, подкашивались, спотыкались. Цирцея упала на четвереньки, отхаркивая песок. В груди болело, а перед глазами до сих пор стояла азари, радостная, с азартом, мертвым смехом, заставшим в глазах.
Со стороны послышалось агрессивное высказывание. Девушка нутром почуяла, что это про них, про пленников, выпущенных из под неволья.
Первая очередь прошла безбожно близко, едва не коснувшись тела биотика. Так показалось изначально. Лорини накрыло первым ужасом происходящего, в звоне шока и грохота стрельбы. Живот запоздало пронзило болью. Пуля таки нашла свою цель. Дыхание перехватило, а ладонь легла на кровоточащий бок
Отползшая к обгрызенной выстрелами стене Цирцея едва ли не в голос закричала от адского жара чуть выше бедра. Рука, уже залитая кровью, силилась зажать рану.

Дезар смотрел как его товарищи по несчастью занимались кто чем, все еше подпирая сидя одну из боковых стен их клетки. Точнее, пожалуй, теперь это была уже камера.
Похоже теперь уже все пришли в себя. Фурия, с которой он дрался не выказывала агрессивности. Она вообще его, по ходу, не замечала.
"Ну и отлично... Не буду ей рассказывать, что по сути, выиграл я, как последний отрубившийся... Не хочется пытать счастье в таком тесном помещении с фурией." - усмехнулся своим мыслям солдат.
- Неважно выглядишь, - взглянув на его состояние, спросил Фаулер. - по тебе как стадо кроганов пробежалось. Жить будешь?
-- Буду, шеф. Это еще цветочки, ты же знаешь. Мне и крепче доставалось. - отозвался Зарубов, ковыряя пальцем дырку на своей броне.
После этого, Респиратор замолк и больше в вялых переговорах сокамерников не участвовал, замерев и глядя в одну точку своими темно-зеленными визорами. Кто-нибудь могут это заметить это, и подумать что помятый солдат отдал концы, но нет, человек едва заметно вдыхал и выдыхал. Иногда и респиратор издавал посвистывающие звуки. Зарубов просто заснул. Через час в подтверждение этому его голова упала на грудь, а свистящие звуки из респиратора стали чаще.
...
Он как будто шел в воде. Тело двигалось с трудом и медленно, нехотя. Вокруг была полутьма, но очертания были знакомыми - столовая базы Синих Светил на Бекенштейне. Не видимые глазу источники света выхватывали из плотной тьмы столы и стулья, углы стен, куски потолка, главную стойку где выдавали пищу. Вокруг себя Зарубов слышал множество шепотов и бормотаний, но разобрать ничего конкретного не мог, так же как и увидеть говорящих.
Он же шел молча, с трудом продвигая свое тело сквозь почти осязаемый полумрак, медленно крутил головой, силясь увидеть хоть кого-нибудь. Но эта столовая была определенно БОЛЬШЕ той, что была у них на Бекенштейне... Он готов поклясться, что идет уже целую вечность, а она все никак не кончится...
Вдруг вспыхнул свет. Точнее - столп света. Метрах в 10 от него. В столпе света стояла странная фигура. Женская фигура. Респиратор решительно направился к фигуре, но чем блирже он подходил, тем тяжелее становилось передвигаться. В двух метрах от столпа света с женщиной в нем он остановился не всилах больше сделать ни шагу.
Женская фигура дрожала. Нет, не сама фигура, а ее контуры. Дрожали и деформировались меняя форму и очертания, фигуру и рост.
Вот, перед Дезаром стоит фурия с которой он дрался, только ростом на полметра выше, и со страшной большеглазой мордой вместо шлема, за ее спинной полыхает биотический ураган. Кажется, он способен почувствовать струи этого разрушительного ветра на себе, на своей броне.
Вот фурия обратилась в нечто среднее между Юной Моурен и Макс Блэк. Надо сказать, когда нечто выглядит одновременно похоже на двух абсолютно разных людей, да еще и дико смеется двойным голосом, это... стремно. Но этот образ не задержался надолго, так же как и аналогичные миражи остальных девушек из Центурии.
Фигура уменьшилась, побледнела, волосы окрасились в густо-черный, нос вытянулся, на лице растянулась неестественно большая и красная линия рта Лорини. Из глаз Анны вырывались уже знакомые биотические потоки, а сама она что-то говорила, но Дезар не мог разобрать что.
Наконец, столп света "замигал", как будто лампочка, что его создавала стала перегорать, а когда "свет" восстановился, в нем уже стояла другая девушка. Каштанновые волнистые волосы скрывали лицо, но их и этой позы было достаточно, чтобы Зарубов узнал свою старшую сестру. Она направляла на него пистолет.
-- Привет, братец.
Игривый смешок, короткое движение пальцем и хлопок.
...
Дезар прпоснулся в один момент. Мужчина всегда спал крепко, но существовал ряд звуков, от которых он просыпался мгновенно, и выстрелы - один из них. Проснувшись он не успел прийти в себя после кошмара, а зазвучали уже новые выстрелы. Чертхынувшись, Зарубов сполз по стене и вжался в пол как и все остальные его сокамерники. Хлопки выстрелов и свист пуль, на пару с шальными пулями вокруг быстро развеяли сон-наваждение и Дезар уже через 5 секунд лежания на полу не помнил его начисто.
Тем временем, перестрелка по тихоньку сбавила темп, а их камеру вскрыла какая-то азари без опознавательных знаков на себе. Что-то им сказала, но Дезар не услышал, зато хорошо увидел, как пуля насквозь пробила ее тело, забрызгав Анну, которая была ближе всех к азари, сиренево-лиловой кровью.
Не успело тело Азари нормально осесть на землю, а в камере уже началась суматоха. Все принялись выбираться из камеры, избавляться от веревок, застревать в проходах, толкаться и гнуться к земле. Дезару тоже пришлось, что он, рыжий чтоли? Респиратор вывалился из камеры в проход почти последним, как раз чтобы застать момент, как случайный батарианец заметил беглецов и пустил по ним очередь. Выстрелы ушли куда-то в кучу-малу, а батарианец тут же словил пулю откуда-то с другой стороны арены.
Из кучи малы вылезающих пленников, секунду спустя раздался болезненный женский вополь. Зарубов припал к стене, как раз рядом с Анной, которая верещала и силилась зажать кровоточащую рану на животе рукой.
"Твою жеж мать... Понятия не имею какого черта тут вообще происходит, но все явно становится только лучше... Быть гладиатором, конечно, не сладко, но быть мишенью - еще хуже!"
Человек подполз к девушке в плотную, и своим безразличным синтезированным голосом произнес:
-- Анна! Анна!!! прекрати кричать, мы здесь, с тобой.
На "мы" наемник огляделся и, приметив Юну и Тристана, крикнул уже им:
-- Юна, Шеф! Скорее сюда, у нас тут раненая.
После чего, Зарубов принялся пытаться помочь зажать Анне рану, попутно придумывая от чего бы оторвать длинный кусок ткани на бинт.
-- Анна! Не дрыгайся, дыши ровно, дай помочь... Да не дергайся! Успокойся, или будешь терять кровь еще быстрее чем сейчас! - разговаривал с Цирцеей мужчина, пытаясь помочь зажать ей рану, одновременно пытаясь присечь ее лишние движения.
-- Шеф, Юна. Анне реально нужен панецелин или что-нибудь, что остановит кровь. А то такими темпами она истечет кровью меньше чем за час. Можете найти местный медпункт? Я уверен что у них есть такие вещи где-то тут... Я бы вас не просил, но я не в том сейчас состоянии, чтобы доверить мне столь срочное дело...
Зарубов недовольно оглядел свой покореженный бронекостюм и снова поднял взгляд на товарищей.
-- Я останусь тут с Анной и попробую помочь ей, чем смогу, а вы найдите этот медпункт. Прошу, поспешите.
Сверху раздался вскрик и откуда-то с трибун свалился турианец. Судя по тому как он преземлился в песок и потом не двигался, он умер. Рядом с ним шлепнулась какая-то винтовка. Респиратор прикинул насколько далеко до тела и винтовки и решил попробывать. Через 2 минуты ползков по пластунски он уже вернулся к Анне, но теперь с Фаэстоном и парой термозарядов к нему.
-- Мы же не хотим, чтобы мерзкие батариашки сделали в тебе ЕЩЕ одну дырку, да? - хмыкнул он девушке, деловито разрывая какой-то элемент турианской одежды на лоскуты и принимаясь за элементарную перевязку.

Это была долгая ночь... По крайней мере для Александры. Она была без сознания дольше остальных - может быть из-за большой дозы какого-то лекарства, которое вкололи батарианцы, иначе она могла бы серьёзно поранить себя в конвульсиях. Впрочем, хоть она и была без сознания, но в голове постоянно мелькали образы событий прошлого: расплывчатые образы людей, фразы, начало и конец которых она не помнила, но там было что-то про "большие надежды", разные женские и мужские голоса смешивались в один. Так или иначе, она постоянно ворочалась во сне, но по счастью никаких открытых ран Эшли ей не нанесла, так что её тело быстро оправится, хотя очнулась Мейнем очень уставшей, и по-прежнему движения причиняли ей сильную боль, даже довольно аккуратные. К этому моменту большая часть её товарищей по несчастью уже покинули клетку, которая почему-то была открыта, а вокруг раздавались выстрелы.
"Неужели спасение?" - мелькнула мыль у девушки, но стоило ей оглядется, как Алекс поняла, что если это было и спасение, оно не слишком-то одерживало верх над охраной ринга, к тому же пули свистели повсюду и легко могли задеть кого-нибудь. Ещё остававшиеся же вокруг "гладиаторы" видимо приняли её за убитую и не обращали особого внимания, впрочем, как и до боя. Александра не была до конца уверена, хорошо это или плохо, но понимала, что лучше найти хотя бы одного союзника.
Она мягко, но быстро, пригибаясь выбежала из клетки и огляделась: некоторые из ребят действовали очень согласованно и держались группой, но Александра почему-то испугалась приближаться к ним: во-первых, они были на открытом месте и одна из них явно была ранена, во-вторых, похоже все они были знакомы между собой, уж очень доброжелательно они относились к раненой: Александра в такой добродушие незнакомцев совсем не верила. А вот одинокая девчонка, которая пыталась защититься трупом от пуль ей показалась лучшим кандидатом в "союзника", и Александра последовала за ней, надеясь, что ей повезёт, и пули пролетят мимо. Так и случилось, а ещё она заметила на полу пистолет, который по всей видимости выронила девушка или он принадлежал убитой. Мейнем подняла оружие и через минуту тоже перелезла стену и с облегчением опустилась рядом с девушкой, однако очеь внимательно и осторожно: та могла от неожиданности посчитать её врагом и сразу напасть. Но, похоже, её состоянии было ещё хуже, чем у Александры: выглядела она совсем убитой.
- Я друг! - тихо прошептала Мейнем, - Надо отсюда выбираться, - она помогла рыжей добраться до помещения под трибунами, но это был ещё далеко не выход. Конечно, идеальным был бы вариант, если бы "спасатели" победили, но рассуждая рационально: кто возьмётся их спасать? Скорее всего это лишь конкуренты, которые хотят захватить рабов для себя... Выбираться нужно было самим: где-нибудь должен быть выход, и скорее всего он либо с самих трибун либо именно отсюда: зрители как-то попадали на эту проклятую арену?
"И где же Эшли?" -Александра была уверена, что та осталась жива после их драки, но не видела, была ли она в клетке, потому что была слишком растерянна, чтобы разлядывать товарищей по несчастью, когда очнулась. "Она могла погибнуть от шальной пули, а если она и жива, простит ли она меня, за то что мы так жестоко дрались?" Мейнем считала себя и только себя виноватой в этом, хотя дрались они обе, частично потому что она плохо помнила, как именно развивались события до того, как она лишилась чувств: ей вкололи какие-то лекарства или наркотики, да ещё и не один раз, у неё была истерика из-за того, что её угораздило попасть в это проклятое место... Словом, весь последний день был как в тумане.

- Я говорила тебе, Тристан, послужишь ты мне… собакой...
- Интересно, как сторожевая псина, полудохлая собачка-сумочка или кобель?
Наймит силился оттереть слегка нывшую шею. Чертовы батарианские докторишки не постелили ему под голову подушку, когда работники арены вырубили его ударом приклада. Надо будет пожаловаться на столь недопустимый сервис в обслуживании!
- Так держать, солдат, - ответил он на слова Дезара. Всем бы такой выдержки и самообладания, какое было у масковитой персоны их небольшой банды. Фаулер не завидовал такой участи, хотя в какой-то мере испытал на себе подобное. Брошенный на «Торфане» столь хвалимым человечеством Альянсом, признанный мертвым, а потом и выдававшим себя за мертвеца… И как всегда, при мысли о ненависти к организации он мысленно поправляет себя: не Альянс виноват, а некоторые недобросовестные офицеры, посчитавшие многих еще живых ребят расходным материалом, допустимыми потерями. Как и в любой войне. Размышления о прошлом прервала все та же Анна:
- Тристан... погуляем потом все вместе в баре? За мой счет...Только при условии, что везти по домам будет кто-нибудь другой...а не ты...
Он слегка усмехнулся:
- Ты мне напомнила про один давний случай, лет пять назад. Мы с Колманом должны были стеречь чей-то, мать его, дом и участок, словно идиоты какие. Нарыли ящик самогона, что спрятал фермер. Ну и забавы ради решили посмотреть, кто кого перепьет. Черт подери, я тогда как заново родился!!! Знаешь почему!?
Фаулер рассмеялся как идиот, силясь закончить рассказ:
- В капусте, бл*дь, нашли!
Вдоволь же он насмеялся своим воспоминаниям! Тристан слегка помог уже засыпающей Лорини, устроив ее поудобнее на мягком песке. Не дело это – спать в позиции "три погибели". Его самого уже «обслужили» так в медпунте, что шея до сих пор ноет. Он оперся спиной о решетку и прикрыл глаза, вслушиваясь в тихие разговоры остальных братьев по невезению. Утомленные за день тело и дух не заставили долго ждать.

***
Вдалеке что-то знакомо загудело. Тихо, едва уловимо для человеческого уха. «Что-то» упорно продолжало сверлить разум Тристана, словно бы в мире больше не существовало иных звуков, кроме этого едва уловимого гула. Эти вибрации сверлили сознание, словно буравчик. Шум напоминал звук работающих двигателей…
Сквозь полудрему состояния, которое можно назвать не иначе как "Отстань, ты мешаешь мне спать! Leave me alone!" это звучало особенно странно, что даже Фаулер не стал воспринимать как часть реальности. Все эти события, что произошли за сегодня. Слова, мысли, откровения, боль… Много боли. Все это казалось каким-то сном, что порою заставляют наутро подумать о жизни и понять, что все не настолько плохо. Далеким и несбыточным кошмаром из разряда «мне такая бурда ночью приснилась, брр!», дабы стать утренней темой во время завтрака в столовой.
- Конечно, если я не уснул за столом в кабинете и все эти ранения, песок, кровь и боль не более чем мысленные проекции пары стаканов виски и впившейся в щеку скрепки.
Теорема Загадочного Стола, предложенная наймитом самому себе еще в первые секунды пробуждения на этой злосчастной арене, хоть и казалось все менее и менее адекватной, все же теплила огонек безумной, в край шизанутой надежды. Наверняка, шанс что всех их спасут розовые пони был самую малость адекватнее.
Но звуки выстрелов ознаменовали наступление суровой реальности…
Тристан резко вскочил. Настолько, что даже стукнулся локтем о прут решетки. Чертыхаясь себе под нос, Фаулер нервно оглядывался по сторонам, заодно потирая ушибленное место. Пули то и дело рикошетили где-то рядом, так что мужчина быстро вспомнил старую добрую привычку солдата – в любой непонятной ситуации падать ничком и там уже соображать.
Едва азари непонятной фракции открыла дверь, как оную подстрелили и пленники побежали едва ли не по трупу, заодно обобрав синекожую на предмет ценностей. Кто-то даже забрал труп.
- Святые портки, что за безумие! – подумал Фаулер, наблюдая за сей картиной. Вроде бы все были целы и он последним из «Светил» вышел из клетки.
- Не все…
Цирцею ранили. Насколько сильно пока не понятно – медиков поблизости нет, как и хоть какого-то оборудования для диагностики и доврачебного вмешательства. Фаулер надеялся, что все выглядит намного хуже, чем является на самом деле. Хорошо хоть кто-то перерезал веревки на руках. Ребята уже сами решили кто и что будет делать, что непомерно радовало. Стоило поторопится.
- Держись, курва ты нерезаная! Побухмаем еще с тобой в барах, вот увидишь. Присмотри за ней, Дезар. И черт подери, пошли оттащим отсюда!
Свист пуль и грохот боя неподалеку явно давал знать, что держать раненную прямо тут – идея плохая. Первостепенно надо вывести ее подальше от потенциальной опасности в виде горячки боя. Фаулер даже не удивился тому факту, что Юна пошла со своим лучшим другом, даже толком не предупредив его. Между ними определенно было что-то незримое, понятное только им обоим, но ощущаемое всем присутствующим. Однако, сейчас было некогда рассуждать о абстрактном. Пока Юна и Эйдан ищут панацелин, им с Дезаром надо привести Анну в безопасное место.
- Я мигом!
Тристан до этого видел, что помимо клеток есть еще какие-то помещения. Чуть углубившись в подтрибунные помещения, он нашел то, что искал. По пути несколько раз заметил ту рыжеволосую девушку и Александру. Почему-то девушка словно бы не замечала Тристана, хотя Фаулер и Мейнем как-то довелось оказаться в одном приключении, грозящем быть убитым молотильщиком, какой-нибудь дикой лианой или ядовитым цветком. То еще было время. В общем-то, они встречались и после того случая, но почему Алекс совершенно не замечала его – загадка. Оказавшись в чем-то вроде столовой для персонала, Фаулер взял пару ножей, сорвал тканевую ширму, захватил со стола текилу и побежал назад.
- Дезар, давай перенесем ее отсюда! – он показал большой кусок ткани, что прихватил. Как раз хватит, что бы поместить в центр Анну и поднять, словно на брезентовых носилках. Он уже начал расстилать ткань на песке.
- Ну как ты, Анна? Я принес немного горячительного от боли. Если хочешь, конечно.
Главное поддерживать раненную в сознании, не давать отрубится. Пожалуй, если бы Фаулер верил в богов, он бы молился. Нет, он не верит во спасение, божью милость и прочую чушь. Скорее в то, что рана окажется менее опасной, чем всем им кажется.

Оказавшись в столь незавидной ситуации, люди умудрялись шутить и смеяться, не спеша впадать в уныние. Такой подход к делу радовал Ксемарона, не собирающегося тонуть в зыбком болоте хлюпиков. К сожалению, все они переговаривались только между собой, не обращая внимания на турианца, одиноко присевшего в уголок. А чего следовало ожидать? Окажись человек в компании турианцев, его бы тоже игнорировали. К тому же никто с ним не был знаком, они обменялись лишь именами и ударами.
"Выпить бы сейчас, да закусить чем-нибудь сладеньким... Эх..." - думал Мар, потирая повязку на плече.
- Два батарианца нашли акролеин
Один решил попробовать...
Остался лишь один...
Ксемарон зевнул, обнял сложенные перед собой ноги, уронил голову на колени и уснул.

Его разбудил понемногу нарастающий шум двигателей, словно неподалеку приземлился челнок. И скорее всего не один. Мар пока не спешил как-либо реагировать, посчитав, что это, скорее всего, прилетели очередные работорговцы и поднимать на ноги мирно спящих людей по такому поводу не стоит. Но вскоре послышались выстрелы. К батарианцам пожаловали явно не для дружеского чаепития. За пределами клетки разгоралось самое настоящее сражение. Оставалось надеяться, что оно не заберется внутрь и не поглотит всех пленников, словно голодный зверь. Товарищи по несчастью уже успели проснуться и, судя по лицам, тоже были в недоумении.
Пули летели совсем близко, парочка даже смогла залететь внутрь, заставив турианца прижаться к земле. Тут у клетки возникла фигура на батарианскую совсем не похожая. Некая азари открыла темницу. Ее мотивы были не известны, вполне возможно она хотела прикарманить рабов себе, но размышления наемника по данному вопросу прервались в ту же секунду, как прервалась жизнь их спасительницы от чьего-то выстрела.
"Вот и помогай пленникам после такого..."
Остальные не мешкали, стали спасаться. Наемник тоже решил последовать их примеру.
Во-первых, нужно было избавиться от пут. Решение пришло мгновенно.
"Все-таки хорошо, что предки наделили меня острыми зубами и когтями". - размышлял Мар, разрывая свои путы. Разминая затекшие руки и ноги, наемник осторожно устремился к выходу, но внезапно его кто-то схватил за ногу. То оказался его бывший противник на арене.
"Духи! Только не говорите мне, что он вздумал взять реванш здесь и сейчас.
Благо, человек оказался более благоразумен и всего лишь попросил помощи в освобождении.
- Будто у самого зубов нет... - почесав мандибулу изрек турианец. - Ладно. Но за тобой должок.
Ксемарон присел рядом с человеком и помог ему избавится от веревок. После он продолжил свой путь.
"Эх... Та рыжая воспользовалась моей идеей прикрыться трупом азари от пуль. Таскать тяжелых батарианцев мне не охота. Придется уповать на себя".
Вприсядку продвигаясь вдоль клеток, турианец то и дело пригибался, когда слышал рядом выстрелы. За спиной послышался чей-то крик, кого-то подстрелили. Прошедшая неподалеку очередь из винтовки заставила его отпрыгнуть в сторону и свалиться в пространство между пустующими клетками. Помянув крепким словцом всех батарианских предков, Мар встал и начал отряхиваться. Заметив, что немного измазался в не-турианской крови, он обнаружил, что очутился рядом с трупом батарианца.
"Вот так удача!" - подумал наемник, принявшись мародерничать. У мертвеца оказался инструментрон с "тактической маскировкой", который незамедлительно очутился на руке турианца. Также удалось взять термозаряд, но снайперская винтовка, к сожалению, оказалась не рабочей. Судя по всему батарианец пытался ей прикрыться, но получил пулю, прошедшую насквозь через винтовку и тело. Наверное, его убил такой же снайпер.
Между тем, неподалеку прошли рыжеволосая девушка, ранее назвавшаяся Юной, вместе с его бывшим противником - Эйданом. Недолго думая, Ксемарон решил, что последовать за парочкой будет лучшей идеей. Пока они разбирались с батарианцами, Мар тихонечко шел сзади.
"Как удобно, когда за тебя делают все грязную работу".
Войдя в помещение, куда вошли эти двое, наемник, первым делом, поднял бесхозный пистолет, который оказался заряженным. Пока девушка выпытывала информацию из батарианца, а ее дружок стал лазить по шкафчикам, турианец решил присоединиться к последнему. Открыв маленькую тумбочку, Мар принялся в ней рыться и нашел скальпели.
"У меня глубокие сомнения по поводу их стерильности". - подумал он, рассматривая один за другим. - "Маленький. Маленький. Ржавый. Совсем маленький. Весь в крови. Фуу... Гадость! А вот этот в самый раз!"
Скальпель оказался достаточно большим, чтобы им можно было эффективно полоснуть по шее или глазам неприятеля. Находку Ксемарон поспешил положить в один из карманов.
"Интересно, а что в тех шкафчиках?"

Отредактировано Xemaron Paritus (29 октября, 2014г. 22:32)

Ночной воздух раздирался гудением чужих, разогретых до диких температур, двигателей, жар с сопел которых доходил волнами до укрытия, за котором прижалась Анна. Вокруг, вздрагивая под дыханием, пульсировала кровь, вместе с испугом окрашивающая все в осенние цвета. Оранжевый. Коричневый. Мерцание красного. Разум все еще сопротивлялся, не воспринимая во факт то, что подвластное ему тело повреждено. Грудина рывками вздымалась, сбиваясь с сердечного ритма и стараясь восполнить нехватку дыхания, что с зарождающейся истерики попросту обрывалось.
Ладонь обжигало темной в сумраке и золотой в коротких проблесках прожектора кровью. Песок у бедра уже скукоживался от влаги, а в кожу, казалось, впились сотни длинных игл. Дышать так же было больно.
Анна, задрав голову к потолку тяжело дышала и судорожно соображала. Если не перевязать рану, она потеряет много крови и не будет в состоянии передвигаться нормально. Вообще в любом случае, пока пуля внутри плоти - передвигаться будет на пределе возможности крайне больно. Больно, но можно. Всяко как затычка в отверстии.
Рядом припал Дезар, что своим неизменно хладнокровным голосом вернул если не здравомыслие в упрямую голову, то хотя бы немного ясности.
Пока есть пуля, ты жива. Не дергайся.
Перестав терять лишний воздух, Лорини глубоко вздохнула, успокаиваясь, и утерла рукой глаза, оставляя на щеке пятно крови. Косо взглянула на повысившего голос солдата:
- Не в первый раз такое, согласись? - голос звенел как разбитое стекло, прерывался звуками и дрожанием нервов. - Скажешь Макс, если что, что я не злюсь на то, что она убила мои кофту, которую она приняла за бесхозную тряпку...
Рядом со стеной, за которой сидели мужчина с женщиной, взметнулась волна пыли и посыпались осколки, кто-то очень умный прошелся вскользь по укрытию. Вокруг бегали люди. И ни один из них не был подбит.
"Косолапая дура..."
Надо же было попасть так впросак.
Подлетевшая Юна стянула с себя куртку и передала ее Зарубову, в надежде, что тот придумает что-нибудь. Кожаной курткой нельзя обмотать рану, зато есть чаще всего шелковая подкладка, которой так то и можно было прикрыть рану. Что, впрочем и сделал Дезар.
Огрызнувшись на колкость от Тристана, девушка приложила к ране отодранную ткань и уселась поудобнее у стены, что бы обзор был лучше.
- Знаешь, а ведь тебе эта маска не идет, - неуместный бред начал появляться не в том месте, чуть раньше, чем надо, - Синим ее когда-нибудь...
Совсем рядом послышались шаги и голоса, кто-то шел за укрытие, собираясь напасть на людей внутри трибуны исподтишка, из-за угла.
Анна среагировала первая, на выдохе беря в захват биотикой высунувшуюся турианскую морду.
- Ку-ку, бл*... - биотика, нестабильная без концентрации, слишком слабо приложила силой голову подкравшегося ксеноса об стену. Последний шарахнулся, едва не потеряв равновесие, зашипев матом. Правда повторным ударом сквернословия вылетели из него следом с осколками шлема об еще один удар об угол, более мощный. Турианец упал на землю, выронив автомат, но поверженный враг, к сожалению, оказался союзником многочисленных супостатов...
- Они здесь!
- Твою мать... - прошипела Цирцея, пытаясь подняться. У нее это, с помощью Зарубова, получилось. - Валить надо. Тристан, - она кивнула на оружие, - Забери, оно понадобится.
- Они пришибли Дорнуса! - писклявый мерзкий голосочек и выскочившие немного дугой троица, ощетинившаяся оружием. - На пол! Живо!
"Хана ханаренку..." - У Фаулера выбили автомат и пинком в грудь усадили у стены. Анна медленно осела на пол, кривясь от ноющей раны.
Как оказалось, на фоне двух мужиков слабеющий биотик был ненужен. Ее попросту хотели пристрелить, но, что самое страшное, Лорини не знала, как спасти свою шкурку. Вот то и пришел конец. А столько всего не сделано, столько всего не сказано. Юна, солнце, ты ведь не знаешь, что платье твое месяц назад не пропало просто так. Макс не знает, что Френсис делает для нее бутерброды и подкладывает в сумку. И никто не узнает, что Дезар заглядывается в одиночестве на простые цветы... Тристан то...тот вообще поет в душе новомодную попсовую песню, что наматывают по радио...
Где ребята? Наверное ищут панацелин для своего сопартийца. А возвращаться будет некуда уже.
- Слушай, может эту все-таки того? Нужен нам труп? Да еще и наша баба, одно б, азарька, или там, кроганша? Да там до трупа, как до... Короче, выполняйте. Панацелина ей вколите, и, вон, Рифту отдайте, пока летим, очухается.
Тристана и Дезара отвели чуть в сторону, а к раненной приблизился и присел рядом саларианец, что без особой нежности схватил за руку девушку и сжал у локтя, не давая ей дернуться:
- Не боись ты так! - он вытащил из-за пазухи одноразовую капсулу с зафиксированной иглой в колпачке. Зубами задрав пластиковую защищающую оболочку, он достаточно резко воткнул с бок синесветильной толстую иглу, нажимая большим пальцам на верхний конец, помогая внутри находящемуся веществу проникнуть через металл в плоть близь раны.
Анна задохнулась от новой боли, но вскоре почувствовала, как ей стало легче... Потолок сменился на лицезение спин своих друзей, а после и пол, с прекрасной возможностью видеть пятки солдата.
***
Очнулась она уже в другом месте. Затхлое помещение, пахнущее новой машиной. Запах дифнила используется в больницах для маскировки запаха крови и гноя. Так же его используют для подготовки людей к похоронам. Запах лимона - для сглаживания запаха дерьма. В психбольницах так же используется аромат славной розы, что бы скрыть присутствие мочи.
Цирцея не стада подниматься, чувствуя, как у нее болела голова, одно движение на бок подбородком повлекло за собой приличную такую мигрень, сковавшую обручем виски.
- Да будь то небо-небо-небо, да славится страна, будто правитель светел-светел-светел, да будь он здоровей всех нас...
Она обратила внимание какого-то снующего меж таких же, как и Гейла, людей. Раненные или в каматозе, они окружали ее, стонущие и болеющие. Раненные? Кто их подстерлил? Оружие, надо найти оружие. Полный стелс...
- Лалилоу-лалала...Мы проедем в трополя...О ты, ты очнулся, приве-привет-здаровушки, - салариашка, заметив шевеление своего подопечной, приблизился к ней, достаточно неуклюже перелезая через ноги какого-то солдата, что матом покрыл ксеноса:
- Рифт, мразь, смотри куда копытами ступаешь!
- Не ной! Ты не похож на пикантную турианочку с огромными мандибулами, что бы я к тебе аккуратно относился! Молчи и лежи!

Ничто не предвещало беды. То есть, конечно, предвещало, раз уж Моноган блуждает в одиночестве, без связи, без брони, в таком дерьмовом состоянии, по чужим коридорам на батарианской арене. Вероятность сбежать отсюда под шумок успокаивала, но пока что Эш не видела никаких намеков на выход отсюда.
У нее начинали уставать ноги. Что-то с ними было не так - ей вспомнился укол, дикая боль. Может, всадили ей совсем не обезболивающее, а как раз наоборот. В учебке ей доводилось слушать истории о том, как в инопланетных армиях не брезгуют пользоваться химическим оружием, детищем темных загаженных лабораторий - один укол, и ты начинаешь мутировать во что-то другое. Но применения в рамках военных действий таким "препаратам" не нашли, поэтому упоминания о них никогда не встречались в новостях или газетах.
Зато батарианцам такая гадость на руку. Превращают пленников в уродов, в овощей, издеваются над ними, делают из них зверушек и занятных шлюх. Высшая раса, ага...
За стенам коридора она слышала возню, и надеялась, что это не четырехглазые. Кто бы это ни был, они прибыли сюда неспроста. Они должны быть хорошо вооружены, они должны справиться с оравой батарианцев здесь. Главное, чтобы потом не было никаких проблем - когда все стихнет, если она не успеет выбраться отсюда раньше.
Она и не представляла, как это сделает. Даже если найдет инструментрон или ноутбук, или вышку связи - коды "Ниагары" она помнила наизусть, но вот сколько времени потребуется кораблю, чтобы добраться сюда? Легко, когда корабль висит на орбите, когда есть пилот, готовый забрать тебя на челноке. А когда ты у черта на рогах, пропала без вести, не оставив о себе никаких сведений, ооо...
Мало того, что едва ли я отсюда выберусь, так еще и по заднице получу за импровизированный отгул.
Это угнетало. Призрак не отличается пониманием, а Моноган... Слишком часто пропадает. Слишком часто просыпается черт знает где, пробивается на свободу, слишком часто жертвует (ха) рабочим временем в угоду собственным нуждам. Понижение ставки - самое малое, что ей грозит.
Когда-нибудь они засунут меня в мешок из клеенки...
Недолго продлились тяжкие думы о судьбе несчастной церберши - её сбило с ног, которые сейчас хотелось просто отстегнуть и выкинуть нафиг - так сильно они разболелись.
Эшли встала на колени, проморгавшись. Словно в предсмертном видении, в столпе ослепительного света появились три мощные широкоплечие фигуры, крутя пушками направо и налево. Образно выражаясь - судя по форме шлемов, это были турианцы, и вели они себя соотвествующе.
А именно подняли на ноги, несмотря на её хныканья и шипение - очень было больно, - и свели руки за спиной, пытаясь защелкнуть наручники. Эшли молчала. Она понимала, что турианцы - ребята такие, с ними лучше не лепетать в духе "Пожалуйста, отпустите, я тут не при чем". Только через стол допроса, в спокойной обстановке, после того, как она расскажет все по порядку. Им не за что было её забирать, или пытать, или еще что-нибудь. Она перед ними чиста.
Зависит от того, на кого они работают, кстати, - думала Эшли, послушно шагая на своих двоих, которые, кажется, опухать начали потихоньку - сапоги сильно сдавливали икры. Ей стало страшно не на шутку.
- Простите, - ровно, спокойно она подала голос. - Мне кажется, я ранена. У меня чертовски болят ноги, они пухнут. Здесь мне делали какие-то уколы.
- Цыц, - только и сказали сзади. Щелкнуло чем-то. Эшли поняла, что на неё наставили оружие - в спину.
- Хорошо. Мне становится труднее идти, - она сохраняла спокойствие, пытаясь не истерить понапрасну. Она и рада была бы шагать спокойно, но боль усиливалась.

"Ну блин..." - только и подумала Александра, получив сингулярность. Ощущение полёта было даже немного забавным, печалило только то, что всё равно придётся падать. Единственное, что спасло от этого - был стазис, - "Они такие крутые биотики, из людей дай бог один на десяток биотиков сможет сотворить сингулярность и один на сотню - стазис, а занимаются какой-то фигнёй... Местячковые драки работорговцев и наёмников. Просто жалко..." - сопротивляться было невозможно, наручники такие, что сломать их мог разве что батарианец или кроган. Толстый металл - просто и надёжно. Её коллега тоже попала в такое "щекотливое" положение.
Вот впереди шаттл, который набили как селёдку в бочку. Если б хоть кто-нибудь из них смог сломать наручники, толпой они бы легко задавили немногочисленных охранников, пусть даже батарианец стоит троих людей в рукопашной...
Александра огляделась, попыталась прошептать сидящей рядом девушке: можешь как-нибудь освободиться? Боюсь, шанса потом уже не будет... - а для отвлечения внимания громко, чтобы работоргоцы слышали, спросила у всех окружающих: Все живы?.. Поблагодарим господа бога и мать-создательницу и за следующий рассвет, который увидим... - "ну и бред я сказала" - поняла сама девушка, но дело было не в смысле. Однако, похоже, всё было тщетно - освободиться никто не мог. Неужели их ждут годы рабства у батарианцев или смерть от каких-нибудь опытов по испытанию направленного против людей биооружия?

- Ну послушайте... - у Александры снова стали непроизвольно выступать слёзы на глазах, и проскальзывать ноющие нотки в голосе. Если бы не именно она попала в такую ситуацию, то стала бы смеяться - это же надо, чтобы настолько не повезло. Пираты и работорговцы 22 века конкурируют за пленников... - Ну давайте договоримся! Что вам нужно? Кредиты? Драгоценности? Корабль?! Зачем вам гостка людей?.. - и плевать, что сидящие вокруг всё слышали. Из них она знала только Юну Моурен да Тристана Фаулера, а та должны понять и простить...
- Отпустите меня! Вы не знаете, кто я такая, я могу достать всё, что вам нужно... - частичная правда... Вряд ли они на это купятся, но сбежать второй раз вряд ли получится, и Алекс уже начала терять надежду. Кроме того, на самом деле она и правда могла им предложить намного больше, чем свои жалкие способности по убийству других пленников на арене.
Кто мог их спасти сейчас? Разве что Альянс, да и то чисто случайно - никто не будет искать гостку пропавших людей. Ну, то есть Цербер, возможно, и станет искать пропавшего агента, но уж точно не полезет воевать с работорговцами или кем похуже из-за одного бойца. Синие Светила же Юны и Тристана вообще выпью на их поминках уже на третий день пропажи наёмников. Может хоть у кого-нибудь из пленников были влиятельные друзья?

- Валить надо. Тристан, - Цирцея кивнула на оружие. Сие действие далось ей не так свободно, как обычно. - Забери, оно понадобится.
- Свалим отсюда все вместе. На своих двоих или в мешках. Предпочитаю первое. 
Фаулер не стал брать оружие у Цирцеи.
- Есть у меня ствол, милая моя. Лучше сама попридержи, придаст сил.
Как говорится – в здоровом теле здоровый дух. Но даже если тело не совсем здорово, наличие второго фактора сказывается положительно в любом случае. Даже врачи признают, что моральное состояние человека едва ли не пропорционально его жизненной силе. Воля к жизни может творить такие чудеса, что любой медик, ранее ставивший скорую смерть, сьел бы свой диплом. Даже научились использовать эффект плацебо. Это когда тебе под видом лекарства дают пустышку, но человек физически ощущает результат. Самоубеждение – чертовски мощная штука.

Услышав какой-то шорох, Трис обернулся ко входу. Там явно кто-то был, слышалась поступь тяжелых сапог. А вот друг или враг – неизвестно. В любом случае, надо было приготовиться. Наймит встал в стойку, за годы практики разученную до автоматизма.
Тело выпрямлено, расположено острым углом в направлении возможных целей. В положении стоя центр тяжести выше, а площадь опоры намного меньше иных позиций. Расстояние между стопами немного больше ширины плеч. Нагрузка на среднюю часть стопы и ближе к носкам для лучшей устойчивости. Левую руку на цевье винтовки, упереть в туловище для создания надежной опоры. Правая рука – удерживает и направляет винтовку в нужном направлении. Голову держать прямо, без наклона, что бы щека опиралась о гребень приклада. А стрельба… стрельба уже не по инструкции.
Впрочем, к моменту атаки Фаулер пожалел, что взял винтовку, а не пистолет. Враг подошел почти в упор, потому явно опытный боец отвел ствол в сторону и вступил в ближний бой. При этом атакующий одолел наймита, ибо положение последнего было крайне невыгодным. Фаулно больно упал, едва не получив очередной тычок стволом в лицо.
Каким бы опытным ты ни был, всегда есть кто-то способный застать врасплох. Святые портки Шепард, хорошо что не сразу стреляет…
Фаулер поначалу не сразу понял, стоит ли выполнять просьбу вломившихся ребят. Они четко и ясно дали понять, чего хотят. Несмотря на всю свою учтивость и явное уважение к собеседникам, незнакомцы подкрепляли свои слова направленными стволами, наводка которых подразумевала только огонь на поражение. Будь Трис в полном комплекте снаряжения и с верной винтовкой наперевес, он бы еще подумал о «сопротивлении». Однако, не имея даже элементарного щита, с футболкой и джинсами, пистолетом да парой столовых ножей... Нет уж, в таких случаях не выживают. Да и ребята не открыли огонь сразу же – как минимум одна причина содействовать разговору. Среди работников арены не было видно разношерстной компании наемников, одни батарианцы.
- Нынче любой двухглазый сойдет за союзника, - сказал он, осторожно положив пистолет на стол.
Вытаскивая огнестрел из-за пояса, он сразу вложил заместо оного миниатюрный столовый нож. Конечно, такой штукой убить будет еще тяжелее, чем вилкой. Но уж лучше так, чем пытаться загрызть неприятеля. Конечно, если вообще придется.

Их весьма грубо доставили к кораблю-помойке, запихав в странное помещение с ужаснейшими условиями. Ему даже вспомнилась аналогия… впоследствии оказавшаяся правдой.
Посмотрев на доставляемую тройку Мар-Юна-Эйдан он с облегчением вздохнул.
- Ну хоть живы и целы. Почти…
Честно говоря, Фаулер видел во всем этом поведении Эйдана жуткий парадокс. Если он так сильно хочет опекать и защищать Юну, то какого черта вообще лезет на рожон!? Парень вроде не сильно молодой, какой-то опыт в жизни наверное имеется. А ведет себя так, словно помешанный на идеалах желторотик. Ясное дело, Юна захочет вступиться и тем самым только подставит себя опасности. Фаулер вообще не понимал, в чем соль таких вот представлений. В эту же степень дурости он относил всякие плевки в лицо во время допроса, дерзости и прочие атрибуты фильмов и сериалов. Собственно, в масс медии уже давно стало тенденцией ставить показушную браваду выше логики и здравого смысла. Но начерта так делать в реальности? И чего он этим добьется? Покажет силу духа? Характер, а главное интеллект, можно показать безупречной выдержкой, ибо выеживания и стеб во время плена чреваты увечьями. Повезет – если легкими травмами. Насколько помнил Тристан, Розалинде вообще раскаленной качергой в глаз ткнули за подобную браваду. Без шансов для глаза. И кому от этого стало лучше? Разве что садисту-мучителю.
Трис сразу же схватил Юну за руку.
- Даже не думай выкинуть что-нибудь подобное, хорошо?
Ему хотелось сказать «считай это приказом», но Фаулер не стал повторять то, что он считал ошибкой Эйдана. А именно – такое отношение к ней. Желания и мотивация парня можно понять. Мужчинам присуще желание защитить женщину любой ценой. А вот почему Юна позволяла к себе такое – этого Трис не понимал. Она – не какой-то там беззащитный ребенок, за которого кто-то должен постоять. Моурен не просто так числится а наемниках и даже в офицерах центурии. Почему она позволяет так обращаться с собой… остается вопросом. Возможно, в отношениях она и хочет побыть беззащитной и защищаемой, но сейчас явно не время для романтики. На кону стоят жизни товарищей и просто братьев да сестер по несчастью. Фаулеру хотелось сказать все это, но нельзя. Оставалось надеяться и верить, что ее рассудок возьмет верх над чувствами.
- Ну... зато нас не продадут «налево», ибо таким занимаются только батарианцы… - сказал он тихо, что бы слышали только плененные.
Ирландец невольно протер шею в том месте, где когда-то стояли татуировки раба. Когда приходилось жить не под своим именем, а как код, ресурс, расходный материал. Как было трудно выбраться из того ада и выводить эти татуировки. Периодично, просто выжигая себе кожу кислотой день за днем, пока глубоко засевшую краску не заместит новая ткань. Ох не хотелось ему повторить прошлые впечатления.

Отредактировано Tristan Fowler (6 января, 2015г. 19:52)

- Твои проблемы, - бесцветно ответил кто-то сзади, пока Эшли куда-то волокли, а ей впору было подпереть чем-нибудь щеку - скорее бы все решилось, скорее бы понять, кто это такие и как ей вообще действовать. Турианцам, похоже, тоже было наплевать, кого они ведут, куда и зачем, так и шли - в полной гармонии друг с другом. Ну, Эшли плелась, уже почти волочила ноги по полу, пока турианцы тащили её за руки. Нога не работала вообще, словно в ней что-то активно гнило.
А что им от неё надо? Если это ребята из каких-то структур, вроде турианской армии спасения - ну, явились накрыть батарианское увеселительное заведение, чем черт не шутит? - то почему они куда-то её тащат, насильно, ни в чем (конкретно здесь) не виноватую? Разве они не должны собрать всех пленников вместе, выдать им одеяла всякие, медику показать?
К тому моменту, как Эшли поняла, что что-то тут не так, она уже почти не могла двигаться. Если бы её отпустили, она бы просто рухнула кучей на пол, потому что стоять на больной ноге она уже не смогла бы. Сохраняя более-менее ясный ум, она здоровья ради решила о ноге больше не упоминать, чтобы не отрубили ненароком - всего можно ожидать.
Нужно найти панацелин и решить, как спастись. Но даже если ей удастся вырваться и тем более убежать, у неё вряд ли получится чего-то добиться, на этой враждебной планете. Это наверняка батарианский мир, и Моноган подозревала, что люди тут бывают либо такими вот рабами на аренах, или шлюхами для извращенцев в борделях, и если она будет свободно разгуливать, то это будет все равно, что пациент психушки в больничной робе, шастающий по главной городской площади.
Еще нужно украсть инструментрон - иных средств связи не намечалось, - и просигналить Ниагаре, где бы она сейчас ни была. Лучшего момента может уже не представиться.
Двое держали под руки, и еще один шел позади, наверное, все еще тыча в неё дулом. Вот не понимала она такого: хотели бы пристрелить, давно бы уже пристрелили, а просто так махать стволом - смешно. Эшли сделала вид, что у неё схватило живот, и болезненно застонала, опустив лицо к полу. Она перестала полностью двигать ногами, задерживая процессию, и в ответ на тычок в спину уныло и невнятно забормотала. Не успели они прочистить уши, как здоровая нога Эш уже била под коленями левого, а правый получил локтем в грудь - непонятно, кому было больнее, локтю или правому, но несколько секунд свободы Эшли получила.
Прежде, чем получила чем-то тупым и тяжелым по затылку.

Она очнулась, когда её пнули, словно мешок с картошкой, и, похоже, не собирались прекращать. Кто-то потянул её за локти, и она вскрикнула, пытаясь встать на больные ноги, а расплывчатая картинка медленно становилась все четче.
Эйдан. Анна. Юна. Тристан...
Светило солнце, здесь было теплее, чем там, но Эшли колотило, как после неглубоко сна. В руки (а точнее - в грудь) хмурой церберше сунули противогаз. Все вокруг поспешили надеть, и Моноган не отставала.
Бежать она даже и не думала. Какое тут, мать его, бежать - оскалившись, Эшли оглядывала местность сквозь грязные стекла, тех, кто стоял с ней в одном ряду, и тех, кто держал в руках оружие. Оков не было, но наверняка было что-то пострашнее.
Да и куда бежать, черт тебя бы...
Заговорил хренов саларианец - саларианец, чтоб тебя! Ей даже рассмеяться захотелось, но сил не было, да и пушки были внушительные у... у этих. Эш не понимала, кто это такие. Она совсем запуталась, и точно понимала только одно - она влипла, как никогда. Это не сравнится ни с мясорубкой в лесу, ни со взрывами в клубе на Омеге, ни с какими бы то ни было провальными миссиями от командования. Это настоящий гребаный пи*дец, и слова саларианца это только подтверждали. С каждым своим словом он все дальше гнал всякие причины не воспринимать его всерьез.
Как бы Моноган ни ненавидела батарианцев, кишки у неё скрутило, и собственная больная нога предательски заныла еще сильней. Эшли стиснула зубы, стоя ровно. Придется потрудиться, чтобы не прихрамывать - а то тоже пойдет на кормежку, и если не целиком, то частично. Представив себе, как ей на тарелке подают собственную ступню под специями, Эшли устало прикрыла глаза.
И таки потопали - не хватало только дружного лязга цепей. По обе стороны от Эшли шли какие-то незнакомцы, судя по одежде - это не те ребята, с которыми она сидела в камере. Нужно найти кого-то знакомого, Мейнем или Юну...
Юну она заметила, когда обернулась. Среди тех, кого привезли с арены, рыжих было трое - сама Моноган, Юна и еще девушка, кажется, Трис. Трис, вроде как, носила пучок, довольно растрепанный уже после всех неприятностей, а вот темно-рыжие волосы Юны торчали из-под противогаза неподалеку. Эшли потихоньку сбавляла ход, чтобы никто не обратил внимания на то, что она пытается подобраться ближе к другому пленнику.
Не прихрамывать не получалось.
- Эй, - негромко сказала она, подобравшись все-таки поближе. - Есть идеи, что делать?
Идея была у Эшли, но довольно инвалидная. Если только она добудет инструментрон... У Эшли и того сейчас нет, зато у неё есть кое-что покруче - Ниагара.
Призрак знает, где сейчас этот корабль и как долго он будет сюда лететь, и что случится, если Эшли поймают на краже. Возможно, часы ожидания корабля будут чудовищными, если не последними в её жизни. Но, черт побери, если Ниагара сюда доберется, то весь этот табор можно будет стереть с лица галактики в два щелчка по приборной панели. И пленников можно будет спасти - всех, не всех, но хотя бы кого-нибудь.

Гомон, гул двигателей, шум толпы. Кто-то схватил Найта за плечо с явными намерениями защитить честь своего брата и союзника, или, говоря уличным языком «рыло начистить». Эйдан чувствовал всеобщее волнение, перерастающее из паники в агрессию. Они словно в пороховой бочке и, стоит только искре полыхнуть, все взорвутся. Народ гоготал, обсуждал, послышались недовольные выкрики, и , как бы ни хотелось Эйдану начистить рыльце четырехглазому мудаку, что несколько минут назад небось считал себя хозяином собственной жизни, разглядывая, как пленники валяются по песку, разливая собственную кровь по арене, пришлось разжать кулаки. Батара жизнь и без того сильно наказала, сделав батарианцем, больше уже явно некуда.
- К’хагараныш ри’эхта! – батарианский крик позади резал слух, - гараваха ныэнышэ кирум!
- Сейчас ты сам в задницу крогану отправишься, урод! – нервы были на пределе, и у всех, включая Найта, чесались клаки. Его ударили по нагруднику брони, Эйд перехватил руку нападающего и оттолкнул её. Спустя секунду ему прилетело тупоголовым лбом по уже получившему своё носу, это было довольно чувствительно как для носа, так и для самолюбия. Эйдан никогда не был излишне агрессивен, но сейчас, пока ещё не прошло действие препарата можно было считать его хорошенечко неадекватным, ибо голова принимала, в данной ситуации, мало участия. От духоты, наркотика и злости Найт дурел, а это плохо сказывалось на его поведении.
- …уродец двуглазый…
- Хэргун ра’хату их м’ышрэ, гайбату! – на чистом батарианском и даже без примеси акцента парировал Найт. Фраза была оскорбительная и на друге языки непереводимая, но что-то там было связано с цветным дерьмом ханарьих бабушек.
Всё пахло грандиозной дракой, но Эйдану было до лампочки. Его трясло от злости и, возможно, некой лихорадки, которая продолжалась на фоне аллергической реакции на препарат. Злой, агрессивный, неадекватный – как хотите называйте, в отличии от других, уж больно быстро отошедших, Эйд продолжал испытывать его воздействие. Адреналиновый имплант шалил, то замедляя, то ускоряя время в голове у мужчины, в челноке сильно ощущалась тряска.
- А ну цыц! Кто еще двинется, убью! – кроган, работающий здесь охранником, пригрозил оружием, стол дробовика неприятно уткнулся Найту в рёбра. Даже несмотря на временное помешательство рассудка под действием той агрессивной хрени что бродила по жилам, Эйдан столь непрозрачный намёк понял с первого раза. Понял и отшагнул в сторону. Хватит на сегодня жертв, действительно, хватит…
Кое как передвигая ногами, мужчина доплёлся до свободного места, где можно было пристроиться. Броня давила на грудь, кровь проступала сквозь неаккуратно наложенную и немного съехавшую повязку на шее, руки тряслись, а лоб и нос покрывали крупные капли пота. Если у кого-то и были побочные реакции на подобный препарат, то их явно штырило чуть меньше, чем Эйдана.
***
Инструктаж подходил к концу, это слышно было по тону местного начальника, представляющего собой странного вида салариашку, умеющего болтать не так быстро, чтобы мозги не кипели, Найт держался как мог. Ситуация была паршивейшая, и это не было для кого-то новостью. Как говорится, из огня да в полымя, в данном случае, это даже не было преувеличением. Эйд не знал, где они, но отлично понимал, что их шансы выбраться с этой планеты равны нулю, а то и вообще уходят в минус бесконечность. Нет сил, нет плана, нет согласованности в действиях, нет даже малейшего представления, как бежать, нет оружия и свободы. Нет ничего, что могло бы сыграть на руку пленникам. Они останутся здесь, как бы это хреново не звучало.
«Не думал, что завершу свою жизнь шахтёром и, что самое весёлое, рабом».
Найт привык в любой ситуации искать положительные стороны… в этой ситуации каждая сторона была прогнившая и покрытая корочкой дерьма, даже атмосфера планеты была против них. Помощи ждать некуда. Даже то, что рядом находилась Юна, Эйдана не радовало. Он бы предпочёл встретить её, спустя столько времени, в другом месте, где их не будут эксплуатировать, словно рабов на опасных для жизни и здоровья работах. Долго не протянут – здоровье не позволит. Привет, станция «Конечная», далее следует медленная смерть от облучения.
Найт готов был сдохнуть прямо сейчас, но не становиться каннибалом… он убивал работорговцев, насильников и монстров, пожирающих себе подобных, всю свою жизнь занимался этим, ничто и никогда не заставит его есть мясо в этом месте.
Сквозь противогаз долго дышать сложно, лёгкие начинают сворачиваться в трубочку. Зато была и хорошая новость - действие препарата, кажется, прекратило своё влияние на организм. Найта больше не трясло, не колотило, не выворачивало наизнанку. Лезть на рожон тоже больше не хтелось, к Эйдану возвращалось типичное для него благоразумие. Как и все остальные, Эйдан получил своё орудие труда – стандартного вида кирку, которой без проблем смог бы пробить голову ближайшему же охраннику с размаха, но смысла в этом не было никакого. Один в поле не воин, плана побега у них нет.
- Надо будет написать жалобу в профсоюз всех рабов этой Галактики, чтобы здесь улучшили условия труда, - пробормотал Найт себе под нос, затем отыскал взглядом в толпе трудящихся Юну. Всё в порядке, она в порядке в то степени, в которой можно быть в порядке в их положении. Нужно найти способ выбраться, ведь никто не хочет облысеть и терять кожу слоями, сбрасывая её, под воздействием облучения, словно змея. Нет уж, Юна достойна чего-то другого.
Кирка ударила по камню, выбивая приличного размера кусок, затем ещё один, поменьше. Шевелить рукой было сложно, но делать было нечего. Покажешь слабину – отправишься на корм остальным неудачникам, оказавшимся здесь – перспектива нерадостная. Сейчас бы до отдыха дожить, а там можно переговорить со всеми и что-то придумать.
«Интересно, столько времени нам здесь пахать?»
В углу какую-то из возмущающихся баб, коих здесь было немеренное количество, избивал, повалив на землю, охранник, что, впрочем, Найта никак не трогало. Если это и касалось кого-то, то явно не его, заступаться за чужие длинные языки он был не намерен. Переведя взгляд на Юну, Эйдан отрицательно покачал головой, подсказывая её что-то вроде «Не лезь, дело не наше». Впрочем, это было лишь предупреждение, но Эйд мог перейти и к более решительным мерам по предотвращению того звиздеца, что мог наступить. Он был готов сам прикончить эту рыдающую в углу дуру, лишь бы Юна не бросилась ей помогать и не попала в неприятности.
Впрочем, до этого не дошло, по крайней мере, не успело перерасти в локальный конфликт, потому что с другого конца пещеры послышался нечеловеческий вой. Вой был как минимум кроганский, и издавал его один из охранников, которому та самая очередная подружка Рыжа, что находилась при смерти пару часов назад и для которой они искали перевязочный материал, зачем-то вонзила в шею кирку. Кроган, получивший более чем значимый удар, хоть и выронил дробовик, заревев, как труба, в долгу перед этой самой Анной не остался и приложил её так, что девица рухнула, словно подкошенная.
- Дура, - в сердцах выкрикнул Найт, чувствуя всю дерьмовость ситуации. Он знал, что за этим последует, он слишком хорошо знал Юну, чтобы не понять этого… реакция наёмного убийцы сработала незамедлительно, Эйд, не медля ни секунды, схватил рыжую подругу за руку и загородил ей вид на её распростёртую на полу подружку, не подающую признаков жизни, сквозь фильтры противогаза зашипев мисс Моурен так, чтобы слышала только она,- смотри на меня… гляди на меня, эта девка не дружила с головой, она уже труп, потому что сама полезла. Ты ей не поможешь, даже если отправишься следом. Слышишь меня? Не лезь!

Конфликт разгорался все с большей силой, пока не был остановлен весомым доводом, а именно огромным кроганом с дробовиком. Оружие, соответствующее размеру своего владельца, действительно давало повод задуматься. Конфликтующие стороны разошлись по разным сторонам и более не пересекались. Наконец-то можно было немного отдохнуть.
Ксемарон оперся спиной о стену, вздохнул и закрыл глаза, пытаясь отвлечься. Огнестрельная рана все еще давала о себе знать. Нужно было время, чтобы ее залечить, но похитители, похоже, этого времени как раз не предоставят. Хоть турианцев и учат в армии превозмогать боль, это не значит, что они становятся машинами, которые ничего не чувствуют.
"Проклятье! Мар, почему всегда, куда бы ты ни пошел, то вечно вляпываешься во всякое дерьмо? И с каждым разом оно начинает еще сильнее вонять".
На этих мыслях турианец задремал.

***

Дальнее место, далеко находящееся от текущего. Совсем недавно произошли события, сотрясшие все Галактику. Нападение гетов на Цитадель. Кто мог предположить, что такое когда-нибудь случится?
Маленькая комнатка. Скромно накрытый стол, за которым собрались члены семьи. Умер отец. Нетипичной для солдата смертью - своей. Возможно, стоило благодарить ту серьезную рану, из-за которой его выкинули из армии. На поминки смог приехать даже Ксемарон. Дезертир, презираемый всеми.
Во главе стола сидит мать. Горюющей вдовой ее никак не назовешь. У нее был единственный супруг - ее работа. Ей она посвящала все свое время, напрочь забыв о семье. Мар старается не обращать на нее внимания и всячески игнорирует.
Слева сидит Тиберек. Старший брат, самозваный глава семьи. Типичный вояка Иерархии. Твердолобый дурак, не знающий ничего, кроме слова "война". Он предлагал сдать Ксемарона, к счастью, остальные члены семьи были против. Очень хочется врезать ему по мандибуле, но наемник подавляет это желание.
Справа сидит Тонадин. Средний брат. Сотрудник "Армакс Арсенал". Семьянин. Он пытается сочетать карьеру и заботу о жене и детях. У него неплохо получается. Получше, чем у покойного отца. Именно он пригласил Мара на эту встречу.
Все молчат, редко перекидываются словами. Каждый чувствует себя не в своей тарелке. Прекрасная семья, не правда ли?

*** 

Транспорт тряхнуло, заставляя турианца проснуться. Приехали. Всех пленников вывели и построили в ряд. Рядом ходил саларианец, внимательно осматривающий их. Судя по виду, он здесь главный.
"Эх, и почему мне приснились эти придурки?" - задумался Ксемарон, почесывая гребень, торчащий из дырявого капюшона. - Хотя, как только вернусь, думаю, стоит послать Наду письмецо. Узнать как дела...
Мар грустно улыбнулся.
"Хех... Как только вернусь..."   

А в это время саларианец толкал приветственную речь.
- Паршивая партия, поздоровее не могли подобрать?
"А кого ты ждал на гладиаторской арене, умник? Моделей из "Горячего Созвездия"?"
Затем, саларианец принялся рассказывать, зачем ему понадобились пленники. Добыча нулевого элемента.
"Замечательно... От работорговцев к рабовладельцам... Но, кто в двадцать втором веке до сих пор использует физический труд? Это же невыгодно и чрезвычайно долго. Чтож... Полагаю, я не слишком разбираюсь в подобном бизнесе. Хм... По идее, я должен не слишком волноваться об излучении, ведь предки наделили меня панцирем".
- Вы все видели, что ваша соседка-батарианка ныла, она и пойдет вам в кормежку сегодня.
"Как щедро с вашей стороны. Вот только батарианцы ужасны на вкус. Я пробовал..."
Турианцу выдали громоздкий противогаз с мутным стеклом и кирку. Бежать сейчас было бессмысленно, поэтому Ксемарон послушно потопал с остальными. Вот только работать он даже и не думал. Не прилагая сил он замахивался киркой и слегка бил ею по породе. Никакую пользу в добывании нулевого элемента эти действие не приносили, но со стороны выглядело, будто турианец работает. Благо, охранники не особо им интересовались. Плечо давало о себе знать, и если бы Мар работал серьезно, ему скорее бы пришлось скрипеть зубами от боли.
Когда охранники удалились, он сбавил и без того медленный темп, а вскоре вообще прекратил симулировать работу. Охранники были увлечены своими делами. Один из них вдалеке избивал девушку.
"Стоит ли мне рисковать жизнью, чтобы ее спасти? Конечно, нет! Лучше осмотреться и придумать план побега".
Пробираясь между усердно работающими пленниками, турианец стал свидетелем наиболее интересной картины.
Девушка, по имени Анна, решила, что сумеет совладать с кроганом. К ней захотела присоединиться Юна, но ее остановил Эйдан. Однако, рыжая была не промах и врезала парню между ног.
"Уфф... Один из эффективных ударов в бою женщины против мужчины. Хех... Бедного Эйдана поколотили все, кому только не лень. Я даже начинаю его немного жалеть..."   
Теперь девушки вместо добычи нулевого элемента, добывали кроганские мозги. Ксемарон размышлял, стоит ли и ему присоединится к сему фееричному действу.
"Хм... Слишком рискованно. Лучше выждать подходящий момент". - решил он, приседая на землю. - "Интересно, как развернутся дальнейшие события? В любом случае, скучно точно не будет".

Отредактировано Xemaron Paritus (21 марта, 2015г. 23:24)