Не успела Эш дослушать Корбина, как Софию куда-то понесло - неужто правда нельзя отпускать её руку хоть на минуту? Не дослушав, Эшли рванулась вслед за ней, слыша голос Юны - но так, словно Эшли опустилась под воду, и как бы ни старалась, не могла расслышать речи. Да и стараться уже совсем не хотелось...
Что происходит?

Она, наверное, могла бы сделать еще одно последнее усилие, развернуться и с борьбой выбраться из этой толпы, но на каждый приказ, что она отдавала сама себе, сама же находила тысячу оправданий и причин сдаться. Что такое один человек против огромной толпы, как она сможет найти Софию теперь, каким путем она пойдет, как вернется домой из этого лабиринта? Сколько задач, сколько вопросов, как это сложно - проще просто сдаться...
Я устала от этого места, от этой работы, я не понимаю, зачем я здесь и когда все это кончится... Я НЕ ПОДПИСЫВАЛАСЬ НА ТАКОЕ! Я так устала...
А мерцающий свет, расползающийся лепестками в темноте, ласково нашептывал: все будет хорошо. Моноган сама себе представить не могла, какое у неё идиотское выражение лица - плюнула бы в такую рожу, если бы проходила мимо. Но правда в том, что у неё перестала болеть голова.

Она проснулась на маленькой жесткой постели, мутно глядя в огромное окно в пол. Занимался рассвет, и сквозь открытую створку подул прохладный утренний ветерок, заставляя окончательно проснуться. Эш чувствовала себя немного необычно, но в то же время хорошо - утренняя тренировка, быстрый завтрак и на работу. Сегодня будет замечательный день - в колонию пребывает коммандер Шепард, чтобы покрасоваться перед камерами и оценить состояние ПВО. Обычный пиар-ход Альянса, но в школе из-за этого раздувают большой праздник. Эшли поведет одну группу детишек, и экскурсия займет целый день - и ребята отдохнут от уроков, и ей меньше работы.
Размявшись и поработав над спиной и поясницей, Эшли заткнула уши музыкой и отправилась на пробежку, глядя, как восходит солнце. Сонная маленькая колония, маленький рай - почти как Иден Прайм, только еще прекраснее. Здесь ей удалось забыть неудавшуюся военную карьеру, здесь она с легким сердцем похоронила последние мечты о семье и нашла свое место, устроившись работать учительницей физкультуры в местной школе. Но что самое важное...
Двадцать минут спустя она, тяжело дыша, вбежала в кухню своего дома - открытую, просторную и светлую, - и с улыбкой кивнула своей сестре, что готовила омлет, держа книжку подмышкой.
- Доброе утро, - улыбнулась Рене. - Внеплановый выходной, а?
- Да если бы, - Эшли хмыкнула, наливая себе большой стакан воды. - Буду, как пастух, отлавливать мелких по городу. У тебя какие планы?
- Званый ужин. Потомлюсь пару часов в окружении полупьяненьких спонсоров, того и гляди - получу грант, - Рене ела грейпфрут ложкой, и сок капал на её домашнюю футболку. - Хочешь со мной?
- Я бросила, мне там нечего делать, - она глупо засмеялась, и смех этот растворился в пространстве, заполняя все вокруг. Смеясь, она зажмурилась, а когда открыла глаза, просторная светлая кухня исчезла, исчезла и Рене, а Моноган обнаружила, что втирает грязь себе в волосы, завывая во весь голос. Сначала она осознала, что делает, а только потом перестала. Словно огрели чем-то тяжелым по голове.

Первым делом Эшли нашла глазами Софию, с которой творилось тоже что-то невероятное - никуда уходить она, кажется, пока не собиралась, но лучше перестраховаться. Корр так и норовила вырваться, пока крутилась в своем собственном танце, но Эшли держала крепко, приговаривая себе под нос:
- Никуда ты больше не денешься от меня...
Так и потащила бессознательную девочку куда-то влево, ловко обходя всех, кто встречался на пути и мешал приблизиться к остальным своими кульбитами. Руки Эшли были заняты, поэтому удержать профессора у неё бы не получилось, но кажется... Это была наименьшая из проблем.
С Александрой творилось что-то непонятное: жалась к Юне, как к спасательному кругу, как к матери, и Эш поняла, что не у одной неё лопнуло терпение. Жестокое место, подумала она, через плечо взглянув на всех несчастных, что крутятся вокруг - кто в экстазе, кто в приступе. Эшли и самой казалось, что сбылись её самые смелые мечты - черт, она помнит запах того грейпфрута, помнит восход солнца, и улыбку Рене, и... Она будто могла протянуть руку и коснуться этой реальности. Но она просто валялась в грязи, как и всю свою жизнь до этого.
Слишком она к этой грязи привыкла, чтобы поверить во что-то настолько идеальное, как видения Первоцвета.
- Может, и стоит, - возразила она Мейнем, в то время как София пришла в себя. - И снова здрасьте, - очень глупо усмехнулась Эшли, у которой, похожа, истерика начиналась от этого проклятого места. - Не убегай никуда. Юна, не знаю, куда ты, и выберешься ли, но надеюсь, что выберешься, - Моноган посмотрела ей в глаза с пониманием - сама бы осталась, если бы потеряла Софию. Своих бросать нельзя.
С другой стороны, Эшли казалось, что впятером они передвигаются по местности с успехами пьяного краба, разбегаясь и собираясь - еще одна бездумная толпа, только поменьше.

Итак, что мы имеем, - прикинула Эшли, напрягая уставшие за этот бесконечный день мозги. - Бесконечно длинный тоннель, идти по которому часа два с глюками. Какое-то "там где пауки и большая птица", и огромное подземное поселение, где можно найти, при желании, еще выходы.
Или можно отправиться туда, куда идет Диметрокс - Эшли заметила вдалеке несколько фигур, которые двигались целенаправленно и спокойно, не беснуясь со всеми остальными. Придется прикончить его - но все её оружие висело на спине одного из телохранителей.

Корбин понятия не имел о какой азари и девушке говорила Юна. Никого подпадавшего под ее описание, он в пещерах не встречал. Он только и успел покачать головой, когда одна из девиц куда-то дернулась и все кинулись следом, хватая ее за руку. - Что за нафиг?.. - И тут всё внезапно сдвинулось.

Сквозь закрытые веки пробивался солнечный свет. Его тепло приятно согревало лицо. Нос улавливал приятнейший аромат свежего кофе. Голова мягко и уютно лежала на чистой подушке, а тела касалось теплое и легкое как пух одеяло. Постель была согрета за ночь и превратилась под утро в гостеприимный и уютнейший кокон, из которого уж никак не хотелось выбираться. Корбин довольно улыбнулся, так и не открывая глаз. Сознание всё еще цеплялось за какой-то приятный сон, который ему только что приснился и оставил после себя лишь самые хорошие ощущение и чувство неопределенного блаженства. Джонас с удовольствием потянулся. Он выспался. Он чувствовал себя свежим, отдохнувшим и полным сил.

- Ты проснулся! - промурлыкал голос рядом. Мягкая теплая ладонь легла ему на грудь, три пальца провели по коже вниз, по животу и ниже. Корбин втянул в себя свежий утренний воздух и распахнул глаза. - Да, проснулся, - обрадовалась крутобедрая. Ее голос, не пропущенный сквозь синтезатор кварианского шлема, звучал непривычно и фактически человеческим. Джонас увидел ее макушку, нырнувшую под одеяло, а лица разглядеть не успел. Ее горячее дыхание коснулось кожи. Возбуждение волнами пробегало по телу. Корбин вновь прикрыл глаза. Вот это и правда доброе утро. Пальцы умело гладили. Губы сомкнулись, язык... Джонас резко выдохнул, выгибаясь. Подушка пахла чем-то родным и домашним... чем-то... чем-то... Солнечный свет внезапно померк. Будто бы тучи заволокли небо. Стало темнее и холоднее... и... Черт...

Кто-то толкался. Корбина задели острым локтем. Он удивленно повел головой и обнаружил, что никакого утреннего минета не происходило. И утра никакого не было. И вообще он крутился волчком, как полоумный, посреди толпы оборванцев, перемазанных в грязи, а единственными источниками света были огромные флюоресцентные грибы, которые светились неясным, зеленоватым мерцанием. Они находились на этой чертовой площади посреди пещеры и во круг творилась вакханалия, в которой у каждого участника была какая-то своя идиотская роль, никак не согласованная с остальными. Кто-то орал, кто-то пел, кто-то хохотал. И всё это мерзкими, безумными голосами, от которых уши закладывало. Пахло грязью, потом и немытыми телами.

- Да что это за чертовщина такая? - резко остановившись, проговорил Джонас. Ссади на него наткнулся какой-то мелкий гаденыш, даже не заметив, что налетел на что-то. Оглянувшись в поисках девиц и профессора, Корбин нашел их не так уж и далеко от своей позиции. Не успели, видимо, еще сильно разбежаться. Локтями и пинками прокладывая себе путь сквозь безумное, блаженствующее море идиотских грязных лиц со стеклянными глазами, он пробился к своим новым знакомым.

- У вас тоже только что глюки были? - проговорил он, но лишь глянув на выражения испачканных в глине лиц, понял, что да, были. На площади тем временем начался следующий акт безумной пьесы - откуда-то вышел какой-то главный жнец или еще какой хрен и повел свою бесновавшуюся процессию куда-то в глубь гор. Юна тут же загорелась желанием найти кого-то и, вырвавшись из рук остальных девиц, нырнула в толпу.

- Черт... - Джонасу не нравилась идея разделяться. Только напоролся на группку людей, которые еще не свихнулись окончательно, так и они норовили рассеяться. Неправильно. Неправильно. Лучше же пробиваться вместе. Вместе и с пауками удалось бы справиться, наверное...

- Никто с ней не пойдет? - Он посмотрел вслед рыженькой, чья пламенная шевелюра уже почти скрылась за чужими немытыми головами. Скоро она пропадет из виду и тогда ее уже не найти. Но тут же оставалось еще трое и чокнутый профессор. Корбин никогда не был тем, кто мнит себя спасителем всех и вся. Он не собирался и сейчас заниматься подобными глупостям. Поэтому он не двинулся следом за одной девицей, направлявшейся явно в гущу событий, а остался с большинством. В группе безопасней. Профессор, завывая какую-то невнятную песню, тоже порывался увязаться за толпой вслед за главным мудаком. Джонас поймал ученого за шкирку:

- Стоп, проф, а вас я попрошу остаться.
[AVA]http://storage5.static.itmages.ru/i/14/1212/h_1418384861_7078702_2565b8344d.png[/AVA]

- Послушай, нельзя туда идти! Нужна помощь, нужно спасать наши жизни! Хотя бы наши! - безуспешно пыталась Александра отговорить рыжеволосую коллегу. Они шли, и идти вместе со всеми становилось всё легче и легче. Вот и Первоцвет: он правда был красив. Александра засмотрелась, и старалась как можно ближе подойти к центру, чтобы видеть зрелище, так что смогла оказаться во втором ряду, когда всё и произошло. Событие дли
Тут Диметрокс взял нож и перерезал бабушке горло. Александра ещё какую-то секунду не могла выйти из оцепенения, но когда тот сделал шаг к стоящей около него блондинке, и Мейнем услышала отчаянный крик Юны рядом с собой, она кинулась вперёд, буквально снося с ног находящихся перед ней, и используя возможность ввода в кровь дополнительного адреналина, чтобы держать равновесие, расталкивая остальных, и успеть до того, как старик нанесёт девушке смертельный удар. Мгновение - и она была прямо рядом с этим странного вида стариком.
- Ты псих, - начала Александра, одновременно поднимая правую руку, - Кровью нужно платить за кровь! - ей казалось, что она говорит медленно, потому что с таким количеством адреналина время текло для Александры медленее, чем обычно, но для остальных это была почти скороговорка. Девушка в упор выстрелила баллистическими клинками: кровь мужчины буквально веером хлынула из его тела, насквозь пробитого страшными лезвиями - брызги попадали и на Первоцвет, и на руки и лицо Мейнем.
- Каждый желающий продолжить жертву, или что это ни было... - срывая голос проорала девушка, едва держась на ногах, и чувствуя пелену перед глазами - то ли от чар Первоцвета, то ли от ненависти, застилающей взгляд, - Подойдите ближе! - действие адреналина подходило к концу, и Александра вновь чувствовала слабость и неуверенность в своих силах, котрое порождало страх, а страх ненависть. Поэтому она и продолжала кричать во всё горло, надеясь хотя бы немного придать себе уверенности.
Девушка обернулась к цветку, продолжая свой монолог и не зная, слушает её этот Первоцвет или нет, как и не знала, слушают ли её остальные:
- Ты хочешь крови?! - она не обращала внимание на то, был ли он красивым или нет, не обращала внимание на его сияние, - Я дам тебе столько, сколько ты видел за весь век! - вообще-то Алекс намеревалась сказать "не видел", но язык заплетался. Она наклонилась за окровавленным ножом Диметрокса и подняла его. Милосердие? Сочувствие? Мейнем знала про такие вещи, и именно сочувствие побудило её кинуться защитить невинную девушку, но если эти психи, которые одурманены и уже могут считаться людьми кинуться на неё или сделают хоть один неосторожный шаг, хоть одну попытку, которую она могла бы принять за угрозу, то агентесса без раздумий нанесла бы смертельный удар. Даже если придётся убить всех этих фанатиков, чтобы выбраться. О том, сколько крови у неё на руках она будет жалеть позднее, и возможно ещё долго не будет спать по ночам, но сейчас она боялась. И ненавидела. До смерти боялась потерять ощущение реальности, боялась толпы - не потому что она была многочисленна и сильна, но потому что Александра не понимала её. Боялась Первоцвет. А ненавидела по большей части саму себя и Цербер, который заставил её полезть в эту подземную пещеру.

Александра было хотела остановить Юну, удержать хоть как-то, но рыжая вырвалась и только благодарно посмотрела на Эшли, ответив вроде как ей одной, а вроде бы и всем им вместе:
- Спасибо. Надеюсь, что вы тоже выберетесь. Может, мы ещё встретимся.
Послав улыбку совсем испуганной девушке, которую было пыталась образумить перед мороком, наёмница повернулась в сторону бездумной толпы, направляющейся к цветку. Она могла бы сделать вид, что тоже находится под его влиянием, могла  играть, но смысла не было – никто из окружающих и не замечал, что одна из пленниц свободно расхаживает между беснующимися жителями чёртовых пещер. Все были заняты своими собственными счастливыми грёзами, которые им дарил Первоцвет.
Огянувшись, Моурен увидела Александру. Девушка всё-таки последовала за практически незнакомой ей наёмницей, что в ином случае напрягло бы Юну. Но не сейчас. Знать, что спину прикрывает хоть кто-то даже мало-мальски знакомый и адекватный, было весьма неплохо.
Неожиданно, впереди мелькнула знакомая блондинистая макушка.
- Брайя! – Юна кричала достаточно громко, однако её крик просто-напросто растворился во всей той какофонии звуков, создаваемой окружающими психами. Пришлось расталкивать людей, которые так и норовили сбить с ног или ненароком ударить, что очень сильно замедляло и затрудняло передвижение. Рыж пыталась не потерять названную сестрёнку из виду, надеялась, что успеет вовремя добраться до неё. Во всяком случае, с ней всё было в порядке. Она была жива. И, возможно, находилась под особенно сильным влиянием Первоцвета из-за своих психических проблем...
И тут, впереди показался Он, виновник всех бед этого подземного царства. Прекраснейший и опаснейший цветок, подчиняющей своей воле разумы живых существ. Юна чувствовала, как странные мысли снова начинают мелькать в голове. Отголоски увиденного чудесного сна, неясный шепот и образы норовили ввести девушку в заблуждение, однако она продолжала медленно, но верно подбираться к своей цели. Ей было наплекать на всё, кроме Брайи. Только её спасти отсюда, только её вывести живой и невредимой. К чёрту всех профессоров и азари-родственниц Советницы. К чёрту. Главное, вернуть Брайю.
Рядом с Цветком появляется Диметрокс – и, по мановению его руки, и без того заполненная различными звуками пещера наполняется слаженным песнопением каждого жителя. Местные стоят на своих местах и качаются из стороны в сторону, напоминая огромное собрание наркоманов-хиппи. Неожиданно, песня становится громче – и главный жрец Первоцвета приносит первую жертву своему богу. Ничего не понимающая старушенция умерла с перерезанным горлом, истекая кровью прямо перед Цветком, словно орошая ею свою святыню. И всё бы ничего, но следующей под руку Диметрокса попадает Брайя...
- Нет! – Юна в ужасе закричала. Она понимала, что не сможет вовремя добраться до безвольной подруги, даже и не понимающей, что через секунду ей придёт конец... И невероятно порадовалась тому, что за ней последовал хоть кто-то: Александра в один миг оказалась рядом с Диметроксом, что-то прокричала ему и убила, но Моурен на последнее даже и не обратила внимание – кинулась к сестрёнке, проталкиваясь через замеревших на миг поселенцев.
- Брайя, - как только руки обхватили плечи незадачливого торговца информацией, Юна облегчённо выдохнула и повернула девушку к себе лицом. Как и следовало ожидать, глаза блондинки безмуно смотрели сквозь наёмницу, не выражая ничего, - Очнись, прошу тебя. Очнись. Всё, что ты там видишь – нереально. Этого не существует. Это всё грёбаный цветок. Умоляю, вернись ко мне. Это я, Юна. Тебя ведь ждёт брат, помнишь? Твой брат, Тристан. И твоя девушка... Вспомни про Рут. Ну же, милая, очнись! – от переполнивших её эмоций рыжая начала трясти напарницу за плечи, надеясь, что таким образом приведёт ту в чувство, однако ничто не помогало. Юна в отчаянии огляделась, словно надеясь. что хоть кто-нибудь сможет ей помочь. Рядом что-то ещё кричала Александра, а потом в Первоцвет полетело воспламенение...
...Громкий крик заставил Моурен согнуться пополам от боли, словно её ударили куда-то в живот со всей силы. Только крик этот был совсем не настоящим, а иллюзионным, в её сознании и сознании всех присутствующих. Так кричал погибающий в огне Первоцвет. Повернувшись к нему, наёмница с искривлённой жуткой улыбкой выплюнула:
- Сдохни, тварь семицветная, - и кинула ещё одно воспламенение, с мрачным удовлетворением наблюдая за тем, как огонь пожирает красивейшее и необычнейшее создание галактики. А потом показалось, словно её по затылку кто-то ударил – миг, и сознание померкло.